Адаптация к ночи

— Да бей ты сильнее, он ведь живучий сукин сын! — Северус через неделю после происшествия шел к себе в спальню из библиотеки, набрав кучу книг об оборотнях, когда услышал чьи-то голоса, говорящие громким шепотом. Он чуял, да и по голосу слышал, что там Блэк и Поттер кого-то избивают, не жалея сил. — Будет знать, ублюдок, как нам бойкот устраивать! — Сказать честно, он бы спокойно прошел мимо, не вмешиваясь в чужие разборки, но после этой фразы его посетила мысль о личности жертвы — Люпин. Только он мог устроить бойкот всеобщим любимцам, особенно, в свете недавних событий. Ну что за идиот? Поведя носом, Снейп понял, что нужно спешить, так как запах Люпина практически не чувствовался — его перебивало что-то металлическое, и Снейп, холодея от догадки, понял, что это кровь. Зверь внутри него оскалился, желая отомстить за своего, и Северус, практически впервые, не стал сдерживать его, мчась на запах. Слизеринец за эту неделю успел сделать довольно много вещей. Во-первых, он нашел общий язык со своим волком, и это очень помогло ему во многих вещах. Например, ему стало гораздо проще на уроках — память оборотня была намного лучше человеческой, и не приходилось корпеть над учебниками продолжительное время, чтобы освежить знания по тому или иному предмету. Но были и минусы — чрезмерная чувствительность к запахам. Как только Северус вошел в Большой зал, он чуть не повернулся на 180 градусов и не убежал обратно — столько запахов и эмоций других людей он чувствовал впервые. Но, через несколько минут, у него получилось каким-то образом приглушить этот фонтан запахов. А после, спустя несколько часов, он уже мог спокойно контролировать свою новую способность. Во-вторых, он смог в очередной раз удостовериться, что в школьной библиотеке ничего путного нет, и пробрался в Запретную секцию, с книгами из которой он шел, а точнее бежал, на помощь к Люпину. Кстати, о Люпине. Этот гриффиндорец подходил к нему еще несколько раз, пытаясь завязать разговор, но Северус упорно не желал контактировать с ним. А когда Люпин спросил: «Почему, Северус?», тот не нашел ничего лучше, чем ответить: «Я просто не горю желанием общаться с тем, кто заразил меня», хотя, это было не правдой: Снейп был бы не прочь перекинуться парой слов с Ремусом, особенно, если темой разговора стали оборотни — ему просто хотелось узнать как можно больше, а ради информации можно и пообщаться с теми, кто тебе неприятен. Но его зверь, не давая сосредоточиться на разговоре, постоянно хотел чего-то от гриффиндорца. То встать поближе, то обнять… Так что Северус решил, что лучше всего будет держать дистанцию, надеясь, что это скоро пройдет как простуда. Он бы и дальше продолжил вспоминать прошедшую неделю, но, буквально через пять минут, слизеринец увидел трех людей, один из которых лежал на земле и, скорее всего, находился в бессознательном состоянии, так как он даже не шевелился. Ярость стала застилать глаза. Но на этот раз это была его собственная ярость. Какие же все-таки они ублюдки. Они избивают своего бывшего товарища только за то, что он устроил им бойкот, хотя, могли бы поговорить об этом и во всем разобраться. Вот суки. Погодите… Что это он? Это же Мародеры. Не помня себя от злости, Северус достал палочку, вспоминая всевозможные заклинания, ломающие кости и наносящие очень сильные повреждения. Нет, раньше бы он подумал о последствиях, но сейчас главенство занял волк, желающий сделать так, чтобы эти мрази пережили то же, что пришлось пережить Люпину, пока они его избивали, и лужа крови, растекшаяся у головы бессознательного гриффиндорца, точно не предвещала им ничего хорошего. Да и не собирался он использовать такие заклинания, от которых можно получить непоправимый вред. Уменьшив книги, которые он держал все это время в руках, слизеринец положил их в карман и сосредоточился на гриффиндорцах, стоявших впереди. Произнеся недлинную связку из тех заклинаний, которые