Куколка, куколка станет бабочкой, Девочка, девочка станет женщиной, Что же ты, что же ты, моя лапочка, Все будет так, как оно обещано — Белое платье, белое, Белые туфли, белые, Марш Мендельсона и фата — Если того хотела ты… (1)
— Гермиона, ты не видела Джинни?.. Мать моя волшебница, ты просто великолепна! — рыжая голова, показавшаяся в дверном проёме, скрылась, и тут же Рон появился в комнате целиком. — Рон… — протестующе протянула Гермиона, когда тот заключил её в крепкие объятия. Руки Уизли немедленно оживились на её спине, рискуя помять ультрамодное короткое платье. На таком откровенном наряде настояла Джинни, чтобы наконец подтолкнуть брата к более решительным действиям в отношении его девушки. — Зайка, я тут подумал: давай тоже поженимся? — шепнул Рон ей на ухо. Да, не совсем так Гермиона Грейнджер представляла себе предложение «руки и сердца». И тем не менее оказалось трудно сдержать торжествующую улыбку, которую пришлось немедленно спрятать, уткнувшись в плечо Рона. — Ох, Рональд… — только и успела выдавить она, прежде чем их прервал новый голос. — Эй, ви двое! Джинни не видели? Нигде не могю её найти, — дверь приоткрыла озабоченная Флёр. В руке она сжимала традиционную диадему Мюриэль, но Рон и Гермиона лишь пожали плечами, растерянно переглянувшись.* * *
Тео сидел в наиболее удалённом от замызганных окон углу небольшого темноватого помещения. Паб не нравился ему своей деревенской простотой, но навевал ностальгические мысли о школьных деньках, приятелях, походах в запрещённую для учащихся «Кабанью голову» и вкусе настоящего Огненного виски в заляпанных бокалах. Было у этого паба ещё одно неоспоримое достоинство: здесь, на окраине Антрима (2), Тео вряд ли стали бы искать. Неожиданно входная дверь распахнулась, и в зал ворвался бело-огненный вихрь. Тео несколько раз моргнул, силясь разглядеть вошедшее нечто, и чуть было не подавился яблочным сидром, пользующимся в здешних местах известной популярностью. В паб влетела девушка в пышном белом платье. Облачённая в подвенечный наряд, она смотрелась в грязном убогом помещении так нелепо, что на неё немедленно обратились все взгляды. Ничуть не волнуясь за сохранность чистоты длинного шлейфа и не обращая внимания на повернувшиеся в её сторону головы, девушка спешно прошла к барной стойке и сделала заказ. Потом оглянулась назад и, осмотрев зал, двинулась прямо в самый тёмный угол паба, где уже обосновался Теодор. Пока она шла, он узнал в ней Джинни Уизли — новую постоянную охотницу «Холихэдских Гарпий», невесту Гарри Поттера и выпускницу Хогвартса образца девяносто девятого года. Лица собравшихся в пабе всё ещё были направлены в сторону Уизли, а несколько выпивох даже присвистнули ей вслед. Теодор напрягся и проверил наличие волшебной палочки в кармане мантии. Не то чтобы у него в привычке было оставлять её где попало, но к немногочисленным достоинствам этого паба относилось ещё и наличие сдаваемых в наём комнат на втором этаже и мансарде здания. В одной из таких комнат и остановился Теодор Нотт, и палочка вполне могла остаться наверху. Но нет, гладкое дерево, слава Мерлину, приятно холодило руку. И Тео расслабленно выдохнул. Между тем Джиневра села за соседний столик и неловко поёрзала. Юбка улеглась вокруг стула, как гора хорошо взбитого безе. Она уткнулась взглядом в столешницу, стала рассматривать аккуратные ноготки в ожидании заказа. — Позволишь? — Теодор и сам не сказал бы, как очутился на ногах. Только сидел за столиком — и вот уже стоит с собственным стаканом напротив одинокой фигурки Уизли. Конечно, причиной этому могло быть только наличие неуёмного любопытства. По недовольному лицу Джинни можно было сказать наверняка, что она вовсе не рада его