***
Вчера он заснул слишком рано. На часах даже не было восьми, а Чим уже тревожным сном отдался Морфею до самого позднего утра. Он даже не удосужился зарядить телефон, севший еще во время съемок. Но сейчас, когда айфон наконец впитал в себя необходимую энергию, на экране разом стали появляться многочисленные уведомления, не дающие девайсу и минуты покоя. Раздражаясь из-за назойливого звука, светловолосый все же потянулся к нему, дабы собственными глазами увидеть неунимающегося оппонента. Сообщений было много. Первые двадцать оповещали о пропущенных звонках, а остальные о новых письмах в какао толке. В общем, на первый взгляд можно насчитать три от Юнги и, казалось, миллион от Чонгука. На экране даже высветилось одно от водителя, поинтересовавшегося о его состоянии. Но первым делом, конечно же, Чим открыл чат с блондином, так как его расстраивать или заставлять переживать хотелось в последнюю очередь. Да и долго оставлять его в списке «непрочитанное» было слишком опасно для жизни. Грозный хен Минни, твой водитель только что позвонил мне. Что опять стряслось?19:32
Грозный хен Бля, я бы приехал к тебе, но у меня два концерта подряд. Гребанный менеджер.19:33
Грозный хен В общем, напиши, как прочитаешь. Я как бы волнуюсь за тебя, сопляк мой.19:40
На удивление, здесь слишком мало матов (практически нет) и все написано уж чересчур мило. Настолько, что стало сквозить реальной тревогой, потому как тот обычно воздерживается от такого проявления "братской" любви.Хен, не переживай. Со мной уже все хорошо, но я был бы не против встретиться с тобой. Ладно, признаюсь, мне нужны твои объятия. Но со мной все хорошо!
13:56
Быстро настрочив ответ Мину, немного скрасив свое самочувствие, он долго пялился на число 10, что красовалось напротив ровных букв, собранных вместе в «Чонгук-хен». Мозг громко кричал, чуть бы не приказывая о ненажатии, непрочтении присланного текста, что по любому таил в себе извинения, которые вряд ли уже что-то спасут. А сердце же, наоборот, диктовало свои правила, говоря о срочном прочтении всего этого набора предложений. Ладно, на этот раз он ослушается первого, повинуясь второму, но Чим ведь всего лишь пробежится глазами, не вникая в саму суть. Он не простит так легко. Он вообще прощать не собирается. Чонгук-хен Чимин...извини, прости, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло, прости, умоляю.19:18
Чонгук-хен Я полный придурок, ублюдок, еблан и идиот признаю, только не злись на меня, прошу.19:19
Чонгук-хен Пожалуйста, ответь мне...Чимин, ты мне правда очень сильно нравишься и поэтому, когда я услышал о Юнги, во мне что-то щелкнуло. Тупая ревность. Я знаю, что ты по девочкам, но все же😓19:21
Чонгук-хен Маленький, ты читаешь? Прости, прости, прости меня. Чиминни, если ты согласишься сохранить нашу дружбу, то клянусь, я больше тебя и пальцем не трону. Только умоляю, будь просто рядом...🙏🙏🙏19:25
А дальше Чимин читать не стал. Он, с только что выступившими слезами на глазах, удалил все последующие мессенджи, не желая вновь и вновь погружаться во вчерашние события. Или же терзать мышцу, качающую кровь, не давая ей развить в себе...любовь? Тем более, такими темпами он сжалится над Чонгуком, поверит в его, как Чим решил думать, лжесожаления и закроет глаза на разочарование и боль от предательства (ага, тут же только в этом дело, пф). Ну уж нет. Такому точно не бывать, ведь не зря говорят: «Сделает один раз, сделает и второй»? Людям свойственно повторять одни и те же ошибки, свойственно скакать на граблях, постоянно ударяясь, зарабатывая шишки и ушибы, но при этом не переставать повторять сие действие. К тому же, Чимин не привык давать вторых шансов. Даже несмотря на его великодушие, добрый нрав и дружелюбность, он имеет прочный стержень гордости, оберегавший его от всей токсичности вокруг. Удалив и заблокировав номер Чонгука, Пак с новыми усилиями пытался прийти в себя. Нужно всего то забить, отпустить, вычеркнуть из жизни. Делов то. Но главное - не прощать, глубже вбивая в черепную коробку назойливую мысль об обиде. Нужно всего лишь накрутить себя насчет обмана, поверить в то, что ненавидишь.***
