А время — оно не лечит. Эрих Мария Ремарк.
— Не переживай за парнишку, он упёртый малый, — Тони грубо усадили в машину, где за рулём сидел угрюмый шофер, что лишь молча завёл мотор. — Надеюсь, ты не будешь плакать? Если вдруг надумаешь, то предупреди, а то я не смогу пропустить такое представление, — Чес встречается с холодным взглядом чёрных глаз, что спокойно смотрели в ответ и слабо ухмыльнулся. — Ты сама серьёзность. Старк продолжал невозмутимо сверлить того взглядом. На его безэмоциональном лице, виднелись глубокие тени под глазами и сдержанно поджатые губы. Он просто молчал, не позволяя разорваться напряженному контакту до тех пор, пока Чес не приказал двум парням сесть по обе стороны от мужчины и торопливо не скрылся во второй машине. Он просто молчал, безучастно провожая отдаляющейся дом Паркеров за окном, чувствуя, что сейчас в голове абсолютно пусто. Пропала даже едкая злость, оставив после себя лишь пустой след. Тони не хотел думать о Питере, он был в замешательстве, чувствовал вину и дикое желание оправдаться, ведь теперь парнишка знает абсолютно всё, от чего тот ограждал его всё это время. Он знает, кто он, его настоящее имя, знает, кто убил его друга, распыляет в себе нечеловеческую обиду и ненависть, от которой Старку становится больно. Он отстранённо обдумывал слова той короткой истории Чарли, вспоминал тот момент, когда даже не задумавшись, нажал на курок, прекрасно зная, что сделает больно. Вспоминал, как было забавно наблюдать за метающимся парнишкой и его нестабильной семьей. Вспоминает, как Питер рвался к его телу и губам, при этом осуждая себя за грехи. Тони признает, что эти игры вызывали в нём забаву, однако, чего он не учёл, так это семнадцатилетнего парня, который своей осторожностью и боязнью себя настоящего, теперь не может вылезти из головы. Через глубокий выдох, мужчина просто ловит себя на мысли, что не хочет, чтобы Питер чувствовал к нему лишь грубую ярость, тут же одёргивая себя, что заслужил такое отношение к себе. Наверное, пришло время расплачиваться за свои грехи. — Если тебе интересно, куда мы едем, то можешь выдохнуть, не так уж и далеко, как мы думали, — подал голос один из мужчин, что недавно заламывал Тони руки. — Ну, Келд, я бы не сказал, что не так уж и далеко, — перебил второй, у которого, как успел заметить Старк, неприятно хриплый голос. — Хоссе не успел уехать слишком далеко, чтобы мы бежали к нему через всю страну. — М-да, а то он недавно хотел свалить на несколько недель в Германию. — Блять, Стин, какая Германия? Что ему там делать? — раздраженно цокнул себе в бороду Келд, снимая тонкую шапочку с лысой макушки. — Этот хрен собирался с чем-то разобраться где-то рядом в Австралии, он сейчас бы не рискнул ехать куда-то ещё, — пожимает тот плечами, говоря с такой интонацией, будто это супер элементарно. — Окей, какая вообще разница, главное, деньги получим, — Стин мерзко захихикал под свой приглушенный кашель. — Ещё важно, чтобы наша принцесса слишком не устала, — взглянул на терпеливо сидящего Тони, что неотрывно смотрел вперёд и никак не проявлял признаки внимания. — Наручники могут ручки натереть, спинка затечёт, в сон склонит. — Ты такой заботливый, Стинни, — глухо рассмеялся Келд, вынуждая Старка раздражённо закатить глаза. Он сдерживался, чтобы не послать обоих нахуй, однако сейчас, лучше помолчать. Дорога в любом случае предстояла быть долгой. На всём пути, Стин и Келд весело переговаривались, периодически посматривая на сдержанного Старка прищуренным взглядом настороженных глаз. Места в салоне было катастрофически мало — мужчину буквально сжимали с двух сторон две огромных груды мышц. На переднем сидении сидел кто-то ещё, но Тони не знал этого человека. За окном — быстро меняющейся ландшафт. Старк чувствовал себя тускло, в кругу каких-то недалеких имбецилов, что выводили его из себя. — Эй, Тони, ты чего такой молчаливый? Думаешь о