Через время

Декабрь, 1911 года. Лондон. — К вам пожаловали, сэр, — сообщил Кэлу пришедший дворецкий. — Я могу впустить мистера Лавджоя? — осведомился он. — Ах, да, пригласи его и можешь идти, — отдал распоряжение Хокли. "Интересно, что выяснил этот неизменный полицейский", —  подумал про себя Кэл, и как раз в это время появился Лавджой. — Кэл, — произнес работник Скотленд-Ярда. — Лавджой, — сказал Хокли, и мужчины пожали друг другу руки. — Присаживайся, — указал Кэл гостю на кресло. Пришел слуга и подал виски с содовой, затем незаметно испарился. — Я смотрю, у тебя выдрессированные слуги, — подметил Лавджой. — А как же, за ними нужен глаз да глаз, —  согласился Кэл, расхаживая взад и вперед по комнате. — Но я так понимаю, ты пришел не для того, чтобы говорит о слугах, не так ли? — Разумеется, — подтвердил полицейский и поставил стакан на журнальный столик. - Я выяснил то, о чем ты меня просил. — Рассказывай! — нетерпеливо произнес Кэл, выпив залпом все виски. Он был рад, что Лавджой так быстро смог докопаться до всего. — Только я не уверен, что тебе это понравится, - заключил мужчина. — Ты сначала скажи, а потом посмотрим. — Хорошо, как тебе будет угодно, — и Лавджой начал говорить... *** — Ты в этом уверен? — взревел Кэл, когда полицейский прекратил рассказ. — Ты же знаешь мое дело. Осечек быть не может. Я все проверил несколько раз. Твой партнер сбежал, не выплатив долг. — Проклятье, — Хокли два раза с силой ударил кулаком по столу. — Я ему отомщу. Еще покажу, что может быть, если мне перейти дорогу. Я так этого не оставлю! — Кэл, я понимаю твою реакцию. Но сейчас надо действовать очень аккуратно. Дело в том, что наш товарищ не так прост. Он все-таки из приличной семьи, и хорошо вел бизнес до сей поры. Я выяснил, что он никогда никому не был должен, да и вообще, репутация была безупречна. Я считаю, что стоит попробовать предложить мирный вариант. Я думаю, что он образумится. —Ты считаешь, что я все оставлю просто так и не буду бороться? — вскипел Кэл. — Конечно нет, у меня этого даже в мыслях не было. Я думаю по-другому – ведь можно поторговаться, и он нам все вернет. —Ты же только что сказал, что у него нет и ломаного гроша? —  не понял Кэл. — О какой торговле может идти речь? — Зато у него есть красавица-дочь, причем любимая, — полицейский подмигнул своему собеседнику. Хокли, конечно же, понял к чему клонит его приятель. Это не самый плохой вариант. На лице Кэла появилась ухмылка. *** В баре << Бери от жизни все >> на востоке Лондона скопилось очень много народа. Но ему это было только на руку - чем больше людей, тем меньше вероятность, что его заметят. А он был уверен, что за ним велась слежка. Сейчас он считал, что смог уйти из хвоста. Теперь у него было время спокойно все обдумать за бокалом пунша или Эля. Что пить - ему было все равно. Так он и сказал официантке, которая принимала заказ. Джим Бьюкейтер хмурился и сводил брови. Он так всегда делал, когда ему что-то не нравилось. В данный момент ему вовсе не прельщало, что приходилось ждать. Более того, ждать он ненавидел. Но в этом баре, чтобы что-то получить, просто приходилось долго сидеть в очереди. Дело в том, что этот бар был одним из самых дешевых мест во всем городе. Тут можно увидеть много бедных и нищих людей, как говорили богачи – отбросов общества. Иногда даже приходили бездомные и им все равно давали - лучше обслужить, чем ждать от них неприятностей. Еще один плюс этого заведения был в том, что бездомных и других нищих не гоняли полицейские. В последнее время часто происходила облава на бездомных в городе, а малоимущих заставляли заниматься городскими работами. Эту категорию лиц чаще всего вылавливали в баре. Но здесь все было иначе - полицейские появлялись тут очень редко, не чаще одного раза в год. Поговаривали, что у хозяина этого заведения большие дела с полицией и есть определенная договоренность не трогать людей. Поэтому он и пришел сюда. Джим знал, конечно, что надолго его не хватит и что его и здесь найдут, но у него есть время, чтобы все обдумать и наметить план действий. Прежде всего, он думал о ней. Роза… Его милая и любимая дочка - существо, которое Джим любил больше всего на свете и которое, в свою очередь, любило его. Роза, по крайней мере, постоянно была с ним и они были очень близки. Джим уверен, что сейчас Роза приготовила ужин и ждет его возвращения. Волнуется. Бедная Роза... А ведь кроме него, у дочери никого и не было. Ни одной любящей души! Руфь? Нет, этой эгоистке, его жене, нет дела не только до него, но и до собственной дочери. Впрочем, Джим уже ни один раз пожалел о том, что