Время на двоих

      Только теперь, когда Чонгуку по сути дали разрешение, он даже растерялся. Что он должен попробовать? С чего начать? Со всех сторон в голову лезли страхи — не справиться, оттолкнуть, напугать, разозлить. Он ведь на самом деле не знает Юнги, не знает, что ему может не понравиться и как не допустить ссор с самого начала. Но отступить сейчас парень тем более не мог. Ему доверились, его подпустили ближе, а значит, нужно максимально постараться.       Пока они шли к дому Юнги — Чонгук на полшага позади — между ними повисло молчание. Оно не напрягало, но и не было комфортным. Просто молчание между совершенно чужими людьми. И Чонгуку ни капельки не нравится это словосочетание. Сама его сущность отторгала даже мысли о том, что Юнги «чужой». Это немало удивляло в его новом восприятии, которое слишком резко и как-то незаметно стало проявляться. Чон не замечал этих перемен до тех пор, пока в определенный момент не чувствовал несвойственные ему эмоции, и только тогда мозг заторможенно фиксировал те изменения, которые произошли после его дня рождения. А изменений было достаточно много, и если учесть, что это только начало, Чонгук даже представить себе не мог, как все окажется в конечном итоге. Но что странно, его это не пугало. — Я не готов впускать тебя в свой мир и свою жизнь, — тишину внезапно прервал тихий голос. Юнги даже не повернулся, все так же продолжая идти. — Но я хотел бы знать, чего ты добиваешься. Знаешь ли, меня не прельщает идея в самом конце так глупо попасться и разрушить все, что есть сейчас. Даже если того, что есть, не так много. — Как ты будешь знать, вру я или нет? Если бы меня интересовало именно это, я мог бы соврать, чтобы добиться желаемого, — младший не знает, правильно ли поступает, намекая на такой исход, но почему-то не может промолчать. — Не ты один чувствуешь, — хмыкает Мин, поворачиваясь. Глаза у него печальные и совсем уже потухшие, а на губах язвительная усмешка, с вызовом, с надменностью. Он бросает вызов себе, жизни, Чонгуку, самой Судьбе. Обернется ли это решение крахом, или позволит последние дни почувствовать что-то помимо пустоты, так прочно поселившейся в груди? — Так ты... Ты знал, что ты мой соулмейт? — Чон в удивлении распахнул глаза, не ожидая такого. — Нет, конечно, идиот. Я тебе не экстрасенс, — Юнги фыркает, оборачиваясь и продолжая идти к своему дому. — Я чувствую, что ты не врешь, только и всего. Подозреваю, что и врать-то толком ты мне не сможешь. Немного изучал тему соулмейтов на досуге. — Мне бы тоже не помешало, — бубнит Чонгук под нос, догоняя парня. — А ты... Ты знаешь, что... Ну, что твое время можно продлить? — Сказки, — бросает Мин небрежно, махнув рукой. — Но даже если бы это было правдой, я не могу позволить себе надеяться. Надежда убивает. — Неправда. Если нет надежды, какой тогда смысл? — Ты забыл с кем разговариваешь? Надежда убивает. Проверено на собственном опыте.       Некоторое время они снова идут молча, и Чонгук едва сдерживает внутри возражения. Он уже не раз заблуждался, будучи в чем-то уверенным. Кажется, он не один такой. Но такое говорить Юнги сейчас не лучшая идея, и он это прекрасно понимает. — А знаешь, давай проверим мою догадку о том, что ты не можешь врать, — подает голос Мин, останавливаясь и заглядывая в глаза напротив. Кроссовки на высокой подошве позволяют ему оказаться почти на одном уровне с Чонгуком. — Зачем тебе это? На самом деле? — Я же уже говорил... — Отмазки, — нетерпеливое. — Я хочу знать правду.       Чонгук вглядывается в лицо напротив и с удивлением замечает, что не может соврать. Слова сами выстраиваются в голове, и ему нужно лишь озвучить их. Все с самого начала, с самой первой встречи. — В тот день, когда я увидел тебя впервые, мне было особенно плохо. Я не обращал на это внимания долгое время, свыкся давно, просто никак не покидало ощущение незавершенности. Чего-то не хватало. Пока я не увидел тебя. Это не была любовь с первого взгляда, не смотри на меня так, — рассмеялся Чон, замечая скептический взгляд собеседника. — Это было чем-то похожим на возвращение домой после долгой поездки. Тепло. Спокойно. Но было и другое. Боль. Безысходность. Все то, что так явно ощущалось в твоей музыке, обрушилось на меня. Я не смог уйти. Со временем я узнал о тебе все, что мог. Но мне было мало. Я не знал, откуда у меня это чувство, но я безумно хотел познакомиться с тобой. Только я так и не решился. — А сейчас? — Мне все еще мало. Я хочу касаться тебя. Узнать тебя. Стать ближе, пока могу это сделать. Не хочу потерять этот шанс, — слова перешли в шепот, когда Гук не выдержал чужой взгляд и опустил глаза. Слишком внимательный, даже немного злой взгляд Мина проникал куда-то очень глубоко, открывал то, о чем Чонгук даже не догадывался. — Романтик хренов, — шипит Юнги, отступая на шаг. — Ты хоть сам понимаешь, что творишь? Портишь свою жизнь, сам толкаешь себя в яму, из которой потом не выберешься. Сколько времени осталось? Месяц или чуть больше? Что это даст тебе, кроме боли и ненависти?       