Пленница

      Боль, крики, рычание, огромные когти, стискивающие обмякшее тело. Казалось, всего этого никогда не было… И вот она — живая-здоровая малышка Кинкажу — отряхивается от остатков жуткого сна, готовая встречать новый прекрасный день! Пожелав доброго утра каждому цветочку, радужная огляделась в поисках друзей. Они все ещё спали: Луна одна в куче листвы, неподалёку пристроились Холод и прижавшаяся к нему Пирита, чуть дальше сжавшийся в комочек Вихрь, который, как показалось Кинкажу, неплохо бы смотрелся на месте Пириты.       — Они ведь проснутся и явно будут голодными… — вслух подумала радужная и решила собрать друзьям немного фруктов с деревьев, окружавших их. А этот лес точно был здесь раньше…? Неважно!       Походив между разнообразными стволами деревьев, которые, как ей показалось, в принципе не могли расти в одном климате, радужная драконица приметила с десяток спелых плодов. Кинкажу за достаточно короткое время успела сорвать нужное количество и по несколько штук перенести на полянку, где спали остальные.       Воспоминания о ночном кошмаре уже практически улетучились, и Кинкажу оставалось только подождать, пока друзья не проснутся.       А проснулись они довольно скоро. Первой, заворочавшись, открыла глаза Луновзора. Предсказательница пребывала в распрекраснейшем настроении и сразу же, как только окончательно проснулась, тепло улыбнулась радужной. Кинкажу была несказанно рада, ведь нет ничего лучше, чем видеть ночную подругу счастливой, учитывая, сколько она нервничала в последнее время.       Вскоре проснулся и Вихрь. Сонно потянувшись, он подошёл к драконессам.       — О! Так вы уже не спите, а чего нас с остальными не разбудили?       — И тебе доброе утро, Вихрь, — шутливо закатила глаза Луна.       — Доброе-то оно доброе, но этих двоих всё равно рано или поздно разбудить придётся! — подойдя к Холоду и Пирите, песчанокрылый потыкал обоих когтем. — Просыпайтесь, засони! Уже солнце давно взошло!       — Вот именно, — поддержала друга Кинкажу, — вы спите дольше, чем ленивцы в моём лесу! Проворчав что-то про пингвинов и копьё, Холод поднял голову и оглядел друзей и вскоре тоже поднялся на лапы и сел рядом с уже тоже проснувшейся Пиритой.       Друзья ещё немного поговорили, после чего Кинкажу вдруг вспомнила:       — Ой, совсем забыла! Я же для вас всех фруктов нарвала! Угощайтесь… — с помощью хвоста драконица выкатила из-за кустов горку фруктов. И всё равно, что здесь не было никаких кустов буквально пару секунд назад… Все очень обрадовались и принялись уплетать спелые плоды. Правда, радужнокрылая немного удивилась тому, что принц Холод и манго — всё-таки очень даже совместимые вещи.       — А знаешь, Кинкажу, это так странно, что ты смогла набрать фруктов для завтрака… — оторвавшись от еды, вдруг произнесла Луна.       — Правда? Почему…       — Ты, конечно, проспала около трёх дней, но всё же… Как ты вообще можешь подняться на лапы? — продолжала ночная, озадаченно и как-то пугающе посмотрев на подругу.       — Да, тебе разве совсем не больно? — подал голос Холод.       — Почему это мне должно быть больно? — недоумённо возмутилась радужнокрылая.       — А ты не помнишь? — на этот раз говорил уже Вихрь. — Ох, ты, наверное, очень сильно стукнулась головой тогда. Бедная…       — Тот ночной дракон так внезапно налетел и сильно ударил тебя… — заговорила небесная с такой же легкой улыбкой. — У тебя не было шансов что-либо сделать.       — Вот-вот! А главное: у тебя не было шансов выжить, — снова сказал Вихрь,— поверь мне, я знаю, каково это. Мне тоже было больно, когда Пирита меня убила, — на последней фразе дракончик слегка наклонил голову и ещё шире улыбнулся Кинкажу.       — Не волнуйся, Кинкажу! Это всего лишь пара переломов позвоночника и небольшое сотрясеньице мозга третьей степени, — попыталась успокоить радужную Луновзора, — более того, от этого еще никто не умирал! Кроме тебя, конечно…       — Ах да, тот ужасный ночной забрал твоё тело с собой и теперь мы даже не знаем, где ты, чтобы мы могли похоронить тебя с почестями, — выдал Холод, широко улыбаясь.       — Да-да, так всё и было. И… Холод, разумеется, пообещал Луне, что они найдут тебя, но все мы прекрасно знаем, что это была ложь. Ему просто важно, чтобы Луновзора видела в нём героя. Этот идиот всё для неё сделает, ну ты и сама прекрасно знаешь, — даже через нездоровую улыбку было слышно негодование Вихря.       Бедняжка Кинкажу уже полностью потеряла дар речи.       Все они улыбались и смотрели на неё, не моргая. Мысли бедняжки Кинкажу носились, как бешеные в её маленькой радужной головке, а сердце колотилось, как бешеное. Казалось, если бы Кинкажу напугалась ещё хоть на капельку сильнее, она просто-напросто умерла бы от страха.       Простояв неподвижно ещё какое-то время, Кинжу увидела, как её друзья медленно перевели взгляд на небо позади неё. И тут радужная драконица ощутила хлопанье огромных крыльев у себя за спиной. Казалось, от каждого взмаха над землёй поднимался целый ураган. По чешуе Кинкажу пробежали мурашки, а воротник сам собой встопорщился.       Самый страшный из её кошмаров возвращался, и он-то казался Кинжу вполне реальным, в отличие от всего остального здесь.       Что-то резким ударом откинуло её на неопределённое расстояние. Краем глаза радужнокрылая успела увидеть гигантского ночного дракона, закрывавшего своим телом практически всё небо. В его глазах горели языки пламени, а из ноздрей валили клубы дыма. Кинкажу начала задыхаться — дыма было настолько много, что практически весь воздух был переполнен им. После чего в глазах потемнело.       Вдруг чьи-то огромные когти схватили её и долго тащили в неопределенном направлении. Мощный ветер дул совсем рядом, заглушая все остальные звуки, включая крики друзей позади. Прошёл час. Или два. Или пять… Кинкажу не могла понять, сколько времени её тащили. Она как будто попала в место, где и время, и пространство искажаются настолько, что уже перестают работать как нормальные время и пространство. Казалось, что мир вокруг радужной драконицы застыл между реальностью и её сном.        Но вдруг послышался тихий лязг. Кинкажу не сразу заметила, когда когти перестали сжимать её тело. И буквально через секунду последовал удар обо что-то твёрдое и холодное. И снова лязг. А вот и он, тот самый реальный мир. Кинкажу уже и забыла, каково это, находиться там, где пространство, как и время, имеют значение… Сон закончился, но, боже, как же трудно и больно пытаться открыть глаза! Предприняв ещё несколько неудачных попыток окончательно проснуться, драконица приняла решение заснуть.       Кинкажу ещё чувствовала, как пробивался сквозь решётку чудовищный ветер, способный отнести маленьких воришек до самой Панталы и даже дальше, но через какое-то время порывы ветра затихли, оставив маленькую радужную корчиться от боли в гробовой тишине.