✲✲✲
Как только все пришедшие собрались вместе и расселись по своим местам, Джин опустился во главе длинного стола в конференц-зале и попросил материалы и доработанные эскизы, чтобы просмотреть их. В первую часть коллекции входили четыре костюма для омег и четыре для альф. Джин, ни с кем не посоветовавшись, решил объединить их одинаковым пошивом и без чьей-либо помощи выбрал для костюмов этой части английскую кашемировую ткань изумрудного цвета и инкрустированные алмазами пуговицы. Стоило ему только заговорить о своих планах, как по всему помещению прошлась волна возмущения. — Это же слишком дорого, — лаконично сказал сидевший рядом бухгалтер и показал всем сумму, выведенную на калькуляторе, от которой добрая половина сотрудников безмолвно осела, умножая пятизначную цифру на восемь. — Зато красиво. Последнее слово в любом случае останется за мной, — Джин стёр и подправил заточенным карандашом криво нарисованные лацканы пиджака на одном из своих обновлённых эскизов. — В костюмах нашего лейбла ходят самые уважаемые люди Кореи, а вы хотите, чтобы в этот раз я сэкономил? — Джин поднял голову на бухгалтера и, властно посмотрев на него, перешёл к следующей папке. Модели костюмов второй части отличались от первой кроем брюк и формой жакетов. Джин с самого начала хотел выполнить всё в тёмных оттенках — пастельные тона не были такими востребованными, да и ухаживать за светлой одеждой было сложнее, поэтому здесь все голоса сошлись на бархате цвета индиго, Джин вспомнил о нём, прогуливаясь по синим и, казалось, нескончаемым коридорам больницы. На рукавах жакетов для омег Джин прорисовал блестящую витиеватую вышивку, выполненную люрексом, у альф пустил такую же по воротнику и манжетам. — Возможно, после этого вы уволитесь, — Джин сделал паузу, встречаясь с двадцатью испуганными лицами, — но я создал ещё две модели смокингов для альф, которые войдут в лимитированную серию. Да, да, мистер Ли, — омега взглянул на изумлённо застывшего бухгалтера, уже просчитавшего все затраты, — они будут ещё дороже, чем те, что из первой части, и их мы сделаем красными. — Лимитированная серия? Серьёзно? Господин Ким, альфы же здоровые, как быки, представляете, сколько ткани уйдёт на эту серию? Причём, судя по вашим заметкам, придётся закупать качественный натуральный шёлк, а такой производят с применением ручного труда только в Японии. И то, японский рынок сейчас кишит подделками, — проговорил ошеломлённый бухгалтер. — Либо у вас есть чёрная карта и вы расплатитесь за всё это с помощью неё, либо вы ограбили президента и потратите на показ ворованные у государства деньги, потому что я таких цифр в жизни не видел, а чтобы потратить столько, нужно быть… — мистер Ли осёкся. — Нужно быть мной, — закончил Джин, — и для меня этот показ слишком важен, поэтому для того, чтобы всё прошло на высшем уровне, я не пожалею ничего, какими бы заоблачными ни вышли цены. В Японию за шёлком я слетаю сам, когда закажете остальные ткани, аксессуары и заключите договор о световых и звуковых декорациях, дайте мне знать. И не забудьте о чеке с окончательной суммой. — Хорошо, я сделаю всё в ближайшее время. — Так, переходим к обуви, — хлопнул в ладоши Джин и уставился в поданный одним из художников толстый, изрисованный набросками туфель альбом.✲✲✲
