Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Шэнь Цинцю не отпускало чувство стойкого дежа-вю, когда он во второй раз пробудился затемно. За окном по-прежнему стояла густая мгла, но лёгкая прохлада в комнате подсказала бессмертному, что понемногу занимался рассвет. Первой мыслью, которая посетила Шэнь Цинцю, было «как он, мать вашу, до сих пор не умер от перенапряжения?» Тело ощущалось словно чужим, уставшим и безвольным. Шэнь Цинцю даже не удосужился подняться, сформировав ручные печати, призвал Сюя и подцепил лезвием клинка сумку для хранения. Добравшись до заветной котомки, совершенствующийся завозился, прежде чем выудить на свет искомую бутыль. Открутив крышку, Шэнь Цинцю закинул в рот пилюлю для восстановления сил и почти вздохнул с облегчением, когда мышцы наконец перестало сводить от переутомления, и он смог размять конечности. Что-то было крайне неправильное в ситуации, когда после ночи любви приходилось принимать лекарства, но ради здоровья своего собственного тела бессмертный решил, что пришла пора затянуть ошейник потуже, и принял сидячее положение. Уже готовый прикрикнуть на своего непослушного щенка, совершенствующийся вдруг с удивлением заметил, что кровать рядом с ним пустует. Он уже проснулся и первым отправился принять ванну? Шэнь Цинцю только собирался вздохнуть с облегчением, тихо порадовавшись, что этот маленький бунтарь не крутится вокруг него с самого утра, когда смятые простыни вдруг взметнулись в воздух, являя его взору взлохмаченную макушку, и немного заспанный, но мелодичный голос пробормотал: — Учитель..? Остальная часть одеяла плавно соскользнула, обнажая румяное личико очаровательного ребёнка, сонно моргающего, пока тот глядел на Шэнь Цинцю снизу вверх. Бессмертный плотно завернулся в одеяло, как в кокон, скатываясь с кровати и отскочив, по крайне мере, на пять чи, на лице его отразилось выражение неподдельного ужаса. — Дитя, откуда ты взялся? — он говорил настолько мягко, насколько бессмертный вообще мог разговаривать; кого он уж точно не ожидал увидеть в своей постели после ночи бесстыдных плотских утех, так это неизвестного малыша. — Дитя? Учитель, я...— мальчик запнулся. Ребёнок выпутался из простыней, рассматривая пухлые пальчики. Шэнь Цинцю пристально наблюдал за ним, поэтому очень скоро заметил удивительное сходство с одним очень ему хорошо знакомым учеником. — Ло Бинхэ?.. На свой вопрос он получил в ответ тихий вздох, а затем кивок. — Да, Учитель... Это я, — посетовал малыш. Шэнь Цинцю не стал изменять самому себе, удивлённо приподнимая бровь. — Объясни! — потребовал он, возможно, слишком резко, внутренне вздохнув с облегчением, что его худшие опасения не подтвердились. Ребёнок капризно надулся, хотя его недовольство скорее было направлено на себя, чем на учителя. — Я не думал, что это произойдёт и в этой жизни тоже... Учителю не о чем беспокоиться. Это следствие отклонения Ци. Шэнь Цинцю внутренне подобрался при одном упоминания отклонения Ци; он не понаслышке знал, что ничем хорошим этот недуг не заканчивается. И всё же возвращение в свою детскую форму на первый взгляд казалось не таким опасным? — Даже прославленному одарённому герою не удалось избежать отклонения Ци, — Шэнь Цинцю отреагировал довольно безэмоционально, учитывая сложившиеся обстоятельства. Ло Бинхэ был бы рад заметить признаки беспокойства на лице своего Учителя, особенно прекрасно зная о том, какую роль искажение духовной энергии сыграло в жизни этого человека. Однако то, что ему пришлось предстать столь уязвимым перед величественным горным лордом, которого он всегда хотел впечатлить, лишь