Paper girl

Я сидела на уроке и до сих пор не верила в происходящее. Почему опять? Что его сподвигло это сделать? И никто мне не ответит. Я не знаю с чем мне бороться. Без знания врага мне не победить. Вздохнув, упала на парту, без интереса рассматривая класс, который писал контрольную. Почему не пишу я? Потому что это химия и все мои знания сводиться ко всем известному названию одного сериала про русалок. Даже смысла браться за неё не было: я не спишу даже. Со всем умниками класса я в натянутых отношениях. Поэтому мой пустой листочек и лист с заданиями лежит на другом конце парты, а я лежу на своей руке, думая о том, как помочь отцу. Это важнее любой контрольной работы. Одна плохая оценка для меня ничто. А отец у меня один и кроме меня ему никто не поможет. У меня есть только он, а я у него. Я сдала пустой лист потерявшей дар речи преподавательнице и с хмурым видом покинула класс, а затем и школу. Мне нужен был Ваня, а потом я хотела бы наведать Бодю — давно мы с ним один на один не виделись. Может сегодня у меня получиться сдвинуть наши отношения с мертвой точки? Пнув ногой камень со всей дури, я разозлилась на саму себя. Сколько раз я себя об этом спрашивала? Каждый, как собиралась наведаться в его квартиру, где меня ожидает горячий, но пустой секс. Дойдя к дому, я громко хлопнула входной дверью и упала лицом в подушку на диване. Я дура! Пустая тряпка для него, которая готова всегда лечь под него! Я била кулаком подушку, пытаясь заглушить душевную боль. Я люблю его. Больше себя. Я готова умереть за него без раздумий. Тупая влюблённая идиотка! Одной рукой сжав подушку до боли в ладони, другой достаю из заднего кармана джинс телефон и набираю Ваню. — Привет, можно я приеду, — я боялась отказа. Сейчас он бы добил меня. — Да, я сейчас на практике, но отпрошусь и через полчаса буду дома, — шмыгнув носом, я поблагодарила его и положила трубку. Это мой Ваня. Ваня, который поможет и пойдет на всё. Он слышал по голосу, что мне плохо, а даже если бы и не было так, он бы всё равно отпросился и посидел бы дома со мной за тупым разговорами. Это мой друг, которого я люблю больше всего на свете. Это не Настя или Алиса, готовые были в любой момент променять меня. Разве это не настоящая дружба между парнем и девушкой? Через полчаса я сидела в его маленькой, но уютной квартире, которую ему подарили родители ещё до поступления в университет, чтобы он не ютился в общаге. Сам же он был с Питера, и я не понимала, зачем ему столица? И я вылила ему всю душу. Про отца и про невзаимную любовь, правда, имя я решила вычеркнуть — терять то единственное, что у меня есть, я не желала. Пару слов было и про Даню и его странное поведение. — Всё наладиться. Если тот способ не поможет отцу, у меня есть знакомые в наркодиспансере и там ему точно помогут, — друг пытался меня успокоить, сказать что проблемы временные, и они пройдут, а я лишь тихо плакала и жалась к его груди. — Я хочу, чтобы ему тоже померещилось тоже, что и мне тогда, — я не могла контролировать его галлюцинации и поэтому избавить его от наркотиков было ой как непросто. — Ты говорила, что периодами он видит в тебе маму, так может сыграть на этом? — я замерла. Эта мысль начала роиться в моей голове со скоростью света. Слёзы высохли на щеках, оставляя неприятное ощущение стянутой кожи. Отпустив парня, села ровно и потёрла руками щёки: это поможет окончательно отойти от истерики и убрать эти неприятные ощущения. Я уже знала, что делать и знала, что это сработает. Ваня всегда был двигателем нашей компании — он начинает мысль, а мы её заканчиваем, и если бы не Ваня, до много чего мы бы могли никогда не додуматься. — А что на счёт того парня? Я его знаю? — да, чувак, это твой лучший друг, блять. Ну почему моё сердце не могло выбрать тебя? — Сам не пойму, — он засмеялся. Господи, я ещё сказала это вслух. Идиотка, которых ещё мир не видел. Я ударила себя по лбу и тихонько взвыла. — Да ладно, не парься, — парень положил мне руку на плечо и слегка его сжал. Он — идеал. Чёртов, блять, идеал. — Ты знал, что ты лучший? — обняв его, я сжала в кулаках его свитшот. Наполнив лёгкие его запахом, улыбнулась. Эти духи я подарила шатену на его двадцатилетие в августе, и с тех пор они его самые любимые. Ваня пообещал, что как только этот флакон закончиться, он купит такие же новые. На нём этот