Чтобы меня не открыли, не разоблачили, не разворошили

       — У нас есть люди в Преисподней, не понимаю, из-за чего все так оживились, — недовольно пробурчала Вельзевул стоящей рядом Дагон и продолжила уже куда громче: — Верно! Если петли на дверях будут ненадежными, вас же герцог Хастур скормит церберам, на мою защиту не рассчитывайте. Не терплю безответственности. Никто горевать не станет.        — На поверхности не происходит почти ничего, человечество не так уж и многочисленно, чтобы занять всех демонов, от ангелов ничего достойного в плане козней ждать не приходится, — также негромко заметила Дагон, начиная перебирать документы в руках. — Неудивительно, что весть о болезни Адама так всех взбудоражила.        — Будто ничего более интересного не происходит. Вон, ангелы пытаются уболтать нас на строительство общего входа, так хоть бы кто слово сказал. Переговоры с врагом, встречи, просьбы чертовых Небес — им плевать. А как смерть Адама — так все, оживились. Кто вообще растрепал всему Аду? — Вельзевул едва удержалась, чтобы не пнуть оказавшийся под ногами булыжник. — Нет, не может тут быть ничего лишнего, мне самой за работу взяться или церберов привести?        Дагон недоуменно пожала плечами, наблюдая, как очередной перепугавшийся демон прошмыгнул за инструментом. Верно, кого интересует политика и всякая идейная чепуха. Общий парадный вход погоды не делает.        — Разве не Кроли принес весть, нет? — задумчиво потерла нос Вельзевул, сгоняя очередную обнаглевшую муху. — Он в Преисподней раз в десятилетие с отчетом бывает, как вообще ухитряется слухи разносить? Записки разбрасывает? Собирает всех бездельников в затопленных коридорах?        — Кроли был первым, — заметила Дагон, вытаскивая из папки с бумагами короткую записку, исписанную убористым почерком. — Рядом с семейством Адама бывают другие демоны, их служебки тоже приходили. Вероятно, кто-то из них…        Вельзевул не удержалась от короткого смешка:        — Защищаешь автора самых внятных записок?        — Нет, — с достоинством возразила Дагон. — Он не пишет бумаги ради бумаг, в отличие от остальных. Все. Ну… и вообще. Он быстрее других сообщил о новостях. Не мозолит глаза на еженедельных собраниях с этими своими историями.        Вельзевул пожала плечами, глядя, как два демоненка пытаются закрепить покосившуюся дверцу клетки. Дьявольски медленно — даже невесомая пыль с наконец-то высохших потолков опускалась быстрее, чем эти двое шевелились. Вельзевул с трудом удержалась от того, чтобы снова прикрикнуть. Сжала и разжала кулаки, мысленно представляя, как болезненно с их материальными оболочками мог бы разобраться цербер…        — Не отрицаю, он — один из лучших, — с сожалением отметила она наконец, — но повышения я ему не дам, так для всей Преисподней лучше. Только представь, что будет, если в нашем хаосе будет носиться рыжее нечто со своими идеями… Нет, пусть дальше людей до истерик доводит.        Дагон поежилась и шагнула в сторону, когда с потолка посыпалась каменная крошка. Тут же целый каменный пласт с глухим стуком свалился точно туда, где она стояла мгновение назад.        Вельзевул взъерошила волосы на затылке — вернее сказать, попыталась вытряхнуть вездесущую пыль — и отвернулась от демонов, которые продолжили возиться с дверьми клетки.        — Мне не нравится, что они отвлекаются, — сметая пыль и с плеч, недовольно скривилась Вельзевул. — Работы полно. Тысячелетие к завершению близится, а у нас в Преисподней как были сплошные пещеры с камнями, торчащими из глины, так и остались.        Мимо идеально ровным строем, грохоча и чеканя шаг, прошло два десятка демонов, облаченных с головы до ног в темные балахоны: даже головы — и те за тканью скрыли.        — Им что, прогуливаться больше негде? — презрительно выплюнула Вельзевул: настроение окончательно испортилось. — Пусть вышагивают наверху, здесь и без того узкие коридоры. Сегодня же на Совете скажу, что они мешают… Да хоть церберов будят своим грохотом. Решили тренироваться — пусть отправляются в леса и охотятся без всяких чудес. Псов тоже кормить нужно.        — Хастур скажет, что всего достаточно, — неуверенно отозвалась Дагон.        — Хастур промолчит. Он их обожает, своих церберов, — Вельзевул безрадостной улыбкой проводила очередной отряд из Легионов Проклятых и пошла прочь: Дагон последовала за ней. — Я понять не могу, почему они так легко забывают прошлое. Астарот их… собратьев в содержимое закрытых банок превращал, и ничего — вон, добровольцами шагают. А если завтра его снова захватит идея массовых экспериментов? Что, ко мне побегут? Мерзость. Еще тысячелетие спустя они и про Падение-то забудут.        Дагон спрятала усмешку, опустив голову.        — А что? Силы восстановились. Придумают объяснение, что Милостивая на самом деле скорбит по нам, и что демоны могут возвратиться, если раскаятся… — Вельзевул остановилась, раздосадовано сплюнула и принялась отряхивать балахон. Снова. — Отвратительно. Не помнят вообще ничего.        Конечно, где-то внутри Вельзевул прекрасно понимала, что происходит в Преисподней. Они тонут в этом бессмысленном болоте. Работы нет, развлечений — кроме как напугать среди ночи какую-нибудь впечатлительную Адамову правнучку — тоже нет, к семейству Каина она сама пока никого особо не подпускает… Люди до сих пор не слишком-то разошлись по планете: будто нарочно пытаются удержаться на одних землях, не слишком далеко от своего почтенного и раскаявшегося праотца. Люцифер уже три сотни лет наверх нос не кажет, снова уселся на берегах проклятого озера. Не удивительно, что к Астароту, продолжающему готовить будущее войско, повалили толпы демонов. Хоть какое-то занятие.        Толпа двуличных кретинов. Никого из них не нужно беречь: они сами лезут в проклятое пламя.        Ради чего она вообще сутками прыгает по разным уровням Преисподней? Чтобы не дать самому же Астароту поубивать свое войско за предстоящие пять тысяч лет? О великая бесконечная бездна, как же ей это надоело.        — Я ничего не забыла, лорд Вельзевул, — послышался вдруг необычайно глубокий голос Дагон. Вынырнувшая из своих мыслей и забот Вельзевул с удивлением обнаружила, что та опустила ей руку на плечо. — Я помню, что вы сделали. И для чего это делаете. Они одумаются, не сомневайтесь.        — Лорд? — удивленно переспросила Вельзевул. — Дагон, не вынуждай и тебя поправлять…        — О чем ты? — возвращаясь к своему обычному «ты», широко улыбнулась Дагон и крепче стиснула чужое плечо. — Ничего никто не говорил. Я помню, кто ты. И что я делаю при тебе. Что все мы делаем для Преисподней.        — Я тоже не забуду, — хрипло произнесла Вельзевул, чуть кивнув.        — Можешь напомнить мне, когда это понадобится, — Дагон убрала руку, перехватывая документы поудобнее, и указала на лестницу. — Мне пора. Хочу проверить, что там с помещениями для Адама. Не приведи Сатана, преставится раньше, чем мы будем готовы. Увидимся на Совете.        Вельзевул лишь кивнула: выразить по-другому благодарность этому демону казалось невозможным. Слова тут излишни, всей признательности ими не передать. Да и что уж там, Дагон прекрасно знала, как высоко Вельзевул ценит преданность — тем более в Аду. Может, стоило рассказать ей чуть больше о затее с ангелами?       Чувство благодарности медленно вытесняли привычные тревожные мысли. Вельзевул, не желая тратить время на пустяки, тоже побрела к себе: ее кабинет находился всего уровнем ниже.        