расстроило мальчика. Ребёнок надулся, пробубнив: — Учитель сам виноват, что соблазнил этого ученика и отвлёк от правильного направления энергии во время совершенствования. Несмотря на возмущение несправедливым обвинением, Шэнь Цинцю задумался. Спустя пару мгновений бессмертный разразился глубоким злорадным хохотом, от чего настроение ребёнка только ухудшилось. — Должно быть, это божественное возмездие. За то, что не можешь удержать его в штанах! Ещё смеешь обвинять этого учителя? Тебе следует поразмыслить над своими поступками, и начать думать головой, а не яйцами, — усмехнулся Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ впал в настоящее отчаяние и глухое раздражение от суровой отповеди учителя, предпочитая отмалчиваться, чтобы потушить недовольство, вспыхнувшее в груди. К большому сожалению его задумчивость сыграла с ним злую шутку, Ло Бинхэ с надутыми капризными губами выглядел ещё более очаровательным ребёнком, чем раньше. Его маленькая сгорбленная фигурка встрепенулась, когда мальчик почувствовал, как прохладная ладонь коснулась его спины, и ощутил приток духовной энергии. Всё-таки Шэнь Цинцю было не всё равно, подумал Ло Бинхэ. Он поднял свои сияющие обсидиановые глаза на Учителя, бесстыдно привлекательный в своей детской форме. — Учитель, ты волнуешься? — застенчиво спросил он, бессознательно ища подтверждения своей догадке. Бессмертный, вернув самообладание, равнодушно взглянул на маленького бесёнка. — Осталось лишь две десятых твоей энергии. Поздравляю, Ло Бинхэ. Ты довольно успешно продвинулся в том, чтобы разрушить мои планы, — упрекнул его Учитель. Ребёнок встревоженно моргнул, взмахивая пышными ресницами, прежде чем в отчаянии вскинуть крошечный кулачок, восклицая: — Учитель, почему тебя совсем не волнует этот ученик? Какие планы настолько важны, что ты думаешь о них вместо того, чтобы беспокоиться обо мне? Бессмертный ощутил подступающую мигрень. Стоило Ло Бинхэ прознать о его намерениях остаться рядом, как мальчишка обрёл невиданную смелость и стал гораздо требовательнее, чем прежде. — Именно потому, что этот план касается тебя, он так важен, — коротко ответил горный лорд; многое в его задумке действительно зависело от того, насколько хорошо Ло Бинхэ будет готов к бою, не говоря уже о его способности использовать Синьмо. И всё же, таинственные неведомые силы продолжали искажать смысл сказанного Шэнь Цинцю самым неведомым образом, потому что Ло Бинхэ слышит: «Я делаю это ради тебя». Мальчик в мгновение притих, несказанно радуя Учителя своим послушанием. Текущая ситуация, впрочем, мало способствовала разговору. Лицо бессмертного превратилось в застывшую маску, когда он ощутил, как очередная тоненькая струйка жидкости покинула истерзанное отверстие. Запахнув невесомый спальный халат, он завернул маленького ученика в одежду, которая теперь стала слишком велика для своего владельца. Шэнь Цинцю по-прежнему чувствовал слабость в ногах, поэтому принял решение долететь до купален на Сюя. К одним из преимуществ статуса горного лорда с лёгкостью можно было причислить наличие отдельного горячего источника, полностью скрытого от посторонних глаз. Да и в столь ранний час Шэнь Цинцю сомневался, что им встретится хоть одна живая душа. Весь путь до купален Ло Бинхэ проделал на руках своего учителя, пока сам Шэнь Цинцю удобно расселся на своём величественном клинке; стоять у него просто не нашлось сил. Понемногу Ло Бинхэ разглядел преимущества своего нынешнего облика, поудобнее устраиваясь в чужих объятиях и стараясь не издавать ни одного лишнего звука из опаски, что Шэнь Цинцю в приступе