запах раскрывается по-новому. Ещё лучше. Стоит ли мне говорить, что я этот запах обожаю? — Так что с тем парнем? — вот стоило ему рассказать и всё. — Я для него лишь очередная игра, тут нечего добавить, — поведя плечами, упала на кровать спиной. — Перестань такой быть, если ты ему важна — сам придет, — я хотела так сделать сотню раз, но спустя пару суток вновь ехала к нему. Что меня так к нему тянет? Как разрушить этот невидимый магнит? — Я буду стараться, — пообещала, и поднялась. — Спасибо тебе огромное, — обняв друга, я встала с кровати. — Наверное, я поеду, нужно попрощаться со свой невзаимной любовью. Уже сидя в своей машине и направляясь к дому Богдана, думала обо всех отношениях в своей жизни. Мои плечи до сих пор хранили некое чувство прикосновений Вани, и это грело душу. Я сто раз пыталась заставить саму себя пересечь черту дружбы с ним, но забывала, что меня трудно заставить, что-либо сделать. А полюбить кого-то уж тем более. С Богданом всё было просто: пара взглядов, прикосновений и слов, и я в его клетке. Не думаю, что он этого хотел и делал это всё намеренно, скорее я просто хреново выбираю людей: то подруги предают, то парень, который меня не любит. Весело живём, однако. Посмотрев на приборную панель, чтобы знать время, я дала газу: он уже мог уйти из дома, а мне это не на руку. Даже сейчас я рушу свои же принципы, разбивая их вдребезги, дабы увидеться с ним. Конченая. Паркуюсь рядом с его домом на парковке и бегу в парадное. Поднимаюсь на нужный этаж и звоню в звонок, надеясь, что он дома. Звук замка развевает все мои сомнения. — Оу, не ожидал тебя сегодня увидеть, — отступая и освобождая проход, он указал жестом мне проходить в квартиру. Она была достаточно большой как для него одного и оформленной в современном стиле. Здесь редко бывало неопрятно, и сейчас за исключением редкой пыли на разных поверхностей, здесь было чисто. И эта опрятность в нём мне нравилась. Я не раз представляла, как мы вместе убираемся в его квартире, как пара веселимся во время уборки, прямо как в сериалах. Я много представляла, перед сном лёжа в постели. И это всё казалось таким близким и далёким одновременно, что иногда стальную Лолиту Крылову прорывало на слёзы. И всё ещё не пойму: плачу из-за собственной жалости к себе, или из-за приятности этих мне мыслей. Казалось бы, что это два совершенно разных чувства, но я уже не разбираюсь. Я затерялась в себе. Закрылась и выпустила когти. Всё что я могу это нападать при первом любом поводе и жить, захлебаясь в проблемах. — Сегодня ты более задумчивая, чем обычно, — приятно осознавать, что парень хоть немного замечает меня, пытается прочесть. — Отец вновь подсел на героин, — сев рядом с парнем в его гостиной, я положила руку на его ногу. Мне нужно было касаться его. Только здесь и в этой квартире я могла себе это позволить. — Если что, у меня есть те антидепрессанты, — ещё тогда идею с антидепрессантами подсказал Богдан и казался прав. Сейчас планы немного меняются. — У меня другая идея… но за подстраховку спасибо, — Плотников приятно провёл по моей руке своей и скрестил их. Мурашки табуном побежали по руке, спине и ногам. Этот жест поддержки многое для меня значил. И как назло мой мозг уже надумал себе, что тут не только в поддержке дело, но и в каких-то чувствах. — Не за что, — томно и на ухо. Приятно, сука. Он знает, что разжигает во мне. Знает, чего я хочу. Мне кажется, он знает меня всю. Вдоль. В поперёк. В прямом и переносном смысле. Он нежно касается открытых участков рук, заправляет за ухо волосы, нежно, почти невесомо касаясь щеки. Он знает как правильно. Только он. Без слов мягко толкает меня в грудь, чтобы я упала назад на диван. Богдан навис надо мной, смотря в мои глаза. Хочу, чтобы он был моим, чтобы каждое утро смотрел так же и так же дарили незабываемое наслаждение. И он знал что делает. Медленно и дразнящее стягивает с меня свитер. Осматривает, ухмыляется. Берёт на руки и несет в спальню: сегодня ему удобнее так. Кладёт на постель, продолжает. Целует в шею, спускается к впирающим ключицам, обходит поцелуями линию кружева на бра. Где-то кусает, а потом зализывает покрасневшую нежную кожу. А я улетаю в космос, покидаю эту реальность и вселенную, отправляясь прямиков в самый настоящий рай. Снимает с себя футболку, чтобы та не стесняла его движений и находит одной