компании, равно как и любой другой. — Кажется, я тебя знаю? — тем не менее ответила она и немного сощурилась, словно припоминая. — Мы с твоим братом, Поттером и Грейнджер учились на одном курсе в Хогвартсе. — А-а-а. Точно. Слизеринец, небось? — насмешливо произнесла она. — А кто из нас без греха? — развёл Тео руки, состроив смущённую гримасу. — Ну, — она сделала неловкую паузу, словно подбирая ещё аргументы, чтобы прогнать его. Но всё же неохотно махнула на стул напротив, видимо, так ничего и не придумав, — садись тогда. Заминка эта не сильно расстроила Тео, ведь своего он всё равно добился. И это было главное. — Теодор Нотт, — представился он. — Моё имя… — Джиневра, — перебил он, улыбнувшись. — Вообще-то, «Джиневра» звучит жутко претенциозно, — справившись с удивлением, ответила Уизли. — Давай лучше просто «Джинни». — Да, как и «Теодор», — доверительно ответил он, слегка наклонившись вперёд и опершись о скрещённые на столешнице руки. — Так что зови меня Тео. Уизли слегка сморщила нос и чуть-чуть растянула губы в ответной улыбке. — Откуда ты знаешь моё имя? — О, кто же не знает охотницу «Гарпий»! — он отсалютовал ей бокалом. Джинни польщённо вспыхнула и на мгновение скромно прикрыла веки. — А ты, значит, фанат квиддича? — Мне нравится ходить на матчи, там невероятная атмосфера, — мечтательно протянул Теодор и откинулся на спинку стула. Пришёл официант и поставил перед девушкой тарелки с жареным картофелем и беконом, салатом, куском пирога с почками и стакан двойного скотча. Тео присвистнул. — Собираешься пировать? — по-доброму ухмыльнулся он. — Что будешь праздновать? — Временную свободу от грёбанной диеты. Посмотрела бы я на тебя, когда ты то отбиваешься от тренера, который орёт, что метле непосильно нести твою жирную задницу, то пытаешься влезть в шикарное платье, а оно, как назло, не поддаётся расширяющим чарам, — всё это Джинни произнесла скороговоркой и пододвинула к себе тарелки. Взяв в руки вилку, она продолжила: — С твоего позволения… — Кхм, конечно, — Тео глотнул своего сидра, не отрывая от Уизли взгляда. — Странный наряд для похода в бар… Прежде чем ответить, Джиневра тщательно прожевала и глотнула скотча. Хорошенькое личико её вновь немного скривилось. — Я не собиралась в бар, я собиралась замуж, — наконец ответила она, закусывая губу. — Что-то произошло? — перед глазами немедленно всплыла фотография в «Пророке» двухмесячной давности, где радостно светились и махали руками, только что отпраздновав помолвку, Гарри Поттер и Джиневра Уизли. Влюбленные и счастливые. — Я сбежала, — сказав это, она отвернулась в сторону, как если бы хотела расплакаться, но старалась сдержаться изо всех сил. — О нет, только не вздумай плакать, — испуганно проговорил Теодор. — И не собиралась, — Уизли гордо вскинула свой точёный подбородок. При этом в карих глазах её всё-таки стояли слёзы. — Ну… Тогда выпьем за знакомство? — как можно скорее проговорил Нотт, отсалютовав Джинни бокалом с сидром. — Так значит, решила пропустить стаканчик виски, а на твою свадьбу его не завезли, и ты, расстроившись, сбежала? Тео сгорал от любопытства. Джинни же с заметно огорчённым видом посмотрела на него, словно прикидывая, отвяжется он или нет. Нотт поудобнее устроился на стуле, всем своим видом показывая, что совершенно никуда не спешит, и она со вздохом заказала себе ещё алкоголя. — Мне совершенно не с руки рассказывать тебе что бы то ни было, — неестественно растянув губы, словно бы улыбкой пытаясь скрыть неловкость, но всё же довольно резко высказалась она. — Откуда мне знать, что всё сказанное мной не окажется завтра во всех газетах и на радио? — Зачем бы мне это было надо? — Теодор как можно тщательнее изобразил обиженный вид. — Не