Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Шёл третий год после смерти Шэнь Цинцю. Восстановление совершенствования человека — процесс сложный и трудоёмкий. По правде говоря, доселе никому не удавалось исправить нечто столь важное, как совершенствование. В случае обычных заклинателей, если их совершенствование окажется разрушено, им навсегда уготована участь обычных смертных. Однако Ло Бинхэ был не только полудемоном, но и чрезвычайно умным полудемоном. Ло Бинхэ из другого мира посоветовал ему исправить то, что разрушено, а значит, способ есть. Немного покопавшись в хранилищах демонических знаний, он наметил план действий. Уже почти три года, как его Учитель умер. Первый год Ло Бинхэ провёл, закладывая фундамент для установления полного контроля над дворцом Хуаньхуа. Те, кто безропотно подчинились, стали поддерживающей силой обновлённой школы. На тех же, кто осмелился не повиноваться — а именно, маленькую хозяйку дворца и её ближайшее окружение — у Ло Бинхэ не было времени. Даже забавно, как мало сейчас занимала его мысли та, что когда-то была его женой. Повелитель демонов просто распахнул двери сокровищницы и швырнул ключ ей под ноги. — Забирай, что хочешь и убирайся, дворец теперь мой. Ло Бинхэ не было никакого дела до сокровищ, он нуждался во дворце Хуаньхуа как в опоре, пока не выполнит то, что задумал. Для того, чтобы создать школу с нуля, потребовалось бы слишком много времени. Он решил пойти простым путём — захватить уже существующую. При этом он проявил достаточно милосердия, чтобы подарить дезертирам жизнь и возможность забрать с собой всё необходимое. А помимо всего остального, это станет очередным гвоздём в крышку гроба заветных амбиций старого главы. Как только Шэнь Цинцю вернётся, Ло Бинхэ планировал вверить судьбу дворца и старого мастера в руки Учителя. Стоило Ло Бинхэ превратить дворец Хуаньхуа в свою крепость в Царстве Людей, у других демонов вошло в привычку приходить и уходить, когда вздумается. В целях маскировки их всех заставляли носить золотые одежды дворца Хуаньхуа, за исключением Мобэй Цзюня и Шан Цинхуа. Первый со своими способностями мог появиться почти где угодно, не используя входную дверь, и умело скрывал своё присутствие, если того требовали обстоятельства. Что же касается Шан Цинхуа, его похитили в одеждах школы Цанцюн. В равной степени из соображений практичности и сентиментальности бывший горный лорд пика Аньдин отказался менять их на цвета дворца Хуаньхуа. А кроме того, золотой цвет, на его взгляд, был довольно безвкусным. Школа Цанцюн никогда открыто не выступала против Ло Бинхэ и, вспоминая последние слова Шэнь Цинцю, он не сомневался, они никогда первыми не направят на него оружие. Единственным исключением, пожалуй, стал Лю Цингэ, не устающий бросать ему вызов в сражениях за тело Шэнь Цинцю. Само собой, имели также место неофициальные стычки между учениками двух школ, когда они наталкивались друг на друга во время ночной охоты, но они случались слишком редко, чтобы обращать на них внимание. Школа Цанцюн заботилась о своих людях как о настоящей семье, сейчас Ло Бинхэ это уже не казалось недоступным для понимания. Его единственное желание состояло в том, чтобы как можно скорее выполнить свою задачу и вернуть Шэнь Цинцю. До раскаяния и возвращения в школу Цанцюн пока далеко. Чувство долга Ло Бинхэ не распространялось на всю школу, ему было до неё дело лишь потому, что Учитель беспокоился. Да и к тому же Ло Бинхэ не вынес с пика Цинцзин ничего, кроме Чжэнъяна. Ни один из горных лордов, с кем когда-то общался Шэнь Цинцю, не знал причину, по которой бессмертный брал с собой меч ученика, куда бы ни пошёл. Молодой лорд демонов гадал, было ли это одним из секретов, которые его Учитель забрал с собой в могилу. Бросив взгляд на свой