Пройдя через главный вход и стоявшую у него охрану, Тэхён, как ужаленный, в очках и кепке влетел в «BS&T». Он быстро поздоровался со всеми на ресепшене, подхватил из вазочки конфетку и, зная, что конкретно так опоздал, сорвался в сторону конференц-зала. Омега молниеносно преодолел коридор и бесцеремонно ввалился в стеклянную дверь. Пронесло, можно выдохнуть, Джина, видимо, ещё не было — его место пустовало. Тэхён, обмахиваясь клатчем от подступившего ко всему телу жара, развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы сходить к кулеру за водой, и застыл в немой позе. Перед ним стоял грозного вида Джин и сверлил его крайне недовольным взглядом. — Совещание окончено, — проговорил старший сквозь зубы и обошёл брата стороной. Все покорно встали и покинули помещение. Мимо Тэхёна прошли разработчики и швеи, совсем бледный мистер Ли и главный менеджер модного дома. Джин сидел в своём кресле, постукивая пальцем по поверхности стола, и Тэхён поджал губы, отсчитывая секунды до взрыва бомбы замедленного действия в лице своего старшего брата. — Как спалось? — ядовито спросил Джин. — Тебе, что, особое приглашение требуется, может, ещё красную дорожку расстелить? — Я просто... — Тэхён прочистил горло. — Пробки, — выдал он, мысленно давая себе подзатыльник, будто ничего получше придумать не мог. — Принёс? — Да, конечно, для тебя всё, что угодно, — Тэхён протянул ему свой ещё не тронутый стаканчик с кофе. — А ты? — Джин сделал глоток, морщась от слишком приторного вкуса. — Я свой по дороге выпил, — Тэхён сел рядом, снимая очки и кепку. — Как всё прошло? Спокойно попивая горячий кофе, Джин, прикрыв глаза, подумал о том, что до показа остался от силы месяц с хвостиком, а подготовка только-только началась. Закинув ногу на ногу, он посмотрел на зевающего Тэхёна и сказал: — Это пиздец. Младший недогадливо моргнул — он же всё делал правильно, пока Джин отсутствовал, действовал с умом, за всем здесь следил, а Джин взял и обозвал проделанный им труд пиздецом. Тэхён хоть и был младше, а в делах модного дома смыслил нисколько не хуже брата, на высказывания типа «все симпатичные омеги тупые, а слишком красивые омеги-модели и подавно» Тэхён плевать хотел с высокой колокольни, поэтому его контроль за подготовкой к показу оставался непоколебимым. Тэхён только казался омегой, рождённым с серебряной ложкой во рту и не видавшим настоящей жизни, на деле же он не давал никому никаких поблажек, сам лично всё перепроверял и старался соблюдать все правила. Ему было на кого равняться. Джин, сразу после роли брата, являлся для Тэхёна главным авторитетом, сподвигающим младшего на усердный труд. — А поконкретнее? — Тэхён начал листать новый выпуск журнала, валявшийся в бумажной горе посередине стола. — Мне захотелось добавить чего-то нового, чего-то особенного, такого, чтобы наши костюмы запомнились всем приглашённым гостям. Но теперь я ничего не успеваю, — Джин зарылся ладонью в волосы. — Это просто кошмар. — М? — Тэхён оторвался от созерцания полуголых, измазанных маслом и блёстками моделей альф на страницах глянцевого журнала Vogue и поднял на него глаза. — Нашёл, для кого распинаться, — пробурчал Джин. — Я говорю, что решил внести изменения в абсолютно всё. Но я не уверен, что мы уложимся в срок. — А теперь давай начистоту. Тебе самому эти изменения нравятся? — младший смотрел внимательно, требуя от старшего предельно честного ответа. — Очень! — Джин воодушевленно подскочил с кресла и обнял его. — Тогда мы точно успеем, ты же у нас самый лучший дизайнер в мире, — Тэхён начал смеяться, а успокоившись, попросил разъяснить ему все нюансы, мелочи и заморочки, пришедшие в светлую голову Джина по поводу новой коллекции.✲✲✲
