Osmosis

Чуя спустился на первый этаж штаба и зашагал к выходу, чувствуя приятную усталость в мышцах. Небольшие разборки в конфликте за территорию стали хорошим отвлечением от бумажной работы, что в последние месяцы выросла в масштабах. Накахара не привык жаловаться и старался не показывать, что та его уже почти до смерти утомила, но Коё все равно догадывалась, читая это у него по лицу, и каждый раз улыбаясь, даже не пытаясь скрыть это. Ну, что тут такого? Кто-то просто был создан не для такого рода работы. Вот в стычках участвовать он готов был вечно, как и тренировать подчиненных; лишь бы не приходилось проводить подсчеты прибыли по поставкам оружия и наркотиков, анализировать документацию, проверять нескончаемые отчеты и еще много другого. Кто знает, стремился бы Чуя к должности исполнителя настолько сильно, если бы ему заранее было известно о таких подводных камнях? Звучало смешно. Стоило пошутить об этом, когда они с Коё встретятся в следующий раз. Задумавшись, он отошел на приличное расстояние от базы, в недоумении отвлекшись от мыслей лишь тогда, когда услышал, что кто-то позвал его.  — Накахара-сан, — прозвучало снова, и из тени многоэтажного здания вышел знакомый ему детектив из Агентства. Длинные светлые волосы, завязанные в низкий хвост, суровый взгляд из-под очков, прижимаемый к груди блокнот, являющийся его способностью… Куникида Доппо.  — Чем обязан? — хмуро поинтересовался Чуя. — Это территория Портовой мафии, вообще-то. То, что у наших организаций временное перемирие, не дает вам право появляться на ней, где и когда вам будет удобно.  — Я по нерабочему вопросу, — выдавил из себя Куникида, будто бы с усилием. Это начинало казаться Накахаре интригующим. Он поправил шляпу, разворачиваясь к детективу всем корпусом.  — У меня не так много времени, чтобы тратить его на что-то подобное, поэтому попрошу изложить всё побыстрее.  — Это касается Дазая, — обронил Куникида. Внутри Чуи внезапно взорвалась бомба. Ему следовало догадаться. Каждый раз, когда в его жизни что-то начинало идти не так, где-то был замешан его бывший напарник. Как и в случае этой неожиданной встречи с одним из коллег надоедливого придурка.  — А что с ним случилось? — фыркнул Накахара. — Очередная попытка самоубийства? С таким вы можете и сами разобраться. Полез, куда не следовало? Ну, и поделом ему, пусть разгребает, а не только строит свои дурацкие планы. Нуждается в подкреплении? Я не его собачка, чтобы каждый раз приходить на помощь! У меня есть собственная жизнь!  — Я хотел посоветоваться, — негромко сказал детектив, и Чуя удивился еще больше, немедленно умолкнув. Происходило явно что-то, что он не мог предугадать; не мог сообразить, когда это он вдруг стал консультацией по связанным с Осаму Дазаем вопросам.  — Почему именно со мной? — Накахара скрестил руки на груди, пристально всматриваясь в собеседника.  — Из того, что я слышал и видел, у меня сложилось впечатление, что лучше всего его знает только бывший напарник, — Куникида поправил очки. — А вопрос, который я хотел бы обсудить, несколько… личный.  — Да ладно, — неверяще выдохнул Чуя. — Вы не сошлись мнениями в чем-то? Что вполне естественно и логично, кстати.  — Нет, это касается наших с ним… отношений, — замялся Доппо, крутя в руках свой блокнот. Накахара резко выдохнул, ощутив, будто что-то больно укололо его в груди. Воздуха внезапно стало не хватать, и он, стараясь не изменить выражение лица, набрал его побольше.  — Ваших… чего? — переспросил Чуя, просто чтобы убедиться, что воспринял сказанное детективом неправильно. Да, ему было хорошо известно, что из себя представлял Осаму Дазай, и этот человек никогда не заводил ничего, более-менее смахивающего на подобное. А слово «личный» намекало на то, что он подумал, само по себе.  — Ты всё правильно истолковал, — ему показалось, что Куникида несильно покраснел. — Но Дазай как личность для меня слишком непонятный, и я никак не могу сообразить, как с ним взаимодействовать.  — Осаму не заводит отношений, — резко сказал Накахара, мысленно радуясь тому, что детективы, похоже, не перешли еще на обращение друг к другу по имени. По этой же причине он и сам решил назвать его не по фамилии. Чтобы подчеркнуть своё превосходство и более тесную взаимосвязь. Только вот зачем? Ему — вот уж точно — не следовало вспоминать те глупые чувства, которые он запрятал глубоко внутрь, как только Дазай предал их организацию. Да и до того Чуя тоже не демонстрировал подобную привязанность к партнеру. Бывшему партнеру. А сейчас, тем более, дурацкая ревность была неуместна. То, что он не может выбросить Осаму из своих сердца и головы, являлось проблемой лично Накахары.  — Не хочу тебя как-либо огорчать, — добавил Чуя, — без надобности, но Дазай никогда не заводил связей, что длились бы больше одной ночи.  — Люди могут меняться, — пожал плечами Куникида. — Кроме того, это уже продолжается некоторый период. Мы вместе. Накахара громко рассмеялся.  — Это он тебе так сказал? Или ты сделал такой вывод сам? Детектив молчал. Чуя кипятился, внешне оставаясь таким же спокойным, как и раньше. Он не верил во всю подобную чепуху. Люди не менялись настолько. Дазай мог надевать какую угодно маску, отыгрывать любую выгодную ему роль, но это никак не повлияло бы на то, каков он изнутри. К тому же, Осаму был слишком умён, чтобы поверить в собственную ложь. Накахара не думал, что мог не учесть чего-то. Он не представлял себе, что Дазай мог бы внезапно проникнуться какими-то чувствами или открыть новую страницу в своей жизни (если не учесть его бегства из мафии, конечно). Не таким человеком тот был. Нет, Чуя просто не хотел верить в это. Тогда его разбитое в мелкие осколки сердце означало бы, что просто он, Накахара, был для Осаму недостаточным. Не годился на роль его избранника. Что все его усилия, забота, доверие были для Дазая пылью. Ничего не стоили в этом мире. Словно вся их крепкая связь на самом деле была покрытой ржавчиной цепью, что вот-вот должна была разрушиться. Хотя он и привык думать, что та являлась самым настоящим, самым глубоким, самым ценным, что у него было. И хватался за неё даже после того, как начал порой видеть Осаму снова, радуясь тому, что они смогли сохранить такое же, как прежде, общение. Как и доверие, и отчаянное желание спасти друг друга. Это было, кажется, совсем недавно: ладонь Дазая на его щеке, чужие пальцы в волосах. Чувство, что, несмотря на то, что они находились по разные стороны баррикад, и вопреки любым обстоятельствам, какой бы трудной ни была ситуация, они снова и снова будут приходить друг другу на помощь, рискуя собственными жизнями. Сейчас всё это рассыпалось пеплом у него в руках. Ему следовало просто отвязаться от этого детектива, что ростом был даже выше Осаму, и пойти домой. Открыть очередную бутылку вина, напиться и ни в коем случае не вспоминать о теперешнем разговоре или о бывшем партнере в принципе. Правда, та часть него, которая не могла принять такие новости, также интересовалась тем, как подобное могло произойти. Желала подробностей, сколько бы боли те ни принесли, чтобы сделать собственные выводы, а не полагаться на жалкие крохи пропущенной через другого человека информации. Та была слишком субъективной, так что Накахара не мог слепо верить всему, что слышал. И тем не менее.  — Послушай, — попробовал расставить точки над і Чуя, — мне нет дела до того, что там у вас и как. И насколько долго. Личная жизнь Дазая меня не касается. У меня вообще нет ничего общего с предателями.  — Один разговор, — вскинул руку Куникида. — Только один. И я отстану. Накахара вздохнул. Похоже, ему было не избежать обсуждения Осаму. Он отдавал себе отчёт, что будет больно, но, все-таки, таким образом он смог бы собрать больше данных, чтобы отчетливо представить себе всю ситуацию. Существовала вероятность, что Куникида не прав, и Дазай затянул его в свою очередную игру, как это делал со всеми. Манипулятор хренов! Правда, осознавание этого не мешало Чуе относиться к нему по-особенному и бережно хранить воспоминания об их совместной работе и вылазках после неё, о моментах, которые они делили на двоих, будь то вечера, посвященные обрабатыванию ран после заданий, или походы в бар и срывающиеся на драки разговоры до утра. Чёртов Дазай! Хорошо было бы вообще никогда не встречать его. Хотя часть естества Накахары и не соглашалась с этим.  — Тогда пойдем, — устало выдохнул он. — Хочу поговорить в комфортной для себя обстановке. Чуя ушел вперед, не удосуживаясь посмотреть, последовал ли Куникида за ним.

