***
Чтобы выбраться на поверхность из кабинета Вельзевул, нужно пройти с несколько десятков узких, извилистых и паршиво освещенных коридоров, подняться по сотням кривоватых ступенек, не подскользнуться и не утонуть в тысячах мелких и не очень луж, накапавших с потолка… И столкнуться с массой демонов, уклоняясь от их бесконечных просьб и вопросов. Как Вельзевул сохранять нейтральное отношение к врагам, если всего за полчаса до встречи ее множество раз заставляют желать даже ближайшим своим помощникам скорейшей смерти? — Вельзевул, прошу, позволь мне пойти с тобой, — ловит ее на лестничном пролете между седьмым и шестым уровнем Преисподней Лилит. Ступеньки здесь будто нарочно — не без участия Астарота с его любовью к потайным помещениям — уходят в проседающую стену, оставляя лишь пространство не больше человеческой ладони: не лестница, а чертов карниз. Лилит же об этом не думает — и едва не оступается, хватаясь за плечо Вельзевул скорее для равновесия, чем пытаясь удержать ту на месте. — Прошу, мне позволил Асмодей, он считает, что я уже способна себя контролировать. Я должна видеть, как закопают это чертово тело, — умоляюще продолжает она, стискивая плечо Вельзевул сильнее, пока та мысленно перебирает все известные ругательства. Конечно, если бы Асмодей оказался не прав — Лилит полетела бы вниз по ступеням, потому что ситуация раздражает Вельзевул до безумия. Полетела бы — но ей сейчас некогда решать новые проблемы вроде развоплотившегося демона, обожаемого Астаротом. — У меня встреча, — вместо этого говорит она и быстро кусает губу до крови, пытаясь отвлечься на физические ощущения, пока ярость не захлестнула. — Асмодей пришлет мне сообщение — и тебя выпустят. Повеселись пока с Лигуром, он показывает Адаму его новый дом. — Это не то! — недовольно кричит Лилит, сверкая глазами, но Вельзевул высвобождается. Отвешивает звонкую пощечину зазнавшейся девчонке, хватает ее покрепче за плечо, случайно царапая плоть когтями — и усаживает на ступенях. Лилит недовольно сопит: скорее от невыполненной просьбы, чем от боли.***
— Все мы несколько взбудоражены, — примирительно произнес Тамиэль, щелчком пальцев создавая три металлических светлых стула. — Дождь должен был пролиться на эти земли в ближайший месяц, но отдел погоды посчитал, что не стоит усложнять жизнь людям. Здесь, у подножия этой горы, планируется погре… похоронить Адама. Множество дней его семья будет приходить к могиле, и дождь помешает им достойно оплакать своего прародителя. Вельзевул с очевиднейшим сомнением — все ее лицо сейчас выражало презрение к тоненьким кривоватым ножкам стульев — взглянула на усевшихся наконец ангелов. На двоих из трех, пожалуй. Не хватало еще пялиться во все глаза на чертового архангела. Еще подумает, что ей есть что сказать. — Вы писали, что встреча нужна, чтобы обсудить грядущее строительство, — вмешалась в разговор Дагон, подавшись вперед. Пожалуй, даже в мягком и роскошном — по сравнению с невнятным полуметаллическим кошмаром, созданном Тамиэлем, — кресле она ощущала себя неуютно. Неудивительно: на переговоры до этого ее не брали. Да и саму Дагон работа с бумагами в Преисподней полностью устраивала. Что ж, времена меняются. — Да, и это тоже, — с готовностью ответил Тамиэль, учтиво — одними лишь губами — улыбнувшись. — Наша комиссия размышляла о том, что расположение главного входа не должно быть фиксированным. Сами понимаете, люди… — Боитесь, что никакие барьеры не удержат это любопытное племя? Растащат на камни лестницу в небо? — перебил его Хастур. Тамиэль замолчал, удивленно захлопав глазами: будто испугался, что человек и в самом деле сможет вмешаться в затеянное эфирными существами строительство. Ну вот. Что за мышление, столько лет бегал среди людей, даже сейчас бегает, а толку? Даже Хастур умудрился сломать что-то в его сознании. Одно слово, пернатые. Да и сама Вельзевул хороша: выбрала же помощничков.***
