Когда всё пошло не так?

— Держи вора! — Ловите его!       Я на полном ходу завернул за угол, ошалелым взглядом осмотрел обстановку. Обстановка не радовала, скорее вежливо посылала меня искать счастья… в менее приятное место. Тупик. Чёртов тупик.       Порой я ненавижу себя. Вздумалось же стянуть полузасохший пучок прямо с прилавка. Подобного поворота дел я как-то не планировал, руки сами потянулись. А потом и отступать поздно было. Я нечаянно, честное слово!       Резко выдохнув — ну вепрь я, а не кошка, — кинулся к ограде. Руки сами цеплялись за решётку. Они у меня вообще своевольные. Не пора ли мне назваться обезьянкой? У нас есть что-то общее. Эх, чтоб мою медлительность, догоняют! — Уходит, гадёныш! — слышится чей-то возмущённый визг.       Женщина, ну зачем же так нервничать? Чай старость не радость, а вы на всю округу… — От нас не уйдёт!       «А вот это вряд ли», — самоуверенно ухмыльнулся я и… чуть не сорвался. Нога соскользнула. Ещё одно промедление! Толком не переведя дух, полез дальше. Я упрямый… Быстрее, быстрее!       И вот, я наверху! Кинув один взгляд вниз, я прыгнул. Сжаться. Перекатиться. Тихонько зашипел — так заехать коленом прямо по каким-то осколкам могу только я. Как бешеный метнулся в какой-то закуток. Вдруг кому-то на ушко Леворукий нашепчет, могут и пристрелить.       А теперь выкусите, господа стражи, я по другую сторону решётки с драгоценной кэнналийской живицей. Довольно хлопнул себя по… Простите, что? Я же помню, сюда клал! Похлопал по другому карману, третьему, четвёртому… Кстати говоря, их у меня много. Но ничего!       Я застонал. Серьёзно? Вытерпеть всё это, чтобы обнаружить, что страдания твои были напрасными? Хлопнув себя по лбу, поплёлся домой. Карман, наверное, порвался. Жалко-то как, теперь зашивать придётся. Ненавижу.       Ненавижу этот день, проклятых стражников, свою дражайшую матушку… Я много чего ненавижу, и в первую очередь — эти яды! И свою любовь к ним. Как было бы просто, если бы тогда я не нашёл ту отцовскую книгу.       Проще, спокойнее… И скучнее! Я провёл рукой по русым волосам и улыбнулся. Не будь я Ричард Окделл, если завтра же не выиграю у какого-нибудь простака клад и останусь без живицы. Мэратон*!