Сказав охране, что на сегодня они ему больше не понадобятся, Хосок сел в свой чёрный ламборгини и потрогал урчащий живот — с такой работой не только о еде забудешь, а выпитый с утра американо со льдом точно не считался полноценной трапезой. Хосок закурил, хотелось есть и спать, спать даже чуть больше. Он усмехнулся. Первая встреча состоялась ранним утром в небольшом убогом ресторане, находившемся почти на окраине города. Какой-то мелкий наркодилер пытался ставить свои условия, угрожая тем, что перекроет Хосоку пути вывоза товара, ещё и делал это с таким рвением, что альфа здорово посмеялся, подняв себе настроение на весь оставшийся день, и с улыбкой на губах покинул ресторан, стены которого благодаря Намджуну через минуту после его ухода окрасились в алый. Следующая встреча состоялась ближе к обеду в офисе уже бывшего партнёра альфы, Сон Хёну, почему-то решившего, что ему можно нападать на людей Хосока, случайно замеченных во время слежки. Хосок церемониться не стал — проделал отверстие в его лбу, позвонил своим чистильщикам, чтобы те всё за ним убрали, и поехал на следующие встречи, коих после полудня наблюдалось сразу три, и шли они подряд друг за другом. В действительности Хосока на встречи эти даже не приглашали, ему официальные приглашения от чужих пешек и шестёрок нахуй не сдались, он сразу отправлялся в змеиное гнездо, где восседали их главари, и по очереди выпускал в них всю обойму. С таких встреч никто живым не возвращался, кроме Хосока и его свиты во главе с Намджуном. Чон Хосок знал всё, просчитывал чужие ходы задолго до их претворения в жизнь и пресекал любые попытки нападения. Тот, кто не хотел играть по его правилам, давно гнил в мусорных мешках на загородных свалках; тот, кто принял эти правила, сидел, поджав хвост, и слушался, потому что с Хосоком по-иному было нельзя. Либо преклонишь голову, либо будешь валяться расчленённым в реке Хан, третьего было не дано. Альфа ни за что своё не бросал, а тем, кто посягал на его добро, в лучшем случае отрубал руки, чтобы понимали – возмездия не избежать. Чтобы знали, что Хосок — от слова «хозяин». Конечно, появлялись и такие, кто мнил себя выше него, а альфа такого не прощал. Не гнушаясь, лично встречался с отбросами, поднявшимися из трущоб или приехавшими из-за границы, и вбивал в их пустые головы, что в этом городе был, есть и будет один только Чон Хосок. Некоторые, самые смелые, таких альфа убивал с особым наслаждением, всё равно пытались гнуть свою линию, только линия эта, как правило, кончалась, так и не успев начаться. Над письмами с угрозами Хосок хохотал, сжигал, а потом шёл объяснять отправителю, какую хуйню тот сотворил, решив заставить его боятся. Хосок ничего и никогда не боялся, не трясся от страха, не пугался. Он пугал сам. Чаще до смерти, реже до предсмертного состояния. Вообще, Хосоку было положено около пятидесяти пожизненных сроков и как минимум восемь смертных казней, но связи с правительством делали своё дело. В глазах многих альфа выглядел как активный общественный деятель, вкладывающийся в строительство больниц и поддерживающий современную биохимическую промышленность. Всё, что требовалось от Хосока, чтобы не попасть под суд — отваливать государству суммы побольше, да убирать за собой почище после решения «личных» вопросов. Альфа выбросил окурок на мокрый после дождя асфальт, захлопнул дверцу ламборгини и набрал выученный наизусть номер. — Поужинаем? — Ты же знаешь, у меня сейчас такой завал на работе, — вздохнул омега. — Поужинай один. — Ебал я твою работу, — альфа выехал на ровную трассу и почти перестал следить за дорогой. — Если ты сейчас же не поедешь в ресторан, я взорву твой офис, клянусь. — Это запрещённый приём, Чон Хосок, — сказал омега, тепло улыбаясь его настойчивости — альфа всё равно не причинит ему вреда, как бы ни грозился. — Ладно, выезжаю, но если тебя не будет там через пятнадцать минут, я уеду домой. — Не бери меня на слабо, Чимин-а, я сейчас злой и голодный. Смотри, сам не опоздай. — Время пошло, — омега на прощание звонко чмокнул динамик и сбросил звонок. Хосок усмехнулся, откидывая телефон на соседнее сидение, и разогнался так, что стрелка спидометра резко отклонилась в сторону, а визг шин по ровному асфальту был слышен даже в салоне спорткара, заглушая звук рёва мотора.✲✲✲