— Вельзевул, я только что приказала демонам нанести еще несколько блокирующих символов на стены, — догоняет ее в полузатопленном коридоре шестого уровня Дагон. Шлепает по колено в воде, прижимает к груди бумаги, точно человек еду в голодный год. — Хотела застать тебя, пока… — Ни о каком пока и речи быть не может, — легко обрывает ее Вельзевул, продолжая шагать вперед. — Ты идешь со мной к этим ангелам, без разницы, что они там решили и задумали. — Стой… Нет, я не могу, разве не правильнее взять Асмодея? — почти испуганно лепечет Дагон: и куда исчез могучий герцог, одними только требованиями отчетов держащий в страхе всех демонов? — Он лучше разбирается… — Мне не нужен там Асмодей! — выходит из себя Вельзевул, резко останавливаясь — брызги летят по стенам — и поворачиваясь к Дагон. — Мне нужен тот, кто не влезет с неподходящей идеей и не помешает. А Асмодея там все считают… Привязанным к своему кабинету. Не спрашивай. Просто пошли. Дагон, судорожно пытаясь не выдавать удивления, кивает — и какое-то время растерянно стоит посреди коридора, освещенная лишь бликами проклятого пламени. — От нас будет только двое? — спрашивает она вдогонку. Вельзевул шумно ругается. Нужен третий, в самом деле. И где его сейчас взять? — Иди… Третий южный коридор, — наконец говорит она, потирая глаза. — Там Хастур с церберами. Пусть передаст кому-нибудь другому зверье и идет за нами. — А если он откажется? — с готовностью переспрашивает Дагон, выпрямившись. — Я слышала, он хотел пойти к Лигуру и… — Я что, похожа на невесть как оказавшегося в аду всепрощающего серафима? — скрипит зубами Вельзевул и сжимает кулаки. — Это чертов приказ, ослушается — пусть не сомневается, я выберу подходящее наказание! Дагон, понимающе кивнув, устремляется обратно по коридору, когда Вельзевул опаляет проклятым огнем стену.***
— То, что предпримет человечество в новом тысячелетии, не прописано в Великом Плане, — спокойно заговорил третий из ангелов, сверкнув фиолетовыми глазами и заставив Вельзевул нервно дернуться. Она, похоже, совершенно отвыкла от этого трепа о Великом и Благом, что обычно несет — а это именно он — Гавриил. — Возможно, они посчитают, что эти земли недостаточно… плодородны. Или же постоянные засухи… Их материальным телам при такой температуре не слишком комфортно. Они так уязвимы и восприимчивы, сами знаете. — Знаем, но не понимаем, — отозвалась Вельзевул скорее из чувства внутреннего противоречия. Если эти слова — демонстрация того, как Гавриил за последние пятьсот с лишним лет научился шутить, у нее для него плохие новости. С другой стороны, у кого ему на Небесах вообще учиться шутить. — Люди девятьсот лет… — Девятьсот тридцать, — послышалось одновременно от Дагон и Гавриила. И если Дагон сделала вид, что ничего удивительного она не сказала, всего лишь уточнила информацию, то Гавриил заметно побледнел и тут же отвернулся, уставившись на Метатрона. — Девятьсот тридцать, черт с вами, — махнула рукой Вельзевул, но говорить продолжила. — Столько лет они жили дружной компанией на этой равнине, с чего им перебираться куда-то еще? Не так их много, а стремления к путешествиям никто не демонстрировал. Нет, конечно, до Преисподней дошли определенные слухи, Асмодей тоже расшифровал важные строки в Плане. Поговаривали, что Адаму и в самом деле недолго осталось, а молодые и гордые детишки уже тяготились соседством шумно раскаивающегося предка. Им хотелось новых земель, собственных тягот, большей свободы… И, как утверждали слухи, ангелы каждый раз уговаривали людей не отправляться в путь. Потерпеть еще немного. Смерть же Адама — как связующего все многочисленные семейства звена — должна была ознаменовать новый этап человеческой истории. Только официально никто об этом не говорил. И уж точно во время переговоров Небеса и Преисподняя такое не обсуждали. Не слишком-то справедливо… Хорошо, что этот факт был записан в черновиках Великого