Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Юноша хранил суровое молчание. Приблизившись, бессмертный заметил, что его ученик держит спящего Шэнь Цинцю за руку. Спустя несколько мгновений он догадался, что Ло Бинхэ передаёт ему духовную энергию. Осмотревшись, бессмертный узнал ледяную комнату во дворце Хуаньхуа. Было ли это видение его прошлого? В те дни он спал непробудным сном, не сохранив ни проблеска воспоминаний; Шэнь Цинцю занял кресло у письменного стола, не отрывая взгляда от Ло Бинхэ. Наблюдать за собственным двойником, лежащим в постели, оказалось довольно странным. Равно как и странным было видеть собственного ученика, который в былое время ненавидел его до зубовного скрежета, столь молчаливым и полностью сосредоточенным на том, чтобы оградить мёртвое тело от разложения. Задумчивый взгляд бессмертного блуждал по невозмутимой фигуре юноши. Случись это до того, как он восстановил свои воспоминания, Шэнь Цинцю скорее бы поверил в то, что Ло Бинхэ изрубит его мёртвое тело на мелкие кусочки, чтобы скормить псам и демонам. По правде говоря, даже сейчас он внутренне почти ожидал этого, если бы не знал, через что юноше пришлось пройти, чтобы собрать его душу заново из уцелевших осколков. Немного раздражённый тем, что с его места не разглядеть выражения лица Ло Бинхэ в тускло освещённой комнате, Шэнь Цинцю отошёл от стола, чтобы присесть перед повелителем демонов возле кровати. Любопытство заставило его бросить взгляд на своё собственное мёртвое тело. Несмотря на то, что чужая энергия поддерживала его в хорошем состоянии, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что это мертвец, а не живой человек. Нездоровая бледность кожи говорила сама за себя. На шее ещё виднелись светло-пурпурные отпечатки чужих пальцев, которые не мог скрыть даже воротник спального халата. Шэнь Цинцю нахмурился, вспомнив о мерзавце, который оставил эти синяки. Тело, лишённое силы вервием бессмертных, потеряло способность к заживлению; его убили, а уродливые следы остались. Они едва виднелись из-за потоков духовной энергии, которая циркулировала по мёртвому телу, возвращая ему естественный цвет кожи. Взгляд Шэнь Цинцю упал на их скрещённые руки, бессмертный заметил, как большой палец Ло Бинхэ медленно выводит круги на тыльной стороне ладони его мёртвого тела. — Даже не знаю, стоит беспокоиться за него или просто пожалеть? — бессмертный не сдержал сокрушённого вздоха, уверенный, что призраку из прошлого не дано его услышать. И всё же Ло Бинхэ ещё раз позвал его по имени: — Шэнь Цинцю. Бессмертный застыл как вкопанный, прежде чем запоздало понял — юноша разговаривает с мёртвым телом. Что этот мальчишка возомнил, раз позволяет себе просто называть учителя по имени? Шэнь Цинцю не одобрял подобного обращения. Ло Бинхэ просунул руку под верхнюю часть тела Шэнь Цинцю, осторожно приподнимая. Он позволил окоченевшему телу прислониться к груди, пока подтягивал подушки поближе к изголовью кровати. Не меняя своего положения, юноша вытащил из складок своей мантии костяной гребень, и, спрятав голову Шэнь Цинцю в изгибе шеи, медленно пропустил через него шёлк волос Шэнь Цинцю. Собрав длинные пряди в аккуратный хвост, Ло Бинхэ стянул красную ленту со своих волос и завязал волосы Шэнь Цинцю. Лишь тогда он позволил чужому телу откинуться на подушки, усадив в вертикальном положении. — Так немного лучше, Учитель. Не такой серьёзный, — тихо заметил юноша. Шэнь Цинцю, наблюдавший за всем этим непотребством со стороны, мог лишь закрыть лицо рукой. — Беру свои слова обратно. Я просто сбит с толку. Тебе нравилось болтать, когда ты разрывал меня на части; никогда бы не догадался, что твой рот не замолкнет ни на секунду, даже если я не смогу тебе ответить. Ты что, поганец, всё-таки спятил? Слова бессмертного сочились ядом, но выражение лица оставалось таким же спокойным, как и неподвижная гладь озера. Он наблюдал за проявлениями чужой любви с почти безразличным любопытством. — Мне нужно ещё немного времени, прежде