Чонгук резко вскидывает голову и успевает заметить под маской злости и презрения ту боль, которую не получается скрыть сразу. Глаза напротив горят ярким пламенем, подпитываясь злостью, и Чону это нравится намного больше, чем пустота, которая была раньше. Он неосознанно тянет руку к лицу Юнги, и тот от неожиданности перехватывает ее, не ожидая того, что последует за этим. Всего лишь второе прикосновение, но обоим кажется, что они не способны выдержать всю ту волну ощущений, которая обрушивается на них. Тонкие нити, незаметные для человеческих глаз, опутывают их, соединяя, выполняя поручение госпожи Судьбы, сплетая их жизни еще сильнее, в то время как они сами не отрываясь смотрят друг другу в глаза, заставляют себя дышать и уговаривают сердце не стучать так громко, не заглушать все происходящее вокруг.       Юнги первым приходит в себя, отпуская руку Гука, и отходит на несколько шагов. Он замечает, как дрожит младший, все еще протягивая руку, и давит в себе необычайно сильное желание прикоснуться еще раз. — Хватит на сегодня. Убирайся, — голос еще более хриплый, чем обычно. Он резко поворачивается и собирается быстро уйти домой, но тихий голос за спиной заставляет застыть на месте. — Позволь мне самому решить, что это даст мне в итоге. Это будет моя жизнь и тебе не стоит волноваться из-за того, что будет с ней потом. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. — Мне многое пришлось понять в этой жизни. И не сомневайся, я знаю о возможных последствиях. Я готов их принять. Вопрос в том, готов ли ты оставить свой страх?       Чонгук разворачивается и бежит от Юнги не оглядываясь. Оказаться подальше. Обдумать все. Насладиться воспоминанием о прикосновении и той волне удовольствия, что внезапно захлестнула его, сбивая дыхание. Он ни за что не отступит. Не после того, как испытал настолько сильные чувства и увидел их отражение в чужих глазах. Глупо? Возможно. Страшно? Очень. Хочется еще? Безумно.       Когда он оказывается дома, то буквально валится с ног, сползая по стене на пол и выравнивая дыхание. Глупо улыбается, а потом и вовсе смеется. Это уже действительно слишком. «Интересно, осталось ли еще пиво в холодильнике после этих посиделок?». Но проверять лень. Мысли бегают и перескакивают с одного на другое, он чувствует себя пьяным. Парень так и остается сидеть на полу, воспроизводить в памяти все события сегодняшнего вечера и кусать губы, сдерживая улыбку. Возможно, бросив Юнги последний вопрос, Чонгук погорячился. Кто знает, как Мин отреагирует на обвинение в трусости? Но в памяти опять появляется это лицо, эта грусть в глазах, и Чонгук не жалеет о сказанных словах. Он должен использовать все, что может, чтобы добиться результата. Встряхнуть, подтолкнуть, заманить. И когда придет время — позволить себе раствориться в нем без остатка.       Сон к Чонгуку упорно не шел, пока он продолжал думать о событиях прошедшего дня. Вспоминать легкую, почти незаметную улыбку Юнги, его хриплый голос и те ощущения от прикосновения. Хотелось еще. Этого было слишком мало. А теперь кто знает, стоит ли надеяться на повторение. С одной стороны происходящее пугало Гука, потому что все это уже походило на помешательство. Одержимость. Будто сила притяжения сосредоточилась на Юнги и притягивала только к нему. Будто Чонгук почти потерял себя. Но с другой стороны, это настолько приятные ощущения, что плевать хотелось на то, потеряет он себя или нет. Он действительно готов посвятить все дни только этому парню. И не пугает то, что эта странная связь, которая заставляет его переживать все эти моменты снова и снова, односторонняя. Юнги не чувствует всего того, что чувствует он, Чонгук. Если бы чувствовал, не смог бы удержаться. Не смог бы оттолкнуть. Хочется верить, что Мин со временем отпустит себя. Решится попробовать и уж тогда Чонгук сделает все для того, чтобы он не пожалел об этом решении.