Плана. Оставалось вытянуть информацию из первых уст, так сказать. — Потому мы и просили о такой спешной встрече, — рассудительно проговорил Метатрон. — Ее воля в том, чтобы позволить людям основывать собственные дома на новых землях… — Как благородно с Ее стороны, — недовольно буркнул Хастур. — И вы хотите сообщить, что нам наконец не нужно будет ютиться с вами вместе в одном поле, когда мы работаем? — холодный голос Вельзевул легко заглушил ворчание Хастура. — Мы бы сами не заметили, конечно… — Это не повод для шуток, Падшая! — рассерженно прикрикнул Метатрон, поднимаясь на ноги и заливая все светом, но осекся: два крепких демона, неторопливо прохаживающихся у границы противодождевого купола, насторожились, разжигая на земле адское пламя. — Молох, Абаддон, все в порядке, — резко отозвалась Вельзевул, метнув яростный взгляд на Метатрона и щелчком пальцев погасив чужое пламя. — Всего лишь обмен любезностями. Наш Князь замечательно вымуштровал своих солдат, пернатые. Вскочивший на ноги Гавриил осторожно ухватил Метатрона за плечо и заставил вернуться в кресло. Свечение погасло в доли мгновения. — Мне казалось, договор был о переговорах с участием лишь троих с каждой стороны, — не спеша прятать крылья, недовольно произнес Гавриил и ткнул пальцем в сторону Молоха и Абаддона. — Эти двое должны уйти. Вельзевул степенно поднялась на ноги.***
— Ты не можешь пойти туда без меня! — провозглашает вынырнувший из-за угла Астарот, хватая Вельзевул за крыло грязными руками. Конечно же, материальное тело не способно ухватить эфирную субстанцию, и пальцы его проходят сквозь перья. Только Вельзевул все равно противно: если прикосновение Лилит может одарить безумием, Астарот сам по себе нечто психованное и отвратительное. Сразу хочется пойти и почиститься, но времени уже нет. — Нет, никаких Князей, — чрезвычайно терпеливо произносит она, уворачиваясь еще одной попытки ее схватить. — Речь пойдет о парадном входе, и ты в этих переговорах не участвовал… — И что? — нетерпеливо отмахивается Астарот, вытирая перемазанный в глине нос — Ты знаешь, чего они хотят? Их будет трое, они будут говорить об Адаме, я видел! — Что-то еще? Мечи? Святая вода? Нет? Тренируйся в точности предсказаний с кем-нибудь другим, — сквозь зубы шипит Вельзевул. — Мне нужна уверенность, а не твое «я видел». Сама разберусь. Войны это не касается. — Значит, меня ты не возьмешь? — отчего-то торжествующе улыбается Астарот. Вельзевул рада бы сразу сказать «нет», но мерзкая улыбка этого психа заставляет на мгновение задуматься. Снять ненадолго барьеры, чтобы понять его ощущения… Без толку. Зато Астарот покровительственно приобнимает ее за плечи: — Ты ведь идешь на переговоры с ангелами. У них точно есть святая вода и все такое. Это чертовски опасно для герцога… Вельзевул резко бьет его локтем в живот: пожалуй, человек бы скрючился от боли и начавшегося внутреннего кровотечения. Астарот же только морщится, убирая руку, и продолжает уже хрипло: — А мне, как Князю, следует заботиться о каждом члене Совета, — он довольно расправляет плечи. — С тобой пойдут мои воины. Те, кому можно доверить жизнь других демонов. Абаддон и Молох. Вельзевул открывает рот, чтобы возразить, но Астарот только смеется. — Я — Князь. Это мое право, — он легко отходит к стене, пропуская Вельзевул. — Не нравится — иди к Люциферу. Будь проклят Астарот со своими шакалами.***
