✲✲✲
Джин буквально каждую секунду отсчитывал, ожидая начала. Желал, чтобы время остановилось, чтобы настал апокалипсис или прогремела война, лишь бы не эта встреча. Омега не спал всю ночь, выглядел как труп ходячий, а нервы грозились сдать в самый неподходящий момент. Он потратил три года, три года своей жизни на альфу, который сидел сейчас перед ним и безразлично рылся в своём телефоне. Когда Джин выходил замуж, он точно был слеп, глух и безумен, раз решил, что хочет связать свою жизнь с этим мужчиной. Так омега ещё никогда не проёбывался, правда, понял он это только сейчас. Познакомились они на презентации итальянских спорткаров четыре с лишним года назад. Джин тогда только-только получил известность благодаря первой сезонной коллекции одежды, которую представил на показе под лейблом своего модного дома «BS&T». Убин, это имя омега постарается забыть как можно скорее, в то время уже занимал должность генерального директора крупной нефтяной компании. На той презентации альфа просто подошёл и, представившись, начал разговор, тогда Джин перестал соображать, а в мыслях пробежала неоновая строка со светящейся надписью «мой альфа». Голос, внешность, статус – у Убина было всё, не хватало разве что уверенного в себе, красивого и успешного омеги рядом. Сначала они встречались, в основном, на различных приёмах, мероприятиях, благотворительных аукционах, потом Джин предложил ему стать друзьями. Они сблизились, и их отношения быстро перепрыгнули отметку «дружба», остановившись на громком — «романтические отношения». В жёлтой прессе Джина и Убина окрестили самой привлекательной звёздной парой Кореи. Вся верхушка страны следила за ними, любое их совместное появление на публике встречалось нереальным ажиотажем. Статьи в газетах и журналах, бесчисленные интервью, стремящиеся только вверх рейтинги, чарты и ТОП-ы – всё было посвящено Ким Сокджину и Ким Убину. Журналисты, уже не стесняясь, прямо в лоб спрашивали, когда же состоится свадьба. Через год после знакомства альфа сделал омеге предложение. Разумеется, во время президентского приёма. Свадьба была шикарной: всё в цветах, белое, чистое, роскошное и дорогое; спонсировали торжество все, кто желал стать замеченным. Джин чуть ли не светился от счастья в тот день, только Тэхён продолжал намекать, что Убин ему не пара, а Джину было всё равно: он уже влюбился, думал, что до гроба. Так и получилось, почти. С появлением конкурентов омега стал пахать, как прокажённый: здесь доделать, там переделать, всё и везде организовать. Пришлось даже пойти к психологу, чтобы понять, в чём он постоянно промахивался. Врач помогал, но не так эффективно, как хотелось, Джин начал совсем загибаться, а Убин ничего не замечал, у него и своей работы было по горло. Так омега впервые попал в больницу с психическим расстройством, благо, в лёгкой форме, но психолога пришлось заменить на психиатра. Тогда Убин сказал, что им пора расстаться. Джин уговаривал его начать всё сначала, но альфа обрубил все его попытки одним словом — «разлюбил». Звучало как выстрел прямо в сердце, и пуля оказалась смертельной, такой, что омегу пришлось откачивать. Короткое «разлюбил», а Джин не знал, как дальше жить, что ему делать. Сравнимо это было с ядом, самым болезненным, от которого умирают в мучениях, который отравляет каждую клеточку организма, умертвляет всё на своём пути. Восемь букв, и Джин лежал в нокауте без права и возможности подняться на ноги и продолжить бой. Одно слово, слетевшее с любимых губ, и омега готов был в петлю добровольно залезть, ногами оттолкнуть стул и повиснуть под потолком их с альфой пентхауса на веки вечные. Джин такой боли ещё не испытывал и даже не думал, что она его когда-нибудь коснётся. Но она не просто коснулась, она разодрала