Синий волк

— Я не знаю, зачем мы всё это вообще затеяли, — Мартин ходил по комнате кругами, пока в его голове нарастала паника. С каждым его шагом гостиная казалась всё меньше, словно мебель потихоньку его окружала, а стены сдвигались. Только окно оставалось тех же размеров, и парень в итоге выбежал на балкон, пытаясь отдышаться. — Мы не могли знать, что так выйдет, — вслед за Мартином на балконе появился Крис, приобняв его в надежде успокоить. Тот не находил себе места ещё на Тартуге, и с тех пор ситуация не особо улучшилась. — Мы не могли знать, — повторил Мартин за братом и посмотрел вниз, на мокрый после недавнего дождя асфальт. — А ещё из-за нас умер человек, пускай он и был сраным преступником. А что если под завалами найдут кого-то ещё? — Это не мы его убили, — настойчиво ответил Крис, крепче сжимая плечо Мартина. — Не нам отвечать за его смерть. — Значит, вот как ты к этому относишься?! — Мартин отстранился от брата и озлобленно посмотрел на него. — Из-за нашего плана могли погибнуть десятки человек, а один действительно умер, и ты хочешь спихнуть ответственность на какого-то там снайпера? — Я этого не говорил! — не сдержавшись, Крис толкнул брата — тот врезался в стену — и встал вплотную к нему. — Не одному тебе хреново от произошедшего, мы все могли сгореть заживо или попасть под завал. Наш план провалился, но он вообще не был нам нужен! Просто кое-кто решил поиграть в супергероя. — То есть ты «намекаешь» на то, что во всём виноват только я? — парень даже не пытался вырваться, лишь поправил воротник жёлтого поло. — Я лишь имею в виду, что с приездом в этот город всё вышло из-под контроля, — чуть спокойнее отозвался Крис. — У нас на глазах убили человека, потому что просто вернуть костюм оказалось для тебя недостаточным. Мы не в комиксах из прошлого столетия, чтобы проворачивать такое, Мартин! — Но этот город уже показал, что его нужно изменить! — продолжал настаивать Мартин, сделав шаг в сторону Криса, слегка надавив ему на ногу. Тот отошёл назад, растерянно глядя на брата. — Но не ценой простреленной головы и того, что ты чуть не сгорел в пожаре, — Крис отвернулся и вышел с балкона, пока Мартин стоял на месте, пытаясь подобрать хоть какие-нибудь слова. Парень вернулся в гостиную вслед за братом. Крис в спешке натягивал узковатые серые штаны на дрожащие ноги, даже не повернувшись в сторону Мартина. Тот озадаченно смотрел на него, пытаясь сформулировать совершенно обычную, необидную фразу. И так слишком много друг другу наговорили. Но он и дальше стоял молча, не решаясь даже громко дышать. — Мне нужно прогуляться и кое-что обдумать, — прервал молчание Крис, заметив беспокойство брата. — То есть ты просто уходишь? — плечи Мартина задрожали, лицо его выглядело так, будто он съел недозревшее яблоко. — Да, просто ухожу, — безразлично отозвался тот, закончив со штанами, хотя внутри у него всё горело и паниковало, словно недавний пожар перекинулся прямо на его внутренности. — Отлично, — бросил Мартин, опираясь о подоконник. — Может, перестанешь во всём меня обвинять, когда вернёшься… Почему-то, когда я был в опасности, ты за меня беспокоился, а теперь тебе словно наплевать. Продолжай в том же духе, хорошо получается. Крис, с трудом контролируя себя, промолчал. Он накинул сверху тёмно-зелёную — почти чёрную — куртку с капюшоном и выбежал из квартиры, прихватив по дороге ботинки. Ему не хотелось ни на секунду дольше оставаться здесь, чтобы Мартин не увидел бурю эмоций и боли, которую тот уже почти не мог сдержать. *** В баре, известном своим несчастным завсегдатаем, одно место пустовало. То самое, с красной неоновой подсветкой, которое числилось за конкретным человеком уже продолжительное время, отчего никто первое время не решался на него садиться. Кто-то шептал о его возможном самоубийстве — ведь нельзя так долго находиться в настолько ужасном состоянии без серьёзных последствий. Впрочем, большинству было всё равно, и вскоре компания молодых девушек в обтягивающих костюмах тёмных оттенков заняла пустующий столик. Сам мужчина впервые за долгое время проводил вечер у себя дома, в небольшой, но уютной квартире недалеко от бара. Он смотрел на одну из множества фотографий жены, счастливой и красивой. Её глаза блестели, словно вот-вот наполнятся слезами. Эми всегда была такой впечатлительной, что и правда часто плакала, парень же перенял эмоциональность и восторженность у своей жены. Она научила его чувствовать, по-настоящему восхищаться миром, каким бы он ни был. Но, когда Эми захлебнулась в собственной крови, не в силах выжить от ударов, осквернивших её жизнь, любовь Рафа к миру угасла. Осталось лишь желание, горькое и тоскливое, вернуть