Начнём всё заново

Стриклер не мог сказать, что его сильно заботило его нынешнее положение. Вот теперь он находился в доме Барбары, а она ушла на работу. Пока женщина трудилась в клинике, он оставался наедине со своими мыслями. Снаружи было светло и солнечно. По крайней мере, Уолтер так думал, глядя на задернутые шторы. И чувствовал себя в ловушке, застряв в доме. Он застонал. Сейчас многое отдал бы за возможность пройтись по улице, под солнцем. Быть заключенным – это чувство Уолтер презирал. Он опечатал штаб-квартиру Ордена Януса, и Барбара настояла, чтобы он отдохнул после такого титанического труда. Стриклер послушался. Но не мог же он отдыхать вечно. Его следующим делом стало планирование маршрута путешествия через Европу. У него уже был рабочий маршрут для их первой вылазки за границу. Огромные финансовые ресурсы, оставленные Орденом Януса, к которым он имел доступ, как его глава, служили хорошую службу. Уолтер уже сделал сразу несколько фальшивых паспортов для Барбары. Для того, чтоб скрыть их маршрут и ее личность. Но кроме планирования Уолтер мало что мог сделать. Сел за стол и разочарованно застонал. Он не привык к скуке и безделью. Сколько он себя помнил, у него всегда была роль, которую нужно было играть. Теперь ... ничего не осталось. Уолтер посмотрел на свои зеленые, каменные руки, затем поймал свое отражение в одной из картин Барбары. В стекле виднелась только часть его лица, золотистые глаза тролля смотрели на него. Его настоящее тело. Он не был человеком, никогда. Недобро прищурил глаза на собственную физиономию и покачал головой. Затем закрыл глаза и попытался измениться. Раньше это было естественным и легким. Чуть напряг мышцы и готово. Теперь ничего не произошло. Голос оставался хриплым, тело - каменным и зеленым. Из головы торчали рога. Стриклер раздраженно зарычал и швырнул стул в стену. А потом со стоном отругал себя за то, что так вспылил. Он же знал, что этот день придет. Джим давно объявил, что собирается спасти, вызволить фамильяров. И Уолтер смирился. Так почему же он все еще пытается вернуться в человеческий облик? Он знал, что это невозможно. Тролли были устроены намного проще людей, и Стриклеру приходилось постоянно бороться с троллими побуждениями. Больше всего на свете ему хотелось сейчас расколотить всю мебель в доме, изодрать обои и проглотить ложки-вилки, сковородки. Что он здесь делает?! Стало не хватать воздуха. Уолтер зажмурился, постарался дышать ровно. И напомнил себе, что он здесь, чтобы защищать Барбару. Они больше не могли быть парой, как обычные мужчина и женщина, но защищать ее он мог. И этого ему должно быть достаточно. Он и такой малости не заслужил… Тут завибрировал его телефон, лежащий на столе. Стриклер взглянул на экран и удивился, увидев имя Джима. Но пожал плечами и снял трубку: - Юный Атлант? Чем могу быть полезен? На другом конце провода воцарилась странная тишина. - Джим? – спросил Уолтер. - А... да, это я ... прости, - нерешительно ответил Джим. Уолтер вздохнул: - Да ладно тебе. Ну расскажи, как на этот раз лопухнулся твой шестиглазый всезнайка? - Дело не в этом, - сказал Джим. - Я просто ... у тебя есть время поговорить? Стриклер удивленно замер. И нахмурился, пытаясь понять, что все это значит. О Барбаре? Возможно. Может, о каких-то древних артефактах и проклятиях. - У меня есть время, - ответил подменыш, делая несколько шагов к занавешенным окнам. - В чем дело? Снова была тишина. - Юный Атлант, когда я сказал, что у меня есть время, я не имел в виду весь день, - вздохнул Уолтер. - Прости... я просто ... - попытался Джим. - У меня... Тут Стриклер понял. Джим хотел говорил не о маме, и не об их предстоящем путешествии. Он хотел говорить о себе. Его гибридное состояние было чем-то вроде аномалии. И никто, ни человек, ни тролль, не мог ему толком объяснить, как справиться с теми изменениями, что произошли с телом и с психикой. Уолтер сел на диван и стал ждать, скажет ли Джим что-нибудь еще. После минутного молчания он спросил так, как спрашивал в школе попавших в трудное положение учеников: - Малыш, ты в порядке? - Да. Да, всё хорошо, - поспешно ответил Джим. – Даже отлично. - Неужели?