старый меч, на память пришла его недавняя беседа с Шан Цинхуа. Бывший горный лорд случайно упомянул, что Сюя постигла та же участь, что и Чжэнъян. — Та же участь? — Да, Чжэнъян нашли разбитым... в ту ночь... Шэнь-шисюн попросил Вэй-шисюна выковать его заново для него. А потом... той ночью... Сюя оказался расколот. Всё же, потеряв духовную связь с владельцем, клинок становится бесполезен. Ради ваших товарищей Вэй-шисюн починил Сюя, вернув ему первоначальную форму. Шан Цинхуа с виртуозностью дипломата избегал упоминания о конкретных событиях, но Ло Бинхэ без труда догадался, что тот говорил о событиях в ущелье Цзюэди и о той ночи, когда он убил Шэнь Цинцю. В ущелье его меч сломал Мобэй Цзюнь. Но в случае с Шэнь Цинцю клинок раскололся сам, когда его владелец погиб от рук своего младшего брата и ученика. Теперь настала очередь Ло Бинхэ носить два меча. Но, в отличие от Шэнь Цинцю, который носил свой клинок и меч Ло Бинхэ, владыка демонов носил свой главный меч Синьмо и брал с собой Чжэнъян, когда ему требовалось тайком проникнуть в школу Цанцюн. Пусть он и давно не использовался по назначению, его первый клинок хранился в той же комнате, где спал вечным сном Шэнь Цинцю. Отчего-то Ло Бинхэ не представлял себе Шэнь Цинцю без меча. На вершине Учитель не носил клинок, но он никогда не забывал взять с собой Сюя, когда бы ни покидал пределов пика Цинцзин. Всё же, он был достаточно осторожным человеком по натуре и потому избегал посещения незнакомых мест безоружным. Когда Шэнь Цинцю возродится, возможно, он будет чувствовать себя в бо́льшей безопасности, если рядом обнаружит Сюя. Конечно, он не надеялся, что бессмертного чересчур успокоит его предусмотрительность, но в данный момент Ло Бинхэ нечем было заняться, кроме восстановления духовных меридианов совершенствования Учителя да создания комфортных условий для его возвращения. Поэтому он принял решение забрать Сюя с пика Цинцзин. Он дождался наступления ночи, прежде чем рассечь воздух демоническим мечом и оказаться напротив бамбуковой хижины, которую не видел больше пяти лет. Ло Бинхэ обвёл взглядом незамысловатый пейзаж, залитый бледным лунным светом. Вполне ожидаемо в самой хижине стояла непроглядная темнота. Очертания бамбукового домика во мраке пробудили полузабытые воспоминания. В юности Ло Бинхэ провёл бесчисленное число вечеров, наблюдая, как гаснет тёплое мерцание свечей в окошках хижины Учителя, прежде чем отправиться спать самому. Хижина пустовала уже долгие годы, и чувство беспросветной потери затопило сердце юноши. Ещё будучи наивным ребёнком он понял, что все его мысли занимает Шэнь Цинцю. Однако стоило задуматься, что причиной его бессознательного возбуждения могла стать болезненная одержимость, как Ло Бинхэ содрогнулся от страха. Если раньше его обуревали сомнения в отношении мотивов и чувств Шэнь Цинцю, то теперь центром всех этих сомнений оказался он сам. Даже мысленно, он не осмеливался называть свою привязанность искренней; он всё это спланировал и организовал сам, начиная с их первой встречи. Ло Бинхэ затеял эту игру в первую очередь, чтобы увидеть, способен ли Шэнь Цинцю оказаться достойным человеком, тогда Ло Бинхэ вовсе не собирался спасать его от страданий. Но его Учитель действительно доказал, что способен стать человеком, которого юный Ло Бинхэ, лишённый мучительных воспоминаний детства, станет боготворить. И всё же никому оказалось не под силу избежать Бесконечной Бездны. Восстановивший свою память Ло Бинхэ предпочёл смести со стола всю хорошую еду в страхе перед возможным ядом и грызть застарелые кости обид. Предательство бессмертных знакомо ему не понаслышке, поэтому он, несмотря ни на что, пытался доказать свою правоту; Шэнь Цинцю был подонком, не заслуживающим пощады. В противном случае, возможно... лорд