мог сейчас вспомнить, Северус направил ее в Поттера, который, через секунду свалился, крича от боли и не имея возможности подняться обратно, так как обе его ноги были сломаны в нескольких местах. К переломам примешивалось еще и Силенцио, на пару с Петрификус Тоталус, и они уже начали действовать, прерывая болезненный вопль. — Сохатый? — Блэк, начиная доставать палочку, стал оборачиваться, чтобы поквитаться с обидчиком, но не успел — Северус наградил его точно такой же связкой заклинаний. Он мог добавить еще одно заклинание, которое бы усиливало боль, но не стал этого делать, подбегая к Люпину. Ремус выглядел, мягко говоря, хреново: Разбитое в кровь лицо, вывернутая рука, которая, вероятно, вышла из сустава, и, судя по тому, что он дышал урывками, внутренние повреждения точно присутствовали. Радовало одно: губы и лицо не имели оттенка синюшности — значит, внутреннего кровотечения можно не опасаться, как и того, что он не потерял слишком большого количества крови. Вот и пригодились медицинские справочники, которые он читал на этих каникулах. — Левикорпус, — Произнес Северус, направив палочку на гриффиндорца. И, не обращая внимания на мычащих Мародеров, среди которых почему-то не было Питера, побежал в сторону Больничного крыла, оборачиваясь каждую минуту, чтобы проверить состояние Люпина. Жаль, что он не мог наложить диагностирующее заклинание, чтобы узнать точное состояние здоровья Ремуса — оно было слишком сложным для пятикурсника. Все надежды были на регенерацию оборотня, но что-то — точнее кто-то — подсказывало, что оборотень сейчас очень слаб для этого, да и зверь Люпина практически не ощущался… Надо будет расспросить его об этом. И только из желания получить больше информации об оборотнях, а не потому, что его зверь очень переживает за этого гриффиндурка. *** Мадам Помфри выглядела так, будто ей не привыкать принимать избитых студентов у себя в лазарете в час ночи, когда открыла им дверь. Она выглядела уставшей, но точно сидела до последнего, будто зная, что сейчас кого-то принесут. Это настораживало. Возможно, за последнюю неделю Джеймс и Сириус избили не только Люпина. — Проходите, Северус. Кладите мистера Люпина на кровать — нужно оценить степень его повреждений. — Было видно, что она буквально валилась с ног. — Мадам Помфри, — Окликнул ее Северус, видя, что она берет с полки Бодроперцовое зелье, чтобы напоить им Люпина, — Давайте, вы сейчас пойдете и отоспитесь, а за этим, — он кивнул в сторону бессознательного оборотня, — я сам пригляжу. Вы только произнесите диагностирующее, а дальше я постараюсь самостоятельно. — Нет, я не могу позволить студенту не смыкать глаз всю ночь, — Мадам Помфри протерла рукой глаза, пытаясь не засыпать на ходу, — Это не соответствует правилам. — Но вы же его сейчас пытаетесь напоить Бодроперцовым, даже не узнав — нужно ли оно ему, — С раздражением отметил Снейп, взывая к сознанию колдомедика. Она резко распахнула полуприкрытые глаза и уставилась на этикетку, наклеенную на пузырек с зельем. — И правда — Бодроперцовое. Мистер Снейп, вы точно сможете приглядеть за мистером Люпином? — С явным недоверием глянула на него колдомедик. — Я смогу, только вы диагностирующее наложите, а дальше я сам разберусь — какие зелья нужно давать этому, — Северус упорно не хотел называть гриффиндорца по имени, ведь даже это чертово имя — «Ремус» — вызывало фонтан эмоций, разрывающий изнутри. Проблема была уже знакома ему не понаслышке — его зверь. В основном, он излучал такие эмоции как: беспокойство, сопереживание, желание защитить… Но вот другие… Нет, лучше не думать сейчас об этом. Да и желательно — никогда вовсе. — Северус, — Мадам Помфри резко перешла на «ты», подходя немного ближе, — Я могу быть уверена в том, что ты не напоишь мистера Люпина каким-нибудь ядом? Я все понимаю… такое горе… — Снейп не дал ей договорить, перебивая: — Мадам Помфри, можете быть уверены, что ему ничего не