– Эй, булочка моя несносная, может уже расскажешь из-за чего ты нежишься в моих объятиях битый час? – Тихо прошептав вопрос на ушко маленькому человечку, странно притихшему и свернувшемуся в позу эмбриона в руках хена, Юнги говорил не своим голосом, пугая самого себя очевидно слышимой нежностью. Просто он давно не видел Чимина таким поникшим, с фальшивой улыбкой и с глазами, непередающими абсолютно никаких эмоций. Его будто что-то по-настоящему беспокоит, что-то, о чем он хочет, но боится рассказать, отчего и не спешит, молча переваривая тяжеленный груз внутри, который без чьей-либо поддержки сам не исчезнет, не примет меньшие размеры. А блондин не торопит, мирно ожидая, пока его любимый тонсен соберется с силами. И единственное, что он может сделать во время ожидания, так это ласково перебирать шелковистые прядки и прижимать того ближе к себе, давая услышать собственное умиротворенное сердцебиение или обдать горячую кожу таким же размеренным дыханием. Они так сидят уже около двух часов, раннее ненарушаемых ни единым словом. Так уютней и спокойней. Странно, но эти ребята нашли в друг друге некую родную кровинку, которая один в один схожа с братской. Просто Чим подарил Юнги чувство нужности, заменил в каком-то смысле родителей, а тот, в свою очередь, стал для него самым настоящим старшим братом, даря свою неумелую любовь, обучая всему и давая дельные жизненные советы. Проще говоря, они уже больше, чем друзья, они - семья. – А ты правда хочешь узнать? – Так же тихо прошевтав, добавив в интонацию еще и детскую невинность, Пак будто стал еще крошечнее, наверняка страшась либо услышать отрицательный ответ, либо говорить саму причину ужасного настроения. – Конечно хочу. И, обещаю тебе, если тебя кто-то обидел, я ему собственноручно рожу разукрашу. – Хен пытался поддержать, но при этом его реплики проходили сквозь зубы, давая понять серьезность намерений и правдивость фраз. Потому что больше всего в жизни Юнги ненавидит, когда обижают его мелкого. Если достают его самого, он еще стерпит, промолчит и проглотит, не желая опускаться до уровня каких-то уродов, портя этим еще и свою репутацию, но когда дело доходит до Чимина... он может прям на месте голову любому оторвать. – Помнишь Чонгука? – Закусив губу, парень потупил взгляд, вскоре жмурясь от воспоминаний. Ладно, надо уже все рассказать, выкинуть из души этот камень и позволить Мину разделить с ним печаль. Чим уверен, тот уймет его тревогу, заставит боль притупится, поможет выкинуть из головы лишние, угнетающие мысли и расслабиться в конце концов. А, самое важное - он не станет его осуждать за новое открытие в плане чувств, так как и сам являлся представителем бисексуалов. – Это тот, ради которого ты меня игнорил? – Ну хен, мне сейчас не до шуток. И я говорил, что не игнорил тебя. – Пробурчав себе под нос, Пак все же поднял взор на блондина, который раньше был безучастным, нечитаемым, но сейчас стал отчетливо грустным. Таким, что сердце сжималось. –А, так мне ему надо ебальник разрисовать? – Напрягшись, рэпер сжал кулак свободной руки, боясь даже представить, что такого мог сделать этот сопляк, чтобы довести вечно улыбающееся солнышко до такого состояния. – Нет, не надо...просто выслушай, хорошо? – Затем последовал краткий пересказ всего случившегося от дня знакомства до вчерашнего. Чимин хмурился, дуя свои губки, изредка, но слишком сильно, сжимал то рубашку друга, то его руку, стараясь найти поддержку, которая и так ему оказывалась. Мин прямо таки окутал его собой, своими объятиями создавая некий кокон спокойствия, лишь бы только младшему было не так сложно вновь весь кошмар прокручивать, да еще и вслух. Он гладил его по щекам, волосам, даже поцеловал пару раз в макушку, когда голос тонсена начал заметно дрожать. Впервые он видел его в таком состоянии, впервые делил с ним горесть, не давая ей поглотить его полностью. – И, знаешь, пока я думал над всем этим...я...мне... показалось, что...– Чимину нереально сложно продолжить предложение, ведь сказав его полностью он признает сей факт, который упорно отрицал все это время, признает свое поражение и дефектность. До сих не верится, что он сумел втюриться в этого жестокого обманщика, но сердце не обманишь. Потому что прокручивая хорошие моменты общения с Чоном, в животе порхали еле живые бабочки, мешая окончательно возненавидеть брюнета. Никогда прежде он не ощущал подобных чувств, даже, когда встречался с Лиен. – Кажется, у него, ну...