своем сладком мальчике? — остро поинтересовался Келд, прокашлявшись и продолжив хрипеть своим противным голосом. — Чес тебя наебал, когда сказал, чтоб ты не парился на его счёт. Питти точно не выдержит столь предательского удара в самое сердце, — громко зарыготал и потрепал невозмутимого Старка по волосам. — Бедный мальчик, — в свою очередь вздыхает Стин. — Он стал жертвой сорокалетнего мужика, который не только его выебал, а ещё и разгромил семью, — будто поражаясь роли Тони в этой истории, ухмыльнулся. — Ты представляешь, Келд, наш старик запал на ребёнка. — Я всегда знал, что у тебя весёлая ориентация, мужик, но дети? — Келд хмыкнул. — Надеюсь, ты его растягивал, перед тем, как вставить свой член. Тони молчал, неотрывно смотря перед собой, дышал сдержанно, держа спину ровной. Старался сконцентрироваться на боли в щеке, на которой толстой полоской, запеклась кровь. — Нам объявили бойкот, дружище, — улыбнулся Стин. — Тони не собирается рассказывать о подробностях своего горячего секса с ребёнком. Келд засмеялся, одобряюще закивав головой. Что было дальше, мужчина сказал бы вряд-ли, он лишь помнил, что не проронил ни слова, смотрел в горизонт асфальтной дороги и щурил глаза от уходящего солнца. Старк не слушал, что ему твердили, не реагировал на толчки и не отвечал разгневанным взглядом. Он был спокойным, тихим и задумчивым. Просто знал, что эта поездка закончится либо его смертью, либо вечной выплатой денег какому-то филиппинскому хрену. Поэтому, мужчина предпочел выдохнуть — сейчас всё плывет по течению. Захотелось отстраниться и поразмыслить. Захотелось обдумать отношения с Питером и смириться, что тот, больше никогда не будет смотреть на него так, как раньше. Тони даже не уверен, что увидит того снова. Наверное, карие глаза, что полны предательских слёз боли, было единственным, что он унесёт за собой, как последнее воспоминание о юноше.***
На протяжении всего пути к неблизкому Мендосу, Тони двое суток тряски, почти не спал, постоянно находясь в напряжении. Редкие остановки у лесопосадок, чтобы отлить или передохнуть шафёру — казались минутным делом перед новым поворотом ключа и гулом мотора. Старк всё ещё не разговаривал, спокойно ожидая того момента, когда машина вконец остановится и после очередного вдоха свежего воздуха, его грубо заведут в проём какой-то долговечной двери, за которой виднелся обычный пустой рецепшен и еле горящие лампочки в потолку, что изредка тухли и зажигались снова. — Давай, мужик, не стесняйся, — Тони подтолкнул Келд, сминая свою грязную шапку в широкой ладони. — Как видишь, это местечко на карте очень гостеприимное. — Келд, Хоссе ждёт его одного, — негромко напомнил Стин, сглотнув кашель. — Заведём и выйдем, — в ответ получив утвердительный кивок, двое мужчин подхватили Тони за локти и, быстро поднимаясь по лестнице, осторожно постучались в пожелтевшие от времени двери. Они приехали в какой-то загородный мотель, где не было ни души. Всюду виднелись грязные обои, слышались скрипящие доски полов и чувствовался неприятный запах гниющих бревен. — Да, — глухо послышалось внутри, после чего Старк был вытолкан за порог небольшой комнаты с невозмутимо поджатыми губами и сладким зевком в грудь. Комната не отличалась от настроения всего здания — давящие стены, небольшая койка и столик без стула. — Привет, Хоссе, — со скукой в голосе вздохнул тот, уже давно перестав особо чувствовать кисти своих рук, что всё это время были согнуты только за спиной. — Повернись ко мне, дружище, сто лет тебя не видел, — весёлым голосом задал настроение Тони, подходя к расслабленно стоящему к нему спиной мужчине. — Привет, Старк, — глубоко затянувшись и на выдохе развернувшись, улыбчиво ответил Хоссе, прищуривая весёлые глаза. — Рад тебя видеть, — струшивает пепел на пол, второй рукой проводя по короткому ежику волос. — Очень ждал твоего визита, даже приготовил для тебя сюрприз, — проведя