— Преисподняя опасалась провокаций со стороны Небес, — произнесла Вельзевул на ходу придуманное объяснение. — Они — лишь охрана. Первыми не нападут. — Похожи на воинов, — возразил Гавриил, шагая ближе и хлопая крыльями. — Ты сама говоришь, что это солдаты… — Все демоны — солдаты, на Небесах не так? — раздраженно перебила его Вельзевул. Надо же, пятьсот лет молчит, а тут притащился, крылья распушил, условия диктует… — Мы на переговоры пришли, нас — трое, наша охрана может выйти из вашего купола. Больших уступок не ждите. — Я не это… — попытался влезть в гневную отповедь Гавриил. — И вообще, отвратительный способ вести переговоры, — ткнула его в грудь Вельзевул, обжигаясь о слабое ангельское свечение. — Это вам что-то нужно, иначе зачем эта спешка? Мы пришли и слушаем. Будете продолжать нести эту свою благостную и высокоморальную чепуху — выслушаю ваши требования и прикажу сделать наоборот. Преисподняя только возликует, поверь. Хастур расплылся в довольной улыбке, даже не подумав встать. Похоже, настороженные физиономии ангелов ему чертовски нравились, а в самой идее внезапного конфликта он не видел ничего плохого. Дагон же подскочила на ноги, но приблизиться к Вельзевул не рискнула, только с опаской поглядывала на замерших на месте Абаддона и Молоха. — Вельзевул, мы в самом деле пришли с одним… Предложением, — попытался вклиниться в спор Тамиэль, явно избегая слова «просьба». — А я вижу только трех ангелов, которые решили напомнить Падшим, какие они плохие, — не убирая покрасневший палец, бросила Вельзевул, не удостоив Тамиэля и взглядом. — Над перемещением входа подумаем позже, раз вы такие нервные. Нам уйти? — Мы должны поговорить о воле Богини… — величественно начал Метатрон, но умолк, стоило Хастуру и Дагон возмущенно зашипеть. Ангел захлопал глазами, пытаясь понять, что сказал не так — и даже не думая о том, как назвал Всеведающую при демонах. — Глас Ее, сделай одолжение, заткнись, — презрительно отчеканила Вельзевул. — Так что? — Я не понимаю, — всплеснул руками Гавриил и поморщился, убирая крылья. — Ты извинений хочешь? — На кой-мне ваши извинения? Вы наши враги, кретин! — Вельзевул наконец шагнула в сторону и закатила глаза. — Просто скажи, чего вам надо. Не о переселении же трепаться пришли. Гавриил нахмурился, открыл рот — и тут же закрыл, издавая невнятный булькающий звук. Недовольно поморщился, почти по-человечески вдохнул и выдохнул и наконец заговорил: — Адам. Все дело в нем. Мы совещались с главами отделов, — он нервно дернул плечами. — Общее мнение, что он раскаялся в своем грехе и однажды будет прощен, просто… — Если он прощен, почему вы просто не забрали его на Небеса? — непонимающе спросила вдруг Дагон, заставляя всех повернуться к ней. — Устроили бы суд, или объявили о его начале… — Ангелы так не делают, это не прописано в инструкциях, — мотнул головой Гавриил и развел руками. — Я не знаю процедуры, но в суде вроде должны участвовать… Э-э-э… Вельзевул с трудом поборола желание хлопнуть по лбу. Серьезно. Дагон учит ангелов обходить инструкции. Великая бездна, что ты с ними всеми делаешь… — Не имеет значения, — гордо провозгласил Метатрон. — Гавриил, благодарю. Воля Богини в том, чтобы дать Адаму ощутить тяжесть своего греха в полной мере. Он отправляется к вам, как было предписано, других распоряжений не поступало. Мы пришли говорить о том, в каких условиях он будет содержаться… Тамиэль, услышав сказанное Метатроном, вздрогнул и заметно поморщился. — Небеса желают, чтобы мы постелили первому человеку соломы? — мерзко улыбнулась Вельзевул, обходя Гавриила и приближаясь вплотную к Метатрону. — Горячая вода? Питание? Доставка чаши с благодатью по субботам? Метатрон принял строгий вид и поправил на груди балахон: — Я не стану осуждать эти твои слова. Он сейчас в вашем распоряжении, и мы можем только наблюдать, — он ненадолго прикрыл глаза и точно перестал дышать: видимо, близость чего-то демонического казалась ему отвратной. — Но рано или поздно его заберут на Небеса, потому… Хотелось бы забрать не слишком искалеченную душу. Мы можем обсудить это? Или вам нужно с кем-то переговорить, прежде чем дать ответ? Вельзевул скрипнула зубами.***
