how to

У Богдана длинные волосы, почти ниже плеч, пахнущие табачным дымом и горьким древесным одеколоном, каштановые, но отливающие порой ярким медным сиянием драгоценного янтаря при солнечных июльских лучах – разбросаны сейчас ползучими волнистыми цветами на животе у Миши – и всё, наверное, так и должно быть, не считая жуткого и запредельного чувства, сладкого и томительного, словно патока, от которого всё сжимается внутри и готово лопнуть глянцевым мыльным пузырём, потому что вокруг жарко, очень жарко, они отдыхают всей компанией за пределами города, там, где речка переливается на поверхности своей зеркальными фрагментами белых карликов, песчаный пляж, в котором утопают стопы ног, пахнет лягушками, Богдан рядом, облокотившись затылком о чужой бок – сочетание противоречивости своенравия, покладистости и мальчишеской буйности, остроты рубленной геометрии и бархатистости бронзовой кожи – Миша тяжело вздыхает, как будто это поможет успокоить в сердце убийственный шторм, а потом прикрывает веки, потому все так, как надо, потому что нельзя, потому что не к чему спотыкаться о такие погрешности. Миша ненавидит изъяны, просчёты и, порой, собственное бессилие. – Ну пиздец, – недовольно бурчит Бодя, между губ такого цвета, словно кто-то грязно измазал их вишней, торчит хрупкий стебелёк выжженной летним зноем ковыли, в кольце смуглой ладони блестит жестяная банка пива, покрытая аппетитной испариной, россыпь очаровательных веснушек, заметных лишь вблизи, красивый ломаный прищур глаз, сочная зелень вокруг и приглушенная музыка вперемешку с чужими разговорами где-то справа –всё это скручивается в необыкновенную фантасмагорию сладкогласия, где голова идёт кругом, расплывается красно-фиолетовыми разводами под кожей умопомрачение, как обычно бывает, когда томительная безысходность берёт вверх, и ничего не остается делать, как следовать призрачным знакам слепого, безотчётного ощущения. – М? – Миша лениво приоткрывает один глаз и старается не думать, и, кажется, не дышать – Богдан поворачивает к нему голову, под пушистыми тёмными ресницами играют солнечные зайчики, захлебнувшиеся в каштановом меду, и смотрит так, как даже Настя не смотрит томными вечерами, пропахшими глинтвейном с корицей, и сейчас она рядом – в пёстром разнообразии винных оттенков открытого купальника лишь в паре метров и даже ни о чем не подозревает – ведь всё так, как надо, верно? Миша ненавидит хаос, неаккуратность и иногда надеется, что его вопящее сердце никто не услышит. – Я просто подумал, – начинает Богдан, взлохмачивая волосы на затылке и изображая на фактурном лице неловкое смущение, тем самым заставляя парня рядом обеспокоенно приподняться на локтях, а потом весь мир неожиданно взрывается на разноцветное конфетти, потому что он тянется к Мише раскрытой ладонью и щёлкает по носу, – что я тебя тоже. Проходит несколько мгновенных вечностей, прежде чем, как Миша понимает.