* * *

Одной беседой по душам всё не ограничилось. Накахару и самого удивляло это, но подобное общение не вызывало сильного отторжения, хотя и приносило боль. Наверное, глубоко в душе он был мазохистом, иначе и не скажешь. Чую радовало то, что можно было поговорить о Дазае. Хоть с кем-то. Тот все еще занимал непозволительно много его мыслей, и обычно всё приходилось держать в себе, а теперь образовалась возможность их куда-то слить. Иногда больше рассказывал он, в других случаях — Куникида, а Накахара лишь поддерживал беседу несколькими репликами, после чего Доппо продолжал. Они более-менее часто собирались дома у Чуи, иногда — в баре неподалеку от его жилища, и это было удобно. Куникида всегда согласовывал встречи наперед, а в случаях возникающих форс-мажоров они сразу оповещали друг друга и переносили планы, без каких-либо недопониманий, как взрослые люди. С ним явно было легче, чем с самим Осаму. Во многом — из-за того, что сам Доппо был дисциплинированным и не любил тратить попусту ни своё, ни чужое время. Еще таким образом Чуя узнавал новости о Дазае. Не слишком много, да и о работе Куникида не хотел сильно распространяться, ведь, все-таки, Накахара принадлежал к мафии, но любопытство это утоляло. Подумать только: правильный, рассудительный и верный своему Агентству детектив решил встретиться с таким, как он, погрузившимся в кровь и смерти по шею, просто чтобы побольше разузнать об Осаму. Наверное, Куникида практически переступил через себя. И этот факт только доказывал то, что Дазай был для него важен. Чуя вздохнул. Он так и не встречался с Осаму после конфликта с Шибусавой. В каком-то смысле, ему должно было быть легче не видеть вызывающую слишком много эмоций рожу. Но в последнее время он также ловил себя на мысли о том, что соскучился по их совместным перепалкам и по дурачеству Дазая. Надо же, Накахара так углубился в размышления, что пришел в себя лишь тогда, когда говоривший что-то Куникида замолк, и повисшая тишина стала слишком уж внезапной. Кажется, детектив снова жалелся ему на выходки Осаму. Всё, как обычно. — Да, он мудак, — сказал Чуя. — Эгоистичный ублюдок. Но за что-то он тебе нравится. Прокатит или не прокатит? Угадал или не угадал? Обычно подобная реплика присутствовала в большинстве их диалогов. Хотя и не произносилась вот так, вслепую, а не в ответ на что-то определенное. — Это да, — согласился Куникида, но как-то нерешительно. Чуя вздохнул. Кажется, он не оплошал.  — Ты не против зайти к нам во время обеденного перерыва? Хочу показать тебе одно из своих любимых мест. Там очень вкусно готовят, — вдруг предложил Доппо.  — Зайти в Агентство? — удивленно переспросил Накахара. Представлялось это как-то абсурдно. Одно дело — начать общаться на почве кое-какого общего интереса. Но зайти в организацию, где только шаткое перемирие смогло бы помешать возникновению драки? Чуя не обманывал себя. Там найдется, как минимум, пара человек, которые будут его ненавидеть; тем более, после их стычки на пути к тайному убежищу детективов. Накахара не боялся соваться в Агентство ни тогда, ни сейчас, просто хотелось избежать лишней шумихи. Даже если явного конфликта и не произойдет.  — Ну, да, — невозмутимо подтвердил Куникида. — Или мы можем встретиться на улице у входа в него. Просто это кафе расположено неподалеку, — объяснил он. А вообще-то, нет. Чуя зайдет внутрь. Это будет хорошей возможностью застать своего бывшего напарника. Конечно, если тот не прогуляет или не сбежит куда-то во время рабочего дня, как часто рассказывал Доппо.  — Ладно, — легко согласился Накахара. Детектив даже выглядел немного удивленным таким быстрым ответом. — Когда, говоришь, ты хотел бы встретиться?

