Осенний ветер срывал с деревьев пожелтевшую листву. Он пробирал до костей, заставляя надевать свитер потеплее, сменять привычные кроссовки на ботинки. Солнца уже как пару дней видно не было вообще, только серое и депрессивно-мрачное небо. Это всё нагоняло какую-то тоску, депрессию…
В ледяной руке лежала бутылка пива со вкусом лимона, а рядом сидела Кира, которая неизменно зажимала меж зубов свою любимую сигарету с вишней. Ноги в черных ботинках пинали крупные камни в щебенке под ногами, отбрасывая их на тротуар. Это казалось мне забавным: перфекционист во мне хотел, чтобы эта щебенка под лавкой была одного размера.
Это странно, но кто из нас не прыгал по плиткам, чтобы не наступить на разделение между ними, представляя, что это лава? А кто не ходил по бровке, словно это самый высокий и опасный обрыв? Все дети так делали, а я могу же ещё побыть ребёнком?
— Так твоя жизнь приходит в норму? — сделав очередную тягу, девушка струсила пепел с сигареты и взглянула на меня.
— Ремиссия, — ответив, отпила ещё глоток уже ледяной жидкости, переставая ощущать пальцы.
— Не проще наплевать на всё? — докурив сигарету, подруга потушила её о лавку и выбросила в урну.
— Может я, и кажусь такой, но не являюсь. Я цепляюсь за любую мелочь, как параноик.
В моей жизни по правде всё наладилось: отец перестал принимать, женщин в его постели стало немного меньше, в школе все свыклись с новой версией меня, а я начала хоть что-то слушать на уроках важных для меня предметов.
Даня перестал трогать меня, а Богдан будто чуток сблизился. И кажись, всё стало на свои места, и эта шаткая пирамидка моей счастливой жизни наконец-то смогла найти хоть какой-то баланс и перестать шататься, а то и вовсе рассыпаться.
— Перестань думать обо всём как о заведомо плохом: живи, принимая всё с лучшей стороны и тогда станет легче, — дала подруга совет, хотя уже знаю, что не воспользуюсь им. Я люблю Киру и её слова для меня не пустое место в отличие от слов других людей, которые меня окружают, но тем не менее я понимаю, что этот совет мне не поможет и не потому что он не дельный, а потому что я бракованная.
На мне словно висит бирка с надписью: «несчастная». И я уже по немного мирюсь с этим фактом.
— Ты же даже и не подумаешь сделать так, как я сказала? — скорее, это был риторический вопрос, на который ответила натянутой улыбкой. Я хотела бы жить как Кира, которая не парится и имеет всё что хочет. Но я не она.
— Прости, я наверное пойду домой и приготовлю папе что-то поесть, а то на ресторанной пище он долго не протянет, — мне нужно было сменить обстановку и человека находящегося рядом со мной. Я понимала, что именно сейчас Кира мне ни чем не поможет и тратить своё и её время в пустую мне не хотелось, поэтому соврав, что иду кормить отца, села на автобус, который шёл ровно к тому дому, который мне был сейчас крайне нужен.
Это было то место, где я могла забыть обо всех проблемах, просто быть прижатой к крепкой мужской груди и вдохнуть в лёгкие воздуха без боли и тяжести. И для этого в моей жизни существовало двое мужчин: Богдан и Ваня. Но я выбрала друга, который обязательно меня рассмешит и напоит его любимым красным вкусным чаем, который расскажет о чём-то своем и интересном, заставляя забиться не на полчаса секса, а до утра точно.
Я всегда буду проклинать своё глупое сердце, которое любит не тех людей. Если бы оно сказало «да» Ване, мы бы стали самой счастливой парой на всём земном шаре, а сейчас я просто трахаюсь с тем, кого люблю до безумия, а Ваня сохнет по мне и не может завести длительные отношения, потому что я тяну его на дно со своей любовью. И к чему вновь всё сводиться?
Правильно.
Ко мне!
Я любила этот маршрут, который таил в себе какое-то волшебство. Я распласталась в кресле: ещё чуть-чуть и я усну, насколько мне хорошо. А впереди будет ещё лучше. Всего пара остановок и я выпархиваю из транспорта и бегу через небольшой переулок к тому самому парадному. Набираю код и жду ответа.