- спросил Уолтер, приподняв бровь. – Ты стал новым видом, живешь среди троллей, чья культура сильно отличается от привычной тебе, перебрался на новое место, где уровень преступности намного выше, чем в Аркадии, и, конечно, ты все еще страдаешь от раны, полученной в битве с Гунмаром. Конечно, у тебя все отлично… Джим рассмеялся, его беспокойство немного улеглось. - Давай попробуем еще раз. Как поживаешь, Джим? - спросил Уолтер. -Я ... я ... Не знаю, - признался мальчик. - Все это так.... Даже не знаю. Мы путешествуем ночью, приближаемся к Нью-Джерси, но, чувак, тролли – это вынос мозга! У Моргуна полно дел, и Клэр очень близка к тому, чтобы разочароваться в своем путешествии ... я хотел бы чем-то всем помочь. - Ты неоднократно спасал им жизнь, - сказал Уолтер. - Думаю, будет справедливо, если теперь они позаботятся о тебе. - Но дело не в этом, - ответил Джим с глубоким вздохом. - Стриклер... э-э ... ты же застрял в своей форме тролля? Он помолчал несколько секунд, прежде чем ответить: - Да. Связь с моим фамильяром порвалась, когда его вытащили из Темных Земель. И Номура стала такой же. - Стала. Но ей, кажется, все равно, - заметил Джим. - Как будто... она всегда была больше троллем, чем человеком, так что она не слишком печалится. Но ты... ты скучаешь по своей форме человека? Теперь Джим добрался до сути дела. - Ну, если честно... да, - признался Уолтер. - Я же очень долго был человеком. - Понятно, - ответил Джим. - Забавно, правда? Оказывается, мы много потеряли. Есть так много вещей, которые я больше не могу делать. Например, пригласить Клэр на ужин. Еще не могу пойти в кино или в школу. Я даже не могу прогуляться в парке. И человеческая еда ужасна на вкус. Есть ... так много вещей, о которых я раньше никогда не думал. А теперь я не могу перестать думать о них! - Да, - печально ответил Уолтер. – Похоже, так оно и есть. - Я боюсь навредить Клэр, - признался Джим. - Иногда боюсь прикоснуться к ней. Тролли могут терпеть и тычки и затрещины, но люди … я никогда не понимал, насколько мы хрупки … то есть, они, люди. - Ты абсолютно прав, - сказал Уолтер. - Их кости слишком легко ломаются. Они болеют, они быстро стареют. - Мы переживем их... да? - спросил Джим. - Клэр, Тоби ... Маму. Мы будем жить намного дольше, чем они. И я имею в виду, намного дольше. Уолтер молча держал трубку, закрыв глаза. - Стриклер? - позвал Джим. - То, что ты говоришь, всё правда, юный Атлант, - признал подменыш. – Тролли могут жить тысячелетиями. По сравнению с этим человеческая жизнь – ничто. - Но если это правда, - Джим заколебался. - Зачем тебе вообще … я имею в виду: зачем ты остался с моей мамой? Она ведь умрет. А Клэр... – он замолчал, не решаясь закончить предложение. - Джим, - сказал Уолтер. – Когда ты живешь так долго, как я, годы текут, неотличимые друг от друга. Жизнь становится одной длинной серой полосой. Мир вокруг меняется, а ты едва это замечаешь. Большую часть времени ты не запоминаешь конкретные дни или годы… Его взгляд упал на одну из картин на стене. Выпускная фотография Барбары, когда она получила свой диплом врача. - Но бывает... есть какие-то мгновения, которые ярко выделяются. Как падающие звезды, - заговорил он снова. – Вот это важно. Они важнее всех остальных дней и лет. Это моменты, когда ты точно знаешь, что жил. Стриклер вспомнил, когда все это началось: как он пришел в дом Лейков, чтобы поговорить с Барбарой о Джиме – о том, как он учится в школе. Теперь он сидел в её гостиной на кушетке, в виде тролля. Его внешность изменилась, но изменилось и его сердце. - Когда я с Барбарой, я могу сказать, что живу. Я сотни лет прожил, но едва помню их. А моменты с ней... я уверен, что буду помнить их вечно. И через сто лет... через пятьсот, когда я оглянусь, они станут для меня такими яркими, что я никогда не забуду, каково это - жить по-настоящему, - тихо сказал Уолтер. – Надо ухватить момент и жить прямо сейчас. Да, однажды это будут просто воспоминания, но они будут бесценными. И даже если это всё яркое закончится, это не изменит настоящего. Ты станешь лучше, Джим. По крайней мере, я на это надеюсь. - Хм ... - задумчиво протянул мальчик. – Встреча с моей мамой действительно изменила тебя, - он признался. - Больно думать об этом, ведь когда-нибудь она… - ...