хочешь — не говори, я просто хотел поддержать разговор. С независимым видом заведя разговор о ерунде вроде прелести здешних мест и новинок на рынке скоростных мётел, Тео с удовольствием следил, как Джинни явно разрывает от нетерпения излить душу. И точно, она обновила скотч, и когда Теодор вновь спросил, что же её привело сюда, медленно проговорила: — Знаешь, я ведь всегда хотела девочку. Маленькую дочку. Понимаешь, у меня же только братья. Вот и мне с детства пришлось соответствовать. Ни тебе кукол, ни девичьих секретов. Нет, конечно, сейчас-то уже поздно что-то менять, но я почему-то всегда мечтала, что смогу вырастить из дочери настоящую принцессу. И одного ребёнка более чем достаточно. Я бы смогла окружить его любовью и вниманием, на которые только способна. И не разрываться на семерых детей. — Звучит разумно. Однако вот я — один, и мне было довольно скучно. — Ну, не знаю. Может быть, двух. Это максимум. А Гарри сказал, что хочет большую семью и уже и имена им всем выбрал. Представь, какой ужас: Джеймс Сириус, Альбус Северус… — Северус? Знакомое имя… Это в честь Снейпа, что ли? — Точно. А если ещё вместе с именем характер передастся? — Джинни хмыкнула. — Страшное дело, — участливо кивнул Тео. — Я слышала, что люди, в чью честь назвали ребёнка, могут спроецировать на него свою судьбу. —И я такое слышал. Но ты же образованная ведьма и не должна верить в пустые предрассудки, — Теодор понизил голос до увещевательного шёпота. — Тебе легко говорить. Не твоих детей собирались назвать в честь четырёх, а, нет, пяти людей, погибших насильственной смертью, — обиженно сказала она. — А пятый кто? — Девочку мы бы назвали Лили — в честь матери Гарри. Точно тебе говорю. — Интересная история. А у тебя нет любимых людей, в чью честь ты бы хотела назвать ребёнка? — Тео тоже стало немного обидно за Джинни. — Видишь, получается, что нет, — Джинни развела руками. — Разве Гарри хоть на секунду об этом задумался? Это с ним и его обидами все носятся как с писаной торбой… — И всё же, ты бы могла с ним поговорить. Не может быть, чтобы он не прислушался! — Может быть, да, а может, и нет. Я подумала, что таким образом поступлю как настоящая эгоистка. Ведь он столько всего пережил, а я тут со своими глупыми претензиями. А мама учила нас думать о других. Когда в семье много детей, быть эгоистам никак нельзя. — Всё равно нужно было спокойно обговорить этот момент, а не тупо таить обиду. Но имя — это, по сути, ерунда. — Ерунда, конечно. Но дело-то вовсе не в имени. Дело в том, что есть он — Гарри, его цель, миссия, проблемы, а всё остальное — это несущественные мелочи. Понимаешь? — Женщины! — со смешком протянул Нотт. — И вот как ты до этого дошла? — Это же очевидно! — возмутилась несостоявшаяся миссис Поттер. На что Тео только пожал плечами. Джинни вдруг лукаво посмотрела на него и спросила: — Как думаешь, какие у меня любимые цветы? — Никакие. У тебя аллергия на пыльцу, — пока они сидели, Теодор неожиданно опрокинул в себя ещё пару бокальчиков сидра, и слегка захмелевший мозг слишком быстро выдал информацию, которую хорошо было бы оставить в тайне. На что большие круглые глаза Уизли стали ещё больше и изумлённо уставились на него. — Ты что, легилимент? Дракл подери! — воскликнула Джинни и резко подалась назад. Тео сразу же запаниковал, что она сейчас встанет и уйдёт. — Нет, что ты, — постарался поскорее оправдаться он. — Я был на полуфинале, там, где вы порвали «Паддлмир Юнайтед». Это было так великолепно, что я купил всей команде цветов, но к вам пробиться, конечно, не вышло. А менеджер ваша сказала, что у тебя аллергия на пыльцу, и… — Не помню, чтобы кто-то дарил всей команде цветы на том матче, — задумчиво произнесла Джинни