— Кто? — замученно спрашивает на том конце парень. Он явно не ждал гостей. На одну минуту во мне загорается мысль не ответить и, отключив связь убежать к чёртовой матери, но внутри всё кричит о том, что мне нужно срочно оказать за этой дверью.
— Лола, — с ноткой неуверенности отвечаю и ожидаю ответа. Им служит писк, что означает открытие двери. Взлетая по лестнице, я всё больше ощущаю потребность в Ване и осознаю, что это может привести к чему-то в будущем, чем я была бы даже и не против, но это только догадки, и всё это может быть мимолетным влечением от нехватки заботы.
Когда я добегаю до нужного этажа, парень уже стоит в дверях и ждет меня. Не давая себе отдышаться, крепко обнимаю парня, сминая в кулаках его домашнюю футболку с суперменом. Он такой теплый. Его руки, мягко поглаживающие меня по спине, дарят спокойствие и некое расслабление. Это как-будто второй дом.
— Всё хорошо? — обеспокоено спрашивает друг, отлепляя меня от себя и заглядывая в моё лицо, ища ответ там: он прекрасно знает, что я люблю отвечать ложью на подобные вопросы, а вот скрывать ложь в глазах никогда не умела, и он это знал и этим пользовался.
— Да, — искренне улыбаясь, отвечаю. У меня не было заведомо яркой и внушительной причины приехать к нему, я просто хотела его увидеть и всё. Тем более, что в последнее время мы почти не виделись. Чёрт бы побрал этот университет.
— Верю, — друг улыбается и, кладя руку на затылок, прижимает к груди и смеётся. Это самый красивый смех, который я слышала в своей жизни, помимо Бодиного. Сука!
— Может чай или кофе или чего покрепче? — предлагает друг, отпуская меня и приглашая войти в его обитель.
— Последнее меня привлекает больше всего, — смеюсь и захожу в то место, где бывала больше, чем в родном доме. Именно Ваня очухивал меня тогда, когда вся моя голова была погружена в мысли о суициде.
— Смотри не спейся, — нравоучает парень, но тем не менее идёт на кухню и достает из навесного шкафчика бутылку виски.
— Ты будешь первым, — с любовью язвлю и из уже выученного мною места достаю два гранёных стакана.
— Обязательно, — с ехидной улыбкой друг разливает нам по половине стаканов, и садится на один из стульев за стол. Я сажусь напротив него и поднимаю тот стакан, что ближе ко мне. Сначала осматриваю янтарную жидкость, а потом заглядываю в его синие глаза. Это были не те ясные и голубые глаза, о которых так часто пишут и считают идеалом для мужчины. Это были синие и глубокие глаза, в которых было намного больше изящности и тайн.
Они куда глубже и загадочней.
Парень немного отпил и так же заглянул в мои глаза. Я видела, что он пытался меня прочесть: меж бровями залегла складка, а скулы немного сжались. И в таком виде он был изумителен, похож на хищника во время охоты, наблюдающим за жертвой.
Не сводя глаз и не прерывая зрительный контакт, отпила со своего стакана и языком слизнула каплю крепкого виски с нижней губы.
В первую очередь, чтобы быть честной перед самой собой, я скажу, что хочу его. Как парня. Снять эту ебучую футболку, которая по немного начинает меня раздражать, почувствовать его руки не только через ткань, но и кожа к коже. И я видела, что он тоже.
Но… есть грань, которую я построила, как только отошла от всех суицидальных мыслей — я могу переспать с любым парнем из нашей компании, но ни разу с ним. У нас был поцелуй, но на этом точка.
Мы не вместе, потому что есть я и какие-то мои глупые правила и принципы. А я не уступаю самой себе. Не могу наступить себе на горло, хотя могу переломать позвоночник сотням. Это удручает.
Желание пылает в его глазах. И я бы хотела подняться, разбить стакан о стол и, нагнувшись поцеловать его, но вместо этого резко всё залпом выпиваю и громко ставлю стакан на стол и, закрывая глаза, мотаю головой, без слов отказывая нашим желаниям.
В его глазах сожаление и боль. Возможно, он понимает, насколько сильно я люблю Бодю, что не могу позволить себе расслабиться с другим парнем. И он прав.