женился на такой, как Руфь. Это была его ошибка! Сейчас, спустя столько лет, Джим с горечью осознавал, что он всю свою жизнь все делал не так. К чему бы он не прикоснулся - все рушилось. Он тяжело вздохнул и выпил. Выпивка обожгла ему горло, но он не обратил на это ни малейшего внимания. "Руфь, а ведь могло быть все по-другому"- вздохнул Джим и погрузился в воспоминания. *** Они с Руфь были совсем юными, когда сочетались браком. Джим был старше своей жены всего на год. Они встретились на одном из фестивалей цветов, который раз в год проходил в Лондоне. За одну-единственную, можно даже сказать, что мимолетную встречу, Джим понял, что Руфь Донели предназначена ему самой судьбой и решил ее добиваться. К сожалению, это было совсем непросто - Джим и Руфь были из разных слоев общества. И у них были непохожие характеры - Джим был слабее, чем Руфь. Однако для него никого не существовало, кроме его дражайшей возлюбленной. Он был намерен пойти на все, лишь бы добиться ее расположения. Друзья над ним смеялись - они знали, что Руфь не простая штучка и не по зубам Джиму. — Она тебе не пара, — чаще всего говорили они. — Ты для нее никто, — повторяла его родственники. Но Джим не собирался сдаваться. Он узнал, где проживает Руфь – как оказалось, в Мэйфере, – самом престижном районе Лондона, и отправился прямо к ней с визитом, чтобы поговорить с ней с глазу на глаз. — Что вам угодно? — спросила тогда Руфь, глядя на него свысока. Он до сих пор помнил этот взгляд. — Руфь, вы мне нравитесь, — начал слегка волнуясь Джим. Он запнулся и не знал, что говорить дальше, так как не представлял ее реакции. — Вы хоть представляете, о чем говорите? — воскликнула девушка и засмеялась ему в лицо. — Да я скорее умру, чем выйду за такого, как вы! — А если я докажу вам, чего стою? Вы посмотрите на меня? —  спросил он ее напористо, внезапно набравшись уверенности. — Сомневаюсь, что вы это сможете сделать. Вам до меня не добраться, — самодовольно и уверено заявила она. — А если я смогу, вы это сделаете? —  не отступал Джим. — Конечно, но вы не сможете, — она смотрела на него снизу вверх – для нее он просто был ничтожным насекомым. — Давайте заключим пари: если я за полгода не стану богатым, мы просто разойдемся друзьями, как будто ничего и не было, если же я заработаю больше вашего, вы без всяких оговорок выходите за меня, — твердо сказал он. — Ну что ж, пари принимается, мой дорогой друг, — смеясь произнесла она. Руфь это сильно позабавило. Ей было интересно понаблюдать за тем, как Джим будет выбиваться из сил, пытаясь заработать состояние. Пусть лезет из кожи вон, а она посмеется над этим. Все равно у него ничего не получится. Руфь считала, что парень долго не продержится. Да и, в конечном счете, плевать ей на него. Она хотела выйти за человека гораздо богаче себя и деньги было самым главным сейчас. Богатство – ее смысл жизни, бедность она презирала. А Джим Бьюкейтер… За ним будет интересно понаблюдать, и не более того. С этого момента и началась настоящая жизнь Джима. Да, сначала были определенные проблемы, но он с ними справлялся. Он наперекор всему собрался выполнить то, что хотел - стать богатым и завоевать Руфь. И это случилось. Благодаря ли везению, судьбе, или чему-то еще, Джим не знал, но понял, что отныне жизнь его изменилась. И днем, и ночью, в поте лица, он работал, не покладая рук. Джим знал единственный способ стать богатым. Нет, не махинации. И того хуже, не незаконная торговля. Он не был одним из тех "мафиози", которые зарабатывают нечестным путем. Все оказалось много проще - Джим решил сделать состояние на добыче золота. Он отправился в штат Луизиана - там начиналась настоящая золотая лихорадка и судя по слухам, не безуспешно. Многие решили попробовать себя на поприще золотодобытчиков и весьма преуспели в деле, а кто-то даже разбогател. Джим знал, что золото добывать - небыстро, можно этим заниматься годами и ничего не добиться, а можно за секунду сделаться миллиардером. Ведь один слиток - и ты уже владеешь большими деньгами. Но Джимми не боялся трудностей и преград. Более того, он верил в удачу. И, бросив все, что он имел в Лондоне, заложив дом, чтобы было на что путешествовать и питаться, он поехал в другую страну, в другой мир - вслед за мечтой. Перед отъездом он написал Руфь письмо. "Я уезжаю в Америку за золотом. Вернусь через полгода преуспевающим миллиардером, и мы поженимся. Твой Джим". Прочитав это письмо, Руфь звонко рассмеялась и, скомкав записку, выбросила ее в мусор. "Золото, - хмыкнула она. - Так и иголку в стоге сена можно всю жизнь искать". Теперь она точно была уверена, что