Чертов Адам. Выбрал же время, чтобы помирать. Вельзевул сейчас самым неподобающим для порождения зла образом желала ему выздоровления. В приличной демонической компании и не обмолвишься — стыда не оберешься. Смерть первого человека наверняка привлечет внимание ангелов. Не приведи Сатана, Метатрон или еще кто спустится, решит краем глаза взглянуть на Каиново семейство… Да тут, пожалуй, даже Михаил достаточно будет, прояви архангел чуть больше внимания, чем обычно. Там, в проклятом городе Енох, сейчас так несет грехом и ангельской подкисшей благодатью, что только слепой не заметит.        Столько лет работы пойдут прахом. Конечно, некоторых ангелов накажут. Того же Тамиэля, Азазеля, еще нескольких — и все. Да и наказание, скорее всего, будет формальным: разжалуют, понизят, заставят заниматься какой-нибудь богоугодной ерундой и не появляться на земле… Вельзевул же планировала куда более масштабную мерзость.        Ее подарок Небесам вот-вот созреет.        — Надеюсь, ты найдешь время перед Советом? Нужно поговорить. Я нашел кое-что, — послышался вдруг негромкий вдумчивый голос.        Вельзевул замерла в шаге от двери в собственный кабинет.        Дьявол. Асмодей снова с новостями. В последнее время все его рассказы ничего хорошего не сулили.        — И что срочного на этот раз ты нашел в своих книгах? — Вельзевул попыталась добавить голосу хоть немного заинтересованности. Получилось не слишком хорошо — и от внимания усевшегося в кресло без приглашения Асмодея это не ускользнуло.        — Это связано со смертью первого человека. «Того, что создан из праха», — улыбнувшись одними губами, заявил Асмодей. — Любопытно?        — Скорее похоже на полезную своевременную информацию, — Вельзевул протянула руку и забрала предложенные листы, исписанные фиолетовыми чернилами. — Изложишь коротко? Работы по горло.        — У тебя по-другому не бывает, — хмыкнул Асмодей, но все-таки продолжил, подавшись вперед. — Работы будет больше, вскоре найдется, чем занять демонов. При условии, что наш будущий постоялец все-таки помрет, а не продолжит пустыми молитвами сотрясать воздух.        — Расселение? — ткнула пальцем в строки Вельзевул.        — Ага, — кивнул Асмодей. — После смерти Адама, как предписано Великим Планом, его дети пойдут по землям, каждый в поисках своего места. Годы скитаний — но планета наконец будет заселена не только зверьем. Вот. В черновиках.        Вельзевул, хмурясь, вглядывалась в текст. Признаться, у нее были свои планы на некоторые территории: придется занять их демонами, чтобы никто из людей не рискнул туда сунуться. Что же до мысли о вездесущем человеке… Отвратительно. Настроят везде своих убогих домишек, оград и кривых заборов… Тишины даже в глухом лесу не найдется. Вечный несмолкающий крик человечества: сливающиеся в один протяжный вопль звуки, от каждой твари — ребенка или старика, не важно.        — Хотя бы предупредил, уже радует. Зато ангелы молчат, интересно. Так… Здесь говорится об убийце и смерти, — она оторвалась от текста. — Разве Адам не умирает от простой болезни? Старость и все такое, тело выносилось… Его что, кто-то из детей прикончит?        Асмодей махнул рукой.        — Нет. Это не про Адама. Мне вообще не очень нравится то, что указано в черновиках, — он машинально прикоснулся к кончику носа. — Там звучит фраза «первый убийца». И говорится, что его смерть, как величайшего грешника, связана со смертью праведного отца. Знал, что тебе это будет интересно.        Вельзевул выругалась, в ярости скомкав бумаги.        — Хочешь сказать, что и Каин вскоре умрет? — заговорила она наконец, справившись с эмоциями. — Не сказано, как именно? Хоть что-то? Мне сейчас изменения там не нужны. Новый отец семейства может убедить остальных прийти к новым правилам…        — План — лишь направление, мы не обязаны следовать… — успокаивающе начал Асмодей.        — Для нас, демонов. Не для людей, — Вельзевул ударила ладонью по столу, тяжело выдохнув.        — Тогда изврати его, — легко ответил он. — Оставайся верна словам, но не смыслу. Умереть — штука расплывчатая, может, он совершит какой-то особенный грех? У тебя там ничего на примете не найдется?        Вельзевул скептически подняла брови. Особенный грех? От Каина? Уже множество раз проклятого? Да проще заставить его совершить что-то благое, чем найти подходящий вариант. С другой стороны — подумать стоит. Когда Небеса размышляли о грехах, они явно не учитывали, до чего могут докатиться их преданные и могучие ангелы.       — Время есть, — наконец согласилась она и покосилась на скомканные листы. — Еще копии нет?        — Ты эмоциональна, как и всегда, — не выказывая неодобрения, проговорил Асмодей, щелкнув пальцами: листы приняли первозданный вид. — Твой план с ангелами сильно затянулся, не думаешь? Это привлекает внимание.        Вельзевул лишь отмахнулась:        — Поверь, оно того стоит. Только бы не мешал никто.        Асмодей хотел было что-то сказать, как двери распахнулись.        — Лорд Вельзевул, — с порога заявил Шеду, не удосужившись даже поздороваться с Асмодеем, — у меня сообщение для вас. Человек просит помощи. Каин. Он услышал о своем умирающем отце и хотел бы присутствовать на погребении.        — Видишь, Великий План не так уж и глуп, — прошептал будто бы самому себе Асмодей.        — Адам еще не умер, — спокойно заметила Вельзевул. — Не рановато ли с такими просьбами?        — Люди любят преувеличивать, — пожал плечами Шеду, настороженно осматриваясь: похоже, в кабинете ему было неуютно.        — А еще они слишком сентиментальны, — устало пробормотала Вельзевул, усаживаясь в кресло. — Даже самые разумные из них. Придется обсудить с ангелами. Кажется, они там сильно возражали против общения праведного семейства с проклятым. Хотя, как по мне, в чем разница, все после смерти к нам на огонек отправятся.        — Можно вовсе ничего не делать, — нахмурился Асмодей. На лице его буквально горело непонимание: зачем Герцогу преисподней помогать какому-то человеку?        — Можно, но это не наш вариант, — Вельзевул постучала пальцами по столу. — Вечно с людьми одни проблемы. Что там у них, Шеду?        Собакоголовый выразительно мотнул головой в сторону Асмодея.        Определенно, главному лжецу Преисподней не доверял никто.        — Ладно, позже расскажешь, — махнула рукой Вельзевул. — Ничего срочного, надеюсь?        — Новости самые лучшие, — облизнулся Шеду.        Прекрасно. Хотя бы что-то шло по плану. Остается только уповать на старую-недобрую безответственность Небес.        — Черт с ними, — провозгласила Вельзевул, натянуто улыбаясь. — У нас предостаточно времени. Шеду, как только Адам наконец преставится, бредешь к Каину и прячешь… Все, что сможешь спрятать. Предупреди их. Асмодей, твои выдержки из Великого Плана очень пригодятся и…        Двери снова распахнулись, пробуждая у Вельзевул безотчетное желание впредь запирать их при помощи чудес. Никто не думает стучаться, только врывается без приглашения, а это чертовски сбивает…        Пожалуй, у Дагон должен быть веский повод, чтобы так вот влетать в ее кабинет. Конечно, если дверь вдруг отвалится, демоны починят ее быстрее и надежнее, чем петли для клетки церберов. Только несколько часов, когда Вельзевул окажется вынуждена оставаться здесь, чтобы никто и никуда не залез… Сколько дел встанет.        Что-то заподозрив, Асмодей поднялся на ноги на нахмурился. Дагон казалась слишком бледной для самой себя, а среди ощущений явственно витало чувство растерянности.        — Вельзевул, там… В общем… — она набрала в грудь побольше воздуха. — Нам доставили душу Адама. Он уже ожидает.        Все. Добро пожаловать в очередное суматошное время.