* * *
Вскоре мы переместились в спальню, где я стал исполнять для обоих жеребцов местный эквивалент стриптиза. Сами они уселись по разные стороны кровати, расставив задние ноги, наблюдали за мной и медленно поглаживали свои стволы. Я пытался не обращать внимания и продолжал снимать одежду, но всякий раз морщился при виде их возбуждённо растущих членов. Как меня угораздило вляпаться в такое?! Блюблад повернулся к Шайнингу: — Почему она раздевается копытами? Что-то не так с магией? Шайнинг мотнул головой: — Понятия не имею… но выглядит жарко. — Не без этого, — кивнул принц. — Напоминает мне о кобылке-земнопони, с которой я однажды переспал. Она не владела никакой магией, но зато как сжимала пиздой мой член — как на флейте играла! Я продолжал медленно раздеваться, слушая трёп о самых лучших любовницах в прошлом. Шайнинг большей частью слушал, а Блюблад старался за двоих, вспоминая о кобылках с самыми лучшими ртами или о кобылках с самыми сексуальными бёдрами. На Земле я точно так же разговаривал с приятелями, но сейчас меня брала оторопь от такой беседы. Значит, перейдя в противоположный лагерь в битве полов, я стал для подобных Блюбладу типов не более чем возможностью добавить очередную отметку к списку своих сексуальных побед? Тьфу ты пропасть. Стянув зубами последний чулок, я остался практически без одежды. Как бы ненавистно ни было раздеваться перед двумя парнями, я радовался возможности откладывать следующий шаг. Что ж, придётся идти до конца. Заведя копыто назад, я стянул последний предмет одежды — трусики. — О, если не возражаешь! — воскликнул Блюблад, и по мановению засветившегося рога трусики подлетели к нему и спланировали на морду. Он глубоко вдохнул запах — Шайнинг рассмеялся, а я просто вытаращился на принца, лишившись дара речи: никто и никогда прежде не нюхал моё нижнее бельё, да ещё с таким желанием. Шайнинг ткнул его копытом в плечо: — Каков вердикт, Блюблад? Достаточно ли она хороша? Он опустил трусики и облизнулся: — Изумительный аперитив, позволь же мне попробовать главное блюдо. Блюблад встал с кровати и неторопливо прорысил ко мне сзади, шлёпая возбуждённым членом себе о грудь. Добравшись до заветного места, принц не стал терять времени и глубоко вдохнул носом, а затем начал вылизывать промежность. — Ах-х-х, — невольно сорвалось с моих губ. Пускай даже Шайнинг проделывал со мной подобное, но казалось странным допустить туда другого жеребца — что не умаляло приятных ощущений. Я закрыл глаза и позволил Блюбладу дальше работать ртом. Прошло около минуты, а я уже ёрзал сильнее и сильнее. Однако бездумное удовольствие вскоре нарушилось донельзя знакомым запахом и несильным тычком в нос. — Открой рот, милая, — сказал Шайнинг, но сначала я открыл глаза и увидел возле самой морды конский член с уже намокшим кончиком. Со вздохом я понял, что надо делать: по крайней мере, ничего такого, чего ещё не делал прежде своему мужу. Вытянув шею, я ухватил головку губами, и Шайнинг слегка толкнул бёдрами вперёд. Положив копыта мне на спину, он принялся неторопливо трахать меня в рот. Я оказался зажат между ним и Блюбладом, который словно вознамерился зарыться мордой в щёлку. Я закрыл глаза и начал думать, с какой стороны тела чувствовал себя отвратительнее всего. Конечно, случайный жеребец определённо доставлял мне удовольствие своим языком сзади, но всё-таки передняя часть явно выбивалась вперёд. По некоей безумной причине я действительно наслаждался минетом с Шайнингом. Возможно, расходящиеся от паха ощущения слепили мой рассудок, но даже они не объясняли, почему я буквально танцевал языком по жеребцовому естеству мужа, чувствуя его вкус и тяжесть. К счастью, мой разум не успел испугаться такой мысли, как член во рту задрожал — и Шайнинг начал кончать. Помня о прошлом разе, я начал глотать