Время на двоих

      Найти Юнги не составляет особого труда - стоит лишь поговорить с Хосоком, и адрес уже записан на бумажке вместе с пожеланиями удачи и сочувствующим взглядом. Чонгуку страшно до чёртиков, но желание увидеть в разы сильнее страха. Снова заглянуть в эти глаза, возможно, даже прикоснуться. Парень не знает, чего ожидать и к чему готовиться, никакой подготовленной речи у него нет, но он уже стоит под дверью и нерешительно стучит. Сначала не слышно ничего, но после ещё одного лёгкого стука дверь резко открывается, представляя взгляду такого домашнего Юнги, от которого как-то резко дар речи теряется. Широкая футболка, спортивные штаны, растрепанные волосы и темные круги под глазами. Чонгуку вдруг до безумия сильно захотелось обнять и оказаться как можно ближе. — Чего тебе надо? — Мин недовольно разглядывает нежданного гостя, всем видом давая понять, что здесь ему не рады. Это немного отрезвляет, отвлекая от неожиданных желаний, но также парень не понимает, от чего вдруг становится так больно. Он совсем легко мотает головой, пытаясь избавиться от этих ощущений. — П-прости... Я хотел поговорить с тобой, — Чонгук теряется совершенно от этого холодного тона. Он совсем не знает, что лучше сказать, и корит себя за то, что не подумал заранее. В голове хаос, мысли беспорядочно сменяют друг друга, а он просто зависает, разглядывая парня напротив. И говорит первое, что приходит в голову. — Просто... мне очень нравится твоя музыка.       Ну, по правде, совсем неплохое начало. Не говорить же ему о смерти. Юнги и так все прекрасно знает. А вот про музыку стоило сказать, хотя бы для того, чтобы отдать должное. Чонгук обожает музыку Мина и готов слушать ее вечность, если только представится возможность. Только вот если он сейчас все испортит, никакой вечности ему не видать. — Могу автограф дать, — язвительно отзывается Мин, опираясь о косяк двери. — Но ты ведь не за этим пришел, верно? Говори быстрее и выметайся. — С чего ты взял, что не за этим? Я хотел бы узнать тебя поближе, — Чонгук хмурится, но не отступает. — Можешь считать меня своим главным фанатом за последние полгода, который не пропустил ни одного твоего выступления. — Это, конечно, приятно, но правда, выметайся. Мне не нужна жалость. И тебя жалеть не буду. По крайней мере, ты будешь жить, — Юнги бросает последний взгляд на парня и хлопает дверью у него перед носом, не оставляя возможности ответить. А Гук так и стоит, обдумывая ситуацию и прокручивая в голове слова Мина. Они эхом отдают, кажется, в каждой клеточке тела, причиняя слабую боль, и парень понимает, что Юнги уже смирился. Впрочем, ему ничего другого не оставалось.       Он стучит снова, но больше никто не открывает. Хочется кричать от безысходности, но разве это чем-то поможет? Но и как поступить сейчас Чон тоже не понимает. Он стучит ещё раз, произносит тихое «пожалуйста», но даже если его и услышали, то предпочли игнорировать. План «просто поговорить» с треском провалился. Только слова Юнги не дают покоя, они засели глубоко в голове, обосновались там и при любой удобной возможности напоминают о себе. И Чонгук понимает, что просто не имеет права сдаться в самом начале. Он будет пытаться до тех пор, пока у него что-то не получится... Или пока не станет слишком поздно. Парню не хочется об этом даже думать, почему-то такой вариант сразу отторгается его мозгом. И причина не в собственных чувствах, а в жизни другого человека. Самым важным сейчас кажется жизнь совершенно чужого по сути человека, но от любого воспоминания о нем сердце странно замирает и начинает стучать быстрее. Чонгук не верит, что мог бы полюбить Юнги, совсем не зная его, но он понятия не имеет, как действует их связь истинных. Возможно, причина как раз таки в ней, и Чону хочется защитить того, кого выбрала для него сама Судьба. Юнги не выглядит как человек, который нуждается в защите, но перебороть внезапное желание парень не в силах.       