чем я смогу получить доступ к Священному Мавзолею, — произнёс Ло Бинхэ в тишине, будто отвечал на незаданный вопрос, хотя во всей комнате находилось лишь одно живое существо. Один — мертвец, другой — призрак в этом сне. В тусклом освещении Шэнь Цинцю разглядел отпечаток неумолимой жёсткости на лице своего ученика, будто юноша пытался сдерживать эмоции. — Ты вернул себе прошлые воспоминания. Полагаю, ты поистине безумен, раз решил возродить меня к жизни, мучаясь от своей горькой обиды, — размышлял повелитель пика вслух. Ло Бинхэ не слышал ни слова. Вместо этого он сказал кое-что, что пробудило почти забытые воспоминания у бессмертного. — Кстати говоря, Учитель. Ты знал? Нефритовую Гуаньинь, которую ты вернул мне, подарила мне мама. Когда ты вернёшься, мне придётся спросить тебя, где ты её нашёл... И почему так долго хранил у себя. Юноша рассеянно провёл рукой по груди; несомненно, нефритовый кулон сейчас при нём, спрятан под нижней рубахой. Даже понимая, что его не услышат, Учитель всё равно ответил ему: — Легко; он находился прямо перед твоим носом. Дети никогда не научатся смотреть под ноги. Ума не приложу, что вы все будете делать, если ночное существо нападёт в условиях плохой видимости? Я забрал его, так как ты был слишком занят, притворяясь благородным... И просто забыл вернуть его тебе, — пробормотал горный лорд. Это было правдой лишь отчасти, он действительно забыл. К тому времени Ло Бинхэ, казалось, перестал искать подвеску, и Шэнь Цинцю просто-напросто не задумывался о том, что должен вернуть её, пока не увидел, как Ло Бинхэ заботился о больной матери в мире своих грёз. Мальчик не расставался с кулоном с самого детства, не сложно догадаться, кто подарил его ему, и какую трогательную ценность он представляет. Однако мальчик, казалось, больше не беспокоился о потере, и каким-то образом Шэнь Цинцю привык носить кулон в своём рукаве. Когда жизнь утекала из него по капле на поляне во мраке леса Байлу, он и не вспомнил про кулон, пока тот не выпал из рукава. К счастью, люди дворца Хуаньхуа не удосужились отнять его, когда заточили Шэнь Цинцю под стражу в Водную тюрьму, поскольку безделушка, очевидно, была старой и бесполезной. Ло Бинхэ принял немного извиняющийся вид. — Шицзе и шисюн с нетерпением ждут встречи с Учителем... Что они скажут, если узнают, что мне потребуются годы, чтобы вернуть вас? Я уверен, они будут ждать... Все ждут. Кто бы мог подумать, что столько людей будут ждать тебя, — его голос звучал глухо, но Шэнь Цинцю расслышал. Он усмехнулся, отчасти жалея, что в руках нет любимого веера, чтобы он мог от души треснуть Ло Бинхэ по лбу. — Кому как не тебе знать, что обычно люди относятся ко мне отнюдь не благосклонно; этот учитель поистине не имеет представления, о чём ты думал, выбирая меня. Лишь за то, что я относился к тебе, как учителю дóлжно относиться к ученику, пока не вернул свои воспоминания? Действительно, безнадёжный несчастный маленький проказник... Слова его сочились отравой, но горечь их казалась не сильней, чем свежезаваренный чай. Хотя его ученик говорил о других людях, ожидающих возвращения учителя, Шэнь Цинцю без труда смог прочитать выражение лица юноши. Никто не ждал его так отчаянно, как сам Ло Бинхэ. Он собственноручно взвалил себе на плечи это непосильное бремя, понимая, что придётся потрудиться не один год, прежде чем его усилия принесут плоды. Ещё даже не прошло пяти лет, а он казался таким одиноким. Шэнь Цинцю в раздражении покачал головой. Он бы не удивился, узнав, что Ло Бинхэ обезумел в череде бесплодных попыток вернуть его из мёртвых. Вмешательство Тяньлан Цзюня оказалось неожиданным, но оно избавило мальчика от огромного бремени. Бессмертный полагал, что Святой Правитель заслужил благодарность хотя бы за то, что сократил годы страданий его ученика. Очнувшись от дум, он увидел, как Ло Бинхэ приподнял мёртвую руку и припал к ней, прижимая холодную и безжизненную ладонь к своим щекам. Юноша больше не говорил, но пронзительный взгляд его глаз