И вместо любых сор я просто наливаю нам в стаканы ещё и до краев. Это то, что нам нужно. Это поможет нам отпустить и забить о наших кровоточащих ранах. На месте Вани я бы вообще престала с собой общаться: всё время отшиваю его, а он со мной таскается.
Его девушка, а в будущем и жена будет самой счастливой на свете.
Я поднимаю свой стакан и жестом приглашаю его выпить со мной. Он удивленно вздымает брови, но без слов берет стакан и, стукнувшись с моим, залпом выпивает его. Я улыбаюсь и повторяю за парнем.
Не помню, сколько бокалов мы опрокинули в себя, но ночь была веселой. Мы танцевали, смеялись и вели себя как вполне счастливые люди, наши темы были обычными и обыденными. Заснули мы в обнимку на кровати.
***
Утром я проснулась в теплых объятьях. Это было лучшее утро. Я потянулась в его руках, чем разбудила парня. Но тут ни с того ни с сего на меня напали дурные мысли. Почему с Бодей так не было? Почему я ради него на все тысячу, а он нет? Почему я бегу ради него, ломая себя?
Друг заметил, что со мной что-то не так, и сев, обнял меня, прижимая к груди.
А что Богдан сделал для меня? Ровным счётом ничего. Это Ваня вытащил меня из ямы, это он всегда рядом, это он всегда безвозмездно откроет свои двери. Какая же я дура!
Сильнее сжав в кулаке толстовку Вани, я почувствовала тяжелый ком в горле и жжение в глазах. Я не сдержусь.
И плевать.
Ваня меня и не такой видел.
Слёзы хлынули из глаз, побежав по щекам.
И я не хотела это сдерживать.
Я хотела позволить себе побыть слабой. И теплые руки друга на спине, нежные покачивания, словно я ребенок, позволяли мне побыть таковой. Только с Ваней я могла быть такой и только от него я могла получить подобную отдачу.
***
Наутро я проснулась опухшей. Ну, кто бы сомневался? Еле поднявшись с кровати и проклиная весь мир и свою тяжелую голову, поплелась в душ, где, скорее всего, проведу половину первого урока. Но мне так параллельно, что аж стыдно. И как я раньше каждое утро вставала с утра пораньше в школу, успевая при этом сделать утром кучу дел?
— Лола! Ты не пошла в школу? — услышала я, когда провела в душе только десять минут. Неохотно выключив воду, я накинула халат и покинула ванну. По коже сразу же прошелся холодок, так как температура в квартире была достаточно ощутимо ниже, чем ту, что я сделала в ванной. Люблю горячий душ.
Я зашла на кухню, подрагивая от холода, и сразу же начала заваривать кофе.
— Я пойду, но чуть позже, — оправдалась и залила в чашку кипяток.
— А что у тебя с лицом? — отец поднялся и подошел ко мне сзади. Движением одной руки он развернул меня к себе и заставил показать все свои вчерашние слезы ему.
— Всё хорошо, пап, — я пыталась продолжить заварку кофе, но мне не дали.
— Врёшь. Но и правды от тебе ждать не стоит, — он так тяжело вздохнул, что где-то внутри меня что-то оборвалось. Я хреновая дочь. Отпустив меня, папа вернулся за стол.
— Прости, папа, — мне стало его жалко. Взяв в руки чашку с кофе, я села рядом с отцом и виновато посмотрела в его глаза. — Просто я выбираю не тех людей, — рассказывать всей правды желания не было. Но эта мнимая правда уже нарисовала на лице отца улыбку.
Я улыбнулась и отпила немного бодрящего напитка. Как прекрасно. Да, на душе однозначно легче, но теперь мне нужен цитрамон и намного больше консилера.
— Спасибо, Лолита…
Я приехала на второй урок, как и хотела, и так раз пропустила скучный урок ОБЖ. Сейчас была алгебра и именно сегодня я решила выслушать тему, которую нам расскажут, ведь мой отец после смерти матери потерял свои позиции в бизнесе и теперь не сможет меня пристроить в университет, как половину здесь присутствующих.
А мне нужно поступить. Это некая галочка в моем списке жизненных вещей, которые я должна сделать. Этот стереотип о том, что все должны иметь диплом заселся в моей голове, поэтому я не могу допустить провал ЕГЭ. Да и к тому же все мои друзья учатся в вышках, и я не могу быть хуже их и казаться на их фоне тупицей — таковой я никогда не была.