***

      Юнги не понимает, что с ним происходит. Надежда, которой он не мог позволить появиться, вдруг дала о себе знать с такой силой, что затолкнуть ее обратно в самый дальний уголок сознания не получалось. Перед закрытыми веками то и дело появлялись шоколадные глаза, которые светились той самой надеждой. Юнги не мог позволить, не мог допустить этого. Он просто не может сломать мальчишке жизнь. Взять его время, чтобы сделать себя счастливее, а потом уйти, оставив его с болью куда сильнее той, что он испытает, если Мин оттолкнет его сейчас. «А ещё совсем недавно ты не собирался его жалеть» — ехидно вставляет внутренний голос, заставляя Юнги скривиться. — Действительно. Слишком много чести. Нахуй все, — парень хмурится, сжимая кулаки. Помимо воли из горла вырывается хриплое рычание. — Блять, и что с ним делать? Использовать, позволив и себе забыться, или послать нахуй уже сейчас будет проще? — Этот парень определенно имеет влияние на тебя, — раздается голос от дверного проема. Намджун иногда умеет ходить так тихо, что никто и не заметит, несмотря на всю его неуклюжесть. — Ты никогда не тянул с выбором. — Знаю, — Мин устало улыбается другу, а потом вдруг поджимает губы, отворачиваясь. — Мне не нравится это состояние. — А мне оно нравится намного больше. По крайней мере я снова вижу Юнги, а не вечно бухой клубок нервов вместо друга. — Заткнись. Что за определение вообще такое, бухой клубок нервов? — парень не сдерживается и тихо смеется, качая головой. — Ты просто себя не видел. А то согласился бы, — улыбается Джун. — Ты снова смеёшься. Я рад этому. — Чувствую себя героем какой-то сопливой дорамы, прекращай. — Как знаешь, друг. Но я надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. Я хочу, чтобы тебе стало лучше, а если для этого придется терпеть мелких Хосока ещё чаще, чем обычно, то я не против. Только имей в виду, когда они собираются вместе — это катастрофа для здравомыслия. — Мелкие? В придачу к Чонгуку ещё кто-то идёт? — Он без друзей никуда. А Хоби у них главный предводитель. Хоть представляешь масштаб? — Нет, но не уверен, что хочу представлять. Мне хватает одного взгляда на Хосока, уж прости, — Юн виновато пожимает плечами и оба начинают смеяться, осознавая насколько шумным бывает Хосок. Юнги кажется, что он не готов к такой стороне Чонгука. — Моего парня никто не переплюнет, так что с самым страшным ты уже знаком. А значит, и с остальным справишься, — бросает Намджун уже в коридоре, оставляя Мина наедине со своими мыслями.       «Готов ли ты оставить свой страх?». Юнги внезапно хочется прибить мерзавца. Закричать ему в лицо, что это не страх. Но понимает, что это будет глупо. Что он может сказать? Что так резко поменял свое отношение и теперь волнуется? А ведь действительно волнуется, черт возьми. Какое ему дело до этого мальчишки, что так резко ворвался в его жизнь, перевернул все с ног на голову, заявляя о своем праве находиться рядом? С чего он вообще решил, что Юнги уступит, узнав о соулмейте? Наивно и глупо. «Но я готов признать, что впервые за долгое время мне хочется использовать эту возможность и хотя бы попробовать».       И все же совесть, которую он считал давно утерянной, не позволяла расслабиться, сдаться. Она буквально вопила о том, что он не может поступить так с Чонгуком. Не может позволить ему погрязнуть в Мине, а потом страдать. Но будет ли он страдать? Умирая, родственная душа забирает с собой все чужие чувства. Независимо от того, были они вместе или нет. Они оба в конце концов останутся в проигрыше, так почему бы не получить от жизни все, что можно, пока есть время? Зачем продолжать свои страдания, если можно от них избавиться хотя бы сейчас?       Эти мысли внезапно заставили посмотреть на все под другим углом. И помогли принять правильное решение. Он не будет отталкивать парнишку. Но и слишком близко не подпустит. Просто позволит себе сделать шаг навстречу и посмотрит, что из этого получится. Какой сукой не была бы Судьба, просто так она не сделала бы их парой. А значит, в этом что-то есть. — Вот и проверим, — усмехается парень, окончательно отделываясь от сомнений. Мин Юнги никогда не сомневался в своих решениях. Вот и сейчас не будет.