выдавал безграничное нестерпимое желание. Этот грозный повелитель демонов целиком и полностью находился во власти Шэнь Цинцю, добиваясь его милости. Бессмертный вздохнул, мимоходом пытаясь вспомнить, не мог ли он когда-то ненароком повредить голову Ло Бинхэ? Иначе как юноша умудрился не обрести искомого, даже обладая гаремом из более чем шести сотен красавиц, вместо этого усмотрев это в жалком человеке вроде него. — Смех да и только. Что хорошего в объятиях с мертвецом? Если хочешь, рука, к которой можно прислониться, прямо здесь, — пробормотал Шэнь Цинцю, прижимая ладонь к другой щеке Ло Бинхэ. Он — всего лишь бесплотный призрак в этом сне, поэтому его действия были лишены смысла. Довольно глупо пытаться побаловать своего ученика во сне, оправдывая себя тем, что пока не мог этого сделать в обычном мире. Спустя некоторое время Шэнь Цинцю отстранился и выпрямился, равнодушно бросив в пустоту: — Итак, эта замысловатая постановка окончена? — Проклятье... Я подозревал, что тебя непросто провести. Шэнь Цинцю слегка наклонил голову в знак уважения к тому, кто, как он знал, обладал удивительными познаниями. — Старейшина Мэнмо, чем обязан честью получить доступ к воспоминаниям своего ученика? Фигура Старейшины выступила из густых клубов мрака, на лице его застыло угрюмое выражение. — Брюзга, — беззлобно пробормотал старый демон, усаживаясь за стол. — Этот мастер примет это за комплимент, — беззастенчиво отозвался Шэнь Цинцю, возвращаясь к своему месту возле кровати. Как только Ло Бинхэ покинул покои, бессмертный спросил: — Это какой-то обмен? Предложение примирения от мальчишки, который беззастенчиво порылся в моих воспоминаниях? Демон Снов покачал головой. — Ты переоцениваешь паршивца, если полагаешь, что он столь искусен в Царстве Снов. Если говорить о способностях, у этого старика всё ещё явное преимущество. Я могу прочесть всё, как только вхожу в чей-то сон, мальчику по-прежнему приходится плавать вокруг да около, пока он не найдёт то, что нужно. И, в отличие от меня, мальчик смотрит воспоминания, словно пьесу. Я же могу сразу прочитывать эмоции, перелистывая сновидения, будто книгу, — хвастался он; хотя, учитывая предполагаемый возраст Мэнмо, весьма вероятно, что он ни капли не преувеличивал различия в навыках. Шэнь Цинцю помолчал несколько минут, обдумывая услышанное, после чего с сомнением спросил: — Лишь воспоминания?.. Старый демон фыркнул. Его терпимость к чужому невежеству, очевидно, была столь же низкой, как у бессмертного. — Я могу читать воспоминания, а не мысли. Конечно, эмоции, которые я ощущаю, дают мне представления о мыслях людей в те значимые для них моменты, но это в основном догадки. Если воспоминания не являются достаточно острыми, чтобы отразить мысли, никто не может знать, о чём человек думает во время этих воспоминаний. Послушай, зачастую люди сами не помнят, о чём думали в те или иные моменты, что уж говорить о чужаке, вроде меня? Эти слова имели смысл. Шэнь Цинцю внезапно посетила мысль: что если мальчик просто не так понял его мотивы? Но он тут же одёрнул себя. Ради претворения в жизнь его плана будет лучше, если Ло Бинхэ пока будет оставаться в неведении. Пренебрежение, возможно, не пойдёт на пользу лорду демонов, но мальчик столь отчаянно пытался доказать свои чувства! Шэнь Цинцю был готов пройти эту проверку преданности до конца и посмотреть, насколько сильна их связь; по крайней мере, бессмертный мог поспорить, что он уж точно не сломается первым. В глубине души Шэнь Цинцю вполне отдавал себе отчёт, что неспособность сдаться всегда была главным из его пороков. — Ты так и не сказал почему. — Даже спустя столько лет странствий впервые вижу кого-то столь упрямого и непостижимого, как ты. Неужели совсем ничего не чувствуешь, глядя на этого жалкого простака? Подумать только, старый демон пытался воззвать к жалости Шэнь Цинцю! По правде говоря, горный лорд счёл это довольно забавным. Он и сам видел, что Ло Бинхэ представлял из себя довольно печальное зрелище, но