Приснись мне в ночь на пятницу

Есть такая примета — сны сбываются, если увидеть их в ночь на пятницу. Сны сбываются, если увидеть их в ночь Рождества. Сны сбываются, если всем сердцем этого захотеть. Тони не верил в какие-то магические предсказания, не верил в то, что непонятные силы переставляют людей и играют ими на манер шахматной партии. Да, в жизни ему не во всём повезло — рано лишился родителей, потерял доверие некоторых друзей, был вынужден понимать, к чему однажды приведут все его отвратительные привычки, но не позволял мозгу верить в ахинею случайностей. Правда, не мог не чувствовать, как тяжело просыпаться с чужим именем на своих же обветренных губах. Именем человека, которого он никогда и не видел, чьё существование смело мог бы не подтвердить. Питер. Просто Питер. Всего-то малолетний паренёк с горящими энтузиазмом глазами, широкой улыбкой и восхищением на молодом лице. Отчего восхищением, правда, ни разу ему не было до конца понятно… Тони ничего о нём не знал, одно только имя крутилось в голове на манер калейдоскопа, а надежд на мимолётную встречу не осталось совсем. Как много таких людей на планете, у которых в паспорте указаны чёртовы пять букв именно в таком же порядке? Кажется, это походило на безумие в определённый период жизни, когда ему оказалось мало списывать сны на воспалённое подсознание, а попытки хотя бы глазком взглянуть на совершенно чужого для него юношу превратились в необходимость. Новое утро вторника одарило Тони спокойным пробуждением без мелькающих образов и идиотского чувства обречённости. Будто он в чём-то был перед ним виноват. Тони выдохнул, потирая сонные глаза, и одновременно с этим пожалел, что не увидел Питера снова. Тот был не единственным персонажем в его снах, помимо него проскальзывали другие личности, масштабные мировые проблемы и сложные взрослые ситуации, одно только всегда пугало. Большую часть этих людей Тони действительно в реальной жизни знал. Может, узнает когда-нибудь и Питера? Обычная рутина вполне умело и ожидаемо перекрывала собой утренние мысли, а под вечер ему хотелось только уснуть на полу посреди квартиры и не встать с него до следующего рабочего дня. Имей Тони чуть меньше выдержки и здравого смысла, пожалуй, именно так бы и поступал, но раз уж оные имелись, приходилось добираться до душа, после до кровати и уже там засыпать. В тишине, без ужина и с ощущением, что он готов прямо сейчас спокойно сдохнуть. Открытый давно ресторан приносил хорошую прибыль, благодаря которой, как и предлагала Пеппер, можно смело пойти на очередное расширение и создать целую сеть— всё же было нормально. Иногда, стоило только остаться одному в кабинете, он поднимал глаза к потолку, переводя дыхание, а мерзкое чувство ответственности за брошенное отцовское инженерное дело давило на него с силой огромного океанского айсберга. Говард бы предпочёл, чтобы сын занялся чем-нибудь более полезным. Правда, тот больше не сможет ему это сказать. Жизнь била фонтаном, проблем с финансами не возникало, но обыденность так быстро успевала надоесть, что его бросало то на одно, то на другое. Извечная бухгалтерия, обязанность угождать знатным посетителям и самую малость ушедшие в никуда годы наваливались на плечи непосильным грузом, а так хотелось вырваться куда-то в самое небо, вдохнуть холодный воздух, ударяющий при полёте в лицо, и почувствовать, что он по-настоящему живой. Как там, в тех странных фантастических снах… — Таких миллионы, Тони, — вздохнул как-то Роуди — капитан полиции, похлопав его по плечу. — Если узнаешь что-то детальнее, может, и попробую найти. Но, сам понимаешь, сколько по свету ходит людей с похожим именем… — Ему где-то семнадцать. Тони невольно вскинул бровь, представив ещё немного детское выражение лица и тонкие скулы, на которых остались царапины и размазанные следы грязи. Такой молодой, чуточку наивный и совсем не готовый к самостоятельной взрослой жизни. Интересно, если он правда существовал, как же тогда справлялся без помощи? И справлялся ли вообще? Роуди удивлённо глянул на него и отшутился на тему педофилии. Тони только улыбнулся, подумав, что это сплошное безумие. Его личное существующее-несуществующее безумие. И правда… Зачем ему несовершеннолетний подросток с милыми кудряшками и смущённым смехом? Своих проблем как будто не хватало. Зачем ему слышать рядом мягкий голос, почему-то вечно называющий его «мистер Старк» и никак иначе? Зачем пытаться отыскивать непонятные пути к чужой жизни, в которой для него всё равно не будет полностью свободного места? Тони бы и самому хотелось нормально понять. Себя, свои желания и предрассудки. Наверное, он хотел убедиться в который раз, как гадко жизнь преподносит любые сюрпризы, а ещё в том, что ничего не случается просто так. Это было ужасно глупо и слишком по-детски. Так он думал, пока собственный внутренний голос не принялся мысленно обращаться к несуществующему в его жизни некто. Пока посреди ночи на надломленное «Вы слышите меня, мистер Старк?», ему вдруг не захотелось ответить: — Конечно, слышу, Питер. Тони с детства ненавидел тему предначертанной заранее жизни, глупых вспышек воображения, ведьмовских гаданий и вещих снов, пока не увидел в них фантастический мир, в котором в качестве супергероя помогал людям, и милого парня, о котором не знал абсолютно ничего, что можно было бы назвать стоящими зацепками. Которого, может, он бы и нашёл спустя некоторое время, сумей тогда совсем немного подождать… Если бы за пять лет не убедил себя в том, что верить воспалённой фантазии и искать несуществующего человека — чистый бред, и никакого Питера с горящим взглядом вовсе и не существовало.