семя как можно быстрее, не оставляя ему шансов забрызгать моё лицо. После полудюжины струй оно иссякло, и Шайнинг вышел изо рта. Он вытер член о мои губы, затем отошёл на пару шагов и сел на пол возле стены. — Небо, Кейденс, ты правда хороша! Комплимент показался мне сомнительным. Едва я закончил глотать, что ещё оставалось во рту, как Блюблад отодвинулся. Я оглянулся и увидел, что шёрстка на его морде мокрая и взъерошенная. Облизываясь, он посмотрел на другого жеребца. — Не говори мне, что уже закончил, Шайнинг. — Ох, умоляю, Блюблад, я только разогрелся, — мой муж рассмеялся. — Никудышным я был бы жеребцом, если бы лишился сил после одного-единственного оргазма. Мои глаза распахнулись: постойте, жеребцы кончают больше одного раза? Как долго тогда продлится оргия? В любом случае, Блюблад ещё немного полизал мне промежность, а после встал на задние ноги. — Итак, Шайнинг, не против, если я трахну твою жену? Шайнинг хмыкнул: — Лишь бы ты только не кончил в неё. Мы с Кейденс всё пытаемся завести жеребят. Но да, ты вполне можешь парочку раз пихнуть в неё. Эмм, если ты не против, Кейденс. Я вздохнул: — Конечно… хватит уже тянуть. Я поднял хвост и менее чем через секунду тихо вскрикнул, когда горячий, пульсирующий член принца ворвался в меня. Блюблад переступил на задних ногах и вошёл глубже, затем опустился всем телом на меня и принялся трахать по-собачьи. Он вёл себя куда рьянее Шайнинга, и я сжал губы, чтобы не застонать. Подняв взгляд, я увидел, как Шайнинг энергично трёт свой член обеими копытами, наблюдая за нами. — Ох, я и не знал, что меня настолько заведёт смотреть, как тебя кроют. Как ощущения, Блюблад? Принц прервался на половине движения. — Твоя жена весьма тугая, но ей нужно двигаться больше! Кейденс, постарайся и двинь бёдрами и прижмись ко мне. Я вздохнул, но сделал, как он сказал, и заметил, что мне и впрямь стало чуть приятнее. Я уже собрался спросить, всё ли правильно делаю, но вместо слов у меня вырвался лишь громкий стон. Я захлопнул рот, но поздно: Блюблад снова приостановил толчки. — Ого, мило. Держи рот открытым, моя дорогая Кейденс, и позволь нам слышать твои звуки похоти. Шайнинг кивнул, полностью окрепнув и продолжая натирать свой ствол. — Да, это очень горячо, Кейденс, продолжай так делать. Я свесил голову в знак поражения и открыл рот. В следующий миг женственные стоны разнеслись по комнате. — Громче, — Блюблад ускорил толчки. Как смог, я расслабил горло и позволил этим пошлым звукам выходить естественно. Я слышал себя и с трудом узнавал собственный голос. Он звучал так эротично, так увлечённо, что я сам от него завёлся. — Громче! — Блюблад засадил в меня до упора. Перестав сдерживаться, я стал активно выкрикивать такие звуки, о которых даже не подозревал. С каждым толчком я вопил на весь дворец от удовольствия. У наблюдавшего за нами Шайнинга отвисла челюсть, затем он поднялся и подошёл, приблизив к моему лицу покачивающийся промеж ног член. Я открыл рот шире, готовясь принять его без размышлений, должен ли наслаждаться этим. Однако Шайнинг не воспользовался приглашением и просто наставил ствол на меня, очень быстро натирая его, пока я вскрикивал от удовольствия. Наконец, головка разбухла и с силой плеснула в меня спермой. Большая часть попала в рот, но достаточно плюхнулось и на лицо. Я простонал сквозь сперму во рту и проглотил что смог. Слыша себя и облизывая губы, я не мог даже представить, насколько сильное получаю сейчас удовольствие. Несколько толчков спустя Блюблад вышел из меня. — Что? — я стиснул задние ноги вместе и топнул передними от досады. — А ну немедленно войди обратно! Мне так пусто… — О, я покажу тебе, что означает быть заполненной. Открой свой миловидный ротик, принцесса, — я глянул вбок и в дюймах от морды увидел мокрый член Блюблада. Даже не