«Благими намерениями вымощена дорога в ад.»
спустя два месяца (от лица Марго) Любой наш выбор сегодня будет иметь свои последствия завтра. Смерть Дэвида Тарино заставила весь Голливуд замереть в безмолвном молчании. На какое-то время наша жизнь стала похожа на кадр замедленной съёмки чёрно-белого кино. Всё изменила одна ночь, один человек и один выстрел. Подлый. Точный. Необратимый. Это произошло через несколько часов после того, как я встретила Дэвида на парковке Тод Пикчерз. Возможно, что я была последним человеком, с которым он разговаривал, и осознание этого терзало моё сердце каждый новый день. Ненавидеть человека легко, винить его в своих несчастьях проще простого, но смириться с его утратой оказалось сложнее всего. Он был частью моей жизни задолго до встречи с ним. Играть в кино и узнать Дэвида Тарино — мои мечты, которые сбылись. Рядом с ним моё сердце расцвело, а потом разбилось на маленькие осколки, но даже несмотря на это он оставался частью меня. Человек, убивший Дэвида, вместе с тем убил и часть моей души. «Такое случается, когда решаешь сдать полиции единственную дочь главного колумбийского наркобарона…» — сухо произнёс капитан Джефф, в ту ночь, когда ему сообщили об убийстве режиссёра. Ни у кого не оставалось сомнений, что это дело рук кого-то из людей Кэролайн и её отца. Само дело о сбежавшей наркопринцессе было передано федералам, к сожалению и одновременно облегчению капитана. Знал ли Дэвид, что его любовь к Кэролайн Джонс приведёт его к такому финалу? Знал ли он, что простое желание начать всё сначала приведёт к тому, что его жизнь оборвётся? О чём ты мечтал, Дэвид? Сколько всего ты ещё не успел сказать? Сколько не успел исправить и изменить? В день прощания с режиссёром почти весь Лос-Анджелес был облачён в черное, а над городом сгустились тяжёлые тёмные тучи впервые за долгое время, словно погода вместе с нами оплакивала его уход. Было сложно говорить, думать и чувствовать. Тело ломило от физической и душевной боли. Джефф, несмотря на всю свою ненависть к Голливуду, переживал этот момент рядом со мной, стоя по правую руку от меня и крепко сжимая мою ладонь. Каждому из нас нужно было время, чтобы осознать: это не сценарий фильма, это реальность, с которой нам нужно жить. Липкое неприятное чувство причастности к произошедшему холодило душу. Если бы не мои мечты, если бы не моя слепая влюблённость, если бы не моё сотрудничество с капитаном Джеффом… Был бы Дэвид Тарино сейчас жив? Но время шло и город стал возвращаться к своей привычной жизни. Кастинги, съёмки, премьеры и презентации, модные показы, фотосессии, бесконечные интервью и охота папарацци за очередным скандальным кадром. Всё это теперь казалось пустым, переоцененным и бессмысленным. Возможно, так виделось только мне… *** — Я благодарю каждого из вас за проделанную работу! Это было непросто, но все вы — профессионалы своего дела и достойно прошли этот путь! — Энтони Вуд, стоял перед съёмочной группой, держа в руках бокал с шампанским. — Общим решением было принято посвятить премьеру нашего фильма величайшему режиссёру и нашему другу — Дэвиду Тарино. Ответом на речь Энтони Вуда было молчание, и лишь короткие кивки были выражением согласия с принятым решением. Судя по всему, это был максимум того, что каждый из нас мог сделать. После этих слов не было звона бокалов, Энтони медленно спустился с невысокого подиума, на котором стоял, и подошёл ко мне. — Дорогая, ты такая молодец. Я горжусь тобой, Дэвид бы тоже гордился. — режиссёр по-отечески обнял меня, прижимая к себе. — Я знаю, как тебе было нелегко… — Спасибо, Тони. Я просто делала то, что должна, — сухо ответила я, отпивая глоток холодного шампанского. — Да, но… — режиссёр осекся, почему-то не решаясь продолжить начатое… — Я только хотел сказать, что тебя ждёт большое будущее, если ты направишь свои силы и мысли в правильное русло. — Что? — Я был бы рад снова работать с тобой. Дай знать, есть будешь готова, — напоследок Вуд слегка потрепал меня по плечу, тепло улыбаясь, а после оставил меня, отправившись к другим членам съёмочной группы. Как это странно! Если бы ещё полгода назад, я услышала от самого Энтони Вуда фразу «я был бы рад снова работать с тобой», я бы трижды умерла от счастья и возродилась вновь, а сейчас внутри меня ничего. Пустота и бессмыслица. Голливуд окончательно потерял краски и блеск в моих глазах, а все мечты обесценились. И выход из этого был только один…***