демонов не сможет оправдать свои бесконечные пытки Шэнь Цинцю перед самим собой. Ему придётся признать, что эта мразь заслужила наконец свободу от терзаний. Тогда Ло Бинхэ не мог его отпустить. Но в этот раз, узрев наконец уродливое лицо своей давней одержимости, юноша собирался попытаться поступить правильно. Не дожидаясь, пока недостижимые грёзы вновь поглотят его, Ло Бинхэ бесшумно ступил на порог хижины и огляделся. Он окинул быстрым взглядом гостиную и, не увидев того, что искал, направился к спальне. Однако во второй комнате Ло Бинхэ ожидал сюрприз. Сюя висел на стене, но перед стеной на полу оказалась расстелена импровизированная постель, на которой под тонким одеялом спала молодая девушка. Ло Бинхэ узнал в ней одну из своих старших сестёр со времён ученичества. Сон девушки оказался неглубок и беспокоен, она тревожно зашевелилась, как только полудемон шагнул в комнату. Девица несколько раз моргнула, прогоняя сон, прежде чем её глаза расширились от удивления, и она вскочила на ноги. — Шицзе... — Что ты здесь делаешь? — Я не намерен причинять вреда. Я просто хочу одолжить Сюя на некоторое время... Он не желал лишнего шума, но девушка, похоже, неверно истолковала его намерения. Она сняла Сюя со стены и крепко сжала в своих объятиях, свернувшись калачиком на полу так плотно, как только могла. Ло Бинхэ немало удивила такая реакция, и он попытался протянуть руку, но отпрянул от чужого пронзительного крика: — Если хочешь забрать Сюя Учителя, тебе сначала придётся убить меня! Ло Бинхэ отшатнулся будто от внезапной пощёчины. Он действительно ощущал почти физическую боль, причинённую резкими словами шицзе. Неужели она действительно допускала мысль, что он способен убить её, свою названную старшую сестру, только бы заполучить меч Шэнь Цинцю? На его сердце тяжёлым грузом легло чувство вины; она была не так уж далека от истины. Будь это прежний Ло Бинхэ, он не остановился бы перед убийством, едва заметив намёк на неповиновение. Не дожидаясь объяснений Ло Бинхэ, девушка горячо выпалила то, что, вероятно, уже долгое время не давало ей покоя. — Зачем тебе Сюя? Тебе мало того, что ты убил Учителя? Ты даже не вернул тело, чтобы мы смогли воздать ему последние почести. Сюя — единственное, что у нас осталось... Умру, но не позволю тебе забрать его! Ло Бинхэ не сумел подобрать правильных слов. Раньше его уста с лёгкостью рождали всевозможную ложь, но сейчас губы словно онемели, не способные произнести простую правду. Ло Бинхэ застыл в нерешительности, и в этот момент услышал за спиной торопливые шаги, когда кто-то ворвался в комнату. Два знакомых голоса раздались в унисон. — Ло Бинхэ! — А-Ло! Мин Фань пылал праведным гневом, рука твёрдо накрыла рукоять меча. Однако на его ладонь легла рука Нин Инъин; девушка выглядела искренне счастливой, вновь увидев своего шиди. Стоило Ло Бинхэ обернуться к ним, как шицзе закричала: — Он пришёл, чтобы забрать Сюя! Мин Фань метнул в него яростный взгляд, в то время как яркая улыбка Нин Инъин померкла. — Ты вернулся не для того, чтобы остаться? — робко спросила она, твёрдо придерживаясь последнего наказа Шэнь Цинцю. Её открытость и честность застигла Ло Бинхэ врасплох, она не осуждала его, как все остальные. Его безжалостное сердце смягчилось от вида своей бывшей супруги, первой, кто проявил к нему доброту в этой школе во время его предыдущей жизни. — Вы поверите мне, если я скажу, что однажды вернусь вместе с Учителем? Горькая ирония состояла в том, что именно в этот момент он в полной мере осознал, почему Шэнь Цинцю не сказал ему ни слова правды. В условиях сложившейся ситуации, кто в здравом уме поверит в это? Вот только Нин Инъин, казалось, была готова выслушать его. — Шицзе, я позабочусь об А-Ло. Спасибо, что присматриваете за Сюя. Пожалуйста, отдохните