Лучи солнца, что только начало озарять собой землю, преломлялись от воды и блики попадали прямо на лицо Хонсиэра. Он сразу же открыл глаза, рассматривая картину, что предстала перед ним: гора, покрытая зеленью, что рассекает небо напополам, и текущая с её вершины река, наполненная чистейшими водами непревзойдённой красоты. И всё это начинает мало-помалу освещаться первыми лучами солнца. Однако, за горой ещё видны звёзды и тьма небесная, но со временем они отступают, словно тёмное полотно стягивают со стола.
Хонсиэр присел на землю, где провёл всю ночь, после чего повернул голову в сторону, где находился его спутник, если его так можно было назвать. Тот ещё безмолвно лежал на земле, скорее всего, даже не проснулся. Лунный маг хотел бы оставить его в покое и идти вперёд, но, к сожалению, не знал дороги, а моста через реку он не видел, потому встал, чтобы подойти и разбудить этого вечного соню.
Подойдя практически к самому телу, Белый маг оглянулся назад, где он лежал секунду назад. Посмотрев на всё ещё спящего Чёрного мага, его лоб нахмурился, после чего он произнёс:
— Вставай. Уже рассвет.
Слабая дрожь раздалась по телу юноши от резких слов Хонсиэра. Верно, ведь вокруг не было слышно ничего. Воды реки были настолько спокойны, что казались стоячими. Вокруг не были слышны ни пение птиц, ни жужжание мух, ни разговоры людские. Даже слабый ветерок не колыхал листья на ветвях деревьев и не приминал траву к земле. Всё вокруг было спокойно и тихо.
— Неужели так скоро? Такое чувство, что я только лёг.
— У меня тоже такое ощущение, что ты только лёг… Где ты был? — немного властно спросил Хонсиэр и моментально увидел ответ в глазах Аластана. Всего на долю секунду, но Чёрный маг удивился, словно мальчишку поймали на воровстве, которое он так пытался скрыть. Но этот миг прошёл, и на лице Обсидианового снова показалась привычная улыбка.
— О чём ты Хонс? Я всю ночь был здесь, — вставая на ноги и отряхивая грязь, сказал Аластан своим невинным голосом.
— Вчера, когда мы ложились спать, ты лежал на три шага дальше, чем сегодня утром, — продолжал настаивать Хонсиэр.
— У меня был неспокойный сон, — невозмутимо ответил тот, разглядывая почву вокруг них, словно этот разговор его совершенно не касался.
— Это же насколько неспокойно надо было спать, чтобы кофта поменялась с бордового на чёрный? — надменно спросил Хонсиэр, указывая на кусок кофты, что можно было легко разглядеть под плащом. Белый маг точно помнил, что вчера она была бордового цвета. Ему не было интересно, куда он дел белые робы Лунного храма за время своего путешествия в пещеру, но тут сразу видно, что Обсидиановый куда-то уходил под покровом ночи, да так, что даже Хонсиэр ничего не услышал.
— …слушай, Хонс…
— Не называй меня так!
— Да-да, послушай, я же тебя не спрашиваю, что ты делал на протяжении этих двух недель. Чего ты кипятишься из-за мелочей?
— Потому что мы не друзья, чтобы я тебе доверял, это во-первых. А во-вторых, на нас возложена опасная миссия, от которой зависит судьба нашего мира, поэтому у нас не должно быть друг от друга секретов, которые могут поменять исход нашей миссии.
— Хорошо. Без секретов, так без секретов. Хонс, сколько у тебя было половых партнёров?
— Что? — опешив, переспросил Хонсиэр, который машинально сделал шаг назад, когда услышал этот вопрос. — Какого чёрта ты сейчас об этом заговорил?
— Ну так скажи, сколько? — не унимался Чёрный, делая шаг ему навстречу. Белый сделал лишь ещё один назад.
— Я не буду говорить с тобой на эту тему, — злостно и сквозь зубы прошипел Хонсиэр, так чтобы Чёрный маг не только услышал его, но и понял, что дальнейшие вопросы будут чреваты болезненными последствиями.