получилось... – Что? Влюбить в себя? – Юнги уже окончательно сидел, как на иголках, пока кулаки чесались, требуя как можно скорее избить этого ублюдка. Как он вообще посмел!? Но блять, он обещал, что никого не тронет. Знал бы он о чем поведает ему Пак, то не давал бы его, находясь в свободе действий. Он действительно, всем нутром, хочет проучить гребанного Чонгука, но Чим, жалостливо смотрящий на него, убеждающий его и пальцем не касаться, останавливает. Остается только надеяться на карму или прочую фигню похожую на бумеранг, ведь в жизни ни один грех не должен оставаться незамеченным. – Д-да. – По щеке покатилась одинокая слеза, которую тут же смахнули длинным пальцем, после оставляя трепетный поцелуй на невысохшей дорожке. – Минни, только не плачь... Ты же знаешь, что я не люблю твои слезы...– Обхватив личико ладошками, Юнги заглянул Чимке в самую глубь его покрасневших глаз, всматриваясь на наличие невыплаканных капель. – Извини, хен. – Не выдержав долгого зрительного контакта, в силу щипучей жидкости, светловолосый уткнулся хену куда-то в шею, все таки позволяя соленой речке спуститься вниз по коже, теряясь в чужой футболке. И чем сильнее она намокала, чем отчетливей становилась влага на плече и все чаще слышались сдержанные всхлипы, тем больше Мин ненавидел Чон, мать его, Чонгука. Тем больше становилось желание уебать его к черту на куличаках, четко давая понять, что будет, если обидеть его мелкого. Так они и просидели до поздна, изредка разрезая тишину парочкой слов или шуршанием одежды. Так Юнги и продолжал успокаивающе гладить младшего по спине, волосам, утирать капающие слезы, благо, в уже меньшем количестве. В эту ночь блондин остался у друга, категорически отказываясь оставлять его одного в таком состоянии, с темными мыслями наедине.***
Юнги идеальный друг. О таком все только и мечтают хотя бы потому, что тот в беде не бросит, обнимет, делясь своим теплом, и завтрак наивкуснейший приготовит, запах которого получше всяких будильников разбудит. Потянувшись и спросонья не поняв, откуда доносится чудесный аромат чего-то сладкого, похожего на блинчики, Чим небольшим кулачком начинает тереть опухшие после вчерашнего глазки. Вспомнив про хена, он быстренько вскочил с кровати, босыми ногами шлепая по паркету и держа курс прямиком на кухню. Но, стоило ему только ступить на территорию пищевого рая, как Мин, ранее стоящий за плитой, его обнаружил. – Уже проснулся? Как себя чувствуешь? – Участливо спросив, тот легонько улыбнулся, снова отвлекаясь на прежнее занятие. Что-что, а блинчики у него всегда получались опупенными, а идеально золотистый цвет всегда манил к себе. И Юнги пытался поддерживать планку, не давая разговору превратить лакомство в подгорелый отход. – Угу, ты для меня это готовишь? – Проигнорировав второй вопрос и неведомым образом оказавшись рядом, Чим облизывается от немалого количества уже готовых блинов. – Нет, ты что, для Елизаветы второй. – Хмыкнув, парень подумал, что слишком уж долго он не использовал свой охрененный (как он считал) сарказм. Да и вообще, такими темпами, он разбалует тонсена своей добротой и чрезмерной заботой по самые не хочу. – Эй, не трогать! – Не сильно ударив, потянувшуюся за вкусностью, лапку, Юнги отодвинул тарелку подальше, отчего-то запрещая кушать. – Ну хееен! – Надув губки, Пак капризно топнул ножкой, а в добавок еще и попытался сделать обиженную мордашку. Пф, точно разбаловал. – Что? – Вопросительно подняв черные брови, старший просто продолжал заниматься готовкой. – Ты для начала бы умылся. – Бросив лопаточку, которой переворачивал тонкое тесто, он развернул русого мальчишку за плечи, пальцем указывая на ванную. – Иди давай, а потом хомяч сколько влезет. – Цокнув, Чимин послушно поплелся в уборную, дабы привести в себя более менее приемлимый вид. Только вот Юнги, видимо, не хотел его отпускать без очередного возмущения.– С Лиен расстался, сразу в ребенка превратился! – Сам ты ребенок! – Громко хлопнув дверью, светловолосый закатил глаза, одновременно включая кран с холодной водой. Вообще, если подумать, то в последнее время он действительно дал себе слабину, разрешая впасть в детство и забыть сколько ему лет. Наверное, на нем и правда сказалось расставание, снявшее с плеч груз ответственности, давая взамен не только свободу, но и дольку легкомыслия. К тому же внезапно захотелось побыть слабым, ощутить чужую заботу и не строить из себя мачо, а-ля «я тебя везде и всегда защищу». Быстро расправившись с утренними процедурами, Чимин радостно понесся к хену, окрыленный возможностью вкусить божественный завтрак от рук сегодняшнего шеф-повара Мина. Подлетев к столу, расположившем на себе различные джемы, сметану и сами блинчики, тот схватил один, нагло макая в первое попавшееся варенье, оказавшееся клубничным. – Ммм, как вкусно...