на мелкие кусочки, которые омега до сих пор сшивал с помощью Тэхёна и работы, эта боль слишком жгучая, нечеловечески сильная, из-за неё сердце еле выдерживало. И сам Джин дышал через раз, если это можно было назвать дыханием. Джин страшно хрипел, кровью и слезами захлёбывался, не знал, как переживёт. А Убину, похоже, совсем было наплевать, он сидел напротив омеги, за одним столом, нервно поглядывал на наручные часы, как будто у него назначена ещё уйма встреч на сегодня, а развод, так, обыденное явление, и возвращался обратно к экрану телефона. В помещении стояла полная тишина. Джин, нервничая, тёр переносицу, стараясь не разреветься. Надеяться на то, что альфа изменит решение, скажет, что это всё шутка, дурацкий розыгрыш, было бессмысленно. Ладони вспотели, живот крутило, мозг просто закипал, а они ещё даже не начали. Джин отпил немного воды из бутылки, ожидание становилось невыносимым. Видеть альфу не хотелось, но и прощаться с ним Джин желанием не горел. Омега думал, они вместе навсегда, развод он никогда не рассматривал, не представлял, что такое произойдёт и с ним. Он не уважал людей, которые рвали отношения так, будто те были для них не более, чем детская игра, а то и вовсе ничем. А как ему теперь к себе самому относиться после такого, вообще не знал. Тэхён без стука вошёл в кабинет, на крохотную долю облегчая своим присутствием участь Джина, которому совсем поплохело. Тэхён отдал брату кофе и сел рядом, сжимая его ладонь своей. Он взглянул на Убина одним из самых надменных, презрительных взглядов, чуть ли не расстреливая альфу им, как из пулемёта, хмыкнул, отпив вкусный тёплый макиато, и показал альфе длинный средний палец с ухоженным ноготком. Убин на такой красноречивый жест омеги только ухмыльнулся и, ничего не ответив, откинулся на спинку стула, прикрывая веки. Как же здорово Ким Тэхён умел раздражать, жуть.✲✲✲
Когда процесс начался и перед Джином и Убином появился бета с документами в руках, даже Тэхён напрягся, складывая руки, сцепленные в замок, на стол. Бета ничего не спрашивал, просто подавал документы на подпись и ставил печати. Джин предпочёл не смотреть на лицо альфы, начавшего подписывать документы, и глядел только на тонкие линии синей пасты, которые он оставлял в нужных местах. Лёгкие омеги иссохли до крошечного размера, глаза застлала слёзная пелена, рука Убина даже не дрогнула, ни в одном месте он не задерживался более двух секунд. На последней подписи Джин беспомощно сжался и посмотрел в глаза альфе, но тот, не глядя в бумаги, подписался и, не отводя взгляда, передал омеге. Тэхён быстро выхватил папку из рук Убина и положил перед братом. Джин понимал, что выглядел жалко, но ничего с собой поделать не мог. От этого дискомфортно драло горло, а первый жалобный всхлип почти вырвался наружу. Нельзя, если выйдет хотя бы один, омега уже не остановится, не сдержится. Джин проглотил слёзы, надеясь, что его не стошнит прямо на стол, взял поданную Тэхёном ручку и проставил подписи друг за другом. Всё было, как в тумане, Джин не помнил, когда бета забрал у него папку, когда выдал им паспорта с перечёркнутыми печатями о браке и показал заключение, в котором большими буквами было выведено: «Расторжение брака признано официальным и действительным». — Что вы решили насчёт имущества? По закону всё нажитое супругами за время брака делится пополам, но для этого придётся идти в суд, — сказал бета, перепроверяя всё в последний раз. — Мне ничего не нужно, не хочу, — сглотнув нервный ком от быстро подступавшей истерики, ответил Джин, — по судам таскаться — тем более. У меня всё есть, у него тоже, — омега кивнул на Убина. — Да. Тогда на этом и закончим. Могу я идти? — Убин встал со стула и, поправив полы пиджака, развернулся к двери. — Разумеется, — прозвучало