по переднему ряду зубов языком, довольно приподнял брови. Тони ухмыльнулся, рассматривая того, чуть наклонив голову набок. Он почти не изменился за то время, что Старк его не видел. Такой же самодовольный и с наглой усмешкой на неприятном лице мужик. Только, наверное, вымотанный и чуть уставший, видимо, эти месяцы были не праздником. — Удиви меня, — наблюдает, как Хоссе почти что в припрыжку подходит к небольшому столику в углу комнаты и, приподняв лежащую ткань, открыл перед мужчиной поднос с сочно пахнущим виноградом и апельсинами. — Только недавно ездил за границу и один очень хороший знакомый предложил свои прекрасные дары в знак величайшей благодарности… — За то, что ты приехал требовать одолженные ему по глупости деньги, — бодро вскинув подбородок от упавших волос, хохотнул мужчина, подойдя к столу и наклонившись, глубоко вдохнул сочившейся аромат. — Ты бы видел его счастливое лицо, — хмыкнул Хоссе, отрывая одну виноградину и медленно прикусив ту сквозь широкую улыбку, вдруг засмеялся. — Дружище, прости, сейчас всё исправим, — заметив согнутые за спиной руки Старка, быстро решает проблему через несколько минут. — Угощайся, всё же, ты не ел целых двое суток, — отбросив наручники в сторону, странно прикусил сигару, с интересом наблюдая за Старком, что с равнодушным лицом, разминал и хрустел пальцами. — И, надеюсь, тебе понравится твоя кровать на эту прохладную ночь, — развернувшись, подходит к окну, открывая то нараспашку и расстегивая чёрный пиджак незамысловатым движением пальцев. Вокруг было тихо, в комнату влетал лишь звук свистящего ветра и гул мимо проезжающих машин. — Что ты хочешь, Хоссе? — сев на край стола, Тони фамильярно закинул ногу на ногу и, достав свою пачку, закурил, с наслаждением выдыхая дым через нос. — К чему такая забота? — мужчина знал, что всё это — проводится лишь ради забавы главаря, которому надоело сидеть в своём кабинете и выслушивать несвязную речь подчинённых. Он знал, что наигранные улыбочки и знаки внимания, вскоре изменятся на стремительные удары под дых. Хоссе тяжело вздохнул, выпрямляя спину и скидывая пиджак на спинку стула, облизался. — Ты такая скользкая тварь, Тони, — долго затягивается, грузно выдыхая под приглушенный смех Старка. — С этого и нужно было начинать, малыш. — Почувствовал себя хозяином своей никчемной жизни? — сложив брови домиком и смешно поджав тонкие губы, состроил грустную мину. — Решил, что пожив у какой-то семейки пару месяцев я тебя не добью? — Слушай, вся эта хрень с невыполненным заданием, полная хуйня, — не заботясь, перебивает. — Думаю, у тебя было достаточно времени, чтобы что-то придумать, но проблема в том, что мне абсолютно похуй, что стало причиной отдать приказ убить меня даже после того, как те двое, сдохли на месте от моей руки, — безмятежно говорит мужчина, потягиваясь и подхватывая одну апельсинку, начинает медленно ту чистить. — Мне абсолютно похуй, что ты захочешь от меня сейчас и что ты будешь делать, — кидает одну дольку в рот и под растягивающуюся улыбочку Хоссе, глотает. — А ты изменился, стал ещё более похуистичным, — одобрительно покачал головой, начав подходить к Старку ближе. — К сведенью, я и не собирался ничего объяснять, думаю, ты и сам знаешь маленький толк в моих слабостях, — останавливается, резко выхватывая дольку апельсина из рук спокойного мужчины и выдыхая густой дым тому в лицо, выбрасывает кусочек под ноги. — Я хочу деньги, много денег, Тони, — наступает на дольку подошвой грязной обуви, вдруг подзывая нескольких телохранителей, что тут же громко распахнули двери и, оказавшись за его плечами, без лишних слов заломили Старка снова, вынудив того раздраженно сжать зубы. — Ты слишком предсказуем, — сквозь нарочитую улыбку, ответил Тони. — Может быть, — подняв руку с сигарой меж пальцев и начав рассматривать свои ногти, деликатно поджал губы. — Ребят, наверное, начинается самая интересная