рукой застёжку бра, одним отточенным движением рассоединяя крючки и давая моей груди свободу. Я тащусь от его рук, которые так умело проводят по нужным точкам и изгибам моего податливого именно ему тела. Может я и кажусь шлюхой, но спала я только с ним. Только он видел меня такую, какую не видел никто. Пока он опускается поцелуями ниже, обводя языком пупок и останавливаясь на кружеве трусиков, я запускаю свои тонкие пальцы в его шелковистые волосы. Почему волосы парней всегда лучше по качеству, чем у девушек? Ногтями нежно прохожусь по коже головы, массируя её, получая в ответ укус за нижнюю часть живота. Вскрикиваю, а потом стону, потому что он уже успел расстегнуть джинсы и стянуть их, целуя внутреннюю часть бедер поочерёдно. До его головы я уже не дотягивалась и, потеряв последние волосинки, вцепилась пальцами в простынь. Он знал, как покорить и подложить под себя любую девушку. Как только его язык коснулся того самого сокровенного, мой стон разорвал тишину в квартире. Я практически рвала простынь, пока парень убивал меня своими действиями. — Я тебя убью… — хрипло простонала я, когда он окончательно снял с меня всю одежду. Для этого ему пришлось отстраниться от меня. Он выглядел безумно сексуально: его тело было поджарым и красивым, пару татуировок украшали белоснежную кожу, а эти тонкие пальцы, которые так изящно расстегнули пуговицу на его джинсах, а затем и сняли их. Я люблю его полностью. В сексе и в разговоре, на обычной прогулке или домашних посиделках. Мне нравится, как он смотрится за рулем, нравится наблюдать, как он курит. Всё в нем без преувеличении изящно и красиво. Когда он остался совсем без одежды, парень навис надо мной и поцеловал. Я прижалась к нему, пальцами запутываясь в его волосах и кайфуя от всего этого. Во время поцелуя Богдан вошёл в меня, и я застонала прямо ему в губы. Он то ускорял свои поступательные движения, то наоборот медлил, дразня и намекая, чтобы я просила большего. В такие моменты я двигала бедрами сама навстречу ему, упивалась ногтями в кожу на крепкой спине или руках, шептала на ухо или кричала, что бы он, сука, престал дразнить меня и сделал так, как умеет только он. Быстро, дерзко и со вкусом. Наши тела уже были влажными от пота, дыхание напрочь сбитым, но в воздухе, накалённым теплом наших тел, витал запах секса. Всё плыло в глазах, дышать было невыносимо тяжело, но и так ненужно одновременно, потому что в эти моменты я дышала и жила Богданом Плотниковым — парнем, который заставил меня полюбить его, заставил меня ломаться ради него и стелиться под него. Я это понимаю, но возразить всем этим ночам не могу. Они пробуждают во мне желание жить, потому что я знаю, что эта ночь повторится, что на это всём точка ещё не стоит, и пока она не поставлена, буду ломать свои правила, потому что Бодя единственный кислород, единственный лучик света, который держит меня тут. Ещё пару резких и безумно приятых толчков и я покидаю вселенную, в то время как парень отстраняется, заканчивая на мой живот. Я в прострации нечего уже не осознаю. Всё мысли путаются, и всё что я ощущаю это его тяжелое дыхание и что-то тёплое на животе. Я глупо улыбаюсь, потому что на минутку все проблемы покинули мой разум, растворились, словно их и не было. С боку что-то шуршит, но я не обращаю на это внимания, всё ещё отходя от одного из самых лучших оргазмов в моей жизни. Когда чуть онемевшие ноги отпускает, а низ живота уже перестаёт сладко тянуть, я отхожу от того прекрасного состояния и чувствую как мой живот бережно вытирают салфеткой. Как же это, твою мать, мило. Когда он закончил, то нежно провёл пальцем по животу, то ли игриво, то ли поверяя всё ли чисто. Я смеюсь и целую его, поворачиваясь на бок, пока Бодя укрывает меня большим и теплым одеялом. Поджимая ноги под себя, я замечаю, что замёрзла, и что состояние эйфории покинуло меня. Сворачиваясь в калачик, я пытаюсь согреться и блокировать от плохих мыслей мозг, который как лавина хотят накрыть отвратительные мысли. Не сейчас. То, что парень укрыл меня, означает, что он не против что я останусь у него на ночь. Не смотря на то, что я была в этой квартире часто, и секс у нас в ней был не редкость, но осталась тут от силы раз семь. И портить этот восьмой раз было не в моих планах. Я закрываю глаза, пытаясь расслабиться, и слышу как парень, чуть