монотонно от беты, — копии всех документов мы вышлем вам по факсу или по электронной почте. Вы тоже свободны, — он поднял безразличный взгляд на омег. — С радостью, — выплюнул Тэхён ему в лицо и потянул Джина за собой прочь из кабинета. Убин спокойно шагал впереди, Джин шёл сзади, а Тэхён гневно метал глазами огненные стрелы в спину альфы. Этот Убин тупой или да? Тэхён таких терпеть не мог, этот сраный альфа взял и бросил Джина, как ненужную вещь, без стыда вычеркнул его из своей жизни, поставил крест на их отношениях, выставил его в самом плохом свете. Джин за такое Убину должен был глаза выколоть и в кислоте его затем утопить, чтобы и следа от этого урода в памяти не осталось, или задушить, а потом сжечь, предварительно облив бензином, в крайнем случае, Джин мог бы просто рассказать всё Тэхёну, а тот бы с Убином сам расправился, такое бы «долго и счастливо» ему устроил, что альфа потом на всю оставшуюся жизнь инвалидом сделался бы. Тэхён хотел альфе оба яйца оторвать и ему же их скормить, только Джин молчал, ни о какой помощи не просил, и это выводило Тэхёна из себя больше всего. Ким Сокджин — успешнейший человек Сеула, да что там Сеула, всей Кореи, его только собаки не знали и некоторые иностранцы, а Ким Убин — дерьма кусок, недостойный даже краешка ноготка с мизинца Джина. Тэхён жаждал мести, и похуй, что он был омегой, и похуй, что он был самым красивым омегой в мире, он мысленно этого альфу уже так к полу пришил, что на нём и живого места не осталось. Джин не заметил, как Тэхён ускорил шаг, как он приблизился к альфе и развернул его к себе. Джин просто застыл на месте, впервые в жизни позволяя Тэхёну делать так, как он желал. Джину не хотелось кричать на брата, говорить ему, чтобы он остановился и не делал глупостей. Джину хотелось, чтобы кто-то заступился, защитил, пусть даже этот кто-то был его младшим братом. Тэхён прижал Убина к стене, и, несмотря на то, что был на целую голову ниже, занёс кулак и со всей силы вмазал ему по челюсти, он встряхнул руку, разминая пальцы, усыпанные кольцами с крупными камнями, и ударил ещё раз аккурат в это же место. Пока альфа приходил в себя, омега успел пнуть его между ног острым коленом, а лбом попал прямо в переносицу. — Ариведерчи, козлина, — промурчал Тэхён, хлопнул Убина напоследок по щеке и, взяв Джина за локоть, оставил помятого альфу стоять с разбитым лицом, оперевшись спиной на стену в коридоре.✲✲✲
Как только омеги вышли на улицу, на них налетели журналисты, поджидавшие распавшуюся звездную пару уже третий час возле Здания ЗАГСа. Когда Тэхён приехал, людей было в раза два меньше, а сейчас они окружили их со всех сторон хуже саранчи, облеплявшей колоски на засеянном поле. Джин жмурился от вспышек, голова гудела от щёлканья камер и нескончаемых вопросов – надо было переждать в здании, пока они не свалили бы. Тэхён наподобие личного охранника встал перед братом и что-то сказал журналистам, Джин не разобрал, что, но после сказанного все начали кричать ещё громче. Омеги, беты, альфы – словно все папарацци Сеула собрались ради такого «знаменательного» события, и все они требовали каких-то ответов и пояснений. Подбородок Джина, как и руки, дрожал, он не знал, что ему делать, он толком и вопросы не разбирал, только вцепился в руку Тэхёна и пытался выбраться из живой каши, пока та не поглотила их окончательно. Журналисты кричали в уши, фотографировали опасно близко, размахивали диктофонами прямо перед носом, требовали подробностей. — Что послужило причиной развода? «Не знаю, не помню». — Вы уже нашли альфу? «Нет и не собираюсь». — Как вы себя чувствуете после расторжения брака? «Хочу умереть». — Вы с господином Ким Убином остались друзьям или объявили друг другу войну? «Я больше не знаю