у этого парня ничего не получится. И с этого дня она забыла о Джиме. Руфь Саллиман посещала светские приемы, балы, - это, конечно, было ее любимым занятием. Более того, девушка была признана самой молодой светской львицей Лондона - в 17 лет стать законодательницей высшего света совсем непросто... Но она справилась и получила все, что желала. Впрочем, Руфь была очень самодостаточной и самоуверенной и всегда получала все. В этом она пошла в своего отца- Роберта Саллимана, одного из самых крупных промышленников Великобритании. Он был успешным бизнесменом, обладал хорошей деловой хваткой и проворачивал все сделки по мановению ока. Семья Саллиман никогда ни в чем не нуждалась. Мать Руфь, Оливия, также происходила из небедной семьи, разумеется, состояния были объедены в одно после брака. Руфь была единственной дочерью Роберта и Оливии, которой ни в чем не отказывали и всю жизнь баловали. С самого детства она утопала в роскоши лондонских салонов и мечтала стать там главной. На балы она ходила с родителями. Вообще-то, детей не брали на такие мероприятия, но Руфь обычно сидела тихо вместе со своей няней и внимательно наблюдала за происходящим. Изучала. Оценивала. Критиковала. Танцевать девушка научилась практически тогда, когда и ходить. Танцы были для Руфь всем. Она преклонялась перед этим искусством, боготворила его. Руфь танцевала очень хорошо - у нее была отглаженная пластика, грациозность. Партнеры любили в ней быстроту движений, утонченность. Во время вальса - одного из самых красивых танцев, она не смотрела в пол, как это делали другие, проверяя не наступит ли на ногу, нет, она была до того искусной партнершей, что помимо свободы движения могла и вести дискуссии, общаться. Разумеется, от поклонников у нее не было отбоя - ее приглашали, с ней хотели провести время, ей делали предложения. А Руфь... Впрочем, она не торопилась с устройством личной жизни. Ей нравилось легкое времяпрепровождение и обилие осаждавших ее кавалеров. Это придавало ей популярности и давало возможность выбирать. С самого начала она знала, чего хотела - богатого, да такого, чтобы все смотрели на нее с завистью и восхищением. И она, похоже, нашла этого мужчину. Сэмюель Коллинз - самый преуспевающий бизнесмен Англии и чертовски привлекательный мужчина. О нем грезили все женщины страны. Но Руфь задалась целью заполучить его и сделать так, чтобы он принадлежал только ей одной и никому больше. Руфь это удалось - он ей назначил свидание и именно ему, прекрасному, как Аполлон, Сэмюэлю, она отдала свою девственность. Она была более, чем счастлива и уже трудилась над эскизом будущего свадебного платья, а родители считали приданое, как... Мечты разбились прахом. В один прекрасный момент, когда она была преисполнена счастьем, случилось то, чего она меньше всего ожидала и больше всего страшилась. Ее жених сбежал в Шотландию со служанкой. И Руфь впала почти в отчаяние, даже одно время не появлялась на балах. Хуже всего то, что она узнала об этом из прессы и ее и ее семью превратили в посмешище. Сэмюэль и эта оборванка посмеялись над ней. И Руфь возненавидела и его, и весь остальной мир. Сделалась жесткой и недоступной. Никого, особенно мужчин, не попускала к себе ближе, чем на метр. За это и получила прозвище, которым называли ее во всех лондонских салонах - "железная леди". И никто не хотел с ней связываться. Никто, до Джима Бьюкейтера. Джим Дьюитт Бьюкейтер... Человек, с непроизносимой фамилией, человек с загадочным прошлым. Он появился в Лондоне при странных обстоятельствах и вел очень скрытный образ жизни. Сам он происходил из семьи обедневшего промышленника, Дьюитта Бьюкейтера. Тот сделал деньги на металлодобыче, и неплохие. Но впоследствии не смог справиться с долгами и сел на мель. Поговаривали, что он проворачивал черные делишки с главарем мафии, орудовавшей в городе, но вероятно, что это лишь легенда. Сын же, похоже, всем пошел в отца. Он мечтал сделать большие деньги, обогатится и все это в короткие сроки. До встречи на фестивале цветов Руфь уже была наслышана об этом бизнесмене. Даже ее отец хотел стать его партнером, но понаслушавшись историй о старшем Бьюкейтере, не желал наступать на те же грабли. Неверие людей в его успех еще только раззадорило Джима, а отказ Руфь и ее презрение привело в ярость. И он начал работать с удвоенной силой, быстро освоившись в стране грез - Америке. Что, конечно, породило новые толки в английской столице. Говорили, что Джим залег на дно и вскоре все последовали примеру мисс Саллиман и забыли о горе-дельце. Но все оказалось не так просто и через обещанные полгода никто