поворачиваясь на другой бок от меня, берет что-то с тумбы, потом писк. Звук кондиционера оповещает о том, что он включил его и настроил тёплый режим. — Прости, не ждал сегодня гостей, — поворачиваясь обратно ко мне, он нежно проходиться рукой по моим растрёпанным волосам. Я улыбаюсь и наконец-то согреваюсь. Конечно, он ещё тот горячий парень. Объятья с ним сравнимы объятьям с грелкой. — Согревайся и засыпай, — целуя меня в висок, парень поворачивается на другой бок ко мне спиной и засыпает. Я слегка обнимаю его и прижимаюсь к нему, чтобы стать ближе хотя бы сейчас, для самой себя. Он никогда не полюбит тебя, Лолита. Утром я вернулась домой в хорошем настроении. Сегодня мною было принято решение прогулять школу и остаться отдыхать дома. Вчерашняя ночь вернула меня к жизни и сегодня, как ни странно, мне стало легче дышать. Я могла набирать полные легкие воздуха и при этом не чувствовать дискомфорта, какой-то боли в них. Это прекрасно. Упав на диван, я закрыла глаза и откинула голову назад. Всё было бы отлично, не ударь мне в нос запах папиных духов. Но сегодня же пятница и он должен быть на работе. Взглянув на наручные часы, я ещё больше удивилась. Уже десять, а на работе он должен быть в девять. Это не опоздание — он намерено не поехал на неё. Взвыв, я встаю с дивана и направлюсь в спальню и по совместительству кабинет отца. Нет! Опять! Сука! Мне казалось это замкнутым кругом, ебаным днём сурка. Вся картинка была в точности похожей. Всё лежало точно так же. Отец сидел в той же позе. Мне хотелось кричать. Плакать, биться головой о стену и орать, срывая голос и разрывая лотку. И если бы это только помогло. Я подошла к отцу и так же само побила его по красным щекам, надеясь привести в чувство и если всё повториться как в прошлый раз, то осуществит свой план. Это меня и успокаивало: понимание того, что через пару минут я смогу поставить в этом всём точку. Жирную, чёрную точку. — Ну же! — кричала я, ударяя сильнее, чем хотела бы. Руку немного обожгло огнём, а сердце кольнуло: я впервые ударила отца. Но был в том и плюс — он очнулся. Может это и не совсем гуманно, но корить за этот проступок я себя тут же перестала. — Яся? — да! Ура! Всё идет по плану. — И как же ты смог докатиться до такого, Саша? — я пыталась спародировать тон и манеру общения мамы. Благо, в моей памяти отложилось всё: от её внешности, до голоса и даже запаха. — Я не смог это всё пережить. Я слабак, — его глаза были красными наркотиков, но когда в уголках глаз появились слёзы, я чуть сама не заплакала. Я видела отца плачущим только на маминых похоронах. Уверена что он плакал не раз, но в те моменты меня не было рядом. Хорошо, иначе мое сердце бы разорвалось. — Но ты должен. И ты знаешь, для кого это всё нужно сделать. Ещё есть время всё справить, — я нежно провела рукой по его волосам, когда папа взял мою руку и нежно поцеловал. Я закусила губу. Сильнее их любви нет больше ничего. Только между ними это слово обретало тот истинный смысл. — Лола. Всё ради моей зайки, — папа уже плакал, да и мои глаза не выдержали и пустили ручейки слез по моим щекам. — Я сделаю всё ради тебя и её, — я кивнула, закусывая губу, потому что плакать хотелось в голос. Просто кричать то ли от радости, то и от боли, которая пыталась разорвать меня изнутри. — Я люблю тебя, и помни, я всегда в ваших сердцах. Я рядом, — прижала папу к себе, позволив заплакать в голос и опустить голову на него. Он обнял меня за талию, и я почувствовала, как его слезы намочили ткань моей футболки. — Папа… — держащим голосом позвала его я, надеясь, что он уже увидит во мне меня. — Прости Лола, я такая мразь… — отпрянув от меня, папа заглянул в мои глаза. Его глаза были красными и мокрым от слез. Лицо опухло, а внешний вид желал лучшего. — Не говори так, пап! — прикрикнула я, ударяя кулаком по поверхности стола. И мы обнялись. Я не знаю, сработало ли всё, и забудут ли стены этого дома о наркотиках, но то, что папа, не смотря на все свои ночные гуляния и баб, всё равно любит маму больше всего на свете. Это греет душу. Мне только стоит мечтать, чтобы кто-то полюби меня ровно так же как, папа маму. Через тот милый поцелуй руки я прочувствовала полную волну любви, которая окатила моё тело. Это настолько приятно, что на секунду стало легко и тяжело одновременно. Почему судьба так жесткого распорядилась?