этого человека». — Кто виноват в случившемся? «Вы». — Состоится ли показ вашей новой коллекции или вы всё отмените? «Состоится». — Вашим главным конкурентом по-прежнему остаётся Пак Чимин? «Я лучше него». — В сети недавно промелькнула информация о том, что вы ждёте ребёнка от вашего экс-мужа Ким Убина, это правда? «Ждал». Ни один ответ не был озвучен — ни один человек не был достоин его получить. Большая часть этой массы осталась позади дожидаться выхода Убина, чтобы наброситься с расспросами на него, а самые назойливые продолжали бежать рядом с Джином до самой машины. Тэхён сел на водительское сиденье, завёл феррари и рванул с места, не жалея покрышек. И только когда они отъехали на приличное расстояние, сбавил скорость. — Ты в порядке? — улыбнулся Тэхён, нашёл рукой на заднем сидении пакет с пирожным и отдал брату. — Нет, — промычал Джин. Глаза щипало от резко накативших слёз, но он предпочёл думать, что от вспышек камер. Тэхён остановился у ресторана, припарковался и развернулся к брату, обнимая его за шею. — Поплачь, поплачь, — Тэхён погладил его по растрепавшимся волосам, обнимая ещё крепче. И Джин разрыдался. Заревел на весь салон, цепляясь за плечи Тэхёна. Слишком страшно, воспоминания зыбучими песками пожирали, высасывали последние силы. Слишком больно, сильно и беспощадно. Джин не заслужил, он никому ничего плохого не делал, не пытался насолить; всё, что имел, своим трудом добился, а тут самый родной и близкий предал, огненным кнутом хлестнул вдоль хребта, все остатки души выбил. Джин ближе прижался к Тэхёну, обмазывая чужой бомбер соплями, и завыл ему под самое ухо. В лёгкие воздух проходил с трудом, сердце отключалось, слабо постукивая под левой частью грудины. Его альфа оказался настоящим чудовищем, хладнокровным убийцей, и пусть на Джине не было ни малюсенькой царапины, ни единой открытой раны, кожа оставалась чистой, без уродливых отверстий, и все части тела были на месте, он уже умер от рук Ким Убина, а из мёртвых восстать было под силу не всем, для Джина это стало просто нереальным. Тэхён продолжал поглаживать вздрагивающую спину брата. Ну и сука же этот Убин, мало он ему врезал, надо было ручку в ноздрю воткнуть или стулом по голове приложить, чтобы растворился раз и навсегда, слился с внешним миром и не появлялся больше. Хотя такого, как Убин, было бы мало просто с землёй сравнять. Если он когда-нибудь попадётся Тэхёну на глаза, омега его уже не пощадит, у него не будет шанса на спасение. — Поехали, нажрёмся, — выдохнул Джин, отодвинувшись от Тэхёна, и стёр с опухших глаз и щёк горячие слёзы. Он неуверенно улыбнулся, открыв коробочку с пирожным, отломил кусочек пластмассовой десертной вилочкой и проглотил его. Тэхён привёл Джина в порядок, подправил потёкший макияж, вытер остатки слёз салфетками и вырулил с парковки ресторана, направляясь к своему любимому клубу Red Velvet. Джин захотел нажраться? Без проблем.✲✲✲
Пятница и суббота были законными выходными Тэхёна. Работа моделью никогда не гарантировала постоянный график, но он беспрекословно решил, что именно эти дни станут его выходными. Развод Джина назначили на обед субботы, поэтому пришлось отложить всё, в том числе нормальный сон в огромной кровати того альфы, и поехать поддержать брата и пораздражать Убина, для которого за эти три года якобы близкого родства Тэхён и так стал ещё той занозой в заднице. Хотя омега был больше рад, чем расстроен, что пришлось уехать. А тот альфа блондин? Он наверняка уже десять раз забыл о Тэхёне, так что всё было зашибись, а если не забыл, переживёт как-нибудь, все до него пережили, и все после него переживут – не он первый, не он последний. Показав охраннику карточку VIP-гостя, Тэхён завёл Джина в тёмный коридор клуба и сразу прошёл к