иной, как Джим, пожаловал в холодный город Лондон. Его было не узнать. И мало кто что понимал. Все газеты, во всех салонах только о нем и судачили. А что стало с его внешним видом. Куда исчез тот человек, который ходил в потрепанных брюках да рваных ковбойских рубашках? Что стало с взлохмаченными длинными волосами? Нет, теперь это был уже другой Джим - утонченный, ухоженный, с изысканными манерами. Это был человек, с которым не стыдно садится за один стол. Кроме того, он был невообразимо богат, очень богат. Да, ему удалось найти золото, много золота. Он трудился в поте лица на рудниках день за днем выискивав драгоценные крупицы, копаясь в земле в буквальном смысле слова, дабы ничего не проглядеть. И нашел - оказалось, что участок, на котором он работал, был полон залежами золота и у него этого металла оказалось больше, чем у кого-либо еще в том месте. Таким образом, Джим Дьюитт Бьюкейтер обменял золото на деньги, нажил состояние почти в два миллиона долларов и стал богатым. Одна его мечта сбылась. И он приехал в Лондон за другой, более приятной... *** — Я в это не верю! — едва слышно выдохнула Руфь, когда услышала от своей матери Оливии такую новость. Новость, сразившую ее наповал. В Лондон, после долгого и загадочного отсутствия, вернулся Джим Бьюкейтер. И вернулся богатым, очень богатым. Король даже планирует даровать ему титул герцога. — Дорогая, об этом говорят все и только ты этого не знаешь, - сделала замечание дочери мать и изучающим взглядом взглянула на Руфь. — Кстати, отличная партия для тебя. Мы могли бы объединить наши состояния. Руфь, доченька, он же золотой магнат! — напомнила Оливия и ее глаза загорелись – так было всегда, когда она думала о деньгах. Потому что она любила деньги и роскошь и всегда искала везде свою выгоду. Сейчас ей было выгодно выдать дочь за богатого и ничего дальше Оливия не видела. На чувства ей было наплевать. — Но его прошлое, — в панике напомнила Руфь, словно хватаясь за соломинку. О Боже, теперь ей придется связать судьбу с человеком, которого она почти презирала. Ведь у них было пари. Господи, и зачем она только согласилась на это? Ведь она была уверена, что у Джима ничего не получиться, хотела лишь поразвлечься, а теперь… И Джиму ничего не стоит всему городу сообщить об их договоре и тогда... Она прослывет обычной вертихвосткой без возможности доверия. — Дорогая, за такие деньги простят любое прошлое. Поверь, этот Бьюкейтер — то, что тебе нужно. Кстати, завтра состоится его визит. — Ну что же, — безучастно произнесла Руфь Саллиман и уставилась в одну точку. Ее судьба была решена... Они поженились в небольшой семейной церкви. Руфь была одета как и подобает невесте - нарядное белое платье со шлейфом, украшенное красивой вышивкой. На голове была прелестная диадема, подаренная матерью. Ярко-рыжие, прямые волосы струились по плечам, доходя до самой талии. Красота невесты была очевидным фактом и Джим был очарован. То, о чем он мечтал, сбылось. Но только не для Руфь Саллиман. Во время всего обряда венчания она стояла словно мраморная статуя и на автомате выполняла команды священника. Даже когда Джим стал ее целовать, она успела увернуться, от чего все гости стали перешептываться. Но больше всего досталось Джиму тогда, когда он перенес ее на руках через порог и она вошла в его дом, будучи уже женой. — Запомните хорошенько, — заявила она, повернувшись к нему. Глаза пылали яростным огнем, грудь вздымалась в возбуждении. О, как она соблазнительна в этот момент и как Джим хотел ее – всю. — Вам не удастся подчинить меня своей воле и заполучить меня. Я не собираюсь быть игрушкой в ваших руках. Я вышла замуж помимо своей воле, вы принудили меня и будете расплачиваться за это! - Руфь гордо вскинула голову и с вызовом посмотрела на новоиспеченного мужа. "Дерзка. Своенравна. Своевольна, — усмехнувшись, сделал вывод Джим, — Что ж, я люблю таких и укрощу ее пыл", — довольно улыбнулся он. Он подходил все ближе к ней, она отступала, шагая по длинному коридору. Наконец, в прямом смысле слова, он прижал ее к стенке. Она оказалась в западне и задрожала всем телом. "Проклятый ублюдок, хочет взять меня против воли", — сердито подумала Руфь, стиснув зубы. Джим все приближался. Через секунду его руки оказались на ее талии, он держал девушку очень крепко, и она не имела возможности выбраться из стальной хватки. Еще через секунду его губы завладели ее губами. Джим был силен и настойчив, и Руфь не могла сопротивляться. Ее руки повисли, и она просто стояла, позволяя ему горячо целовать ее. Что ж, это он умел делать отлично, надо отдать должное. Она почувствовала