Осталось только убедить Юнги в том, что помощь может пригодиться. Ведь, кажется, ему уже плевать на свою жизнь, он сдался. Он больше не борется. Но он должен продолжать, Чонгук сам не справится. Если у Юнги было время свыкнуться и принять, то для Чонгука буквально все в новинку, все воспринимается как-то заторможенно, и поэтому он боится не успеть один. Чону нужно, чтобы Юнги сделал это вместе с ним, но пока что он не дает даже крохотной надежды.       Парень прислоняется спиной к двери, откидывая голову назад. Ему плевать, слышит его кто-то или нет, но он говорит: — Я не сдамся, слышишь? Но мне нужна твоя помощь. Я не справлюсь один. Дай себе ещё один шанс, пожалуйста.       Чон стоял так ещё минут десять, но никто так и не открыл, никаких звуков за дверью не было слышно, и он решил уйти. Попутно набирая смс Чимину «приходи вечером», парень направился домой, позволяя мыслям свободно вертеться в голове. В самом деле, он и сам не знал, чего ожидал. Что Юнги воспримет его появление как спасение и тут же позволит Чонгуку утолять свое любопытство на счёт реальности историй про истинность? Сколько он слышал о Юнги, тот точно не подпускал к себе незнакомцев с порога. Это было глупо с его стороны, вот так заявиться к парню, полагаясь на везение или черт знает что ещё.       Ему стало интересно, какие особенности у истинных, которые ещё не укрепили свою связь. Нормально ли то, что от этого хриплого от курения, шепелявого голоса у Гука коленки дрожат, а от небрежного взгляда хотелось спрятаться, закрыться, и в тот же момент хотелось ощущать его всегда. Или это у Чонгука личное помутнение? Так сразу даже и не скажешь, что лучше. Он чувствовал себя сумасшедшим, который в одно мгновение от нормального превратился в зависимого. А они даже не коснулись друг друга ни разу, страшно представить, как это будет ощущаться, если только голос Мина отдается внутри яркими фейерверками.       Определенно нужно расспросить Чимина подробнее об этой связи. И придумать, что все таки делать дальше. Из-за этого разговора идти на вечернее выступление Юнги было немного боязно, но Чон не мог позволить парню думать, что испугался его реакции. Он пойдет туда и покажет, что не собирается сдаваться. ***       Чимин, конечно же, пришел не один, объявляя с порога: «Сегодня ты спишь на диване, Гугу. Надеюсь, ты уступишь нам с Тэ свою кровать». — Гугу отказывается. Вы будете ночевать вместе со мной на полу в гостиной, как и обычно после наших посиделок, — хмыкнул Чонгук, помогая отнести пакеты с вредными вкусняшками на кухню. Чимин лишь фыркнул, прекрасно понимая, что друг прав. Но эта фраза стала чем-то вроде традиции, которая значит, что друзья рядом и собираются помочь найти выход, даже если понадобиться вся ночь. И даже больше. — Фильм или сразу к делу? — ответил вместо Чима Тэхен, открывая чипсы и смешивая разные вкусы в одной большой тарелке. — Не-е, никакого фильма. Из-за этой проблемки сосредоточиться на нем ни у кого не получится, а смысла тогда в нем я не вижу. Собираем круглый стол переговоров! — Чимин