* * *

Чуя невозмутимо зашел в здание ВДА и поднялся на нужный этаж по лестнице. Было немного странно появляться там среди белого дня — тем более, без приказов босса. Раньше он лишь видел часть их тайной базы, но не главную штаб-квартиру детективов. Конечно, Накахара нисколько не удивился, первым делом увидев своего злополучного бывшего партнера. Вообще-то, в офисе был только Осаму; остальные детективы, видимо, ушли обедать.  — Чуя! — просиял Дазай, словно к нему зашел любимый родственник. Он лениво развалился на стуле, на его письменном столе скопилась целая груда бумажных самолетиков, а вся его поза выдавала жуткую скуку. — Какую причину тебе пришлось изобрести, чтобы навестить меня?  — Я не к тебе, мусор, — хмуро ответил Накахара, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, когда выражение на лице Осаму изменилось из откровенно скучающего на удивленное. Было забавно наблюдать, как его брови поползли вверх; это, к сожалению, происходило не так и часто на памяти Чуи.  — Что? — потрясенно выдохнул Дазай. — А к кому тогда?  — Ох, Накахара, я опоздал, — послышался голос Куникиды, и Чуя, развернувшись вполоборота, увидел его, спешащего к нему по коридору. — Прошу прощения, меня задержал директор.  — Я уже говорил тебе называть меня Чуей, — хмыкнул он, краем глаза снова следя за реакцией Дазая на это.  — Ты пришел к Куникиде?! — воскликнул Осаму. Кажется, мужчина совсем не верил в то, что вся ситуация имеет место наяву, а не во сне. — Да не может быть такого!  — Почему нет? — довольно поинтересовался Чуя. — Думаешь, у меня не может быть с ним никаких общих дел?  — Но ты же мой напарник! — громко возмутился Дазай, метая взглядом молнии. Накахара не мог бы сказать, настоящая ли эмоция, или же тот очень хорошо отыгрывает, но выглядело убедительно. Даже без излишней театральности, чем обычно грешил Осаму. Сегодня явно был лучший день в году. Все-таки хорошо, что кое-кому пришла в голову идея позвать его в Агентство.  — И что с того? — серьёзно спросил Куникида, встревая в разговор, и Чуя успел бросить непонимающий взгляд на Дазая, который почти так же посмотрел на него, когда вдруг до них одновременно дошло: сейчас же напарником Дазая был как раз Доппо. Надо же, а Осаму до сих пор воспринимал своим партнером, в первую очередь, его. Как мило. Боже, кажется, Накахара начал наслаждаться ситуацией еще больше. Он подмигнул Дазаю и насмешливо сказал, подыгрывая:  — Прости, Скумбрия, сегодня явно не твой день. Но ничего страшного, я украду твоего напарника только сегодня и лишь на час, а в остальное время он будет весь твой. Куникида сильно покраснел и закашлялся.  — Ты знаешь, что я имел в виду, — холодно заметил Дазай, уставившись на Накахару, как на врага народа.  — О да, — довольно подтвердил Чуя и переключил свое внимание на Доппо. — Пойдем, у нас не так много времени: обеденный перерыв такой короткий! Не хочу отрывать тебя от работы на дольше, чем нужно.  — Да, благодарю, — кивнул Куникида, снимая с вешалки плащ. Сложив его и перебросив через согнутую в локте руку, мужчина развернулся в противоположную от Накахары сторону, направляясь к лестнице. Чуя последовал его примеру и тоже повернулся спиной к Дазаю, но не успел и шага сделать, как снова услышал его голос.  — Не подеритесь там из-за меня, мальчики! — почти что пропел он им вслед, и Накахара не смог сдержаться.  — Да кому ты нужен, — фыркнул мужчина, наконец, начиная двигаться. Если Дазай кричал что-то вдогонку, Чуя его уже не слышал.