влечение. — Ты будешь меня еще умолять, Руфь, —  прохрипел Джим, жадно исследуя ее тело. Он был пленен. — Ты такой самоуверенный? — спросила Руфь. Но следующие его движения заставили ее сдаться на милость победителю - он неспешно расстегивал ее платье, проводя руками по всему телу. Это были сладостные, неспешные ласки, от которых все тело бурлило и изнывало от желания. Она находилась в истоме. Не могла стоять от слабости. Но вдруг что-то произошло. Не было его рук. Он остановился. Она в ужасе посмотрела на мужа. — Почему? — еле слышно спросила Руфь. —Ты хочешь продолжения? — самодовольно осведомился Джим. Он уже понял, что добился ее и покорил. Женщин всегда не могли устоять перед его ласками, и Руфь не являлась исключением. — Пойдем в постель, — сказала Руфь осипшим голосом. Она не ожидала от себя такого, но тело предавало. Оно само рвалось навстречу ему. —Ты отдашься мне? — спокойно спросил он, изучая свою жену. Волосы в беспорядке рассыпаны по плечам, платье расстегнуто, голова откинута на стену. Было видно, что она еле стояла, так как ноги дрожали. —Да, — последовал долгожданный ответ. Джим снова улыбнулся, наслаждаясь своей победой и тем, что смог приручить непокорную супругу. Затем он неспешно, еще ее томя, подошел к ней. Руфь в изнеможении обхватила его за плечи. Джима захлестнула волна желания. В следующий миг он яростно целовал жену. — Постель, — все еще говорила она. Но Джим больше не мог сдерживать себя. Страсть, как огонь, вырывалась наружу. Руфь тоже не могла стоять. Таким образом, они оказались на ковре в гостиной большого дома, где и предались любви. Джим понял, что Руфь не девственница и владеет этим искусством, но, честно говоря, его это мало волновало. Ему было хорошо. Ровно через девять месяцев после этого страстного соития и родилась их первая и единственная дочь — Роза Дьюитт Бьюкейтер. Девушка внешностью походила на мать – точно такие же огненно-рыжие волосы, глаза цвета сапфира, молочно белая кожа. Роза с детства росла красавицей и в раннем возрасте у нее появились друзья мальчики. Руфь думала и желала, что Роза вся пойдет по ее стопам и будет королевой в высшем обществе Лондона. Но глубоко ошибалась. Роза полностью пошла в своего отца. Роза росла очень добрым и отзывчивым человеком. Все ее любили, и у нее имелись друзья. Роза очень хорошо ладила с животными, и однажды ей отец подарил маленького пони и научил кататься. Они казались неразлучными в течение 10 лет, пока Фемида, лошадь Розы, не умерла естественной смертью. Тогда Джим, чтобы хоть как-то утешить свою любимую дочку, приобрел ей взрослого жеребца, которого девушка лелеяла, и они вместе даже иногда участвовали в скачках. Роза обучалась на дому, с гувернерами. Руфь мечтала отправить дочь в сельскую школу, где учили еще и хорошим манерам, но Джим был категорически против. Тогда они с Руфь крупно поссорились. Впрочем, они всегда ссорились... Их брак не отличался безоблачностью. Скорее, это было подобие брака. Уже к рождению Розы Джим осознал свою ошибку. Она состояла в том, что он женился на такой женщине как Руфь. Он надеялся, что когда они будут жить вместе, она изменится, и они смогут быть счастливыми. Увы, этим надеждам не суждено оправдаться. Руфь не стала той женщиной, о которой он мечтал. Более того, Руфь была надменной, стальной и совсем бездушной женщиной. Казалось, у нее напрочь отсутствовали понятия любви. Джим жалел, что связался с ней. Но он ни в коем случае не жалел о Розе. Роза была единственным хорошим, что Руфь дала Джиму. Одно время Джим даже хотел забрать Розу у Руфь. Мужчина мечтал перевести дочь куда-нибудь подальше от этой женщины. Он наймет для Розы няню, да и сам будет жить вместе с дочерью, а Руфь… Он будет содержать ее, как и раньше, но жить вместе с ней у него больше не было сил. После долгих раздумий, Джим понял, что так делать не стоит. Это может погубить его карьеру и вес в обществе. Но наполовину его мечта все же сбылась. Джим сам воспитывал дочь, и был этому чрезвычайно рад. Он считал, что Руфь окажет на Розу лишь дурное влияние. Однако, особых усилий ему приложить к этому не пришлось. Руфь совершенно добровольно возложила на мужа воспитание дочери. Практически с самого рождения Розы, отношения между матерью и дочерью не сложились. Они казались друг другу чужими. И Роза, чувствуя недостаток материнской любви, всей душой тянулась к отцу. Она чтила его и практически боготворила. Джим был для нее и отцом и матерью. А Руфь, похоже, такое положение вещей вполне устраивало. Она совсем не тревожилась из-за холодных отношений с Розой. Она жила своей собственной жизнью… Джим