ему стало любопытно, почему Демон Снов так настаивал, чтобы он увидел это: — Какое это имеет значение, чувствую я что-то или нет? Он закинул наживку, чувствуя себя уже довольно комфортно в мире грёз, хотя и находился рядом со своим мёртвым телом. Как он и думал, демон издал глубокий вздох, подгибая под себя ногу и усаживаясь поудобнее. — Если что-нибудь случится с этим мальчишкой, от меня сразу же избавятся. Довольно разумно — заботиться о судне, на котором плывёшь. Я не понимаю, что за игры ты затеял... Ладно, хорошо, может отчасти и понимаю. Желание немного отомстить парню, который годами заставлял тебя страдать — вполне ожидаемая реакция, но Ло Бинхэ — не просто какой-то парень. Он владеет силой Синьмо, и не только мы окажемся в опасности, если его психическое состояние пошатнётся. Упоминание о демоническом мече Ло Бинхэ заставило Шэнь Цинцю гораздо внимательней прислушаться к словам старого демона. Заметив, что взгляд бессмертного стал острее, Демон Снов понял, как привлечь внимание этого человека. Он не стал терять времени, добавив: — Легенда о Синьмо веками передавалась из уст в уста! Уж тебе точно приходилось слышать о судьбах, постигших прежних владельцев клинка. Бессмертный коротко кивнул; он не зря прочёл бесчисленное число свитков и древних фолиантов. Синьмо мог стать грозным оружием, только если его владелец не оказывался поглощён его мощью. — Ло Бинхэ отлично справляется, удерживая его под контролем, но что если твоя затея с расплатой приведёт его в бешенство? Тебя не волнует, что он может показать свою слабость Синьмо в момент небрежности, и этот проклятый меч просто проглотит его? Шэнь Цинцю удивлённо вскинул бровь. Он не сомневался в том, что Мэнмо не солгал, заявляя, что в первую очередь заботится о сохранении собственной жизни, и всё же, это звучало так, будто старый демон волновался об этом несносном ребёнке. Какое-то время он размышлял над подобной вероятностью, но всё-таки оказался не в силах поверить, что такое возможно. В ответ он покачал головой, заметив необычайно тихим голосом: — Нет, он не уступит Синьмо. Демон Снов скептически приподнял бровь. — Ты что, пытаешься мне сказать, что веришь в него? Тот, кто собственноручно сжимает его сердце в ладонях и превращает его в жалкого дурака? Шэнь Цинцю усмехнулся, неторопливо разглаживая складки на рукавах. — Жалкий дурак? Хорошо сказано, Старейшина. Ло Бинхэ был обречён страдать, когда выбрал меня. Однако это не вопрос веры... Он уже проявил достаточно безумия, когда устроил всю эту неразбериху. Этот демон мечу Синьмо не по зубам. Иначе... Как Ло Бинхэ не поддался этому клинку за все пять лет, что я был мёртв? Точёный профиль юного, но усталого лица по-прежнему оставался свеж в его памяти. Ло Бинхэ постоянно приходилось бороться с собственной неуверенностью, но в конце концов ему удалось выстоять. Тонкие пальцы Шэнь Цинцю рассеянно постукивали по краю кровати, скучая по ощущению привычного веера в ладони. Как мог старый демон оказаться настолько беспечным, что призвал его в этот сон, не позволив захватить любимый аксессуар! Он вновь бросил взгляд на собственное тело, высокий конский хвост, который завязал ему Бинхэ, напомнил ему о днях юности. Не такой серьёзный, сказал мальчик. Он бы предпочёл, чтобы Шэнь Цинцю выглядел не таким серьёзным, как обычно? Губы искривила лёгкая улыбка раздражения. У мальчишки несомненно был дурной вкус, к чему выбирать человека, который не соответствует твоим стандартам? Именно поэтому Шэнь Цинцю отринул все сомнения. — Ло Бинхэ не проиграет, если продолжит выбирать меня. Если и наступит день, когда он подчинится Синьмо, то лишь потому, что возжелает силы меча больше, чем меня. Этот мастер никогда не считал себя нарциссом, ослеплённым собственным величием, но вероятность того, что это произойдёт, на данный момент стремится к нулю, — заявил он, словно это само собой разумеющееся. — Ох, ты поистине отвратителен. Поступаешь, как вздумается, зная, что этот мальчик всё равно выберет