– Прикрыв глаза от удовольствия, Пак наконец-таки занял пустующий стульчик. – Ага, не за что. – Улыбнувшись с реакции младшего, что, между прочим, очень польстила ему, Юнги поставил рядом еще и чашечку его любимого фруктового чая, после садясь напротив довольного друга. – Хен, ну честно, очень вкусно! – С блестящими искорками в глазах, Чим не мог перестать улыбаться, что очень резко контрастирует с его вчерашним поведением. Однако радует. Отпив немного горячего напитка, тот хитро посмотрел на блондина, пока ухмылка начинала трогать его перепачканные губы. – Ты стал таким милым, неужели волнуешься за меня? – Айщ, маленький засранец! Больно таки надо мне за тебя переживать! – Фыркнув, парень явил в свет свое самое раздраженное лицо, становясь тем самым Агуст Ди, что одним взглядом ставит на место абсолютно любого. Только с Паком это не работает, потому что он уже давно изучил его от корки до корки, запоминая каждую деталь. Кажется, в его голове уже есть отдельное место со сборником данных, посвященных ему и носящих имя «Юнги-хен». – Ты даже материться почти перестал. – Коварно, с лисьим прищуром и нотками игривости, Чим своеобразно давил на старшего, продолжая стоять на своем, чтобы услышать таки признание. Да, тот и раньше говорил или писал , что переживает и прочее, но в живую услышать гораздо приятнее. – А, что бля? Ты заебал, Пак Чимин. – Сведя брови к переносице, блондин держал максимально грозный вид, стараясь не выдавать реальных чувств. Потому что, черт возьми, он реально волновался. Потому что он знает, что несмотря на улыбку, стоит мелкому остаться одному, как он сразу сотрет ее, впадавая в депрессию, темные мысли и приступая к самобичеванию. Потому что Чимин трудно переносит предательства и тяжело справляется с серьезными обидами. Он не может взять и забыть про нее. Ему нужно либо простить, либо, спустя долгое время грусти и печали, окончательно вычеркнуть человека из своей жизни. – Ты это сейчас специально. – Поедая очередной блинчик, Пак все надоедал, обдумывая новые фразы, что смогут вывести того на чистую воду. Но вдруг мысли прервал сотовый, издав слишком громкое оповещение о сообщении. Кое как выудив из штанов девайс, он с подозрением отметил, что написали ему в твиттере. Открыв приложение и нажав на иконку конвертика, улыбка с лица мгновенно исчезла, взгляд стал каменным, а аура вокруг стала такой же, как и вчера, только намного пугающей. – Что? Что случилось? – Вопрос остался проигнорированным, даже нет, неуслышанным. Зрачки просто бегали по тексту, конечности отказывались слушаться, внутри затаились странные ощущения, а мир вокруг словно оказался под толщей воды. JEON JUNGKOOK @JKookie Ты заблокировал меня, поэтому я пишу здесь...Я надеюсь, что ты в порядке и еще раз прошу прощения. Мне очень жаль, Чиминни. Пожалуйста, не кидай меня в черный список хотя бы тут, потому что я так не смогу. Я не могу без нашего общения, не могу без твоей улыбки и сияющих щелочек. Я запомнил твой адрес, но ты мне не сообщал квартиру, этаж и подъезд, поэтому я даже встретиться с тобой не в силах...Прошу, позволь мне просто писать тебе. Я хочу делиться именно с тобой о том, как прошел мой день и каких успехов я добился. Можешь даже не отвечать, главное не ограничивай мне доступ. Я полный придурок, Чимин, я осознаю это и полностью соглашаюсь. Я идиот, кретин, разрушевший всю нашу дружбу. Извини, но я не могу без тебя. Извини, за мою наглость. Прости. – Чимин! – В третий раз позвав светловолосого и не дождавшись от него никакой реакции, Юнги пошел на крайние меры. Выхватив злосчастное мобильное устройство из рук младшего, тот сразу взволнованно стал вчитываться в достаточно большой текст, с каждой строчкой сильнее сжимая кулаки. Как ему еще наглости хватает о таком просить? – Хен, отдай. – Прося телефон обратно, но при этом ничего не предпринимая, Чимин говорил так, будто находится вообще не здесь, а где-то в астральном мире. – Не отвечай ему. – Юнги практически приказывал, отдавая сотовый только после прочтения сообщения. – Я не знаю, что делать...