* * *

В свой кабинет Накахара вернулся в отличном настроении. Он шел энергичным шагом, насвистывая какую-то мелодию по дороге, и прекратил это делать лишь после того, как перехватил изумленный взгляд Акутагавы. Аккуратно повесив свой плащ, Чуя плюхнулся в свое кресло и принялся машинально перебирать скопившиеся на столе отчёты. Он вспоминал события сегодняшнего дня, и его гулко бьющееся в груди сердце почти не болело. Голова прояснилась, тело наполняла удивительная легкость, а губы сами собой то и дело расползались в улыбке. Чуе приятно было видеть, как оживился Дазай и каким обрадованным тот выглядел с момента его появления в их штаб-квартире. Пусть даже Осаму просто тешили мысли о хоть каком-то разнообразии. Воспоминания о карих глазах с зажегшейся в них искрой интереса преследовали мужчину все время с момента встречи с Дазаем. Но еще больше удовлетворения Накахаре приносила мысль о том, что Осаму все еще признавал в нем, в первую очередь, своего партнера. Или же та, что он сам сумел использовать это, подколоть Дазая и даже оставить (как ни странно) последнее слово за собой. Трудно было решить, что из этого приносило ему больше упоения. «Тебе следовало просто признаться, что ты скучал по мне», — довольно подумал Чуя, наконец, открывая первый отчет. У него давно — точнее, никогда — не было такого приподнятого настроения, чтобы предстоящая умственная работа совсем не тяготила его. Сейчас Накахара смог бы совершить любой подвиг, и мысль о том, что причиной всего этого был его бывший напарник, даже немного пугала. Хотелось бы ему свести влияние Дазая на себя до минимума, если уж окончательно выбросить мужчину из головы не удавалось. Или наоборот, чтобы тот чувствовал к нему хотя бы отдаленно то же, что и Чуя. Разве он просил так много? Осаму явно старался сделать что-то, что было присущим всем нормальным людям, вступая в это непонятно что с Куникидой. Почему бы Дазаю просто не попробовать с ним? Накахара помялся бы для приличия, обложил его матом, да, но в итоге не отказал бы. Или Осаму считал иначе?.. Только эти их с Доппо отношения выглядели странно. Дазай должен бы акцентировать внимание на своем любовнике (молодец, Чуя, теперь сердце начнет ныть снова), но никак не на старом партнере. Почему вообще он ассоциировал слово «напарник», главным образом, с ним? Из-за того, что привык к этой мысли за все время их знакомства, а его знал явно дольше, чем Куникиду? Было в случившейся ситуации что неправильное. Приятное — да, лично для него, — но неправильное. И желание разобраться в чувствах и мотивах Осаму переполняло Чую, отодвигая на задний план всё остальное. Даже работу. Он так никогда и не мог забыть о чёртовом Дазае. Даже когда хотел выжечь его из памяти как мерзкого предателя, когда тот только-только исчез. Похоже, это было еще одно из проклятий Осаму — думать о нем, волноваться о нем, чувствовать себя навсегда связанным с ним. Раздался звук оповещения на мобильном, и Чуя недовольно уставился на экран. Хорошо, что он выработал у себя привычку ставить напоминания на все более-менее важные события. Из-за вторгшегося в его мысли Дазая мужчина совсем забыл о переговорах, на которых должен был присутствовать. Мало когда ему так сильно хотелось, как сейчас, чтобы всё пошло наперекосяк, и пришлось разгромить пусть даже целую организацию. Битва за собственную жизнь обычно прекрасно отвлекала от всяческих ненужных размышлений. Чуя криво ухмыльнулся и направился к вешалке. О связанной с Осаму ерунде он подумает потом.