поднял вверх указательный палец, тут же подхватывая несколько банок пива и первым направляясь в гостиную. Друзья спешат присоединиться, захватив чипсы и предвкушая очередной весёлый вечер вместе. Конечно та самая «проблемка» никому из них не даёт покоя, но оказаться в компании друзей всегда хорошо, а потому воспринимается все немного легче, чем в одиночестве. — Расскажи об этой связи. Какая она должна быть? — Чонгук устроился напротив друзей, скрестив по-турецки ноги, и выжидающе поднял взгляд на Чимина. — Тут у каждого по-разному на самом деле. У кого-то эта связь выражается всего лишь в тяге к присутствию, у кого-то вызывает чувства при первом взгляде. Может быть ощущение неполноценности, если находишься далеко от своего соулмейта, и все в этом роде. Тебя ведь тянет к нему? — Внезапно обнаружил, что готов весь мир бросить к его ногам, лишь бы он был счастлив, — фыркнул Чон, делая глоток. Это непонятное чувство скручивало внутренности, но парень не мог определить, что оно приносит ему больше — боли или все же удовольствия. — Чувствую, будто готов пойти на все, что угодно, только бы он был в порядке. И что хочу... — тут парень слегка скривился. — Хочу принадлежать ему и отдать все, что у меня есть. Это особенно стало заметно после нашего разговора и я теперь чувствую это постоянно. — Не преувеличиваешь? Хмм, это немного особенный случай, так как обычно эта связь не так сильно сказывается на паре с первых дней. Тем более, во всех случаях все сразу взаимно, а тут что-то не сходится. Значит, ты все же был у него? — Да. Он меня выгнал, — усмехнулся Чонгук. — Сказал, что я по крайней мере буду жить. А потом в кафе я не решился подойти ближе, но он заметил меня. Хоть и сделал вид, что нет. Значит, он не чувствует того же? И может никогда не почувствовать? — Я хоть и много читал, но я не справочник, Чонгук. Этого я не знаю, но уверен, что все это неспроста. Я поищу инфу насчет того, бывали ли такие случаи раньше, и сообщу тебе сразу если что, — Чим начал бормотать себе под нос что-то о предназначенных, вспоминая то, что успел узнать раньше, но было видно, что ничего похожего ему пока не попадалось. — И все же, как мне убедить Юнги позволить мне хотя бы видеться с ним? Он смотрит с таким презрением, что невольно чувствуешь себя жалкой букашкой. И одновременно настолько много грусти в его взгляде, что хочется обнять и никуда не отпускать от себя. Я схожу с ума от этой связи! — Он ведь пришел к тебе на вечеринку? Значит, не все потеряно. Он сам пока не может справиться с этой новой информацией. Просто не дай ему думать, будто для тебя это всего лишь игра. Докажи, что все по-настоящему, — Тэхен смотрел на удивление серьезно, уверенный в своих выводах. Чонгуку в самом деле повезло с друзьями, готовыми в любой момент сорваться с места и приехать к Чону, если ему нужна помощь. Помимо, конечно, тех моментов, когда они трахались, как кролики, на первой попавшейся поверхности. Тогда Гуку приходилось ждать, ведь в такие моменты их ничто друг от друга не могло оторвать.       Они ещё долго сидели в гостиной, обсуждая незначительные проблемы, шутя жаловались друг на друга и на жизнь в целом. Боролись за последние кусочки чипсов, спорили и смеялись, позволяя себе отвлечься на один вечер. А потом, как и говорил Чонгук, уснули на полу гостиной на тех же местах, где сидели. Утро воскресенья встретило их мелодией будильника, который благополучно забыли выключить, и болезненными ощущениями в теле после неудобной позы для сна.