Хосок отложил меню в сторону, взглядом уставившись на двери, ведущие в главный зал ресторана. Пришёл. Его омега, каких были единицы, направлялся размеренной походкой к столику, за которым восседал сбежавший из ада дикий зверь, настолько чёрный, что тень от него расходилась на километры, закрывая собой всё живое и светлое. Пак Чимин — отважный, кусачий, дерзкий, пахнущий так, что Хосок обо всём на свете мог забыть в считанные секунды, уверенно шагал вперёд и даже не думал менять направление. Этот омега был всем изяществом и грацией этого мира, неприступной крепостью для каждого, кроме Хосока. Он шёл только к этому альфе, только ему позволял к себе прикасаться, только с ним делил постель, купался в его темноте, а Хосок омегу за преданность, за верность одаривал, чем только мог. Всего один взгляд его бездонных глаз, направленный исключительно на Чимина, уже воспринимался омегой, как высшая награда. Чимину шептали, Чимину кричали: «Чон Хосок — смерть». Чимина умоляли, Чимина упрашивали: «Не хочешь утонуть в собственной крови — уйди от него». А Чимин продолжал идти к нему и только к нему. Увидев альфу впервые, омега уже знал, что добьётся близости с ним, всё сделает, лишь бы к такому экземпляру вплотную подобраться. У Чимина появилась цель — стать самой большой зазнобой в сердце альфы, стать частью его жизни, и у него, думал омега, получилось. Хосок заметил его, а дальше была машина альфы и его спальня в особняке, в котором они сейчас вдвоём и жили. Чимин хотел завоевать что-то такое, чего не было ни у кого, думал, Хосока легко на короткий поводок посадить и всем завистникам показывать, какого зверя крошечный Чимин смог обуздать. Но Чимин здорово просчитался, и Хосок отпечатался в нём так глубоко, что омега порой боялся этих чувств, слишком они были крепкими и непривычными. Чимин с такой силой и властью, соединёнными в одном человеке, ещё не сталкивался, а столкнувшись, стал зависим, без них увядал. Хосок являлся лучшим альфой этой планеты, а Пак Чимин был достоин только лучшего. В Хосока невозможно было не влюбиться, и Чимин с первых мгновений пал жертвой его ауры и харизмы. Он полюбил его самой искренней любовью, а то, что они не были истинными, не представляло для омеги никакой проблемы. На первом месте у него стоял Хосок, на втором признание в своих кругах, а дальше по убывающей. И второе здорово взлетело вверх из-за первого, поэтому Чимин себя без Хосока уже не представлял. Альфа хмыкнул, разглядывая омегу с ног до головы. Кожаные штаны плотно обтягивали сочные бёдра и голени Чимина, тонкая футболка спадала с одного плеча, открывая вид на сливочного цвета кожу, а чокер, обвивавший тонкую шею, заставил член Хосока нетерпеливо дёрнуться, вызывая тихий утробный рык. Омега был красивым, красивее Хосок ещё не встречал. И Чимин, зная, что выглядел прекрасно, двигался медленно, позволял всем альфам в ресторане облизать себя жадным похотливым взглядом, будил в Хосоке огнедышащего дракона, подогревал интерес своей смелостью. Альфа сжал под столом затянутый дорогой тканью брюк член и облизнулся, безмолвно подзывая ближе, желая поскорее ощутить рядом с собой сладкий запах зефира. Омега, откинув со лба осветлённые пряди, опустился напротив альфы, сразу же вытянул вперёд одну ногу, надёжно скрытую длинной скатертью, и провёл носком туфли по