тебя. Я поражён, что ты до сих пор не встал на путь демона! На самом деле.... этого старика это и правда удивляет. Ты вырос под началом учителя, который владел тёмным искусством, и прекрасно понимал, что следование тёмному пути могло дать тебе всё, что бы ты ни пожелал... Отчего ты столь упорно продолжаешь ступать по праведному пути? Даже если всё твоё поведение говорит об обратном. Демону Снов действительно было любопытно. Шэнь Цинцю обладал темпераментом демона. Увидев, что этому человеку когда-то довелось испытать, он искренне удивился, как ненависть и отчаяние не столкнули Шэнь Цинцю во тьму. Он видел бесчисленное количество людей, которых на эту стезю привели и менее страшные страдания, особенно, когда те чувствовали, что не способны достичь больших успехов на пути праведного совершенствования. Даже У Яньцзы использовал тёмные талисманы, и всё же Шэнь Цзю, будучи его учеником и впитавший множество его отвратительных учений, не пошёл по его стопам. Демон не мог понять Шэнь Цинцю. С одной стороны, он был столь же презренным, как и они. И всё же в этой печальной душе продолжал сверкать неопровержимый осколок благородства. Возможно, именно эта глубоко похороненная частичка и привлекла Сюя к этому бессмертному. Если же нет, то Демон Снов всерьёз начинал сомневаться в выборе величественным и элегантным клинком своего обладателя. Для Шэнь Цинцю подобный вопрос стал неожиданностью. Он задумался над ответом, которого у него, по правде говоря, не было. Эта мысль просто никогда не приходила ему в голову. Однако у совершенствующего была одна догадка, отчего всё сложилось так, а не иначе: — Потому что я был дураком, полагаю. Пытался стать тем, кем не являлся, — откровенно признался он. Те дни давно прошли безвозвратно, всё уже не имело смысла. Старейшина, казалось, понял, что он хотел сказать, и вновь презрительно фыркнул. — Только не говори, что всё ещё прикрываешь спину главы школы? Маленькому паршивцу не понравится, если он узнает. Возможно, он никогда не задумывался о выборе тёмного пути, потому что всегда стремился к свету. Шэнь Цинцю, как никто другой знал, что его собственное свечение давно потускнело, но когда-то он пообещал самому себе сделать всё, чтобы шагать с Юэ Цинъюанем на равных. Воздать за всё добро, что он когда-либо получил от своего старшего брата. — Старейшина, ты слишком много думаешь. Чжанмэнь-шисюн никогда не сможет соперничать с Ло Бинхэ. Демон недоверчиво взглянул на него. — Я видел воспоминания твоей прошлой жизни, эти слова меня не убедят. — Почему этот мастер должен пытаться тебя убедить? — Потому что, если мне не понравится ответ, я сдам тебя мальчишке. Шэнь Цинцю мысленно разразился проклятиями. Он успел забыть, что Демон Снов обладал тактическим преимуществом. Старейшина открыто злорадствовал, греясь в лучах своего превосходства над Шэнь Цинцю, прекрасно понимая, что совершенствующий ничего не может с этим поделать, особенно в Царстве Снов, где все декорации были в его власти. — Так значит, если я расскажу, ты сохранишь всё случившееся в тайне? — процедил он сквозь зубы. Демон Снов ехидно осклабился: — Один ответ в обмен на всё. Неплохая сделка, не так ли? Шэнь Цинцю не нравилось, что его обвели вокруг пальца, а тем более, принуждали к чему-то. Разъярённый таким поворотом событий, Шэнь Цинцю ощутил невыразимую горечь. Этот старец всё-таки сумел отыскать слабое место бессмертного, что неудивительно, учитывая разницу в их возрасте и опыте. И всё же, логические рассуждения не могли убедить Шэнь Цинцю. Лишь спустя несколько долгих минут горный лорд смог привести мысли в порядок и уступил старому демону. — Бинхэ преуспел там, где он потерпел неудачу; это всё, что нужно знать. — И что же это? — Он просто не отпускал. Когда Шэнь Цинцю оттолкнул Юэ Цинъюаня, тот легко позволил Шэнь Цзю сделать это и отступил в сторону. Но Ло Бинхэ оказался совсем из другого теста. Он продолжал возвращаться, и не важно, к хорошему или к плохому. — Он как бешеная собака, которая вцепится