умрёт, - укол одиночества пронзил Уолтера, когда он закончил фразу Джима. - Но это не сделает моменты, которые мы провели вместе, ненужными, незначительными. Они всегда будут мне дороги, пока я жив. То, как она воспитала тебя, прекрасным молодым человеком, каким ты являешься сегодня. Она покинет этот мир, но ты, несомненно, продолжишь ее дух. - Как это похоже на тебя – так драматизировать ситуацию, - съязвил Джим, забавляя Уолтера. – Еще я слышал: ты опечатал штаб-квартиру Ордена Януса. - Домзальски рассказал, я полагаю, - хмыкнул Стриклер. - Да, теперь там – одна большая могила, последнее пристанище подменышей. Я был бы признателен, если бы ты и другие не беспокоили его больше. - Да, без проблем, - тихо ответил Джим. – А моя мама тебе помогла? - Да, она сделала процесс... более терпимым. Джим колебался, потом спросил: - Так вы двое, ну… снова встречаетесь? - Думаю, ты будешь рады услышать, что нет, - сказал Уолтер с мрачной ухмылкой. - Вообще-то... честно говоря, я не знаю, что думать, - признался Джим. - Думаю, мама может сама о себе позаботиться. Она знает, кто ты теперь, так что ... она может принять собственное решение. - Твоя вера в мать очень трогательна, - заметил Стриклер. - Я ей многим обязан, - ответил Джим, помолчав. – Знаешь, чего мне действительно не хватает? Я знаю, это прозвучит очень странно, но... я жутко скучаю по чизбургерам. Эти отвратительные чизбургеры. Я помню, какие они на вкус, но теперь, когда кладу в рот хлеб, мне остается только выплюнуть его … а вареное мясо. Фууу. - Да, такая еда не очень подходит троллям, - согласился Уолтер. - А ты по чему скучаешь? Чтоб сильно? - спросил Джим. - О, такого добра валом. Думаю, это само собой разумеется, - хмыкнул Уолтер. - Но вот чего мне действительно не хватает, так это хорошего бифштекса с жареными грибами и бокалом вина. - Ой, не говори! я тоже это хочу! - простонал Джим. – И вино бы попробовал. - он затем вздохнул. – Еще я скучаю по возможности идти куда угодно, когда захочу. Эта самое большое неудобство в жизни тролля. - Кому ты говоришь? – Стриклер закатил глаза. - Солнечный свет - это одна неприятность. Но когда люди видят тебя и ведут себя как идиоты – это другая трагедия. Джим усмехнулся: - Стриклер, моя мама - тоже человек. - Ну, она, очевидно, исключение. И твои маленькие друзья тоже, - неохотно заметил он, снова рассмешив Джима. - Спасибо, Стриклер. Это всё... очень помогло, - сказал Джим. - Мне нужно идти. Клэр машет мне, чтобы я положил трубку. - Звони в любое время, юный Атлант. Я рад, что смог помочь, и что ты не боишься обратиться ко мне, когда тебе нужно. Есть много людей, которые заботятся о тебе, - напомнил он Джиму. - Да, я знаю. Мне повезло, - сказал Джим. - У меня есть мама, Тоби, Блинки и Клэр... даже ты. А Клэр... она все еще держит меня за руку, когда мы идем. Мне это очень нравится. Уолтер мягко улыбнулся словам Джима: - Не забывай дорожить этими моментами. Возьми столько, сколько сможешь. - Хех... я только что вспомнил. Ты как-то сказал, что я должен поговорить с ней, а не просто смотреть на нее. Это было тогда... Ну, до того, как всё это случилось, - сказал Джим. - Я помню, - кивнул Уолтер. - Что ж, рад слышать, что хоть какой-то мой совет оказался тебе полезным. - Ты очень хороший учитель. Я многому у тебя научился, - заметил Джим. – Что ж, мне нужно идти. Поговорим позже. - Буду ждать с нетерпением, - сказал Уолтер. - О, и еще, Джим… можешь звать меня Уолтер. Я больше не твой учитель и не боевой инструктор. - Да, наверное. Стриклер - это я по привычке. Поговорим позже, Уолтер. Пока… Он испытал чувство удовлетворения, глядя на замолчавший телефон. Все прошло на удивление хорошо. Через что бы ему сейчас ни пришлось пройти, Джиму было в сто раз хуже. Хорошо, что парень был таким замечательным. Стриклер подбодрил себя мыслью, что если Джим может справиться с тем, что произошло, то и он сможет….......