и давайте сделаем вид, что этого никогда не происходило. А-Ло, поговорим в боковой комнате. Мин Фань открыл было рот, чтобы поспорить, но Нин Инъин решительно пресекла любые возражения. Все трое перешли в боковую комнату, чинно усевшись возле небольшого столика. На губах девушки вновь расцвела нежная улыбка. Ло Бинхэ не видел сестрицу много лет, и за это время она успела превратиться в прекрасную молодую леди. — А-Ло, это правда? Ты вернёшь тело Учителя и вернёшься на пик Цинцзин? Ей требовалось услышать подтверждение небрежно брошенных слов. Некоторое время Ло Бинхэ хранил молчание, но, увидев полный надежды взгляд, кивнул, после чего спросил: — Нин-шицзе... Разве ты не винишь меня в том, что случилось с Учителем? — Думаешь, в этом твоя заслуга? Если бы не Учитель, который попросил нас вновь принять тебя, когда бы ты ни решил вернуться, не видать тебе подобного снисхождения! — презрительно сплюнул Мин Фань. Нин Инъин нахмурилась в ответ на враждебность старшего брата, но тут же добавила: — Учитель... Мы все слышали, что это правда, он толкнул А-Ло в Бесконечную Бездну. Поскольку Учитель решил искупить вину своей жизнью... Как его ученики, что ещё мы можем сделать? Но что бы он ни совершил, я уверена, Учитель всегда заботился о тебе. Как воспитанница Учителя и твоя старшая сестра, я верю, что правильный выбор — следовать желанию Учителя. Ты принадлежишь этому месту как последний ученик Учителя... Никто не имеет права запретить тебе приходить сюда. Возможно, у тебя пока есть причины не возвращаться... Но я оставлю ворота открытыми для тебя и Учителя. Нин Инъин всегда была своенравной девицей, взваливающей на свои плечи больше, чем могла унести. По крайней мере, такой Ло Бинхэ запомнил её из своей прошлой жизни. Он и подумать не мог, что настанет день, когда его бывшая жена и шицзе распустится таким стойким и трепетным цветком, далёким от капризной и непостоянной женщины, на которой он женился. Ло Бинхэ никогда не задумывался об этом, но по мере того, как Шэнь Цинцю рос и развивался как личность, он также распространял это своё влияние и на окружение. Кто бы мог подумать, что невинная маленькая девочка, ставшая объектом низменных желаний их подлеца-учителя в прошлой жизни, вырастет с чувством безграничного доверия и уважения к тому самому человеку? Поверить в то, что Ло Бинхэ этой жизни мог убить Учителя, оказалось сложно. Но то, что Нин Инъин убила Шэнь Цинцю в прошлой жизни, теперь казалось абсолютно невероятным. Её зрелые рассуждения немного усмирили нрав Ло Бинхэ после вспышки гнева старшей сестрицы. Только теперь он понял, что причинённый им вред не затронул лишь одного Шэнь Цинцю. Подобно кругам на водной глади озера от брошенного камня, зло расходится дальше и наносит вред другим. Шэнь Цинцю стал маяком в ночи не только для него, но и для остальных учеников на этой вершине. Он ни разу не задумался о последствиях, лишь выбирал способ посильнее причинить вред Шэнь Цинцю. Где-то внутри тяжело заворочалось чувство вины, но Ло Бинхэ поспешно отмахнулся от него. Он твёрдо решил свернуть с этого пути и отказывался смотреть на тропу, которая, как он уже знал, никуда не вела. — Нин-шицзе, тебя не пугает то, что я наполовину демон? — Глупый, почему я должна бояться собственного шиди? — Нин Инъин рассмеялась в ответ на его сомнения. Мин Фань неопределённо фыркнул, но промолчал. Ло Бинхэ видел, что юноша всё ещё злится, но не мог винить его. В голову Ло Бинхэ вдруг пришла сумасшедшая идея, внезапная необходимость доказать, что он говорит правду, заверить их, что нет нужды так скорбеть, потому что он вернёт Шэнь Цинцю обратно. Он обнажил Синьмо, заставив Мин Фаня с опаской передвинуть руку поближе к ножнам. Ло Бинхэ рассёк воздух, указывая на образовавшийся в пространстве