её или хотя бы осветлить память о ней. В итоге её смерть не осталась безнаказанной. Раф повернулся к стене, чернеющей в полутьме, пытаясь сосредоточиться. Его мысли хаотично кружились в голове, словно хотели вырваться наружу и вылететь из окна, а на руках чувствовалась кровь убитого недавно Генри Брукса. Конечно, винтовку было достать несколько сложно, но оно того стоило. И всё-таки что-то его тревожило, несмотря на то, что цели он достиг более чем успешно, убив одним выстрелом двух зайцев. Теперь никто не сможет представить Генри в СМИ как погибшего просто так — его смерть омрачена правдой о нём. Люди в итоге узнают обо всех его грехах, ведь копать под уже погибших куда интереснее, чем под живых. Но что тогда было не так? Что мешало Рафу радоваться своей победе? Почему удовлетворённость выполнением цели так быстро исчезла? Из-за того, что Эми уже не вернуть? Нет. Он знал это с самого начала, месть свершилась не для какого-нибудь дикого некромантского ритуала, который свёл бы Рафа с ума ещё сильнее вместо воскрешения жены. Немного подумав, парень понял, в чём дело, и бабочки-мысли в его голове успокоились, устав биться о стенки черепа. Единственная значимая для него цель была выполнена, и в его жизни больше не осталось ничего важного. Параллельно с поиском психотерапевта стоило заняться чем-то ещё. И он знал, что его заинтересует. *** В городе было слишком душно даже после дождя. В дикой природе после пасмурной погоды всегда хотелось дышать полной грудью, а здесь воздух казался слишком плотным, неприятным, наполняющим лёгкие тяжестью. Хотя Крис не был уверен, что дело именно в Нью-Йорке, — его до сих пор трясло после ссоры с Мартином. Он до самого вечера гулял по городу, изучая его и не пропуская ни одного парка на своём пути в надежде на то, что среди высоких тонких деревьев удастся прийти в себя, а заодно спрятаться от дождя. Однако ни это, ни капюшон не спасли его, и домой он возвращался насквозь промокшим. Словно желая разрезать неприятную атмосферу, в небе пронеслись раскаты грома. Сначала они испугали Криса, затем он привык, стараясь уловить все звуки вокруг себя. Эта техника часто помогала ему справиться со стрессом — концентрация на многочисленных источниках шума вокруг не давала возможности навязчивым мыслям заполнить голову. Потом становилось легче, решение проблемы находилось быстрее. Но сейчас почему-то не сработало. Он не смог сконцентрироваться дольше, чем на минуту, а перед головой вставал образ расстроенного брата. Они оба решили не сдаваться, не уступать, не подстраиваться. Это ведь совершенно нормально, так? Когда ты знаешь, что прав, то порой готов идти на любые жертвы, чтобы отстоять своё мнение. В этот раз, кажется, вышло по-другому: чем больше Крис оправдывал себя, тем хуже ему становилось. Они с Мартином не ссорились так серьёзно уже сто лет! Даже когда тот принял решение вернуться в Нью-Йорк, Крис старался сдержать себя, чтобы брат видел поддержку вместо осуждения. И вот чем обернулось желание Мартина. Он сам чуть не умер, а преступник, который должен был просто заплатить огромный штраф и несколько лет проторчать в тюрьме, в скором времени будет кремирован. Мысленно Крис до сих пор возвращался к моменту смерти Генри. Это было так внезапно, что даже в костюме гепарда его бы не удалось спасти. Жуткая смерть, которую никто не заслужил. В любом случае, они не знали, кто это сделал и какие цели преследовал, кроме самого убийства. Почему Мартин вообще так охотно взял на себя, Криса и команду ответственность за смерть Генри? Откуда ему знать, что снайпер не пристрелил бы Брукса в любой другой момент? Это же человек с дальнобойным оружием, который просто искал подходящий момент. И что с того, что они сами организовали идеальную ситуацию убийства? Хотя, конечно, это наводило на другую, вполне очевидную мысль: что если сам убийца всё спланировал? Тогда это значило, что в этом замешан кто-то ещё. С чего всё началось? С того, что Беверли украла костюм. Может, дело и правда было в ней? Что если она была знакома со снайпером и исполняла его приказы? Но зачем? От этих мыслей голова Криса вскипела, словно на него лился не холодный дождь, а кипяток. Попытка позвонить Беверли ни к чему не привела — её телефон был выключен. Скорее всего, этот номер вообще больше не будет доступен, и саму девушку удастся найти только путём целенаправленного длительного поиска. Если, конечно, Крис был прав в своих суждениях относительно неё. Видимо, не зря Мартин ей не доверял. Мартин… Интересно, как он там? Крис уже почти добрался до дома, ему осталось пройти буквально пару домов. Если его брат плакал, забившись в угол, он никогда не простит себя за