зубами и ни за что их не разожмёт. Разве кто-то способен оставаться равнодушным к подобной одержимости? Он не удержался от циничного замечания, но лицо Шэнь Цинцю оставалось чистым от эмоций, разве что искра решимости ясно горела в его глазах. — Мальчик сказал, что знает, будто я храню его в своём сердце. В таком случае Ло Бинхэ, должно быть, чётко это запомнил. Пока он этого хочет, он останется там. Зная этого упрямца, сдаться — это последнее, что он сделает... В противном случае, я не сбросил бы его, — последние слова бессмертный почти прошептал, но старый демон всё равно услышал. Его глаза расширились, он требовательно спросил: — Так вот почему ты едва не погубил нас, швырнув в Бесконечную Бездну? Ты верил, что Ло Бинхэ достаточно упрям, чтобы вернуться обратно? Ты сумасшедший?! — Я сделал то, что должен! Мне есть о чём волноваться и помимо него. Я не мог рискнуть всем и скрывать демона, не умеющего справляться с собственной силой; особенно, когда этот старый енот крутился поблизости и мог его унюхать. А потом этот мастер вдруг узнаёт, что всё это время он тренировался, чтобы научиться использовать свою демоническую силу под твоим началом! Да, я сошёл с ума... Я возлагал несоразмерные ожидания на этого идиота! Сейчас ты доволен? — на одном дыхании выпалил Шэнь Цинцю. Он никогда не отказывался от вины за совершённое им, но слышать, как Демон Снов говорит об этом так, словно он не искал других решений, звучало страшным оскорблением, которое он не мог стерпеть. Тогда Шэнь Цинцю и правда думал, что старый глава дворца Хуаньхуа, возможно, захочет расправиться с Ло Бинхэ, узнав, что отец мальчика — демон, против которого он однажды сражался, и родила его женщина, к которой он испытывал совсем неоднозначные желания. Кто же мог подумать, что одержимость дряхлого дурака распространится и на Ло Бинхэ? К его немалому удивлению, старый демон смотрел так, будто понимал, что беспокоит Шэнь Цинцю. Он уже видел воспоминания бессмертного, и в какой-то мере мог предсказать мотивы поведения горного лорда. Старейшина Мэнмо вздохнул и провёл рукой по копне седых волос. — Сумасшедший ребёнок заставил весь мир идти по одному и тому же пути во второй раз. Я не удивлюсь, если на твою возмутительную уверенность повлияли подсознательные воспоминания твоей души. В конце концов, это далеко не первый раз, когда он выбирается из Бездны? — Да, не первый... И они оба знали исход первого чудесного спасения. Ощущая небольшую неловкость, словно ему невольно приходится вновь причинять страдания этому человеку, которому пришлось пройти даже через разрушение собственной души, чтобы вернуться в царство живых, старый демон прочистил горло и предложил: — У тебя впереди ещё несколько часов до утра. Считай это дополнительной услугой, желаешь взглянуть на другие воспоминания мальчика? Зная этого интригана, тот не упустит возможности запастись дополнительным материалом для шантажа. Шэнь Цинцю и без того достаточно осторожен, так что Демон Снов не сомневался — Ло Бинхэ никогда не узнает об этой небольшой вольности Старейшины. И всё же, ответ горного лорда сумел его удивить. Выражение лица Шэнь Цинцю смягчилось, но он не стал тратить время на раздумья: — Тогда покажи мне его годы в Бесконечной Бездне, — озвучил он свой выбор. Демон не удержался от вопроса: — Ты серьёзно? Почему так хочешь увидеть, как он страдает?! Бессмертный поднялся со своего места, подошёл к столу и занял место напротив Старейшины. — Если кто и имеет право знать, что ему довелось там пережить... так это я и никто другой, — отрезал Шэнь Цинцю, голос его звучал твёрдо и ясно. Демону не было нужды спрашивать почему. Потому что именно Шэнь Цинцю столкнул Ло Бинхэ в Бесконечную Бездну, и это был его способ принять последствия своих действий. Это своеобразное благородство Шэнь Цинцю никогда не переставало удивлять Демона Снов. — Хорошо, тогда не вини меня за неприятное зрелище. Спящее тело Шэнь Цинцю оставалось неподвижным, дыхание заставляло грудь мерно