Те, на кого надеешься, могут погубить, а те, кем пренебрегаешь, - спасти. (С) Эзоп
Ночь. Улицы пустовали. Только безбашенная и загадочная Луна прогуливалась по таким улицам. Она всегда выделялась своим мировоззрением и в Хогвартсе, и вне его стен. Сейчас же ей просто казалось, что она там, где ей нужно было быть. Она не могла это объяснить, ей просто так... казалось. Луна завернула в один из темных закоулков. Тут она раньше не была, хотя обошла этот округ по несколько раз. "Это точно не просто так..." - подумала Лавгуд. Хотя она и была чуть-чуть странной, но всегда была очень смелой, поэтому без колебаний погрузилась в темноту этого места. - Люмос. Тихим голоском, можно сказать, пропела блондинка. Кончик палочки загорелся белым свечением. Она увидела перед собой довольно узкий, но не слишком, переулок, с тупиком на другом конце. Этот переулок создавали два высоких здания, которые находились друг напротив друга. Луна решительно зашагала вперед к неизведанности. Вдруг кто-то подошел сзади и накрыл своей ладонью её рот. Луна не ожидала такого, но к счастью она умела обороняться в таких случаях. Не медлив, она резко опрокинула голову назад, тем самым ударив своей макушкой нос нападавшего. Враг простонал от боли, и Луна, не теряя ни секунды, дала нападавшему локтем в бок. Локоть - самая крепкая часть тела, и использовать его в качестве оружия довольно логично. Она била, пока мужчина не сумел повернуть её лицом к себе. Он с силой сжал её руки, чтобы она не могла пошевелиться. Когда Луна увидела его перед собой, то ахнула от удивления - это был Малфой. Он смотрел на нее злобным, на сколько это было возможно после ударов Лавгуд, взглядом, и метал молнии. Из носа струйкой текла кровь, губа была немного рассечена. Мужчина тяжело дышал. - Что. Ты. Творишь!? Ты хотя бы знаешь, что это за место!? - прошипел хриплым от боли голосом Малфой. - Я оборонялась, Драко! Ты в своем уме подкрадываться сзади и прикрывать рот, аки бандит?! Что я должна была подумать? - довольно спокойным, но на грани крика, голосом, отчеканила Луна. Малфой очень смутился от упоминания его имени, ведь так его называли только близкие ему люди. С самого первого курса Хогвартса Луна предпочитала называть всех не по фамилии, а по именам, и это был еще один повод называть ее чудачкой. - Малфой, - исправил её он. - Хорошо, Малфой. И, кстати, что ты тут делаешь? - Знаешь, Лавгуд, у меня точно такой же вопрос к тебе. На его высказывание она лишь пожала плечами, мол, "не знаю". - Не знаешь? Фхх, ты не перестаешь удивлять меня. - На твой вопрос я ответила, Др... Малфой, теперь твоя очередь, - очень уверенным тоном произнесла Луна. Подумать только, сколько уверенности может быть в такой маленькой и хрупкой девушке! - Я?... э-э-э... я... прогуливался, - это было наполовину ложью, ибо он прогуливался, но он точно не знал, куда идет, и у него было предчувствие, что куда бы он не пришел, он будет там нужен больше всего, что было очень схожим с чувством Луны. - Знаешь, Малфой, у меня было точно такое же чувство. По-моему, это не случайность, - очень серьезным тоном произнесла девушка, и у Малфоя вытянулось лицо. "Откуда она, твою мать, знает?!" И вдруг его осенило. Легилименция. - И опять же, Лавгуд, ты не перестаешь удивлять меня. Легилименция, - на его слова Луна лишь хитро улыбнулась, так, как делала только она. Повисло молчание. Каждый думал о своем. Вдруг в одной из квартир загорелся свет. Они оба переглянулись и повернулись на источник света - маленькое окошко, которое находилось на десятом этаже. Неожиданно в окошке начал появляться женский силуэт. Полумна мигом выключила свою палочку, чтобы не привлекать лишнего внимания. Девушка была довольно красивой, но лица видно не было. Таинственная дама вышла на балкон. Малфой заметил, что она дрожала и еле стояла на ногах. А на щеках что-то заблестело, смутно напоминающее слезы. Малфой долго думал