чтобы перестать тебя вспоминать

Прекрасный Рим мелькает в карих глазах, сохраняясь каждым моментом, словно фотоснимки в голове. За год Джо успела в буквальном смысле запомнить каждый камешек, каждую выемку, каждую дорожку этого необыкновенного места. Многими долгими вечерами она прогуливалась по Аппиевой дороге, бродила по замку Святого Ангела, изучала невероятные росписи на стенах и потолках церквей, впитывая каждый миллиметр этого чарующего города. И ей было мало. Казалось невозможным насладиться этим сполна. Она обожала осматривать Термы Каракаллы, представляя себя в те далёкие века, когда эти места блистали жизнью. При каждой возможности посещала Рынок Траяна, вновь и вновь поражаясь его статности и красоте. Взахлёб девушка изучала историю Рима и каждый раз, отмечая для себя что-то новое, сильно радовалась, ведь для неё это было действительно приключением. Джозефин гордилась собой. Гордилась тем, что сумела приехать сюда, смогла поступить в престижный университет Рима. Она чувствовала себя прекрасно, осознавая, что теперь являлась частью это жизни, вычеркнув прошлую навсегда. Но, наверное, глубоко в душе, девушка осознавала, что когда-то ей придётся вернуться домой. Не навсегда. Это не входило больше в её планы. Ненадолго, чтобы повидать родных, побыть с ними рядом и предвкушать возвращение. Скучать по Риму, представлять вновь эти длинные вечера с луной, горящей прямо над головой. Посадка закончилась и девушка, крепко держа в руке лямку сумки, устроилась поудобнее. Лететь до Вашингтона ей больше двух дней с пересадкой, ведь прямые рейсы оказались слишком дорогими для её кармана, а трёхчасовая дорога от города до родного Ричленда абсолютно не внушала энтузиазма. Да и настроения у Джо совершенно не было, ведь улетая из солнечного Рима она вновь попадала в ту жизнь из которой карабкалась когтями, словно кошка. Неприятные воспоминания затягивали, словно болото и единственной радостной мыслью была скорая встреча с мамой, которая как всегда напекла печенья и уже купила гречневого молока к приезду дочери. Спустя долгие часы, проведённые за наблюдением в иллюминатор за погодными условиями и видами с высоты птичьего полёта, Джо так и не смогла уснуть. Она приближалась к родному дому, но от осознания, что сможет случайно встретить ЕГО на улицах городка, услышать хриплый, прокуренный голос, встретиться взглядом, ей становилось душно. «Чёрт бы его побрал.» — подумала она, цокнув себе под нос в очередной раз. — " Я еду к семье, а не чтобы снова испытывать страдания. Джо, это разные вещи!» — внутренний голос корил девушку за нежелание вернуться домой, ведь там её многие ждут, но отделаться от зудящих мыслей она не могла. Было слишком больно, чтобы просто всё отпустить. На вторую ночь Меннинг всё же сумела задремать, облокотившись на подлокотник. Хотя сосед, что частенько похрапывал и всё пытался ютиться на явно неудобном кресле, будил и в конце концов отбил всё желание спать. Но Джо не расстроилась, ведь часто зачитывалась библиотечными книгами в своей небольшой, уютной комнатке в Риме, ночами на пролёт. Спустя долгие часы и не совсем приятную пересадку, Джозефин сошла с трапа в Вашингтоне и, натянув капюшон на голову, чтобы спрятаться от дождя, льющего, как из ведра, пошагала к выходу из аэропорта. Сумев поймать транспорт, девушка устроилась на заднем сидении и притихла, замечая, как сильно меняется пейзаж за пределами величественного Вашингтона. Монолитные, многоэтажные здания сменялись старыми пятиэтажными домиками, от блестящего шика президентского города оставались лишь воспоминания и глазам открывался широкий горизонт, застроенный заправками и забегаловками. И дрожь уже была не такой сильной, как могла бы себе представить Джозефин. Нет, она вовсе не была спокойна, но боялась не настолько сильно. Наверное, время берёт своё и чувства, даже самые сильные, притупляются, оставляя лишь лёгкую грусть. Её кеды тут же залились водой, когда девушка покинула такси и ступила в глубокую лужу перед собственным домом. Дождя уже не было в этой части города, но запах влажной земли и травы тут же проник в нос, заставляя Джо хмыкнуть. — Чёрт, — выругалась она, пытаясь хоть немного отряхнуть обувь. — Знакомы Ричленд, — усмехнулась Джозефин и подняла глаза вверх, осматривая родные просторы. Дом казался меньше, чем раньше. Хотя, возможно, это она выросла. И хоть здесь не было старинных выемок, красивых, узорных колонн, античных фресок и живых росписей, Меннинг улыбнулась. Она помнит всё, что связано с этим домом, отсюда и взялась её еле заметная улыбка, которая стала ещё шире, когда из открывшейся двери показалась её мама. — Джозефин Александра Меннин, я же говорил, что убью тебя, если ты вновь наденешь эти ужасные порванные джинсы! — в буквальном смысле бегом, Джесика подлетела к дочери, окружая её собственным теплом сквозь крепкие объятия. — Я тоже по тебе очень соскучилась, ма, — прошептала Джо, обеими руками сжимая женщину. Запах матери, её духи резко толкнули девушку в детство, которое было насыщенным и ярким. От этого внутри образовался комочек счастья, который вскоре лопнул и растёкся по телу. Приятные ощущения заставляли девочку улыбаться и чувствовать счастье от долгожданной встречи. — Так, пойдём в дом. Папа пожарил курицу, — командным голосом, но с широкой улыбкой, вновь заговорила женщина, выпуская дочь. — Ма, когда ты ему уже скажешь, что она получается просто ужасно? — хныкая в голос, проговорила та. — Никогда, милая. Нельзя ломать его мечты, — усмехнулась женщина, в обнимку с Джо и шагая к дому.