— Ну так вот и ты не спрашивай у меня, сколько половых партнёров я ублажил за эту ночь, — спокойно ответил Аластан всё с той же улыбкой на лице и направился в сторону реки, куда уже давно был направлен его взор. Лунный маг же остался стоять на месте без возможности вымолвить и слово. В глубине души он понимал, что Обсидиановый его скорее всего обманывает, ведь в округе не было ничего и никого, но он не решался на дальнейшие вопросы. Воспитание не позволяло. — Ладно, Хонс, иди сюда и помоги мне.
Медленными шагами и нехотя, но Лунный маг пошёл в сторону реки, где на корточках сидел Чёрный маг и ковырялся в земле.
— Помоги мне. Нам понадобится очень много глины.
— …зачем? Мы собираемся строить мост через реку? — насмешливо спросил Хонсиэр.
Молчание и удивлённые глаза Аластана были ему ответом, а затем разнёсся настолько заразительный смех, каким могут смеяться только дети.
— Хонс, ты серьёзно? Мост? Неужели ты всё это время думал, что мы будем перебираться через реку?
Белый маг лишь приподнял бровь, желая всем своим видом выразить мысль, которая крутилась у него в голове — «А разве нет?»
— Ладно, я тебя не виню, такое могло произойти с каждым. Но я даже и подумать не мог, что ты умеешь шутить. Это в тебе открыл я или ты просто скрывал свой талант?
— Ближе к делу!
— Помнишь, вчера ты спросил меня про наличие дороги? Я же тебя потом ещё переспросил, мол, с чего ты взял, что там будет дорога? Так вот, другими словами эта река и есть наш путь вверх на гору! — счастливо ответил Аластан, раскидывая руки в сторону и указывая на реку.
Молчание было ответом Хонсиэра. И хотя он хотел сказать очень много чего, но ни один мускул не дёрнулся на его лице. Он гордо промолчал, не сказав и слова, потому что понял простую суть, о которой он подозревал уже давно — «Не надо спорить с сумасшедшими». Посмотрев ещё немного на умалишённого, что выгребал глину руками и делал горку, Хонсиэр развернулся и пошёл к месту, где он провёл ночь. Именно там лежал его дорожный мешок. Сейчас он его возьмёт и отправится в путь. Уже через три недели он вернётся в Лунный храм, расскажет всю эту историю мастеру, они вместе посмеются, проклянут этого наглеца и успешно забудут обо всём этом, как о страшном сне.
— Так, наверное, достаточно. Хонс, раздевайся!
Лунный маг уже наклонился, чтобы поднять свою дорожную сумку с земли, но замер. Всё его тело окоченело, а разум заплыл густой дымкой, лишь глаза широко раскрылись, не веря тому, что услышали его уши. Белый маг не поднял свой мешок. Он выпрямился, после чего спокойно достал меч из ножен и ровной поступью направился к Чёрному магу, что из глины начал формировать подобие замка.
«Никто не узнает, если я его убью. А я его убью. Слишком долго я терпел всё это безобразие. Слишком. Он сам нарвался. Лучше бы молчал, тогда бы я спокойно ушёл. Но нет же, ему надо было открыть этот поганый рот».
— Ох, Хонс, неужели нельзя просто послушать меня и сделать то, что я говорю, почему всё всегда должно решаться с помощью меча? — спокойно спросил Аластан, поворачивая голову в сторону Лунного мага, что уже занёс меч над головой.
— …наверное, потому что я не собираюсь плясать под дудку умалишённого. Ещё вчера ты мне сказал, что, войдя в эту реку, я взорвусь, словно кукуруза на костре, а сегодня ты говоришь, что единственный путь взобраться в гору это проплыть по реке. После этого ты начинаешь играться с песочком на берегу, при этом, приказывая мне раздеться. И я ещё не упомянул все твои издевательства и выходки, направленные в мою сторону. Неужели ты действительно думаешь, что я тебя послушаюсь?
— Ну, я надеялся, — пожав плечами ответил Чёрный маг. — Но неужели тебе и правда надо всё объяснять? Мы ведь можем сохранить столько драгоценного времени, если ты будешь слушать меня и не задавать вопросов.
— Я похож на самоубийцу, чтобы слушать такого глупца, как ты?