Я не могу простить, не могу позволить нам общаться, но мне тоже тяжело без него...Хен...– Тихо, почти шепотом жалуясь другу, Пак не смог уберечь себя от влажной пелены перед глазами. Вновь не сумел сдержать эмоции, которые раз за разом оказывают над ним верх. Если на то пошло, то Мин и сам не знал, что надо делать в таких случаях. Видно, что парень действительно раскаивается, винит и даже ненавидит себя за случившееся. Но в то же время вернуть доверие сложно. Вдруг опять такое провернет. К тому же, Чим ясно дал понять, что общение продолжать не будет. А всему виной предрассудки и жестокие люди. – Минни...– Поднявшись из-за стола, блондин подошел к вот-вот расплакавшемуся ребенку, крепко прижимая того к себе. – Ну и чего ты плачешь? Ничего такого же не произошло, так? – Поглаживая Чимку по волосам, Юнги все пытался подобрать нужные слова, дать хоть какой-нибудь совет. Только в голове пусто, все нужные слова будто разбежались при виде такого ранимого младшего, еле как сдерживающего слезы. – Если хочешь, можешь поговорить с ним...– Спустя пару минут рэпер все же решил дать на это согласие, так как понимал все страдания парня. Сложно взять и под корень срубить все общение, обходясь без «скучаю». Пусть этот Чонгук и поступил ужасно некрасиво, он теперь сожалеет и полностью осознает свою вину. К тому же, Мин не думает, что он на самом деле замышлял что-то против Пака. Вполне возможно, что тонсен сам себя накрутил и страдает из-за этой чепухи, которая с огромной вероятностью окажется ложной. Ну или же это все отмазки для самого Чимина. Лишь бы не принимать действительность. – Нет. – Чим яростно замотал головой, сразу отгоняя предложение старшего куда подальше, дабы не рассматривать его как вариант. Ладно, его Юнги тоже понимает. На него, можно сказать, вылили жестокую правду, касательно его природы, не давая даже подумать и принять свою голубизну, а сразу впиваясь грубым поцелуем в губы, что раньше одну единственную девушку и целовали. Сложно забыть, когда на просьбы остановиться сжимают крепче, когда близкий друг так безрассудно наплевал на чувства, решая просто заклеймить или, грубо говоря, показать, кто здесь хозяин. И Чимин прировнял это к предательству, додумывая разные небылицы. Он и страдает то больше от гнетущих мыслей и от сложного этапа в принятии себя. Но и от болезненного изнасилования его рта языком, тоже. Все это оставило глубокий след на его психике, ранее не подвергавшейся ничему подобному. – Я заблокирую его. – Внезапно оторвавшись от друга, Пак схватился за телефон, судорожно тыкая на экран и осуществляя задуманное. – Малыш, ты же хочешь с ним общаться так же, как и он с тобой. Может вам действительно стоит просто поговорить? Вдруг, у него были причины так поступить. Возможно, он даже разозлился и боялся тебя потерять, отчего и необдуманно решил таким образом привязать тебя к себе. – Мда. Юнги сам от себя в шоке. Сначала, когда он только услышал всю эту котовасию, ему хотелось Чонгука убить, потом, прочитав сообщение, он ненавидел его и обвинял в лицемерии, может даже, вранье, но сейчас...Он заново прокрутил весь текст, осознавая, что он пропитан искренностью и болью. За всю свою жизнь Мин научился разбираться в людях, находя везде подвох или корысть, но здесь...ее нет. Парню действительно не нужно ничего, кроме общения. Он даже готов просто описывать свои будни, делиться переживаниями, достияжениями, не требуя и слова, да что там, и буквы взамен. Пусть он и осекся, вставая на неправильную дорогу, он быстро поменял направление, оказываясь на светлой тропе. Все таки, он заслуживает второго шанса. Юнги не простил его, но видеть как младший убивается гораздо сложнее. Он поможет им. Поможет Чимину полюбить себя таким, какой он есть, поможет простить и оправдать брюнета в его глазах. – Юнги-хен, нет. Я никогда не смогу забыть то, каким он был и что он сделал. Я просто разочарован в нем.– Холодно озвучив свой вердикт, Пак, шмыгнув носиком, покинул комнату, чтобы закрыться в своей собственной. Ему нужен отдых, спокойствие, а также уединение с ангелами и демонами, спорящих за путь истинный. Блондин и это понимает.