грозит. Мне он еще нужен живым. — Попытался пошутить слизеринец, криво улыбаясь. И, видимо, это сработало, или мадам Помфри уже слишком устала, чтобы анализировать сказанное, но она, кинув на Северуса последний пронзительный взгляд и наложив на скорую руку диагностирующее заклинание, скрылась за дверью своего кабинета. Люпин, после заклинания, начал переливаться различными цветами, которые не сулили ничего хорошего. Сам Северус не горел желанием поить бессознательное тело Люпина батареей зелий, но это только начало. После того, как Ремус примет все зелья, он очнется в течение нескольких минут, так как Северус собирался добавить к десяти предназначенным зельям еще одно — Бодрящее, про которое, слава Мерлину, не вспомнила мадам Помфри несколько минут назад. Ему нужно было поговорить с Люпином, и это уж точно не могло подождать до завтра, так как он не горел желанием потом выискивать этого оборотня по всему замку. Специальным медицинским заклинанием, которое было чуть ли не единственным, что удавалось ему, Северус переодел Люпина в больничную рубашку и, взяв все необходимые пузырьки с полки, подошел к кровати, на которой раскинулся знатно помятый оборотень. Зверь внутри удовлетворенно заурчал, что заставило Снейпа закатить глаза. С Люпином точно было что-то не так, как и с его второй сущностью. Поставив все зелья на тумбочку рядом с кроватью и придав безвольному телу оборотня вертикальное положение, Северус начал поить ими гриффиндорца, начиная с Обеззараживающего. Далее шло Заживляющее, потом — Костерост, так как, судя по бордовому цвету в районе груди, без сломанных ребер здесь точно не обошлось. После зелье от внутренних повреждений (Заживляющее не всегда могло справиться со всем разом) и Укрепляющее. Сомневаясь, Снейп ко всему этому добавил еще и зелье от сотрясения мозга (цвет был ближе к норме, но все равно отдавал фиолетовым, который как раз обозначал сотрясение). Также всем больным предназначалось зелье Сна-без-Сновидений, но Снейп оставил его нетронутым, беря пузырек с Бодрящим, здраво решив, что оставшуюся мазь Люпин нанесет на себя сам. После всех тех зелий, которые Северус влил в гриффиндорца, его рубашка была не такой белоснежной как в начале процедуры. Все-таки, он никогда не поил бессознательных людей зельями, а голова этого гриффиндурка постоянно качалась из стороны в сторону, проливая зелья и выводя слизеринца из себя. Бодрящее, через несколько минут мучений, находилось в организме Люпина, и оставалось только ждать. Как писалось в учебнике: «Зелье начинает действовать через 3-5 минут», но Снейп, немного узнав об оборотнях за эту неделю, понимал, что зелье будет действовать медленнее, как и предыдущие, которые он вливал в Ремуса немного ранее. Вдруг, вспомнив о вывихнутой руке, он, надеясь на то, что не сделает только хуже, произнес «Эпискей» и невероятно обрадовался тому, что у него получилось — рука Люпина встала на место и прекратила светиться ярко-красным, вновь становясь нейтрально-белой. А у него ведь не получалось это заклинание. Абсолютно. И Снейп в который раз в этом убедился в прошлом году, когда Мародеры сломали ему нос, и он его вправил этим заклинанием, не желая обращаться к мадам Помфри. Его нос и так не отличался прямотой, но после этого неудачного «Эпискей»… Он стал напоминать клюв какой-то хищной птицы намного больше, чем обычный нос, как было раньше. Присев на соседнюю кровать, Северус подпер голову рукой и закрыл глаза, борясь желанием уснуть. Но свалился на нее уже через пять минут, убеждая себя, что просто прикроет глаза «на минутку». Как ни странно, но кошмары после той ночи его почти не мучали. Если только в первый день, после выхода из Больничного крыла… Ему тогда приснилось, что полнолуние наступило намного раньше, и превращение в волка было просто невыносимо болезненным. Но после этого, больше ничего даже отдаленно напоминающее этот сон, ему не снилось, и Северус не понимал — почему. Он