знал об этих слухах и даже не сомневался, что, все это правда. Да, его жена имела романы на стороне. Да, у нее было много любовников, и некоторые из них женатые и респектабельные люди. Да, из-за нее даже стрелялись.... Но ему было неважно. Нет, он, конечно, чувствовал себя обманутым, оскобленным и потерявшим любовь. Но... Свое горе он заливал в публичных домах. Они с Руфь очень редко общались друг с другом. Уже давно они перестали существовать, как муж и жена. Они были просто соседями… Какое-то время Джим пытался устроить видимость счастливой семьи ради Розы, но потом понял, что все это бесполезно. Руфь продолжала посещать приемы, да проводить время со своими любовниками, совсем не тревожась за дочь. Джим не понимал, как мать может так холодно относится к собственному ребенку. Руфь потеряла всякий интерес к Розе, когда поняла, что та пошла характером в отца. Женщина продолжала презирать своего мужа и по сей день, и так же ненавидела в Розе все, что напоминало в ней Джима. Роза Дьюитт Бьюкейтер была дочерью своего отца и нисколько не жалела об этом. Девушка очень любила и гордилась им. И Джим это знал. *** — Роза, — прошептал Джим, выпив очередную порцию эля. Пить он начал после того, когда появились проблемы с деньгами. Сначала дела шли хорошо, но Джим подозревал, что из-за похождений Руфь, людей, с которыми он заключал контракты, поубавилось. Дела шли хуже и хуже. Теперь же семья была по уши в долгах. А в довершении ко всему он недавно пристрастился к картам, за что очень корил себя. Но от этой зависимости он никак не мог избавиться. — За что мне это, — оплакивал самого себя Джим. — За то, что не возвращаешь деньги! — сказали ему совсем рядом, и Джим резко обернулся, да так, что задел рукой свою кружку, и она, упав на пол, разлетелась вдребезги. Перед ним стояли эти люди - предприниматель, которому он должен весьма крупную сумму денег и полицейский, который был послан тем человеком - Кэлом Хокли. К сожалению, надежды Джима, что его не отыщут в этом Богом забытом баре, разлетелись так же, как несколько секунд назад разбилась его кружка эля. — Не слишком вкусно для человека с деньгами, — хмыкнул севший рядом Кэл и, попробовав из бутылки эль, сморщил нос. Он предпочитал дорогой коньяк. Лавджой стал позади Кэла. В баре воцарилась тишина. Официантка быстро убрала осколки кружки. — Ну что, бизнесмен, будем отдавать долг? — чуть с иронией спросил Хокли. Неужели у такого опустившегося человека может быть красавица дочь? Теперь Кэл жалел, что решил вступить с ним в партнерство. — Я, — ссутулившись, сконфужено поговорил Джим, — Я сознаюсь. У меня нет денег. Но дайте мне время и я отдам все до последнего пении! — воскликнул он. — Я не верю тебе, — резко сказал Кэл, свысока посмотрев на него. — Один раз ты сбежал. И тебя бы за это отправить в тюрьму. — По одному слову мистера Хокли я сделаю это сейчас же! — Лавджой показал Джиму наручники. Тот не на шутку испугался. — Но я подумал, что могу и простить долг. Ведь я не бесчувственный, — заметил Кэл. — Вы простите мне долг? — изумился Джим. Он не раз слышал, что Кэл Хокли никогда ничего не делает просто так. Возможно, Кэлу что-то нужно, но что? — Да. Только взамен я поспрошу у тебя кое-что и ты мне это дашь. Иначе - сию же секунду отправишься в тюрьму и сгниешь там как крыса, — Лавджой ухмыльнулся. Он радовался, что они прижали к стенке этого подлеца. Девчонка у него видная. Кто знает, может и ему, Лавджою, удастся отложить лакомый кусок? — Что же? — тихо произнес Джим, уставившись на Кэла. Он готов на все, чтобы спасти семью. — Твою красавицу дочь. Знаешь, я не прочь жениться и мне нужны наследники. Говорят, твоя дочь - здоровая и красивая женщина, а это важно. Она сможет подарить мне сыновей. Ты дашь мне ее в жены и вопрос с долгом будет закрыт. Мы будем дружной семьей! — рассмеялся Кэл. — Что? — ахнул Джим и стиснул руки в кулаках. — Нет, мою дочь ты не получишь! Арестовывай меня! Я не дам собственную дочь тебе в лапы. — Хорошо, допустим, Лавджой тебя арестует. Но ты подумал о последствиях? Да, ты сядешь, но что будет с твоей дочерью и всей семьей? Они сгниют на улице или пойдут по рукам! — Кэлу было сложно разговаривать с таким упрямым человеком. Но он знал, что добьется своего. Очень уж он хотел его дочь, рыжеволосую Розу. Он однажды уже видел ее на одном из балов и девушка произвела на него сильнейшее впечатление. Кэл решил, что не оступится. — Неужели нет другого выхода? — уныло спросил Джим. Он понимал, что партнер прав. К сожалению, так и будет. Но он не мог допустить, чтобы такое случилось с его женой и дочерью. Нет, нет. Лучше