— Ну заметь, вчера ты чуть не умер два раза, так что из нас двоих на умалишённого с страстью к самоубийству похож больше ты.
Хонсиэр опустил свой меч после его слов. Как бы не бесил его этот наглец, но он спас ему жизнь, потому он не может так просто забрать его. Но пламя недоверия всё ещё бушевало в его душе, потому он не мог решиться уйти прямо сейчас и всё бросить.
— Ух, не хотелось мне разводить всю эту шарманку и читать тебе лекцию, но, видимо, у меня нет другого выбора, — начал Чёрный маг, размазывая глину по своим рукам, не доходя до локтя. — Видишь ли, земелька-то не простая, а волшебная, если так можно сказать. Если вкратце, то здесь у нас смесь горных пород, из которых сделана вся гора, и глины, что находится на берегу этой реки ещё со дня сотворения этого мира. Эта гора, вода, песок, трава и глина — всё это было здесь с самого первого дня. Всё это связанно между собой, и поток магической энергии замкнулся на всём этом, не впуская ничего внутрь и не выпуская наружу, поэтому плющ не растёт дальше и не покрывает всё в радиусе тысячи километров. Линия плюща неизменна уже более миллиона лет. Река тоже не вечна. Если пройти вдоль неё пару километров, ты увидишь, что река впадает в ущелье. Оттуда вода течёт вниз, наполняя подводное озеро, что находится под горой, и снова поднимает воду вверх на самую вершину. Вот такой вот круговорот волшебной водички, что разрывает людей на части. Это была интересная часть повествования? А теперь о главном. Когда ты обмажешь тело глиной, она заблокирует твои чакры, не давая волшебной водичке слиться с твоей магической силой и разорвать тебя изнутри. И вот что мы получаем, — Аластан окунул свои руки в реку, только ту часть, что была покрыта глиной, не давая намочиться коже. После чего поднял взгляд на Хонсиэра и с нежной улыбкой на губах произнес.
— Вопросы?
Ни один вопрос не пришёл в голову Хонсиэра, он лишь понял, что во всём этом есть смысл. Чаще всего там, где растёт ядовитое растение, можно найти и антидот к нему, и здесь то же самое. Рядом со смертоносной рекой находится глина, что может защитить тебя от верной гибели. Нужно лишь знать об этом, и всё покажется идеально простым.
— Откуда ты знаешь про это всё?
— Я же говорил, что живу на этой горе и провожу кое-какие эксперименты. А теперь раздевайся или ты хочешь, чтобы я тебе помог?
Щёки Хонсиэра снова покрылись алым, но он ничего не ответил, лишь отошёл в сторону, снимая с себя плащ.
— Просто для уточнения, Хонс, обмазаться глиной надо везде. Совершенно везде. Не оставляя и толики свободного места. Я уже не говорю о ушах и ноздрях… ну и про другие части тела тоже. Глаза тоже желательно замазать, потому что если они откроются и туда попадёт вода… В общем, ты и сам всё знаешь, зачем повторять одно и то же. Но если хочешь, я могу объяснить всё ещё раз.
— Не надо! Я всё понял! — ответил Лунный маг, что снял уже более половины своих белоснежных одежд. Разумеется, они уже не были так чисты из-за изнурительного путешествия и ночлега на земле, но это была его гордость. А теперь ему придётся всё это снять. — Я сам всё сделаю, так что не мог бы ты уйти?
— …Хонс, ты, конечно, прости, но куда? Это тебе не храм, где я могу пойти в другую комнату и не лес, чтобы я спрятался за ближайшим деревом. Нет, мы, конечно, имеем лес совсем рядом, но ты меня туда никакими угрозами не затащишь. Мне пойти утопиться в реке или отойти километров на пять в чистое поле, чтобы не увидеть твой голый зад?
— Ты! — Хонсиэр злобно зыркнул в сторону Чёрного мага, что не упускал возможности посмеяться над ним.