чужой ширинке. — Сучёныш, — улыбнулся Хосок, перехватывая его тонкую лодыжку. — Ты опоздал. — Почему ты ещё ничего не заказал? — Чимин невинно захлопал ресницами, а под столом попытался высвободить ступню из железной хватки альфы. — Хотел начать с десерта, — мягко погладив на прощанье, Хосок скинул с себя ногу омеги. — Тогда, может быть, поужинаем дома? — Чимин своими речами и действиями откровенно нарывался на жёсткий трах. — Уйти отсюда никогда не поздно. — Только без обид, крошка, но ты готовить не умеешь, а я уже, кажется, говорил, что голоден, — Хосок подозвал официанта, заказал большой стейк с кровью и вино. — Я же сказал — без обид, закажи тоже что-нибудь, — он взял Чимина за руку и тот, насупившийся и явно обиженный, сделал заказ. — Я и не думал обижаться, просто настроение резко упало, — омега сделал глоток прохладного вина. — И почему же? — Ты оторвал меня от работы, а для меня сейчас каждая минута на вес золота, — гневно проговорил Чимин, кривя пухлые губы. — Ты такой милый, когда злишься, — тихо засмеялся альфа, чтобы не привлечь внимание остальных гостей. — Хватит флиртовать, — Чимин, снявший маску истеричной стервы, наклонил голову вбок, прикусывая нижнюю губу. — Иначе твой десерт накинется на тебя прямо сейчас. — Всё ночью, Чимин-а. Хосок по пути к ресторану обещал себе, что без колебаний убьёт любого, кто позвонит ему и помешает нормально поужинать. Альфа, почувствовав вибрацию в кармане, сжал в ладони нож для мяса и достал телефон. — Извините за поздний звонок, господин Чон, вас беспокоит «Hondae Bank», нам нужно ваше подтверждение о снятии крупной суммы с основного счёта сегодня в 18:47. — Какое подтверждение? — голос альфы стал таким, что Чимин начал догадываться, что случилось что-то плохое. — Лучше личное, но можете и по телефону, — ответили ему. — Я спрашиваю, какое ещё нахуй подтверждение? Я никогда ничего не снимаю с основного счёта, я только пополняю его, — в глазах Хосока плескалась беспросветная тьма. Кто-то разрешил себе трогать его имущество, кто-то слишком осмелел. Хосок думал — в этом городе нет людей, которые бы с такой наглостью протягивали руки к его собственности, и, видимо, он ошибался. — Тогда вам нужно приехать и… Хосок уже встал с места, не замечая взволнованного омегу перед собой, и, оставив мясо нетронутым, вышел из ресторана. Злоба расплывалась по всему телу раскалённым свинцом, чувство ущемлённого достоинства распирало изнутри, почти рвало на части, но альфа был железным, выкованным из самой прочной стали, которая ни перед кем не прогибалась. Его такими махинациями было не сломить, только рассмешить, а потом принять свою горькую участь. Хосок сегодня поужинает горячей кипящей кровью и стонами от нескончаемой боли вселенского масштаба, он сбросит снаряд, от осколков которого виновник превратится в фарш, и выкосит всех, кто ему помог. Кто-то вдруг решил, что сможет прыгнуть выше головы, кто-то в ближайшее время станет кормом для червей на помойке. Таких уродов Хосок не хоронил — слишком много было чести. Дьявол вышел на охоту, и без добычи он не уйдёт, сколько бы времени на её поимку ни потребовалось. Чимин, стараясь держать себя в руках, даже голоса не подал, когда Хосок без объяснений оставил его одного. Настоящие свидания омеге приходилось запоминать в деталях, они были большой редкостью в их с Хосоком отношениях. Нормальные совместные ужины он мог и вовсе по пальцам пересчитать. Зато количеству прерванных и испорченных встреч не было предела из-за работы альфы. Хосок омегу сам приглашал, сам зазывал, манил, давал возможность провести время вместе, а потом испарялся. Чимин знал, чем занимался Хосок. Омега