поколебавшись, я рывком наклонился вперёд и сомкнул на нём губы, а секундами позже замычал от плеснувшей на язык спермы. Похоже, принцу давно не доводилось опустошать свои яйца: струя за струёй выплёскивались с напором пожарного гидранта. Не успевая глотать, я отодвинулся и позволил ему кончить на лицо. Когда всё прекратилось, и я поднял голову, вблизи моему взгляду предстали два блестящих конских члена, повисших после оргазмов и капающих спермой. С заколотившимся сердцем я по очереди облизал оба начисто. Вскоре от небольших прикосновений моего рта они снова отвердели, а я продолжал облизывать и сосать их по мере сил, затем протянул копыто и помассировал половые губки, тщетно пытаясь хоть сколько-то сымитировать ощущение члена внутри. Тут же один из стволов отодвинулся и исчез из моего поля зрения. — Не волнуйся, я не дам тебе заскучать. Взобравшись на меня, Шайнинг прижался жеребцовым естеством к паху. — Готова, милая? — вместо ответа я просто оттолкнулся передними ногами и откинулся назад, насаживаясь мокрой щёлкой на член. От вернувшегося ощущения наполненности глаза закатились, и я снова застонал, не находя слов. Когда Шайнинг начал трахать меня всерьёз, я перевёл взгляд на Блюблада и увидел его на том месте, где прежде сидел мой муж. Прислонившись к стене, он с интересом наблюдал за нами и неторопливо поглаживал ствол — от которого, как оказалось, я был не в силах отвернуться. — Принц Блюблад… иди-ка сюда, — я слизнул с губ натёкшую слюну. Он неприкрыто ухмыльнулся и вернулся обратно, подойдя достаточно близко, чтобы я смог схватить и погладить копытом его великолепный член, а после добровольно взять в рот. И немедленно пройтись по нему языком, смакуя вкус. На этой мысли я закрыл глаза, восторженно повизгивая и от долбёжки Шайнинга, и от ощущения члена Блюблада на языке. Вернувшимся осколком рассудка я понял, что делал всё это по собственной воле, и не просто делал, а наслаждался. Не имело смысла дальше отрицать, что я более чем принял своё новое тело. Лишился мужской гордости, стал полноценной кобылой. Как соль на рану я почувствовал дрожь в щёлке. Словно в награду за последние мысли внизу живота прокатилась горячая волна, и я сдавленно простонал от первого в жизни женского оргазма, не прекращая отсасывать Блюбладу. Ноги ослабли, а нутро сжалось вокруг твёрдой плоти Шайнинга. Муж всхрапнул, навалившись сильнее и продолжив двигаться во мне во время оргазма. Не удержав равновесия, я накренился вперёд и заглотил член принца горлом. — Принцесса! — вскрикнул он. — Я никогда… позволь мне помочь! У меня глаза полезли на лоб, когда принц сам двинул бёдрами и почти тридцать сантиметров вошли в горло. Я не мог дышать, но даже нехватка воздуха не имела значения, пока тело сгорало от похоти и удовольствия. Секундой позже он вышел и с силой толкнул меня назад, на член Шайнинга, как раз двинувшегося навстречу. Звонкий шлепок бёдер, хриплый взвизг — а затем Шайнинг толкнул меня обратно вперёд, заставляя опять взять горлом член принца. Так вот до чего я опустился? До понячьей извращенки? Как ни крути, я чувствовал себя таким падшим, таким грязным… и это было потрясающе. Ещё пару дюжин раз жеребцы «перебрасывались» мной, пока Шайнинг не заговорил: — Ты готов, мой принц? — он толкнул меня навстречу Блюбладу, в очередной раз заставив целиком заглотить его член. Я уже ничуть не давился, а просто был в раю. Принц всхрапнул: — Самое время, не могу сдерживаться дольше… ах… — он толкнул меня обратно к Шайнингу, и моя киска вновь растянулась. Я не особо обращал внимания на их болтовню, чувствуя только, что готов снова кончить. Шайнинг прерывисто задышал. — Хорошо, на счёт три, — он вновь пихнул меня к Блюбладу, чьи копыта на сей раз стиснули мне голову, а член задрожал во рту. — Раз, два… На отсчёте я приподнял бровь