разрыв. — До рассвета не так много времени... Хотите встретиться с Учителем? Нин Инъин и Мин Фань обменялись взглядами. Ученики даже не стали тратить время на кивок, без колебаний запрыгивая в трещину. Как только они приземлились на ноги с другой стороны разрыва, первое, что они почувствовали, это ледяной воздух. Осмотревшись, ученики пика Цинцзин поняли, что очутились в незнакомой комнате, почти полностью утопающей в густой темноте, не считая небольшого огонька свечи на столе. Ло Бинхэ шагнул в комнату следом за ними и сразу направился к закрытой тяжёлым балдахином кровати. Он приподнял ткань с одной стороны и выжидающе оглянулся на бывших товарищей. Мин Фань, внезапно испугавшись, что всё это может оказаться сном, на негнущихся ногах приблизился к кровати, встревоженная Нин Иньин робко встала рядом. Его чёрные волосы разметались по подушке, казалось — протяни руку и пальцы утонут в их мягкости. Обычно суровое выражение лица сменилось безмятежным покоем, которое доселе никому из них видеть не приходилось. Создавалось ощущение, что Шэнь Цинцю просто спал, а не застыл навечно в безжалостных тисках смерти. Это казалось нереальным — увидеть Учителя спустя столько лет. Будто осознав, что всё происходит на самом деле, на глаза Нин Инъин навернулись слёзы, и она безуспешно пыталась подавить рвущиеся наружу рыдания. Так горько она не плакала со дня траурной церемонии прощания с Учителем. Мин Фань пытался держаться, но слёзы градом текли по его щекам от облегчения, что наконец вновь может увидеть наставника. Ло Бинхэ замер в стороне, тихо наблюдая за ними. Шэнь Цинцю этой жизни любили и почитали, и, вспоминая всё, что сделал бессмертный, он, несомненно, заслужил уважение своих учеников. И это в свою очередь безотчётно влекло Ло Бинхэ к Шэнь Цинцю, пока не вернулись воспоминания о прошлых обидах. Вот почему так важно было вернуть Учителя. Не просто ради того, чтобы отплатить Шэнь Цинцю за доброту, но и потому, что бессмертный стоил каждого мига этих кропотливых усилий. — А-Ло... Скажи, почему ты не можешь вернуть тело Учителя в школу Цанцюн? Похоже, ты создал хорошие условия, чтобы он упокоился с миром. — Нин-шицзе, Мин-шисюн. Если я скажу, что могу вернуть Учителя к жизни... Даже если это будет означать использование демонических искусств, вы примете это? Нин Инъин и Мин Фань остолбенели, услышав ответ Ло Бинхэ. Первым взял себя в руки Мин Фань, торопливо спросив: — Что ты имеешь в виду под демоническими искусствами? Жертвоприношение? Ло Бинхэ покачал головой. — Нет, я говорю об использовании демонической энергии в особом месте Царства Демонов. Ни одна жизнь при этом не пострадает. К его удивлению первым отреагировал Мин Фань. — Это всё? Почему ты тогда сомневаешься? Нин Инъин яростно закивала рядом с ним. Похоже, для этих двоих метод не имел особого значения до тех пор, пока не вредил другим и был способен вернуть Шэнь Цинцю к жизни. Ло Бинхэ ощутил, словно невыносимый груз упал с плеч. По крайней мере, ещё оставались люди, которые верили в него. Пожалуй, впервые за долгое время Ло Бинхэ почувствовал благодарность за своё демоническое наследие. В противном случае он никогда бы не узнал, как вернуть Шэнь Цинцю. Старшие ученики из его бывшей школы доверяли ему, даже после всех сказанных им слов и того, что он сделал с Учителем. Ло Бинхэ с облегчением почувствовал, что и сам может довериться им. — Потребуется время, ибо вход в это место будет открыт лишь тому, кто достоин. Я смогу зайти и провести ритуал лишь тогда, когда стану достаточно силён, когда мою силу признают. — Тогда почему ты не можешь просто оставить тело Учителя в Зале Памяти на горе Цанцюн, после чего провести ритуал? Мин Фань задал вполне резонный вопрос, но Нин Инъин воскликнула: — Глупый Мин-шисюн! Что скажут наши