— Я же, вроде, уже говорил, что ты не в моём вкусе. Уж больно ты серьёзный. И как бы мне не хотелось посмотреть на твоё рельефное тело, что скрыто за плащом и широкими штанами, я отвернусь ради уважения. Тем более, что мне надо кое-что сделать по-быстрому, так что не стесняйся и начинай принимать грязевые ванны. Если слухи не врут, то эта глина поможет тебе не только не взорваться, но ещё и смягчит кожу.
— Слухи? — удивлённо спросил Хонсиэр, что уже снимал кофту, обнажая свой накаченный торс. Он следил за спиной Чёрного мага, чтобы тот не решил подсмотреть, тем самым лишившись возможности видеть на ближайшие пару дней.
— Нет, ты не так понял. Слухи идут про то, что глина улучшает кожу. В том, что она защитит тебя от воды, я уверен на сто процентов.
Немного выдохнув, Хонсиэр продолжил раздеваться, стягивая штаны, а вместе с ними и нижнее бельё. Полностью раздевшись он направился к реке, где его ждал приличных размеров замок из глины. Начиная с центральной башни, Белый маг начал размазывать глину по своим рукам.
— Лучше клади слой потолще. Так будет надёжнее. Если нужна помощь, там, спинку потереть или что ещё, зови, — прокричал ему Аластан, что сидел поодаль и делал что-то своими руками. И хотя он был повёрнут спиной к Лунному магу, он прекрасно ощутил, как пронзительный взгляд, наполненный ненавистью пронзает его сзади. Увы, но это не подействовало на него, а вызвало лишь ещё одну улыбку на лице.
Когда все приготовления были закончены, Хонсиэр сам позвал Аластана, что рисовал палочкой на мокром песке.
— Ну наконец-то. Оу, Хонс, довольно неплохо. Слой хороший и так равномерно. Не хочешь меня намазать?
— Не неси ерунды, — злобно ответил Белый маг, с ног до головы покрытый грязью. Он оставил глаза открытыми, так как был уверен, что не откроет их. Да и было в этом что-то рискованное — лишить себя обзора и остаться с этим наглецом наедине, давая ему помыкать собой.
— Ладно, сам справлюсь. Можешь начинать, в процессе я тебе всё расскажу.
Лёгкий взгляд недоверия, и Хонсиэр развернулся к реке, чтобы сделать свои первые шаги. Он старался не смотреть под ноги, а идти прямо с гордо поднятой головой. А что ещё остаётся делать гордому магу, что полностью измазан в грязи без единого лоскута одежды.
Однако, ни спустя три, ни пять, ни десять шагов, Хонсиэр не почувствовал холода воды или течения. Он даже не стал опускаться вниз, как обычно происходит при погружении в водоём. Тогда он опустил свой взгляд, чтобы увидеть то, что ни один живой человек на этой планете не мог пережить. Он не погрузился в воду. Он ходил по ней. Прямо по поверхности. Какая-то неудержимая волна восторга наполнила его душу. Лунный маг развернулся к берегу, чтобы посмотреть на Аластана, что сидел на корточках с опущенной на землю ладонью.
— Как это? Это ты делаешь?
— Давай без вопросов! Иди вперёд, а то глина засохнет и начнёт отваливаться! — прокричал ему Чёрный маг с берега, махнув второй рукой, чтобы тот продолжил идти дальше. И когда Хонсиэр продолжил делать шаги вперёд, Аластан начал читать ему инструкции с берега. — Когда окунёшься в воду, плыви со всех сил против течения! Если у тебя не хватит сил, и ты попадёшь в ущелье, я не пойду тебя спасать! Там ты умрёшь и очень быстро! Я даже не хочу рассказывать, как именно, просто знай, что времени отдыхать у тебя не будет! Плыви так быстро, как можешь. Плыви, потому что от этого зависит твоя жизнь.
— Что? — непонимающе спросил Хонсиэр. Он глубоко недоумевал, как должен плыть, если он может идти по воде?
— Потом, когда увидишь, что река расходится на разные притоки, ты должен выбрать один из шести! Если выберешь неверный — умрёшь! Не думай и не выбирай по принципу любимого числа! Просто плыви! Ты должен почувствовать куда именно! Когда река начнёт мелеть, и ты сможешь наступать на дно, просто иди вверх по течению, пока не дойдёшь до расщелины, откуда течёт вода. Я потом тебя там найду, так что никуда не уходи!