был уверен, что кошмары будут его мучить на протяжении, как минимум, месяца, но этого так и не произошло. Будто кто-то блокировал все дурные мысли во время сна. И Снейп был очень благодарен этому «кому-то». Спустя минут пятнадцать, со стороны Люпина послышалось какое-то шуршание, и Северус резко вскочил с кровати, боясь, что за то время, пока он дремал, успела пройти вся ночь. В глазах потемнело из-за резкого подъема и ему пришлось сесть обратно, дожидаясь, когда все это пройдет. И чего он не ожидал увидеть перед собой, когда перед глазами немного прояснилось, так это Люпина, который, как последний имбецил, вскочил на ноги, несмотря на свои повреждения, и приблизился к нему, напугав до смерти. — Черт! — Северус отшатнулся от гриффиндорца, чуть не свалившись с кровати, — Ты что, совсем рехнулся? Придави свою задницу вместе со спиной к кровати и не шевелись. Зачем ты подорвался-то? У тебя сотрясение мозга, идиот. — Я думал, что тебе плохо, — простодушно ответил Люпин, послушно укладываясь обратно на кровать и стараясь не показывать того, что ему больно. — У меня просто потемнело в глазах… — он хотел продолжить, сказав этому гриффиндурку, что это не его дело, но Ремус его перебил, вставив свои пять копеек: — Так ты же практически на улицу не выходишь, конечно, в глазах темнеть будет. Двигаться больше надо, — Казалось, будто это не он полчаса назад лежал в холодном коридоре в луже крови. Люпин был абсолютно спокоен, что не укладывалось в голове слизеринца. — Когда я в последний раз вышел на улицу, — с ядом в голосе сказал Северус, — то ничем хорошим это не закончилось, — после этих слов, парень, сидевший на кровати, немного стушевался, но ответил: — Я же уже извинялся. — Я в курсе. — Погоди, Снейп. Меня же Джеймс и Сириус… Ну… — Я в курсе, что они тебя знатно помяли. Они сейчас, кстати, в том коридоре обездвиженные до самого утра сидеть будут, — со злорадным смешком заметил Северус. Он хотел было спросить — за что его так они, чтобы помаленьку начать приближаться к тому вопросу, который он хотел обсудить, но Ремус ответил сам, не дождавшись вопроса: — Это не только из-за того, что я за тебя тогда вступился. Джеймс и Сириус в конец утратили совесть. Они даже над гриффиндорцами стали измываться, поняв, что директор им ничего не сделает. Вот я и устроил бойкот, а последствия… До сих пор болят, — как хорошо, что Люпин не спросил о том, почему он сейчас бодрствует, хотя должен спать без задних ног, — Слушай, а почему у меня вся рубашка в пятнах от зелий? — нет, все-таки лучше бы он спросил о том, почему он не спит… — Я-то откуда знаю? — С раздражением спросил Снейп, не желая признавать то, что у него не вышло аккуратно напоить гриффиндорца. «Вот как знал, что нужно было сменить эту тряпку еще до того, как лягу на кровать. Идиота кусок». — Крутилось в голове слизеринца. — Погоди. Это ты меня, что ли зельями поил? — Мне кажется, или в твоем голосе слышится радость? — язвительно спросил Северус, надеясь задеть Люпина этой фразой, но тот лишь улыбнулся, вызывая у слизеринца неприкрытое удивление. Казалось, будто ему действительно было приятно от того, что Северус ухаживал за его бессознательным телом. Заметив на тумбочке мазь, он решил прервать неловкое молчание: — Нанеси мазь, — кивок в сторону двух пузырьков, — Тогда синяки и гематомы пройдут быстрее. — Но… — Я знаю, что мази и зелья на оборотней практически не действуют, но твой волк сейчас из-за чего-то не способен к регенерации, — перебил слизеринец Люпина, пытавшегося возразить ему. — Ты чувствуешь это и его самого? — тот был явно удивлен. — Да. И я бы не отказался узнать — из-за чего ты практически не способен к регенерации. Да и твой внутренний зверь практически не чувствуется. — С чего вдруг такой интерес? — Люпин явно не хотел говорить об этом, но если еще немного надавить… — С того, что благодаря кое-кому я теперь не поступлю в Академию Зельеваров, ведь в нее