старейшины, когда узнают? После того, что произошло в Цзиньлане они особенно чувствительны ко всему, связанному с демонами. Даже если способ А-Ло безопасен, они никогда не дадут своего согласия. Вот почему А-Ло делает это тайно, верно? Она повернулась к юноше, ища подтверждения. Ло Бинхэ не мог не улыбнуться подобной непоколебимой уверенности. Он давно не чувствовал себя столь расслабленным. — Нин-шицзе, ты права. Сначала я хочу вдохнуть в Учителя жизнь, прежде чем вернуться в школу Цанцюн... Поэтому, пожалуйста, подождите ещё немного. — Не заставляй нас ждать долго. Как только Учитель вернётся, он наверняка встанет на твою защиту перед старейшинами, но не удивляйся, когда сполна получишь от старших учеников за то, что натворил, — пригрозил Мин Фань, но в его словах уже не звучало былой злобы. Стоило узнать, что Шэнь Цинцю может вернуться живым, его сердце возликовало, а демонический то был путь или нет — пока он никому не вредил — юношу волновало в последнюю очередь. Что же касается того, что именно Ло Бинхэ суждено претворить этот план в жизнь, Мин Фань считал это отчасти справедливым, потому что именно по его вине всё так обернулось. Ло Бинхэ кивнул, после чего замер на мгновение, но всё же спросил то, что уже долгое время не давало ему покоя: — Почему шицзе... ночевала в спальне Учителя? Никто не осмеливался входить в комнату Шэнь Цинцю без разрешения, а тем более расстилать на полу самодельные постели и тайком ночевать там. Ликование Мин Фаня заметно стихло, а сияющий взгляд вновь потух. Он сел за стол, пристально глядя на Ло Бинхэ. — Я не могу обвинять тебя сейчас, когда узнал, что ты планируешь сделать, пытаясь исправить свою ошибку. Но Учитель... Кому, как не тебе знать, как все дорожили им. Услышать о его гибели само по себе оказалось сокрушительным ударом, но нам даже не представилось возможности увидеть его в последний раз, чтобы сказать слова прощания... Будто мы вновь вернулись во времена пика Линтан. — Пик Линтан [1]? Ло Бинхэ вздрогнул, услышав зловещее название, но последовавшие за этим объяснения Нин Инъин, вызвали совершенно противоположные эмоции. Девушка вновь опустила глаза на безмятежное лицо Учителя, взгляд затуманился, словно её полностью захватили воспоминания. — Когда А-Ло ушёл... Учителя словно подменили. Он не расставался с Чжэнъяном, и мы никак не могли его утешить. Стоило нам увидеть Чжэнъян, мы вспоминали А-Ло. Всем нам хорошо известно — Учитель никогда не показывал своих истинных чувств, он взвалил все печали на свои плечи... Это заставило нас всех поволноваться о его состоянии. Наш пик стал таким мрачным, что заработал себе прозвище пик Линтан. Вот почему, несмотря на признание Учителя в том, что сам столкнул тебя... Я не могу поверить, что Учитель сделал это без достаточной причины. Он всегда так заботился об А-Ло. Каждое слово причиняло острую боль. Всем вокруг казалось очевидным, что Шэнь Цинцю был для него хорошим наставником, и всё же он ничего не мог поделать с тем, что старые обиды перевешивают чашу весов с хорошим обращением, которое он видел в этой жизни. Мин Фань не заметил его неловкости, продолжая: — Вэй-шишу перековал Сюя вновь, после того, как он раскололся, когда... В любом случае, клинок — единственное, что у нас осталось от Учителя. Мы не могли себе позволить потерять ещё и его. Учитель несомненно отчитает нас, если узнает, как долго мы скорбим... Но этот меч стал для нас опорой. С Сюя мы чувствовали, будто Учитель всё ещё присматривает за нами. Мы смогли взять себя в руки и двигаться дальше. Но мы всё ещё скучаем по Учителю... Вот почему многие из нас часто собираются в бамбуковой хижине во время занятий, иногда мы уединяемся тут для медитаций. Хижина стала тем местом, в котором мы ощущаем присутствие Учителя больше всего, благодаря