пусть Роза выйдет замуж за Кэла. Хотя и такая жизнь для нее будет адом, да. Боже, бедная Роза. Он же ей обещал, что она выйдет замуж только по любви. А теперь... — Нет, да ты и сам это видишь, — подтвердил жестко Кэл. Он понял, что добился своего. — Ваша взяла, — уныло согласился Джим. — Только, — чуть тише спросил он, — Обещайте, прошу вас, Роза чуткий человек, пожалуйста, я обещал ей, что она выйдет замуж за того человека, которого выберет сама. Но раз случилось так… Обещайте, что если не любить вы ее будете, то хотя бы уважать. Умоляю! - горячо попросил Джим и в порыве схватил Кэла за руки и стал целовать их. - Я сделаю все для этого, все, буду вашим верным псом. — Да что вы, — Кэл с легким он вращением одернул руки, — Я же не чудовище и не собираюсь бить Розу. — О, мистер Хокли, — Джим со слезами на глазах посмотрел на мужчину. Кэл понял, что Роза – все для этого человека. Он не собирался ее обижать или бить. Более того, он надеялся, что они сойдутся характерами. — Ну, хватит сентиментальности, —прикрикнул Хокли. Затем он взял трость, надел шляпу и встал из-за стола. Лавджой на всякий случай встал рядом с Джимом, вдруг он задумает сбежать снова, да еще прихватить с собой свою дочурку. Нет, этого нельзя допустить. — Пошли. Вся компания вышла из бара "Бери от жизни все". Потом официанты бара еще долго будут вспоминать и обсуждать все, что здесь произошло. *** Роза Дьюитт Бьюкейтер стояла у окна их большого дома, который находился в Мэйфере, и ждала. — Я думаю, это бессмысленно! — холодно произнесла Руфь, делая очередной стежок. Ее раздражала такая преданность дочери Джиму. Лучше бы обратила больше внимания на светскую жизнь, а то так и останется в девках. — Мама, я не ты, — таким же холодным голосом отозвалась Роза. — Я буду ждать столько, сколько нужно. — Он думает только о себе, своих деньгах и играх. Думаешь, я не знаю, сколько он долгов сделал? Как бы нам не пришлось расплачиваться. А ты наивная. И Джим в этом виноват. Вбил тебе в голову всякие глупости о любви с первого взгляда. Любви не бывает. Если и бывает, то больно обжигаешься. Помяни мое слово, Роза! —  О, мама, как ты можешь так говорить? — всплеснула руками Роза и снова отвернулась к окну. Нет, она не намерена спорить и уж тем более что-то доказывать. Нет, это ни к чему. Они с Руфь всегда были разные. И у них каждый день возникал новый конфликт. Сколько себя помнила Роза. Воспоминания. Любуясь слетавшими с неба снежинками, Роза погрузилась в них... *** Роза не считала свое детство счастливым. Больше того, она с завистью смотрела на семьи, которые собирались вместе по вечерам, у которые были теплые и душевные отношения. Их же семья была холодной. Это Роза поняла с самого начала. А еще она осознала, что мать и отец не любящая пара и никогда не будут вместе. В таких ситуациях женщины находили отраду в своих детях. В случаи с Розой все было наоборот. Руфь отдалялась от нее с каждым годом все дальше и дальше, а Джим, наоборот, становился к дочери все ближе. Именно по этой причине Роза выбрала отца. За которого всю жизнь держалась, которого боготворила, которому верила. С отцом у нее была тесная внутренняя связь, которой не было с матерью. Впрочем, мать и не занималась ей и не обращала внимания на дочь. Помимо обучения с гувернерами, Роза училась сама. Она росла умненькой и любознательной девочкой. Роза довольно рано научилась читать и писать. Открывать что-то новое было для нее величайшей радостью. Отец постоянно дарил ей новые книги. Любимым подарком был глобус, который она получила на 10 день рождения. Тогда был особый день... — Доченька, закрой глазки, пожалуйста. Я для тебя кое-что приготовил,—  Роза с радостью подчинилась. Они стояли около стола. — Можешь открыть. — О, папочка, — не поверила Роза своим глазам... — Это для тебя. Я обещаю, что когда-нибудь ты побываешь во всех этих странах. — Папочка, папочка, — Роза плакала от радости у него на плече. Она всегда хотела путешествовать. — Поставь глобус в своей комнате и каждый день смотри на него. Тогда, возможно, твои мечты сбудутся, — заявила Руфь. Она видела, какой огонь горел в глазах ее дочери. Руфь и сама всегда мечтала посмотреть весь мир. Она надеялась, что когда-нибудь ее желание осуществиться. И женщину очень удивило и так же обрадовало, что и ее дочь мечтает о том же. Впервые за все эти десять лет между ними возникло что-то общее. Тогда в Руфь, наверное единственный раз в жизни, заиграли материнские чувства. Роза с удивлением посмотрела на Руфь. Маленькая девочка не понимала, почему мама смягчилась. — Мам, — Роза упала в объятия Руфь