забронированному ещё вчера столику. Тэхён заказал два крепких коктейля для разогрева, шесть шотов текилы, бутылку лёгкого шампанского и ещё парочку бокалов своего любимого розового вина. — А закуски? — Джин оглядел меню на сегодняшний вечер, представляя, как он завтра будет отлёживаться из-за такого количества и мучиться с головной болью и похмельем. — Ты хочешь просто напиться или конкретно нажраться? — выгнул бровь Тэхён, потягивая коктейль через трубочку, — Если напиться, то попроси у официанта что-нибудь, а если нажраться, то я, пожалуй, закажу ещё и мартини. Джин пораскинул мозгами, оценивая своё положение, ну, когда у него ещё появится такая возможность спокойно отдохнуть? Да, с последствиями, но, скорее всего, никогда, поэтому он последовал примеру Тэхёна. — Давай мартини, — кивнул Джин, залпом опустошая длинный стакан с остатками термоядерного коктейля. — И лучше заранее вызвать такси. Тэхён поднял шот текилы, и Джин как будто нехотя звякнул об него своим, вливая в себя обжигающий напиток. Он огляделся по сторонам: вокруг мелькали знакомые лица, на соседнем диванчике сидел альфа, вроде бы старший, или младший, неважно, внук генерала полиции, у бара делал заказ высокий омега, владелец сети элитных салонов красоты, на танцполе развлекалась вся золотая молодёжь Сеула, можно было заметить отпрысков директоров газовых и нефтяных компаний и банков, да и самих директоров, тех, что, разумеется, помоложе, было немало. Джин по клубам не ходил, заглядывал иногда, пока двадцать пять не исполнилось: после банально перестало хватать времени, а из-за развода и вовсе пришлось забыть, что такое еда и сон, и мыслям о каком-то отдыхе просто не было места. Конечно, Убин, исполняя супружеский долг, водил его по ресторанам и театрам, они летали за границу, но ничего толком от этого не ощущалось. Может, всё дело было в самом Джине? Может, это он как-то не так устроен был? Джин, сколько себя помнил, всегда отличался от остальных, как и Тэхён, только младший этим умело пользовался, знал, что он особенный, а старший старался влиться в течение, чтобы не отличаться от других. — Я в туалет, — прокричал уже поплывший от вина Джин сквозь громкий бит. Такой же поплывший Тэхён что-то проорал в ответ, и тот, проскальзывая между диваном и столом, выполз наружу.✲✲✲
В туалете Джин долго тёр лицо, смешивая слёзы с прохладной водой, и вновь начинал реветь. Мимо проходили какие-то молодые, красиво одетые, накрашенные омеги, не обращая на него внимания, что очень, кстати, радовало — лучше уж было корить себя без посторонних глаз и ушей. Джин вытер руки бумажными полотенцами и вышел из туалета только тогда, когда убедился, что краснота с заплаканного лица практически сошла. Проталкиваясь между танцующими людьми, омега почти дошёл до их с Тэхёном столика, но какой-то альфа, для которого, как для короля, почему-то все расступились, взял и толкнул мешавшегося под ногами официанта с подносом прямо на омегу. Секунда — альфы уже и след простыл, а Джин остался наблюдать, как его белая рубашка мгновенно превратилась в бордовую, в цвет пролитого на неё вина, такого же, какое плескалось в бокалах у посетителей клуба. Омега бы вновь разревелся, но слёз не осталось, казалось, совсем — ни слезинки, даже самой крохотной и наигранной, даже выдавленной через силу. И куда это умотался тот мудак? Облил, испортил одежду, нормально не извинился, да что там, даже не удосужился перед уходом кинуть наплевательское «прошу прощения». Джин почувствовал, что ткань начала неприятно липнуть к телу, и выругался про себя. У Джина всё шло замечательно. У Джина всё было просто вау, но похоже, что только ему, как повинному во всех смертных грехах, встречались, хоть иногда и всего лишь на секунду, как сейчас, одни уёбки.