подниматься и опускаться. Яркие глаза, сверкающие, будто мириады ночных звёзд, голодным взглядом жадно следили за каждым движением. Сколько бессонных ночей он провёл вот так, наблюдая за безжизненным телом, прежде чем смог наконец увидеть, как тело это дышит и просто живёт? Ло Бинхэ немало удивило заявление Демона Снов, когда тот объявил, что собирается поговорить с Шэнь Цинцю и завладеть его сознанием на ночь, поэтому он просто бросил ему: «Делай, как пожелаешь». Усилия старого демона были похвальными, но нынешний Ло Бинхэ вёл себя слишком осторожно, опасаясь нанести невольное оскорбление своему Учителю. Боль от того, что его выставили из бамбуковой хижины, всё ещё не утихла. Столь безропотная покорность не свойственна для него, но любое искушение испарялось без следа, стоило только допустить мысль, что Шэнь Цинцю оставит его и вернётся к своему прежнему, властному поведению. Это было совсем не похоже на то, что он испытывал к своим многочисленным жёнам в прошлой жизни. Они могли уйти в любой момент, и он не моргнул бы и глазом; на их место пришли бы новые. Если Шэнь Цинцю решит оставить его, Ло Бинхэ не сомневался, что пойдёт на всё, лишь бы удержать Учителя рядом с собой. И бессмертный позволял ему оставаться рядом при условии полного послушания Ло Бинхэ, пока наказание не закончится. Притворяться кроткой овечкой для него не впервой, но он уже распробовал своего Учителя на вкус, а теперь Ло Бинхэ был вынужден снова ждать, пока Шэнь Цинцю вновь не позволит ему прикоснуться к себе. Но раз Демон Снов утянул сознание Шэнь Цинцю за собой в Царство Сновидений, никто не узнает, если он позволит себе слегка дотронуться, верно? Ло Бинхэ не мог устоять перед искушением. Стоило этой мысли возникнуть в голове, и жажда вновь почувствовать под ладонями шёлк и мягкость чужой кожи уже не отпускала его. Ради успокоения совести он предпочитал думать об этой небольшой вольности, как о награде за примерное поведение. Длинные пальцы обрисовали линию вдоль воротника спального халата Шэнь Цинцю, звук, с которым острый ноготь прошёлся по ткани, гулко прозвучал в полной тишине комнаты. Когда Ло Бинхэ медленно потянул за ворот, взгляд юноши упал на знакомую отметину. На гладкой груди его Учителя две тонкие линии оставили уродливый след. Один был длиннее, но тоньше. Это шрам от Синьмо. Другой, более широкий, чем первый рубец, оставил Чэнлуань. Ло Бинхэ скривился как от зубной боли. Он терпеть не мог знак, оставленный другим человеком на безупречной коже Шэнь Цинцю. Стоило лишь увидеть, и это приводило его в такую ярость, что он вновь и вновь оставлял новые метки на теле своего учителя; по крайней мере, эти отметины будут сделаны им. Они всегда будут напоминать Шэнь Цинцю о нём. И по той же причине Ло Бинхэ ненавидел сам факт существования другого шрама. Он бы выгрыз его зубами, если бы не боялся навредить Шэнь Цинцю. — Учитель... Я отыщу способ избавиться от этого шрама. Му-шишу должен знать метод... До тех пор, позволь мне покрыть его свежими метками. Его низкий голос промурлыкал последнюю фразу прямо на ухо Шэнь Цинцю. Горный лорд не шевелился, его разум казался полностью поглощён миражами Демона Снов. Юноша опустил голову к самой груди бессознательного бессмертного и языком проследил очертания уродливого шрама. Он вспомнил, как в самый первый раз Шэнь Цинцю отреагировал на это, пытаясь уйти от прикосновения, недоумевая, почему из всех возможных мест Ло Бинхэ вздумалось облизать именно старые рубцы. Как и прежде, сильные руки обвивали спину бессмертного, заключая в объятия, пока демон вгрызался в края неровной плоти, ведя языком вдоль выпуклой бороздки шрама. Всё его существо заполнило сладкое удовольствие, стоило вспомнить, как Шэнь Цинцю дрожал от его прикосновений. Будь его воля, он бы всю ночь безжалостно дразнил своего Учителя, доводя до исступления, но сейчас он не мог оставлять видимых следов, которые мог заметить его возлюбленный. Ло Бинхэ, недовольный сдерживающими рамками, всё же решился стиснуть