это. С каждым новым шагом в голове появлялись новые мысли, всё более бредовые и тревожные, словно созданные для того, чтобы выбить из Криса дыхание. Открыв дверь и зайдя внутрь, парень включил свет в коридоре. Сырые волосы сползли на лицо, облепив лоб и переносицу. Милый бежевый коврик под ногами промок сразу, как Крис на него наступил. Куртка, ботинки, кофта, носки, штаны — всё это немедленно полетело в ванную комнату. Сам он остался в одних трусах перед зеркалом над слегка испачканной раковиной. Умывшись и вытерев голову здоровенным шерстяным полотенцем, висевшим на батарее, Крис почти неслышно заглянул в комнату Мартина. Свет из коридора отпугнул кромешную тьму, дав возможность разглядеть обстановку. Мартин спал, уткнувшись в стену и обняв одеяло руками и ногами. С помощью пульта управления мебелью, оставленного затем на краю кровати, он сменил цвет всего постельного белья на зелёный. Заметив это, Крис тихо заплакал, сползая вниз по стене прямо на холодный линолеум. Мартин проснулся от всхлипов брата, которые тот всеми силами старался подавить. Сонный и уставший, он сначала не понял, что происходит, но как только в его поле зрения попал Крис, отчаянно пытающийся успокоиться, тут же вскочил с кровати и сел рядом с ним. — Ну чего ты, — заботливо произнёс Мартин, сдавленно улыбаясь. — Мартин… — Крис уткнулся носом в широкую грудь парня, и тот слегка поёжился от его холодных мокрых волос. Мартин положил руку на его голову, сильнее прижимая к себе. — Я боялся, что с тобой что-то произошло, — признался тот шёпотом, чувствуя подкативший к горлу ком. — Я еле уснул… — Прости, — слова Криса утонули в груди брата. — Я хотел просто пройтись, но слегка задержался и… — Эй, щекотно, — засмеялся Мартин. — Тебя нифига не слышно. После этих слов Крис поднял голову, глядя в уставшие глаза брата. Тот тепло улыбался, словно между ними не было никакой ссоры. Но она была. И даже если сейчас им вместе было невероятно хорошо, проблему стоило решить окончательно, иначе всё станет только хуже. Встав и отряхнувшись, Крис помог подняться брату, после чего они перебрались на кровать, поправив помятую простынь. — Знаешь, я много думал, пока гулял, — Крис расслабился, держа брата за руку и рассматривая тёмный потолок. — Да и ты, конечно, тоже. В общем, я не хотел обвинять тебя в произошедшем, но и ты должен понимать, что мы попались в чью-то ловушку. Мы просто не знали, что это произойдёт, и ответственны только за потерю контроля над пожаром. — Я понимаю, правда, — Мартин поцеловал Криса в лоб. — Я… я был слишком зациклен на этом. Хотя мне и сейчас страшно. Очень. — Правда? — удивлённо отозвался Крис, перебираясь в объятия брата. — Да, — выдохнул Мартин. — До сих пор перед глазами его смерть. Я понимаю, что это не мы его убили, но он мёртв, и нам с этим жить. — Я боюсь, что однажды на его месте окажешься ты, — Крис прислушался к сердцебиению брата, отслеживая реакцию на свои слова. — Не окажусь, — подбодрил его Мартин, поглаживая по спине слегка грубоватой ладонью. — Генри был преступником, сломавшим не одну жизнь. — Если ты решишь продолжить спасать город от преступников, то и сам сломаешь не одну жизнь, — парировал Крис — всё ещё шёпотом. — Пускай это и будут бандитские жизни, они наверняка захотят отомстить. Спорить Мартин не стал. В сущности, Крис был прав — что помешает какому-то одержимому местью преступнику всадить ему пулю в лоб? Конечно, сокрытие личности могло бы решить этот вопрос, но если в его репертуаре находится только суперкостюм, о котором знают, кому он принадлежит, то вряд ли получится. С другой стороны, всегда можно было попросить Авиву создать дополнительный диск, который смог бы изменить внешность Мартина во время геройских похождений достаточно, чтобы никто из его врагов в итоге не догадался, что это он. За своими мыслями Мартин не заметил, как его брат уснул. Расслабившись, Крис посапывал на его груди; волосы его высохли, и на голове царил бардак. Мысли Мартина обрели относительные спокойствие и ясность, хотя его и пробирала дрожь каждый раз, когда он думал о Генри. Ему безумно хотелось смириться с произошедшим, но он не мог, даже имея на руках все оправдания самого себя. Словно его плеча касалась холодная рука призрака, порождённого бушующим чувством вины. На улице до сих пор гремело и сверкало. Дождь превратился в ливень и бился об окна, словно пытаясь их разбить, однако это не нервировало Мартина, а, наоборот, успокаивало. Он был здесь, в тёплой квартире, с сопящим рядом братом, и его самого уверенно одолевала вернувшаяся сонливость. Уже не хотелось ни о чём думать, чувствовать вину, бояться… Хотелось только спать. Долго и беззаботно спать.