и невнятно промычал вопрос. Никто не удосужился ответить. Шайнинг провопил: «Три!», и оба жеребца навалились на меня. Я закричал, когда они разом вошли с обеих сторон, засадив до упора и чуть не нанизав тело. И сразу же разразились струями, до отказа наполняя нутро спермой. Хлынувшая в живот и матку тягучая горячая влага стали для меня последней каплей, и второй раз за вечер меня накрыл оргазм. В этот раз все мои ноги подогнулись, а сознание и зрение опустели от переизбытка ощущений. Я закрыл глаза, а оба жеребца вышли из меня, попутно забрызгав спермой мои спину и бока. Я слышал, как Шайнинг и Блюблад о чём-то говорят друг другу, но не мог ничего воспринимать. Я был совершенно измотан и без членов внутри завалился на бок. Медленно приоткрыв глаз, я увидел направляющегося к выходу Блюблада, Шайнинг же стоял надо мной и улыбался. Я открыл рот, чтобы оставить за собой хоть слово, но вместо связных звуков изо рта вылилась тёплая лошадиная сперма, собравшись в лужицу вокруг морды. Точно так же сочилось из щёлки, и я тихонько простонал от щекотки. Вдобавок, скосив глаз наверх, я увидел, как с члена мужа срываются и капают на меня последние капли. Уже последним усилием мой язык лениво вывалился изо рта и плюхнулся в лужицу спермы, а мгновением позже я отрубился.* * *
Когда я проснулся, уже наступило утро. Наверное. Причмокнув губами, я почувствовал солоноватый привкус, затем открыл глаз и посмотрел на потолочное зеркало. Да, мы с Шайнингом лежим вместе в кровати, значит я по-прежнему в Эквестрии. Но как я очутился в кровати? Наверное, ночью Шайнинг перенёс меня, пока я был без сознания. От промелькнувшей мысли я аж подпрыгнул. А что именно случилось ночью?! Я начал… а потом я… и я чувствовал… затем я добровольно… и просил больше… о боже. В животе заныло, и мне пришлось вскочить и опрометью кинуться в ванную, но добравшись до раковины, мне хватило сил лишь чтобы прислониться к ней и расплакаться. Я пробыл кобылой всего три дня, а уже охотно вытворял такое! И не просто вытворял — наслаждался каждым мгновением и требовал большего. Я не мог оправдаться даже тем, что выпил! И вообще не должен был получать никакого удовольствие от этой жизни, я должен быть мужчиной-человеком, который старается лишь вернуться домой. Я посмотрел в зеркало мокрыми от слёз глазами на свою морду. Я даже больше не знал, кто я такой. Я перестал думать об этом теле, как о теле Кейденс: видя его отражение, я просто думал о себе. Проклятье, да даже копыта мне стали уже привычнее рук и ступнёй. Ещё раз посмотрев на себя сквозь слёзы, я повсюду увидел высохшие белые пятна, напомнивших о ночных приключениях. Мне понадобится долгий, очень долгий душ.* * *
Не знаю, сколько я простоял под тугими струями воды, но слёзы текли и не думали останавливаться. Я даже не знал, что именно оплакиваю, но оно несомненно заслуживало слёз. Сидя в душевой, я услышал стук в дверь, но проигнорировал его, не пребывая в настроении разговаривать с любым из пони, особенно с Шайнингом. Однако через несколько минут дверь открылась. — Кейденс, ты в порядке? Я прикусил язык, узнав голос. — Уходи. — Я слышал, как ты плакала, — ответил он через занавеску, — ты уже час сидишь. Ты можешь поговорить со мной. Просто скажи, что стряслось. Я закатил глаза. Сердце у него золотое, но сейчас мне не хотелось иметь с Шайнингом ничего общего. — Просто оставь меня одну, я не хочу говорить с тобой. Я просто… просто хочу сидеть здесь. Шайнинг промолчал, и я уставился в пол душа. Но примерно через минуту шторку отдёрнули. На мгновение зажмурившись, я выругался себе под нос: этот приставучий парень не оставит меня в покое. — Отойди от меня. — Так я и не рядом. Я открыл глаза и поднял голову: душ был довольно велик, и Шайнинг уселся в его дальнем конце, на расстоянии трёх пони от