***

      Юнги не прекратил свои походы в кафе, а значит, у Чонгука была возможность все так же иногда видеть его. Садился он, правда, теперь поближе, совершенно не боясь выдать себя. Пусть Мин не думает, что он просто откажется от своих слов. Юнги замечал парня: это было заметно по напряженной позе, по тому, как он отводит взгляд, стоит ему посмотреть в ту сторону, где обычно садился Чонгук. Но как только пальцы касались клавиш, от этого напряжения не оставалось ни следа. Младший наслаждался тем, как Мин прикрывает глаза, как отдается музыке, как легко и осторожно касается инструмента, будто это хрупкий цветок, к которому нужно относиться очень бережно. Музыка заметно изменилась, Чонгук не мог не почувствовать это. Если раньше в ней слышалась тоска и боль, то теперь ощущались какие-то незначительные, но все же проблески надежды, тепла. От этого те самые чувства распускались внутри Чона с новой силой, придавали уверенности в том, что он на верном пути.       Юнги все так же не подпускал Гука к себе, но позволял изредка наблюдать за собой, идти следом на некотором расстоянии почти до самой двери — Чонгук знал, что старший в курсе его присутствия, и радовал тот факт, что ему это позволялось. Единственное — он не добился того, чтобы Юнги хотя бы раз заговорил к нему, не дождался даже легкого кивка в знак приветствия или вообще какого-либо признака заинтересованности. Казалось, будто он ждет, когда же маленькая пиявка наконец-то оставит его в покое. А это явно не входило в планы Чонгука.       Когда прошла неделя, а они так и не сдвинулись с места, Чон плюнул на свое первоначальное намерение дать Юнги время. Сам Юнги делать ответный шаг навстречу не спешил, а того самого времени у них было не так много, чтобы позволить себе так легко его терять. Поэтому, он, собравшись с силами и выслушав напутственные речи друзей, после очередного выступления Юнги в кафе решился подойти к нему сам. Чего ожидать парень даже не представлял — игнорирования, враждебности или все же маленького шанса хотя бы на разговор. — Привет, — тихое, но уверенное, и Юнги резко оборачивается на голос. — Ну правда, чего тебе надо? Может хватит ходить за мной хвостиком? — Мин устало вздохнул, а Чону послышалось в его голосе ожидание чего-то. Но чего именно он не мог понять. Если он этого хотел, Юнги мог прекрасно скрывать свои эмоции, это Чонгук уже понял. И то, что придется потратить немало времени на то, чтобы научиться распознавать знаки, тоже известно парню. — А если мне нравится? Если мне правда нравится хотя бы просто смотреть на тебя, пока есть возможность? — парень делает шаг вперёд, оказываясь очень близко. Хочется прикоснуться, но он не позволяет себе этой вольности, вместо этого рассматривая лицо, запоминая каждую чёрточку. Он должен действовать уверенно, но медленно, не оттолкнуть, привязать к себе как можно крепче. — Глупости. С чего вдруг тебя заинтересовала моя персона, если в этом не замешана идиотская связь? — Полгода, помнишь? Я не знал о нашей связи, а не пропустил ни одного выступления. Но я боялся к тебе подходить, дурак. Может все было бы сейчас совсем иначе, если бы у меня было больше смелости. — Не было бы. И не может быть. Свали, мелкий, — Мин разворачивается, но Чонгук хватает его за руку, исполняя свое желание. Дыхание перехватывает, и на кончиках пальцев искрят нервные окончания, разряды тока пробегают по венам, вместо крови. Все внутри плавится от жара, огонь пылает в каждой клеточке. Кажется, что даже время замирает, пока Юнги медленно не оборачивается, открыто вглядываясь в глаза напротив. Он не может закрыться полностью, в глубине глаз столько сомнений и запретов, столько боли и одновременно силы для того, чтобы ее выдержать. Чонгук восхищается Юнги. И чувства захлёстывают его ещё больше. — Я же сказал, не уйду. Позволь... Позволь мне попробовать, — Чон просит совсем тихо, лишь крепче сжимая чужую ладонь, задыхаясь от новых ощущений, и нервно кусает губы в ожидании ответа. Юнги не заставляет себя долго ждать, выдергивая руку из чужой хватки. Резко втягивает воздух носом и отходит на шаг, замечая как тускнеет свет в чужих глазах. Чем он руководствуется в данный момент, он и сам понять не может, но все таки произносит: — Попробуй.       И уходит, не оборачиваясь. Но Чонгук услышал и увидел все, что хотел. Его надежда загорелась с новой силой, и теперь сложно будет его остановить. Все вокруг кажется не важным, все потеряло смысл, остался лишь Юнги, его взгляд, его прикосновения. Чонгук слегка пугается того, насколько эта связь действительно сильная. Все вокруг предстает в новом свете, все мысли находят одно направление и парень не понимает, к чему это приведет. Но не собирается сходить с выбранной дороги до конца, сдаваться и сбегать. Он пройдет этот путь и примет то, что его ожидает в будущем.