берут только людей. — Как хорошо, что гриффиндорец не знал — о чем была их беседа с Дамблдором, и можно было спокойно давить на него, пользуясь его обостренным чувством вины. Волк Люпина был довольно слаб для того, чтобы определить — солгал он сейчас или нет, так что можно было не бояться того, что его раскроют. — Хорошо, я расскажу, — он смял угол одеяла в руке, нервничая, — Я узнал о влиянии Волчьего зелья на организм оборотня в прошлом году, когда был в гостях у Сириуса. У Блэков такая огромная библиотека… Я просто хотел перестать бояться самого себя, вот и решил поискать информацию об оборотнях. Там говорилось, что даже один прием Волчьего зелья ставит под угрозу связь со зверем. А я ведь принимал эту гадость регулярно, с пяти лет… — в голосе Люпина явно слышалась горечь, — Мне с самого детства говорили, что оборотни — это злобные твари, которые убивают, не испытывая сожалений и после того, как меня заразил Фернир, я возненавидел свою вторую сущность, не желая ее принимать. И, судя по той книге, у меня больше не было шанса снова стать единым целым со своим волком, как должно было быть с самого начала. Но я решил попробовать, перестав принимать Волчье зелье. Вот скажи, как именно ты сейчас чувствуешь моего волка? — он поднял голову, перестав прожигать взглядом одеяло и посмотрев Северусу в глаза. — Ну… Я чувствую, что ему одиноко. Его точно гложет тоска. — А год назад он совсем не чувствовался. Я спросил у одного оборотня, — ответил гриффиндорец на вопросительный взгляд Снейпа, — Я тогда решил, что мне срочно нужно восстановить связь с ним, хотя шансов практически не было. Хочу тебе сказать, что сейчас я чувствую своего волка намного сильнее, чем тогда, год назад, и это дает надежду, так как в книге было сказано, что тот, кто принял зелье больше чем два раза, больше никогда не сможет почувствовать его. Но… Мне нужна твоя помощь, — Люпин замялся, снова превращаясь в того мягкого гриффиндорца, которого привыкли видеть все. — Ну и какого рода помощь понадобится одному из Мародеров? — Северуса вновь накрыли эмоции, которые ему не принадлежали, и он, сопротивляясь им, вспомнил, что Люпин все эти годы состоял в группе тех людей, которые издевались над ним. Но помочь ему все-таки стоило и уж точно не просто так. — Я… Я ведь никогда тебя не унижал, не говорил тебе гадостей… Я пытался остановить их… — Хватит оправдываться! Ты прав, ты никогда не причинял мне вреда, и даже я помню, как ты «случайно» упал с метлы во время тренировочного матча по квиддичу, когда попытался остановить их, — Снейп потер глаза, борясь с желанием заснуть, — Я тебе помогу, в обмен на ответную услугу. Ты мне дашь почитать ту книгу, о которой ты рассказал. — У меня есть ее копия, но она сейчас находится дома, — Ремус был явно рад тому, что Северус согласился ему помочь, — Давай я тебе ее пришлю, как только попаду домой. — Ладно, — спустя несколько минут размышлений ответил Северус, он думал — стоит ли ему доверять Люпину, но его волк не сомневался в нем, что давало некоторую надежду на его добросовестность. Сириус, Джеймс и Питер прекрасно подтверждали то, что не у всех гриффиндорцев имеется совесть и он был склонен сомневаться абсолютно во всех людях. — Мне нужно, чтобы ты сварил зелье. Я дам рецепт. Оно нужно, чтобы окончательно наладить связь со своей второй сущностью. — Подходи ко мне завтра после обеда — я сейчас совсем не соображаю. — Хорошо. — И нанеси мазь, наконец! — С этими словами Северус снял с себя мантию, оставшись в магловской футболке со штанами и, повесив ее на спинку стула, стоявшего рядом с тумбочкой, лег на кровать и отвернулся, не замечая — как на него смотрит Люпин, пряча странно-счастливую улыбку, — Кстати, на тумбочке зелье Сна-без-Сновидений. Выпей и его тоже, — После этих слов, с кровати Снейпа послышалось легкое сопение, дающее понять, что тот спит. Ремус Люпин снова улыбнулся, беря с тумбочки мазь от гематом и открывая ее.