вырос в такой обстановке, его отец и дедушка промышляли тем же самым, только перед властями прикрывались градостроительным бизнесом, а Хосок заявлял правительству о своей деятельности в открытую. Чимин всем рассказывал, какой у него альфа, гордился, что Чон Хосок выбрал его своей пассией, ловил завистливые взгляды, купался в чужом ядовитом внимании. А Хосок ни разу не был таким, в каком свете пытался выставить его Чимин. Альфа весь и полностью состоял из тьмы, жажды крови, боли и страданий. Чимина он никогда не обижал, но намекал, что он, если предаст или обманет, попрощается с жизнью. Омега по тонкому льду ходить не собирался, его всё устраивало, он уже привык, ему это нравилось. Чимин много думал над тем, что отношения с самым влиятельным человеком Сеула дадут ему пропуск к ещё большему лоску и блеску роскошной жизни, в которой Чимин и так плавал как рыба в воде с самого своего рождения. Везению Чимина не поражался только ленивый: он имел безмерно богатых родителей, прекрасную внешность, диплом о его высшем образовании был увенчан гербом самого престижного университета Кореи, под его руководством находился модный дом «Lu», и встречался он с Чон Хосоком, закрепляя им своё лицо и статус. Всего этого Чимину с головой хватало, чтобы забить на неромантичность альфы, на его жёсткость и просто наслаждаться тем, что он имел. А имел Чимин практически всё. Под практически скрывался Ким Сокджин, но и с ним Чимин всё равно рано или поздно разберётся. О нём сейчас думать хотелось меньше всего. Чимин – ангел с виду – чернотой своей мог заполонить всё, что пожелал бы, поэтому в пару выбрал себе альфу, прибывшего прямиком из преисподней, чьи оплошности прощал всегда, от любви к которому задыхался. Чимину нравились сношения на всех поверхностях особняка альфы, дорогие подарки и «мой омега» на его губах. С Хосоком было как на американских горках: сейчас он бросил, ушёл дробить чьи-то кости в мелкую крошку, а завтра, возможно, сделает сюрприз, чтобы загладить свою вину. Чимин навеки сросся с этим корнями, ему это было по душе.✲✲✲
В банке Хосоку вкратце объяснили, что произошло: профессиональный хакер умудрился взломать систему защиты самых больших счетов, но деньги ушли только со счёта Хосока. Альфа не слушал, что финансист втирал ему дальше, он молча перебирал в голове варианты того, кто бы это мог быть. Кому так не хотелось жить, что он переступил порог дозволенного, перегородил Хосоку дорогу, сам себя подставил. Сняли не так уж и много, как думал альфа, — всего лишь одну стотысячную часть от общей суммы, но факт того, что сняли, скорее всего, для проверки и дальнейших действий, выводил альфу из себя. — К утру имя должно быть у меня, — Хосок посмотрел на Намджуна, приехавшего по первой же его просьбе. — Скажу парням, они раскопают. Но за ночь не уверен, — пробасил тот. — У тебя есть ещё девять часов. Завтра поедем наказывать, — Хосок подошёл к своему ламбо, впиваясь ногтями в чёрный глянцевый металл дверцы, представляя, как будет завтра во время наказания сжимать ими же любимый Вальтер-Р88. — Так бы сразу и сказал, — Намджун опёрся на белый порше, набирая смс их главному ищейке, который за символическую плату находил врагов, залёгших даже на дне Мариинской впадины. — Ты сейчас куда? — В клуб, ты со мной? Намджун кивнул, сел в порше и поехал следом за сорвавшимся с парковки перед банком ламборгини. Сегодня Хосок остался без ужина, даже без вечернего кофе, но он это завтра восполнит, до отвала наестся чужой плотью, до белой горячки напьётся чужой кровью. А пока можно было пропустить бокал виски в Red Velvet и спокойно обсудить с Намджуном их ближайшие планы.