и подозрительно сощурилась. — Говорю же: менеджер сказала, что у тебя аллергия, и цветы в раздевалку ни для кого не разрешила принести. Тео надеялся только, что в зале достаточно темно, чтобы Джинни не заметила тот лёгкий румянец, что всегда сопровождал его не очень умелое враньё. Слава Мерлину, на этом Уизли действительно успокоилась, пожала плечами и отпила ещё немного скотча. — Вот. А Гарри мне то лилии подарит, то хризантемы… — Не знает, что ли? — Я ему тысячу раз говорила! — досадливо воскликнула Джинни. — Неужели так сложно запомнить? — Идиот, — вынужден был констатировать Теодор, хотя ещё в самом начале разговора обещал себе быть беспристрастным. — И этого всё ещё слишком мало, чтобы сбежать со свадьбы. Что-нибудь ещё стряслось? — Ещё моя карьера накрылась бы медным тазом, вот что! — Почему? — Да потому, что кто будет меня ждать, пока я буду рожать ту ораву детей, которую хочет Гарри? Тео неопределённо повёл плечами. Это было странно: прийти к столь очевидным выводам только перед самым венчанием. — А он что сказал? — Ничего. Посмотрел так: мол, зачем вообще тогда жениться? — Джинни забавно изобразила, как у Поттера вытянулось лицо. — Точно! — Ну как зачем? Чтобы жить вместе, оказывать поддержку друг другу, ещё лучше чувствовать и понимать любимого… А дети… они будут потом, когда я буду готова. — Для этого просто можно жить вместе, — Тео развёл руками. — Ага, вот и Гарри так сказал. А я ему ответила, что пусть тогда сам разбирается с моей мамой. Видишь ли, она человек довольно старомодных взглядов… — Но ты-то современная девушка, могла бы с ней поговорить. — Нет уж. Все эти семейные бунты не для меня, уволь. И вообще, кто бы говорил о попрании традиций, — Джинни вдруг направила на Тео цепкий взгляд. — Ты-то вообще наверняка женишься по сговору? Досадные мысли моментально всплыли в голове, тогда как Теодор только смог отвлечься от них. — Да, ты права, не мне тебя судить, — мрачно ответил он, не желая так просто расстаться со своим секретом. В ответ на его молчание Джинни пожала плечами. Внезапно новая идея пришла ей в голову, озарив глаза озорным огнём. — Хочу мороженого, — по-детски воодушевлённо заявила она. Оставалось только удивиться, как в такой худенькой девушке поместилось столько еды. — Схожу к стойке. — Давай я сам, — быстро вызвался Теодор, чувствуя что-то подозрительно похожее на умиление. — Какое хочешь? Джинни посмотрела на него удивлённо и вместе с тем благодарно, а потом, поколебавшись, ответила: — Клубничное, — и невероятно трогательным жестом заправила рыжий локон за ухо. Когда Тео вернулся с мороженым, Джинни вновь выглядела грустной. Она неохотно размазывала мороженое по стенкам вазочки и вновь заговорила далеко не сразу. — А потом я ещё даже не жена Гарри, — обиженным тоном произнесла она, — а уже получаю десятки писем, в которых каждая вторая собирается выколоть мне глаза или проклясть. К твоему сведению, я даже нарвалась на пару сглазов. Она перевернула ладони внутренней стороной вверх, и Теодор смог рассмотреть небольшие красноватые шрамы на её белых запястьях. И с трудом удержался, чтобы сочувственно не погладить их. — Теперь я, правда, их все сжигаю. А это, между прочим, уже вполне могут быть письма и от моих собственных поклонников. — Как у вас всё сложно. И всё равно: Поттер-то не виноват, — с грустной улыбкой сказал Теодор. — Не виноват. Но пусть уж будет, за что мне страдать! Все же думают: как же, такой трофей заполучила! Да что говорить, я и сама так думала. Только теперь меня это достало. Его эта паранойя, постоянная госпитализация в Мунго после боевых операций. Даже у Рона хватило ума завязать. А это, чтоб ты знал, заставляло всех по-настоящему им гордиться: маму, братьев, Гермиону. Но Рон всё равно смог. А Гарри всё никак не наиграется в этот свой бездумный героизм. Надоело. Они вновь повторили заказ на сидр и виски, хотя у Тео уже и так голова шла кругом. — И знаешь, — Джинни наклонилась вперёд, и из её замысловатой причёски вновь выбился непокорный золотой завиток, — ты вообще первый, с кем я говорю на эту тему. Каждый раз, когда я думала, что хорошо было бы с кем-то это обсудить, я вспоминала, что все мои друзья — это прежде всего друзья Гарри. Знаешь, каково это, быть из большой семьи, где всё общее, а из своих вещей у тебя есть разве что носки, и вновь попасть в мир, где твоя индивидуальность никому не сдалась? И я сидела там, в моей старой детской спальне, и думала: а зачем мне вообще такая жизнь? Молчаливого приложения к звёздному парню. И тогда я сказала себе: беги! Беги, Джиневра Молли Уизли, пока не стало слишком поздно. Теодор не знал, что сказать на это. Он осторожно протянул вперёд руки и взял её ладонь, несмело пожимая. Окружающее пространство будто перестало существовать, а осталась лишь она — Джинни Уизли — самая яркая девушка из всех, что он когда-либо знал. — Я, пожалуй, пойду спать, — наконец сказала она, выводя Тео из задумчивости и высвобождая кисть руки. — Я сняла комнату наверху. Она поднялась из-за стола и тут же покачнулась. Тео в мгновение ока оказался рядом. — Я провожу, — твёрдо сказал он. — Не надо… ик… меня… ик… провожать, — произнесла она сильно заплетающимся языком. — Очень даже надо, — не предполагающим возражений тоном ответил Теодор и взял её под локоть. Джинни тут же всем весом повисла на нём, и Нотта немного повело в сторону. Вновь поймав равновесие, он смог по достоинству оценить доступный ему теперь вид: прямой крой лифа её свадебного платья оставлял плечи в россыпи веснушек, шею и руки открытыми. Они прошли несколько метров и стали подниматься по лестнице, когда Джинни развернулась и ухватилась за его шею обеими руками. — А ты хорошенький, — пролепетала она, и запах её духов — цветочный и пряный одновременно — пробивался даже сквозь стойкий аромат виски. — Скажешь это завтра, если захочешь, — горячим дыханием Тео мазнул по её щеке. Но твёрдо развернул и, слегка придерживая рукой, довёл до снятой комнаты, причём на шаткой лестнице ему вновь пришлось обхватить Джинни за талию, крепко прижимая к себе, чтобы она не упала. Потом Нотт не отходил от двери, пока не убедился, что она заперлась изнутри и её никто не потревожит.* * *
Теодор проснулся очень рано, но летнее солнце уже стояло довольно высоко. Тео было страшно. Он жутко боялся, что вчерашний вечер ему просто привиделся. Что он не встретил в баре Джинни, сбежавшую со свадьбы с Поттером, у которого отбить невесту представлялось таким же реальным, как переплыть брассом Атлантический океан. Боялся, что не говорил с ней, не слышал её голос и хриплый смех, не смотрел в чудесные светло-карие глаза. Что она никогда не сходила с обложки спортивных изданий, не спускалась с вышины птичьего полёта, где обычно обитала, словно диковинная птица, чтобы поговорить с ним — Тео Ноттом. Что так и осталась далёкой школьной влюблённостью и недосягаемой юношеской мечтой. Сердце мучительно сжималось в груди, а нерешительность сковывала всё его тело, он не мог заставить себя даже встать с кровати. Наконец, одевшись и превозмогая себя, Тео спустился вниз. Блестящий галлеон, отданный в лапу хозяина паба, помог узнать, что Джинни гостиницу не покидала. Тео вышел на улицу и немного прошёлся по Шиповному переулку, в одном из домов которого прятался вот уже который день. Стараясь не выпускать из виду вход, он постоял возле аптеки, дожидаясь, пока та откроется. Затем дошёл до магазина одежды и вернулся