Хонсиэр всё слушал и слушал, но так и не смог понять каким образом он должен плыть.
— Раз! Два! Три! Начали!
После этих слов Обсидиановый поднял ладонь, что покоилась всё это время на земле, кверху. В ту же секунду Хонсиэр погрузился под воду. Благо успел глотнуть воздуха перед погружением и закрыть глаза. Теперь, когда очутился в ледяной воде, он осознал что течение намного сильнее, чем казалось, и вода намного холоднее, чем он мог бы представить. Но он не дал себе и на секунду расслабиться, чтобы привыкнуть к среде, в которой очутился. Белый маг сразу же начал шевелить руками и ногами со всех сил. Не открывая глаз и не выплывая на поверхность, он просто плыл. А в голове его звучала лишь одна фраза: «Плыви! Потому что от этого зависит твоя жизнь!»
***
— Фух. Ну наконец-то он уплыл. Весь из себя такой серьёзный и молчаливый. Лишнего слова при нём сказать нельзя, а иногда он бывает такой занозой в заднице, — произнёс Аластан, потирая свой живот.
*Около восьми часов назад, сразу после такого, как Хонсиэр уснул*
Когда Аластан понял, что Хонсиэр уснул, он тихо поднялся с земли, и взял свой мешок. Посмотрев на спящего ещё раз, Чёрный маг тихой поступью пошёл в сторону, откуда они пришли. Пройдя более километра спокойным шагом, он опустился на камень, что стоял прямо у линии роста плюща. Скинув свой дорожный плащ, он стянул кофту, которую прихватил ещё в Лунном храме. Правильно. Она была белоснежная, когда Аластан «заимствовал» её у одного адепта, теперь же она приняла багровый оттенок.
Аластан и подумать не мог, что поход в пещеру закончится для него серьёзным ранением в живот. Разумеется, он прекрасно знал об опасных монстрах, которые обитают во тьме той пещеры и убивают каждого, кто войдёт в их владения. Но он совершенно не ожидал увидеть там сороконожку, что тянулась более двадцати метров в длину и имела невероятных размеров клешни. Именно в них и угодил Аластан, пока сражался с Чёрным пауком.
Теперь, когда со времени событий прошла почти неделя, Аластан понимает, что встретился с сколопендрой, а не сороконожкой, ведь его рана практически не излечилась и кровоточила от любой силовой нагрузки. Что уже говорить о ударе, что нанёс ему Хонсиэр с локтя.
У Аластана не было возможности приобрести бинты, потому он не менял эти уже в течении недели. Рана выглядела не то что ужасно, а просто кошмарно. Рваные края, постоянно текущая кровь и просветы гноя покрывали весь его живот. Нормальный человек бы уже давно умер, если не от потери крови, то от того, что кишки стремятся вылезти наружу при каждом движении. Однако Аластан был не такой. Он не собирался подыхать здесь. Он просто не мог.
Обсидиановый взял бинты, после чего обмотал ими кисть своей правой руки, затем выхватил кинжал, что находился за поясом на его бедре. Многие маги сражались, вкладывая свою духовную силу в оружие, а чаще всего — меч. Но были и исключения. И вот, этим самым кинжалом, которым Аластан убил не одного монстра, он отсёк веточку плющевого дерева одним движением, словно разрубил воздух. Поймав маленький сук рукой, обмотанной в бинты, Аластан вздохнул, что было силы, после чего приложил веточку плюща к месту разрыва тканей…
Буквально через два часа возле камня был разведён костёр.
— Всё-таки надо было делать костёр из веток плюща. Неплохо горит, — сказал Чёрный маг, после чего направился обратно в сторону их импровизированного лагеря, дабы поспать хоть немного.
Разумеется, он знал, что огонь не перекинется на плющевой лес. В этом костре сгорит только окровавленная майка с бинтами и огромная куча плющевых веток, измазанных кровью. Аластан избавился от всего яда, что наполнял его организм с помощью плюща, но теперь он чувствовал себя вымотанным, словно кто-то высосал частичку его души… Хотя, так и было.