зубы, прикусив нежеланный шрам. Накрыв губами шелковистую плоть, он с силой втянул кожу, надеясь, что новый укус сможет скрыть горькую отметину. Шэнь Цинцю, как и прежде, оставался неподвижен, но разум Ло Бинхэ с лёгкостью заменил безмятежное спящее лицо на Шэнь Цинцю из своих воспоминаний, подрагивающего в его руках, изо всех сил пытающегося бороться с собственным незнакомым доселе удовольствием. Даже жаль, что Шэнь Цинцю глубоко спит. Какое поистине изумительное зрелище представляют из себя его подрагивающие влажные губы, когда он старается не издавать ни звука! Когда Ло Бинхэ наконец отстранился, шрам, оставленный Чэнлуанем, приобрёл более глубокий красноватый оттенок благодаря стараниям повелителя демонов. Этого явно недостаточно, но это бо́льшее, что он мог себе сейчас позволить. Ло Бинхэ ловко расслабил пояс на одеждах Шэнь Цинцю, приспустив спальный халат с плеч до самой талии. Он перевернул своего Учителя на живот, обнажив белоснежную спину. На гладкой алебастровой коже виднелись те же отметины. Прежде чем продолжить своё занятие, Ло Бинхэ уткнулся носом в основание шеи Шэнь Цинцю, наслаждаясь ароматом свежей бумаги. С ранних лет он удивлялся, как горному лорду их пика всегда удавалось источать аромат пергамента; вероятно потому, что он все свободные часы проводил в окружении книг и свитков. Пряди длинных чёрных волос разметались по подушке, словно беспорядочные мазки туши на белоснежном листе. В голове Ло Бинхэ родилась безумная мысль, губы его растянулись в хитрой улыбке. Позволив кончикам пальцев ласкать беззащитную кожу, демон осторожно собрал волосы Шэнь Цинцю и отвёл в сторону, расчищая безупречный холст на спине Учителя. Крепко переплетя их пальцы, Ло Бинхэ не выпускал из ладони чужую руку, пока рисовал россыпь алых лепестков своими губами. Шэнь Цинцю никогда не придёт в голову рассматривать свою спину; у бессмертного даже зеркала не было. Юноша начал с шеи, кончик его языка обрисовывал ленивые круги на тёплой, гибкой плоти, прежде чем позволить зубам втянуть кожу, чуть посасывая. Если бы Шэнь Цинцю не спал, он бы давно грубо оттолкнул Ло Бинхэ за то, что тот вздумал кусать его, словно кусок сырого мяса. Он легко поймал чужую руку и прижал к себе, хотя сейчас в этом не было нужды. Непослушный ребёнок ласкал языком только что оставленную метку, успокаивая кожу. Продолжая свой путь, Ло Бинхэ спустился поцелуями вдоль лопаток; по всей спине Шэнь Цинцю он оставлял следы поцелуев, гордо расцветающие на бледной коже, словно цветки вишни ранней весной. Ему не удалось украсить спину своего любимого в первый раз, так что это можно считать достижением. Жаль, что Шэнь Цинцю спал и не мог оценить результат его трудов. Мягкий поцелуй, оставленный за ушком спящего; демон томно прошептал: — Учитель... Шэнь Цинцю... Прошу, позволь мне вернуться, пока эти метки не исчезнут... Жалкая просьба Ло Бинхэ не была услышана; он и не ожидал иного. После этих нескольких дней он наконец понял: он боялся вовсе не наказания от своего Учителя. Он боялся пренебрежения. Ло Бинхэ не нравилось, что его оставили в стороне, даже если это касалось официальных вопросов. Это заставило его вновь ощутить себя маленьким, чувствовать себя покинутым и никому не нужным. Оставленным позади. Он заключил тёплое тело в свои объятия, перевернув так, чтобы заглянуть в лицо Учителя. Обычно равнодушное выражение лица смягчилось, окутанное невесомой дымкой спокойствия. Губы Ло Бинхэ изогнулись в лёгкой полуулыбке, стоило представить, как это лицо неодобрительно вытянется, если Шэнь Цинцю обнаружит, что его ученик безраздельно касался его, пока он спал. Но даже это лучше, чем остаться вообще без внимания Учителя. К сожалению, эта тайная встреча подарила Ло Бинхэ лишь несколько часов, после чего он был вынужден вернуть одежду на место и замести все следы своего присутствия до того, как Шэнь Цинцю проснётся. И всё же этот маленький момент украденной близости лишь усугубил тревожную неуверенность, настигшую его с рассветом.