Заметает

Зима окутала необъятный лес, погружая его в леденящий не только тело, но и душу холод. Снег, лежащий на земле и падающий с неба, заставил тишину застынуть здесь. Только неритмичное хлопание крыльев нарушало молчание леса, пока он совсем не обессилел и рухнул на ветку. Снег на ней мгновенно окрасился в бордово-красный, а житель дупла поднял на него бездонные глаза. Лишь редкое движение бурых перьев указывало на жизнь. Не медля, он затащил его в дупло, не думая о том, что отчим будет не в духе… Это был виргинский филин, что был раза в полтора больше и тяжелее бедного Сорреля, который еле-как затащил его в дупло, чуть не сорвавшись с ветки вместе с незнакомцем. Кровавый след, тянущийся от того места, где приземлился филин, заставил подступить тошноту к горлу, но сипуха сдержал себя. Отчим с матерью точно бы спасибо ему за это не сказали, тем более при том, что от крови надо будет избавиться. Но об этом потом. Незнакомец был ранен! И с этим надо было что-то делать, но что? Соррель не знал ответа на этот вопрос. В этом могла бы помочь домашняя змея, но его семья таковой не имела, ведь она потребовала, чтобы его родной отец забрал её с собой, что он и сделал, навсегда покинув их дупло. Паника охватила его желудок, а всего самого Сорреля затрясло от страха за бедного филина. Он не знал кто или что сделал это с ним, но где-то в глубине своей души пожелал о том, чтобы это им аукнулось. Нет-нет, вы не подумайте, что Соррель был мстительным и кровожадным, всё было совсем не так. Просто дело в том, что он не то, чтобы презирал войну и всё, что с ней связано, но доводить кого-то до такого состояния было непростительно! Уж лучше бы тогда убить сразу, чем заставлять страдать от боли и терять много крови, каждая капля которой сейчас была на счету. Филин зашевелился, глухо стоная от боли. В желудке Сорреля что-то словно перевернулось, и он подступил ближе, склонившись над головой его нового гостя. Он неожиданно открыл свой один зеленовато-жёлтый глаз, не слишком-то свойственный его виду, но он не обратил на это внимание, стоя и смотря в него, как заворожённый. И лишь тихий-тихий стук когтей о дерево вернул его к реальности. Эрис. Его сводный старший брат появился на пороге дупла также неожиданно, как и сам филин. — Кто это, Соррель? — задал довольно-таки очевидный вопрос. — Я н-не знаю, Эрис. Он свалился на нашу ветку, по видимому потерял много крови, — тараторил тёмная сипуха, — Я не знаю, что делать Эрис! А если он погибнет? — Не погибнет, если мы что-нибудь не сделаем. Давай-ка пока очистим его раны и попробуем остановить кровь, а дальше пусть родители решат, что с ним делать. Соррель торопливо кивнул, а брат стал давать ему указания, сам роясь в дальних уголках угла в поисках червей. Чёрная сипуха же сгрёб в охапку снега, став бережно стирать текущую по перьям кровь. От филина было слышно лишь тихое редкое шипение, постепенно затихающее ещё сильнее. Поглощённые помощью виргинскому филину, братья даже не заметили, как их родители появились в дупле, какое-то время безмолвно наблюдая за ними. Но пара уже чувствовала желудком, что не к добру появился филин в лесу Тито. Одни лишь окровавленные когти и пальцы о том говорили, но сипухи не стали сообщать об этом сыновьям. Только не сейчас.