Это будет сложный год.
Отсидев два урока математики подряд и исписав добрую часть тетради тем, чего половину я и не поняла, я пошла в столовую. Когда я спускалась по лестнице, меня дернули за плечо. Как вы думаете, кто это был?
Даня.
Давно он уже не проявлял к моей персоне интереса, наверное, настал тот час.
— Чего тебе? — я была на взводе после тупых примеров и задач, поэтому сейчас совсем не хотелось терять свои драгоценные минуты отдыха на разговоры ни о чём. Он что-то замышляет и это что-то мне не нравиться.
-Я могу помочь тебе с математикой, — никому не секрет что его отец ректор кафедры прикладной математики и физики МГУ, поэтому Волоков просто не мог не знать математики и физику.
Но это всё равно так подозрительно: он никому не помогает, ведёт себя как альфа самец, а здесь прямой то ли жест доброты, то ли подкат.
— Окей, что ты от меня-то хочешь в замен? — не спроста это всё и, конечно же, не за бесплатно.
— Ничего. Я знаю, что теперь твоё поступление решит только ЕГЭ, а без репетитора тебе его не сдать. Благо, до этого ты училась хорошо, и догонять многое не придётся, — он улыбнулся. Я не верю.
Я нуждаюсь в его помощи, но это «ничего» не несет в себе нечего хорошо.
— Только занятия у меня дома, — сразу же поставила свои правила.
— Как тебе удобно, — и он побежал в столовку, где его уже наверняка заждались.
Пройдя столовую, я вышла на улицу, кутаясь в свою кожанку, и села на лавочку. Желание есть как-то испарилось, но на его место пришли разные мысли и догадки. Не верю я в эту всю доброжелательность. Возможно, я себя накручиваю, но при этом всём я прямо всем своим яством ощущаю подвох.
На секунду он кажется даже материальным, словно его можно увидеть либо прощупать. Сжимая холодные руки в кулаки, я поднялась с холодного дерева и пошла обратно школу. Не к добру это…
Я зашла в класс по звонку, пока все что-то очень бурно обсуждали. Я наострила уши, дабы хоть что-то разобрать, но среди общего шума это было почти что невозможно.
Я прошла к своей парте, которая находилась в конце класса и единственная была свободная. Всё за что мой слух смог зацепиться было «новенькая». Новая кровь всегда бурно обсуждалась, особенно напыщенными долбоебами как эти.
Перейти в средине года, так ещё и одиннадцатого класса было большим подвигом: то что тебя примут за свою шанс один из тысячи. А если ты новая и в городе, то друзей у тебя здесь вообще может и не быть. Мне пофиг на это мерзкое отношение к моей персоне, но если девочка будет ранимой овечкой, то ей придётся далеко не сладко.
Общий шум, который уже давил на виски и усиливал и без того присутствующую головную боль, прервало открытие двери и стук каблуков по паркету. Классная вошла в класс, а за ней девушка. Весь класс сразу же заткнулся и стал оценивающим взглядом пожирать девушку.
Но она была красивой: большие тёмно серые глаза, вздернутый нос, русые волосы с покрашенными в розовый концами и чуть пухлые губы. Да, она действительно красива. Она же весь класс обвела настолько пофигистичным взглядом, насколько только можно было, но на секунду остановила взгляд на мне. Мы встретились взглядами, и она улыбнулась мне одним уголком губ.
— Дети, знакомитесь, это Лия Стоун и теперь она будет учиться в вашем классе, — все сразу же переварили эту информацию и взглянули на Алису, ту, которая когда-то была моей лучшей подругой.
— Да, это моя двоюродная сестра! — ответила криком она на всеобщий немой вопрос. Воу, какие новости. Я откинулась на стул и ухмыльнулась. Какой интересный год.
— Может тогда ты Алиса, поможешь своей сестре и покажешь школу? — мило спросила учительница.
— Ни за что, — отрезала та и сложила руки на груди.
— Кто хочет? — рассердившись, с напором спросила женщина.
Всего секунда терзаний и размышлений и я поднимаю руку.
— Я покажу.