меня. Он просто сидел, уставившись в стену. Я стиснул зубы. — Чтоб тебя. Я не собираюсь разговаривать с тобой. Убирайся! Он передёрнул плечами: — Просто оставь меня одного, Кейденс, я не хочу разговаривать. Я просто… просто хочу сидеть здесь. Я не смог не улыбнуться на мгновение от его ребячества. Тряхнув головой, я решил, что если он хочет сидеть и мокнуть, то пусть. Минуты шли, и я продолжал смотреть в пол, но нет-нет да поглядывал на упрямого жеребца в другом конце душевой. И всё бы ничего, но воздух в просторной комнате согревался медленно, а на том месте, где устроился Шайнинг, не было вентиля, и он не мог включить себе горячую воду. Он сидел в прохладе и, намокая от случайных брызг, уже начинал дрожать; какого чёрта он пытается доказать? Я вздохнул и слегка подвинулся: — Ты замёрз, иди под воду. Он повернулся, стуча зубами. — Но т-ты н-не хочешь раз-зговаривать. — Не собиралась, — я закатил глаза, — но ты дрожишь и отвлекаешь меня. Иди ко мне. Он подошёл и встал под воду сбоку от меня, а я прислонился к нему и почувствовал, насколько он замёрз. Мягко тряхнув головой, я снова уставился в пол. Шайнинг устроился головой поверх моей и просто стал смотреть куда-то перед собой. Мы просидели так ещё немного, пока наконец-то мой муж не прервал молчание: — Я люблю тебя, Кейденс. Я вздохнул и прильнул к нему: — Я знаю.* * *
Скоро мы вытерлись и перешли в обеденный зал на поздний завтрак. Глядя на Шайнинга, мне внезапно стукнуло в голову. — Разве ты не работаешь сегодня? — на что он слегка стушевался. — Я сказал, что приболел и сегодня останусь дома. Не знаю, из-за чего ты расстроилась, но я подумал, что должен оставаться с тобой, пока тебе не станет лучше. — О… спасибо, наверное, — я медленно пережёвывал свою еду. Он с сочувствием посмотрел на меня: — Можешь сказать мне, что случилось? Дело во мне? — О, нет, — я мотнул головой, — не в тебе, Шайнинг, вообще не думай о таком. Ты действительно лучший жеребец, о котором может мечтать кобыла. Он пожевал губу. — Тогда… в чём же проблема? — Это… очень сложно объяснить, — я закрыл глаза. — Но думаю, можно сказать, что я больше просто не знаю, кто я такая. Шайнинг встал и подошёл ко мне, потёрся о меня головой. — Я скажу тебе, кто ты такая. Ты любовь всей моей жизни и лучшая принцесса, которую когда-либо видело это королевство, — я опустил взгляд и слегка покраснел, пока он продолжал. — Последние месяцы нашим отношениям пришлось непросто. Буду честным, я не был уверен, сохраним ли мы их вообще. Но последние дни напомнили мне, почему я люблю тебя! Ты была и есть всем, о чём я мог просить, и не вздумай меняться, потому что ты и так идеальна. Я усмехнулся: — Ох, Шайнинг, ты правда знаешь, как заставить девушку задаться вопросом. Шайнинг отстранился и улыбнулся: — Ты планировала заняться чем-нибудь конкретным сегодня? Я посмотрел на него, но придержал истинный ответ. — Не очень, — на что он кивнул. — Тогда мы могли бы сходить на пикник. Найти тихое уютное местечко у пруда и просто сидеть там весь день. — Звучит вполне хорошо, мне нравится, — улыбнулся я. — Как и мне, — просиял он. — Отлично, я схожу, поговорю с поваром и приготовлю бутерброды. Я смотрел, как он ушёл на кухню, и тихонько вздохнул. На вопрос о сегодняшних планах я соврал: на самом деле я хотел заняться чем угодно… покуда он будет находиться рядом и составлять мне компанию. Было в нём что-то такое; даже когда я был отвратителен самому себе и ненавидел, что это тело делало со мной — даже в такие моменты я находил успокаивающим присутствие Шайнинга. Я хотел ненавидеть и его, ведь благодаря нему я чувствовал себя здесь как дома, но в действительности он начинал нравиться мне. Неужели я в самом деле люблю его? Не знаю… возможно так и есть. Я вздохнул. Я очень буду скучать по нему, когда вернусь домой.