часть разговора, — с наслаждением прикусывает заканчивающуюся сигару, напыщенно направив взгляд на сохраняющего сдержанность Старка. — Ты бы знал, малыш, — наклоняется вперёд, теперь пронзительно смотря только на него. — Сколько хлопот ты мне наделал, — медленно облизывается, надменно осматривая сосредоточенное лицо. — Помотал меня, вынудил играться с недалёкими парнями, которые не могли связать и двух слов, — склоняет голову, небыстро беря затухающую сигару из губ и, лениво на ту взглянув, резко приткнул к щеке зашипевшего мужчины, чью голову тут же сжали в тиски, не позволяя отвернуться от всё сильнее стискивающихся пальцев, которые сжимали окончательно потухнувший бычок, что, прокрутившись ещё раз, был отпущен под ноги тяжело дышавшего Тони. Он судорожно облизывал губы и упрямо мотнув головой, вскинул непоколебимый взгляд на закатившегося в смехе Хоссе. — Такой герой, почти не вздрогнул! — потирая ладони, умоляюще хлопает ресницами. — Что-то, в последнее время, тебе совсем не везёт с лицом, малыш, — говоря всё тише, вдруг достает небольшое зеркальце из кармана таких же чёрных брюк. — Взгляни, какой ты теперь красавчик, — подняв взгляд к своему отражению, Старк неизменно смотрел в свои глаза, отмечая уродство кривого пореза от щеки до левого уголка губ и выжженную метку на скуле, вокруг которой виднелись остатки бородки. Тони неуклонно смотрел до тех пор, пока зеркальце не скрылось в глубоком кармане и после этого, не появилась физиономия Хоссе, который предпочёл закурить снова. — Ты, мой дорогой, очень интересный экземпляр, с которым забавно играться, — хлопает в ладони, после которых один из мужчин заехал по пояснице Старка коленом, ловя того на полу. — Живучая скотина, которая так радует своей стервозностью, что так и хочется поиграться снова, — ещё один хлопок, после которого Тони зло выплевывает слюну вперемешку с кровью. Этот удар пришелся по голове. — Ещё когда твой старик был жив, ты был моим, и всегда будешь, потому что я так хочу, так что, — разгуливает по комнате, периодически замолкая, чтобы услышать хрипы лежащего на полу Старка. — Ты будешь жить там, где я захочу, ты будешь жрать то, что я захочу, срать когда я хочу, спать, когда я тебе позволю, убивать того, кого я прикажу, — вздыхает. — Ну, думаю ты понял, — отмахивается. — Не переживай, иногда собачкам позволяют прогуляться в одиночестве, но имей в виду, что я отовсюду тебя достану, малыш, — говорит шепотом. — Заберу у тебя всё, что посчитаю нужным, сделав твою жизнь ещё веселее, чем у твоего папочки, — снова посмеивается, глядя на невозмутимо смотрящего в ответ Старка. — Я уже говорил, что мне абсолютно похуй? — хрипло поинтересовался мужчина. — Рад слышать, — Тони принимает удары по животу, падая набок и тихо посмеиваясь, кашляет. — Всё же, ты моя будущая машинка для убийств, которой, к счастью, очень легко управлять, ты даже не сопротивляешься, — смотрит, как тот скручивается, обхватывая себя руками. — Будешь просто убивать и отдавать мне деньги, дорогой, и, поверь, списочек увеличился прилично, сегодня многие не заслуживают права на жизнь, — подходит к лежащему в собственных брызгах и подтёках крови Старку, садится на корточки, приподнимая чужую голову обеими ладонями. Заглядывает в глаза. — Кстати, и у тебя больше нет права на жизнь. Ты всё ещё дышишь, потому что мне будет скучно без твоей кислой мины. На этом диалог закончился. Хоссе торопливо вышел из комнаты, распоряжаясь, что делать дальше. Старка ещё надолго оставили валяться на полу. Он изредка вздрагивал после очередного неглубокого вдоха. Лежал с чуть приоткрытыми глазами, вглядываясь в ворс ковра. Просто лежал, не имея желания бороться. And all the lost souls say. И все заблудшие души твердят… Every day I wake up Каждый день я просыпаюсь, Every day I wake up alone Каждый день я просыпаюсь в одиночестве. (Kill me just kill me) (Убей меня, просто убей меня)