и не мог поверить в свой вердикт, а в голове мелькнула мысль, что они с Лавгуд могут стать свидетелями... самоубийства. Ему казались бредом собственные мысли, но состояние этой девушки уж больно напоминало его самого, который решил покончить жизнь самоубийством, когда его отец умер, а мать попала в больницу. Его догадки подтвердились, когда девушка перекинула свою тоненькую ножку через ограждение балкона. Малфой рванул с места, как ошпаренный. Он мигом влетел в подъезд при помощи "Алохомора". Он перепрыгивал три, а то и четыре ступеньки. "Лишь бы успел, лишь бы успел... ", - только это тяжелым эхом отзывалось в голове Драко. Когда через две минуты он очутился на десятом этаже, "на помощь" пришла задача с выбором квартиры. Всего их было три. С логикой у него было вполне в порядке. Надо было просто подобрать квартиру, вид из окна которой выходил на переулок. К счастью, подошла только одна квартира. Двести девяносто два. Предварительно выбив дверь, он со скоростью молнии влетел туда. Пробежавшись по квартире, мужчина увидел девушку, сидящую на преграждении: пышные, густые волосы, маленькое телосложение. Она была ему до боли знакома. Он подошел поближе, так бесшумно, что никакой голубь с потрясающим зрением и углом обзора в триста шестьдесят градусов ничего не заметит. Теперь он увидел ее лицо и её глаза, цвета темного шоколада. Это была Грейнджер. В глазах было столько боли и безысходности, а по щекам текли слезы. За эти годы она сильно похорошела, она стала... красивой? Да, она безусловно ею стала. Не сказать, что она была раньше некрасивой, просто ее внешность в школьные годы никак не бросалась в глаза. Малфою стало очень жаль её, ведь она лишилась того, чего боялся лишиться Малфой - ребенка. Из раздумий его вывел голос Гермионы, очень тихий и еле слышный. - Три...***
Когда Гермиона жила с Роном, то у них была двухкомнатная небольшая квартира. Она была черти знает где, и район был не очень хорошим. Зато за все время проживания там они жили в отношениях. Сейчас Гермиона приезжает туда, но очень редко, чтобы, например, банально пропылесосить полы и убрать пыль с мебели. Сейчас Гермиона, решившись на этот шаг, приехала сюда. Дом пустовал. Был покрыт слоем пыли, ведь в последнее время у Гермионы не было времени на заботы даже в собственном доме. Приехав ночью, Гермиона сразу направилась на балкон. "Вот и все. Кто бы мог подумать, что героиня войны умрет вот... так? Вот так глупо. Когда все забыто, но старые обиды не дают покоя израненной в клочья душе. Она была сильной слишком долго. Гермиона полностью села на перегородку. Было очень высоко и дрожали ноги. Раз... Перед глазами Гермионы всплыли воспоминания её детства. Воспоминания о Хогвартсе, её друзьях, её семье. Картинки менялись одна за другой, а по щекам лились слезы, казалось, так опасно обжигая кожу. Два... Теперь уже воспоминания о Роне. Его доброй семье. О том, как они с Роном любили гулять под дождем, как праздновали их дни рождения - снова поток слез, сопровождаемый душераздирающими всхлипами. И тут... на секунду перед глазами предстал... Малфой? Почему он? Его глаза, серые и леденящие душу, выраженные черты лица, бледная кожа и платинового цвета волосы. Она не испытывала к нему ни влечения, ни ненависти. Они выросли и повзрослели. Но сейчас все должно закончиться. Вот здесь и сейчас. Она сделала глубокий вдох и... Три. Она прыгнула. Предательская слеза скатилась по лицу. Вдруг она почувствовала боль в голове. Вздох. Почему её не ломит от боли? Почему она дышит? Почему приятное тепло у запястья? Она чувствовала, как ее тянут наверх. Вместо асфальта она ощутила холодную плитку балкона. - Что же ты делаешь, Грейнджер? Дурочка... какая же дурочка. «Самая умная», называется, - это был чей-то приглушенный голос. Она открыла глаза и увидела две белые головы. Все становится мутным, все темнеет. Она разглядела Луну и... выдох... Малфоя.