и тихонько заплакала, преисполненная радости. После того раза мать и дочь ни разу не обнимались и не были близки, между ними снова возникла стена. Конечно, Розе не хватало материнской любви. Она очень часто вспоминала о том дне и надеялась, что отношения с Руфь у них когда-нибудь наладятся. Но этого не случалось. Утешением для девушки был отец, который многому ее научил и много ей дал. И вот теперь она выросла и превратилась в благородную леди. Спустя столько лет в их семье не произошло изменений - все было по-прежнему. И Роза уже смирилась с этим. Ей уже не было так горько из-за безразличия матери. Ей хватало любви и заботы отца. Хотя с недавнего времени Розе показалось, что у Джима возникли проблемы. Девушка всегда это чувствовала! Когда она пыталась поговорить об этом с матерью, та отмалчивалась. Семейные ужины проходили в полном молчании и отчуждении. Что еще хуже, до Розы тоже доходили слухи о тайных похождениях Руфь. Но она не могла и не хотела об этом думать. Внезапно послышался скрип и Роза очнулась от мечтаний. Приехала машина! Сначала Роза подумала, что это отец, но машина оказалась незнакомой. "Показалось", - подумала Роза и уже было собралась отойти от окна, так каково же было ее удивление, когда она увидела выходящего оттуда отца в сопровождении каких-то мужчин. — Папа, — прошептала Роза и тяжелое предчувствие поселилось в душе... — Ох, Роза, — Джим сразу, как только вошел в дом, крепко обнял ее и заплакал. Руфь отвернулась. Она терпеть не могла мелодраматичные сцены. — Может быть, желаете чего-нибудь выпить? — обратилась она к гостям. Обоих Руфь видела уже ни один раз. Они встречались на многочисленных приемах. — Нет, спасибо. Мы пришли сюда по неотложному делу! — нарочито громко произнес Кэл. Его тоже не прельщала эта сцена нежностей между отцом и дочерью. Наоборот, он считал, что отец должен строго воспитывать дочь и не давать ей никаких вольностей. Джим же слишком разбаловал свою дочь. Но ничего, он, Кэл, будет держать жену в узде. — Папочка, что-то случилось? Кто эти господа? — между тем начала расспросы Роза. Она видела, что отец в очень подваленном состоянии. Видимо, ни к чему хорошему это не приведет. — Джим, почему ты не предупредил меня заранее о приходе этих людей? Я бы накрыла на стол! — упрекнула мужа Руфь. — И вообще, где ты проводил время? -— потребовала она ответа. Руфь не гнушалась устраивать мужу прилюдные сцены. Она его ни во что не ставила и всячески стремилась опозорить. Наблюдавший за этим Лавджой оценил Руфь. "Вот это женщина. Не то, что младшая ее дочурка. С ней бы мы могли прийти к интересному соглашению. Я уверен, она не станет возражать", — мечтательно размышлял Лавджой. Он прямо посмотрел на Руфь. Ему показалось, что та  подмигнула... — Роза, Руфь, — говорил Джим, потирая шляпу. — Эти господа — мистер Кэл Хокли и полицейский, Себастьян Лавджой, — представил их друг другу Джим, уставившись в пол. — Боже мой, что ты натворил! — воскликнула Руфь, поняв, что перед ней полицейский. Хотя и так можно было догадаться — муж сделал очередной долг. — Если вы хотите арестовать отца, вам это не удастся! — воскликнула Роза, подойдя к Лавджою. — О нет, мы этого не сделаем! — с легким самодовольством заявил Кэл. Он до неприличия внимательно разглядывал Розу. Да, сделка еще более удачная. Роза ему нравилась. Ее бы как следует приручить и все. Они будут жить у него, а Джим пусть катится ко всем чертям. — Тогда что? Папа, пожалуйста, скажи, — шепнула отцу Роза. — Доченька, милая, — очень тихо пролепетал Джим, нервно вращая глазами. — Дело в том, - он тяжело вздохнул, указывая на Кэла, — Что это твой будущий...,— Джим сделал паузу, прежде чем произнес самую страшную фразу в жизни Розы, — Супруг, — и Джим отвернулся к окну, и посмотрел на заснеженную улицу. Все, что угодно, лишь бы не видеть этого лица Розы. Роза Бьюкейтер же смотрела то на Лавджоя, презрительно, конечно, то на Хокли, откровенно показывая, что ненавидит его, то на мать, пытаясь найти у той хоть какую-то поддержку, но ясно было, что она только радовалась. Для нее же это было выгодно! Нет, Роза в этот момент поняла, что осталась совсем одна. Без поддержки и любви. Собственный отец, которого она боготворила больше жизни, предал ее. А ведь он обещал! Как он мог? Нет, Роза этого не вынесет. Сердце барабанило такую оглушительную дробь, что, казалось, грудь вот-вот разорвется. В ушах звенело. Роза покачнулась. Раз, второй. Кэл было уже подбежал к ней, чтобы поймать, но не успел. — О, папа, — со слезами на глазах прошептала девушка и не выдержав, упала в обморок. За окном разразразилась буря.