назад. Стоя перед дверью комнаты, в которой остановилась Джинни, Тео всё пытался совладать с собственной неуверенностью. На настойчивый, но не слишком громкий стук Уизли открыла, завёрнутая в плед, из-под которого торчали лишь её голые щиколотки. Мысли Тео со скоростью корнуэльских пикси покинули голову. — Привет, — поздоровался он. — Привет, — ответила она заметно севшим голосом. Судя по осунувшемуся виду, после выпитого вчера ей было ой как несладко. — Я принёс антипохмельное и мантию. Не ходить же тебе в подвенечном платье, — Тео слегка улыбнулся и с этими словами протянул пакеты, которые держал в руках. — Руку, — Джинни проигнорировала вручаемые покупки и, нахмурившись, указала прямиком на левое предплечье, — покажи. Нотта моментально бросило в холод. Неудобно перехватив пакеты, он закатал рукав и покорно предъявил Уизли чистое предплечье. Оставалось лишь в который раз мысленно поблагодарить отца, что тому хватило изобретательности как можно дольше оттягивать принятие Теодором Метки. — Чисто, — то ли разочарованно, то ли облегчённо произнесла Джинни. — Чисто, — Тео резко отбросил тёмную челку с глаз. — Разочарована? — Нет, вовсе нет, — она неловко смешалась. — Просто должна же я была убедиться. Тео молча покачал головой и, улыбнувшись краем губ, вновь протянул ей пакеты. — Сколько я тебе должна? — она нерешительно взяла одежду и зелье и вопросительно посмотрела на него. — Нисколько, — ответил он и, видя, как она замотала головой, быстро добавил: — Должна будешь мне одну прогулку, идёт? Джинни удивлённо захлопала ресницами, а на щеках её проступил нежно-персиковый румянец. — Ты когда-нибудь видела Дорогу гигантов (3)? — Нет, — Джинни вновь активно покачала головой. — Тогда сходим туда. Но сначала завтрак, — Тео привалился к дверного косяку, хулигански ей подмигивая. Внутри у него слишком быстро расплывалась щекотная тёплая волна счастья. И он вновь проговорил, не давая Джинни одуматься: — В центре Антрима есть великолепный кафетерий. Там очень богатый выбор. Я зайду через пятнадцать минут. Только не убегай, пожалуйста… Сказал и мысленно добавил, что никогда не подарит ей ни единого цветка, не назовёт сына в честь Снейпа и, главное, — ни за что не отпустит её. А отец… Папа обязательно простит и примет его выбор, ведь ближе Теодора у его вдовствующего отца всё равно никого не осталось. — Кстати, Тео, а ты чего здесь живёшь? — догнал уже немного отошедшего Теодора вопрос Уизли. — М-м-м, отец договорился о моей помолвке. А я решил, что провести всю жизнь с кем-то, кого не любишь, — преступление. И ушёл.* * *
— Мать моя ведьма, кто ляпнул Гермионе, что я продолжаю ненавидеть её кота и желаю избавиться от него при первой же возможности! — взревел Рон, появляясь на ступенях ведущей наверх лестницы и потрясая клочком бумаги в руках. — И что я храплю, как паровоз. И что я мечтаю, чтобы моя жена сидела дома и занималась только готовкой, уборкой и рождением семерых отпрысков? И что мне плевать на домовых эльфов! Из кухни появилась миссис Уизли и, грозно подбоченившись, недовольно спросила: — Ты чего орёшь, Рон? — Она сбежала, мама! — прокричал Рон. — Гермиона сбежала с нашей свадьбы! И если я найду того, кто её на это надоумил, — я убью его! Джордж Уизли, также стоящий у подножия лестницы и деланно-невинно обвязывающий атласные ленты вокруг перил, потупил взор. Да, более высокого мнения он был об уме мисс Гермионы Грейнджер и никак не ожидал, что она так отреагирует на безобидную шутку. Хорошо, что семья не сразу вспомнила о главном шутнике в этом доме. Джордж смущённо почесал нос и бочком двинул к выходу из Норы, когда его на всех парах обогнал Рон и вылетел за дверь со словами: — Но я знаю, где её искать!