— Куда ты летишь, думаешь, без тебя начнут? — кричит ей вслед Асмодей, останавливая буквально в шаге от выхода из Преисподней. — Я про Лилит хотел сказать, она сейчас лучше, чем обычно собой владеет… — Я заметила, — с яростью чеканит Вельзевул, комкая в руках ангельскую записку с временем встречи. — Если она еще раз посмеет указывать мне, как поступить, я добьюсь, чтобы ее развоплотили и приставили к человеческим душам. — Эй, она смерти этого человека девятьсот лет ждала, — примирительно замечает Асмодей, подходя ближе. — В общем, я ничего против не имею, пусть идет и смотрит, как его труп забрасывают землей и камнями. — Вот объявят о погребении — тогда и пойдет, нечего шастать по земле, — сухо отзывается Вельзевул. — Все? Я иду? — Да стой ты! — снова перехватывает ее Асмодей: кажется, сегодня рукав ее балахона измазал в грязи каждый демон Преисподней. — Ты Люциферу говорила? — Нет. — Стоило… — начинает Асмодей, но умолкает, провожая взглядом покидающих Ад Дагон и Хастура. — Ты шутишь? — кривится Вельзевул. — Люцифер — и не знает, что Адам наконец сдох? Да он у своего озера небось льдины грызет от счастья. Хватит и записки. Хочешь — иди к нему сам, я занята. Ты, кажется, сам подвязался ему доносить о важных вещах. Не обращая внимания на неподвижно вставшего Асмодея, Вельзевул выходит прочь из Преисподней, сухо кивая часовому. И тут же попадает под хлынувшую с неба воду. В адрес каждого ангела — от Метатрона и до последнего знаменосца в запасном отряде — с губ Вельзевул срываются отборнейшие проклятия.***
— До самого апокалипсиса весь Ад поручен мне, — холодно произнесла Вельзевул. Метатрон поежился, едва ли не виновато отступив. — Все в моем ведении. Нет нужды с кем-то советоваться… Мы желаем встречного предоставления. Согласны? — Что? — ошарашенно переспросил Метатрон, снова излучая свет. — Нет, и речи быть не может… — Тогда и о нашей… Благосклонности говорить не приходится. В аду не так много душ, моим подчиненным нужно тренироваться, — безэмоционально отозвалась Вельзевул и щелкнула пальцами, развеивая кресла. — Стойте, мы… Мы выслушаем, — выдохнул Тамиэль и, схватив Метатрона за запястье, принялся что-то шептать на ухо. Метатрон поежился, приглушил свечение и… Исчез. — С этого бы и начали, — буркнул Хастур и поплелся в сторону демонов-охранников. — Так что там? — спокойно спросил Тамиэль, с любопытством поглядывая на Абаддона, поправляющего нашивку на балахоне. — Некоторые демоны желают присутствовать, — пожала плечами Вельзевул. — Вся эта ерунда началась не только из-за проклятого огня, но и из-за человека. И мы придем, только… Не хотелось бы наткнуться на лужи из святой воды. Гавриил с Тамиэлем переглянулись. — Мы посмотрим, что можно сделать. Наверняка хватит невидимости, но могут возникнуть сложности… — Тамиэль обреченно уставился вдаль. — Каин тоже решил явиться на похороны отца. Не думаю, что другое семейство это одобрит. Вельзевул довольно улыбнулась: — Полагаю, человеческие ссоры мы сможем вытерпеть. Дагон, идем. Тамиэль кивнул и побрел к границам купола. Зато Гавриил нахмурился, снова выпуская крылья, и заговорил, стоило Дагон немного отойти. — Ты ничего не сказала по поводу Адама, — голос его казался глухим и усталым. — Я же демон, — с легким смешком ответила Вельзевул. — Разве моим словам поверят? — Ты их Герцог. Ты можешь им приказать, — лицо Гавриила не прояснилось: казалось, ему даже стоять здесь чертовски тяжело. — Ангелам? — вздернула подбородок Вельзевул. — Своим демонам, — мотнул головой Гавриил. — А что ты нам скажешь — не важно. И не нужно… Не нужно сейчас читать мои эмоции. Вельзевул с любопытством вглядывалась в лицо Гавриила. Занятно, но об ощущениях и барьерах она и не вспомнила. Но даже внешне — без демонического зрения, без применения ее дара — Гавриил казался осунувшимся и загруженным. Неужели на Небесах все тоже идет не по плану? — Хорошо, — кивнула она наконец. — Безопасность моих демонов — и ваша душонка вернется более-менее целой. Гавриил вымученно кивнул, хлопнул крыльями — так, что Вельзевул едва ли не обожгло благодатью, — и рванул прочь, не удостоив ее и словом. И что, черт побери, это сейчас было?