Сюя. А потом ты взял и похитил Му-шишу. Это правда. Ло Бинхэ почти забыл об этом, потому что прошло уже достаточно времени с тех пор, как он вернул целителя в школу Цанцюн. Мин Фань покачал головой, добавив: — Мы волновались, что ты вернёшься обыскать дом Учителя. Вот почему приняли решение ночевать там по очереди, чтобы не спускать глаз с Сюя. Кто же мог знать, что ты действительно явишься, чтобы попытаться украсть клинок? Демонический лорд опустил взгляд в пол; он и не подозревал, что ученики вершины Цинцзин увидят в Сюя замену потерянному Учителю. Ничего удивительного, что шицзе отреагировала столь бурно на его появление. У него всё ещё оставалось тело Шэнь Цинцю, хоть какое-то утешение, несмотря на то, что он не мог призвать его душу. Но у его бывших товарищей не осталось ничего, кроме меча. Они не могли позволить себе потерять всё. — Так вот почему... Прошу, передайте мои извинения шицзе. Можете её заверить, я никогда больше не попытаюсь забрать Сюя. Ло Бинхэ отнял многое, когда убил Шэнь Цинцю. Несмотря на то, что он не собирался в ту ночь убивать бессмертного, именно его желание отомстить за предательство привело к последующим событиям. Гибель Шэнь Цинцю не принесла облегчения, равно как и его первая смерть. Сомнения, связанные с той ночью на краю Бесконечной Бездны, ещё не оставили его, но гнев Ло Бинхэ давно угас. Он просто хотел знать почему, и был полон решимости вытянуть ответ из Учителя. Та ночь выбивалась из общей картины всего, что Шэнь Цинцю когда-либо делал для него, и он больше не хотел никаких недопониманий. С наступлением рассвета Нин Инъин и Мин Фаню пришлось вернуться на вершину Цинцзин, прежде чем их отсутствие обнаружат. Нин Инъин на несколько долгих секунд задержала холодные пальцы Шэнь Цинцю в своей ладони, облегчение на её лице соседствовало с безграничной тоской. — А-Ло, даже одного раза в год будет достаточно... Мог бы ты позволять нам видеться с Учителем? — робко попросила Нин Инъин, её глаза решительно встретили чужой взгляд. Это несложно, учитывая способность Синьмо. К тому же было бы несправедливо прятать Шэнь Цинцю от его ближайших учеников, особенно после того, как он узнал, что те находят утешение в покинутом клинке Учителя. — Но только раз в год. Боюсь, у вершины Цинцзин возникнут неприятности, если в школе узнают, что вы оба тайно посещали дворец Хуаньхуа, — уступил Ло Бинхэ. Они договорились встретиться в этот же самый день ровно через год. Другие ученики непременно потребовали бы допустить их к Учителю, если бы только прознали об этом, поэтому Мин Фань скрепя сердце принял решение сохранить эту тайну между ними тремя. Незадолго до наступления рассвета Ло Бинхэ, прибегнув к помощи Синьмо, отправил их обратно. Мин Фань и Нин Инъин пообещали по возвращению на пик Цинцзин успокоить остальных учеников и терпеливо дожидаться благих вестей. С тяжёлым сердцем Ло Бинхэ неторопливо вернулся к постели Шэнь Цинцю. Присев на край, он коснулся руки, которую держала Нин Инъин несколько минут назад. Ледяная, как он и думал. Мёртвые не излучают тепла. — Учитель, теперь есть ещё два человека, с нетерпением ожидающие твоего возвращения. Этот ученик будет стараться изо всех сил, чтобы исполнить задуманное. Он разговаривал с ним так, будто ему вот-вот ответят. Вот только ответом в очередной раз послужила невыносимая тишина. Но Ло Бинхэ всё равно говорил и говорил, потому что, если бы он этого не делал, то услышал бы, как в ушах вновь зазвенят пронзительные обвинения его шицзе. — Кто бы мог подумать... Было время, когда ты был подонком, а я считался героем. Сейчас же я стал злодеем, а ты — их истинный солнечный свет. ================================== [1] Пик Линтан - Пик Траурного зала, это название уже встречалось ранее в 18-й главе (прим. авт.)