Усталость была моим вторым и последним чувством после безразличия последние пару месяцев. Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы в тот же вечер, возвращаясь после нашего «праздника» к себе домой, я не встретила Джеффа. Он сидел в подъезде прямо на ступеньках, ведущих на верхний этаж, устало подперев голову рукой. Мы не виделись очень давно. С моей стороны было нечестно снова взваливать на него груз своих проблем и выпускать рой тараканов из головы, и потому я всему силами старалась избегать возможности встреч. Но теперь, когда я вновь встретилась с его небесно-голубыми глазами, я вдруг осознала, какой ошибкой было решение игнорировать капитана в моей жизни. — Поздно возвращаешься… — хрипловатым голосом произнёс он. Устало улыбнувшись, я молча поднялась на несколько ступенек вверх и села рядом с ним, положив голову ему на плечо. — Праздновали окончание съёмок… — Ты не похожа на того, кто вернулся с вечеринки, — усмехнулся Джефф. — Просто немного устала… — Значит, теперь будет возможность отдохнуть? — Похоже на то… — я пожала плечами. — И какие планы? — Не знаю, возможно, снова подамся в официантки. -Неплохо. Могу рассчитывать на фирменный кофе от заведения? — Разве что на воду. Из-под крана. — О! Я вижу, ты тоже соскучилась, — Джефф тихо рассмеялся, и вместе с ним я сама впервые за долгое время улыбнулась. Я почти забыла, какое странное воздействие на меня оказывает его присутствие. Как рядом с ним во мне просыпается желание разговаривать, шутить, жить… Какая безопасность и сила исходит от него. — Марго… — его голос стал серьёзнее и твёрже, что заставило меня поднять голову и взглянуть в глаза капитану. — Как долго ты ещё планируешь бегать от меня? — Я вовсе не пыталась… бегать. — Серьёзно? — Джефф бросил недоверчивый взгляд, выгибая бровь. — Просто было много дел, — я соврала лишь отчасти. — Брось, я ведь знаю, что дело не в этом, как и знаю, что на самом деле тревожит твою милую головку, — он аккуратно коснулся рукой моей макушки, проводя подушечками пальцев по волосам. — И я уже говорил, но повторюсь снова: в этом нет твоей вины, и то, что случилось с Тарино, было последствием его выбора… Я резко сорвалась с места, не желая слушать продолжение его слов, но Джефф поймал меня за руку и снова усадил рядом с собой. — Марго… — он обхватил руками моё лицо, заглядывая в глаза. — Я знаю, что для своего юного возраста ты пережила слишком много боли, но дерьмо случается. И да, ты самый уникальный магнит для неприятностей. Но это не значит, что тебе нужно закрыться от жизни и избегать её. — Джефф! Ты не обязан возиться со мной, ясно? Мне не нужна помощь, — фраза, сказанная мной, не звучала уверенно. Мой голос срывался и дрожал. — Серьёзно? А мне так не кажется… — Зачем? Для чего всё это? Вот она, жизнь о которой я мечтала, — я взмахнула руками, словно показывая что-то вокруг себя. — И её реальность такова… Люди вокруг меня лгут, предают и умирают. Это не кино, это моя жизнь. — Это лишь часть твоей жизни! Та дерьмовая часть, в которой маленькая девочка приехала в большой город, желая доказать всем, что она чего-то стоит. Но вот кому? Неужели эти люди стоили хоть капли пролитых тобой слёз? Черт возьми, Марго, я готов сделать всё, чтобы сохранить ту часть тебя, которая верит в людей, честность, любовь и мечты, как бы наивно это не звучало. Чтобы не случилось, я готов быть рядом, оберегая то, что есть внутри тебя. Просто поверь мне. Жизнь не всегда будет такой. — Ты не представляешь, о чем говоришь, Джефф. Ты ненавидишь всё здесь. Тебе противна моя жизнь, моя профессия, люди, которые меня окружают. Разве не это ты твердил мне с самого первого дня? — Мне не нужно любить весь этот мир, достаточно будет одной тебя! — Джефф на выдохе закончил эту фразу, после чего медленно втянул носом воздух, прикрывая глаза. Он выглядел так, словно высвободил то, что давно таилось в его душе. Эти слова лавиной обрушились на меня, на него, на нас.