раздражения высадит его на полпути. Добравшись до горячих источников, горный лорд бесцеремонно подтолкнул своего ученика к тёплым камням, коротко бросив: — Будь осторожен, не упади, если не умеешь плавать. — После чего предоставил его самому себе. Мальчик смущённо поджал губы, хотя не ясно, кому предназначалось это жалостливое зрелище, ведь его учитель уже давно отвёл взгляд. Он пробормотал: — Учитель так холоден к этому ученику. Бессмертный оставался невозмутим, словно скала: — Вот что случается, когда выбираешь бессердечного мастера. Не говори, что этот учитель не предупреждал, так что теперь не жалей о своём выборе. Шэнь Цинцю небрежно отмахнулся от жалоб ученика, но ребёнок явно боялся, что у бессмертного сложится о нём неверное впечатление. Ло Бинхэ со всех ног бросился к своему Учителю, обнимая ручонками и восклицая: — Я не пожалею об этом! Учитель не может оставить меня, ты меня слышишь? Бессмертный застыл на мгновение, но вскоре приказал: — Бинхэ, отпусти. Ученик отказался сдвинуться с места, прижимаясь ещё сильнее, вскинув влажный взгляд на своего Учителя. Маленькие ручки могли похвастаться на удивление крепкой хваткой, когда дело доходило до того, чтобы удержать горного лорда. — Этот ученик не отпустит, почему ты хочешь оттолкнуть меня? С большим трудом Шэнь Цинцю удалось оторвать от себя эту маленькую обезьянку, и в итоге бессмертный зажал непослушного ребёнка подмышкой, процедив сквозь стиснутые зубы: — Да потому что этот учитель грязный, а ты прицепился ко мне, как репей! Вид ребёнка, чьё лицо находилось в столь опасной близости от его промежности во время объятий казался ему почти невыносимым, учитывая его отвращение к старикам, открывающим охоту на юных созданий. Даже если этим мальчиком был никто иной как Ло Бинхэ, одна мысль о подобном вызывала у него тошноту. — Хватит надоедать мне и прими ванну. Сегодня нам многое предстоит сделать, — распорядился он, вручая мальчику ковшик для воды. Ло Бинхэ вяло зачерпнул воду, всем его вниманием завладел бессмертный, расположившийся неподалёку. Шэнь Цинцю полностью растворился в расслабляющих потоках воды, обливая себя с ног до головы. Он вспомнил, что Ло Бинхэ несколько раз обильно кончил в него, но бессмертный скорее весь день напролёт промучится проблемами желудка, нежели начнёт выгребать остатки спермы на глазах у ребёнка. Тёплая вода смыла бóльшую часть усталости и неприятного липкого ощущения, и теперь Шэнь Цинцю чувствовал себя гораздо бодрее, чем раньше. Он успел порадоваться, что на его теле не осталось следов прошедшей ночи, которые не могла скрыть одежда. Смыв грязь с тела, бессмертный ступил в воды горячего источника в ожидании приятной неги. Жар живительной влаги творил настоящие чудеса с его измученными мышцами. Всё это время он не обращал внимания на Ло Бинхэ, который безмолвно отдавал дань восхищения телу своего Учителя, или, скорее, результатам своего труда. Кожу Шэнь Цинцю покрывали пурпурные лепестки горячих поцелуев, словно широкие сильные мазки кисти художника, отметины зубов, больше напоминающие укусы животного, нежели человека, тут и там расцветали фиолетовые бутоны синяков и отметин от чужих жадных пальцев. Довольная улыбка коснулась губ Ло Бинхэ, когда он понял, что художественные уроки, полученные им на этой вершине, не пропали даром. Но его приподнятое настроение быстро пришло в упадок, стоило вспомнить, что ему предстояло около месяца оставаться запертым в теле ребёнка, и что это значило для него. Почувствовав безутешную обиду на столь неудачно сложившиеся обстоятельства, Ло Бинхэ проскользнул в горячие источники вслед за Шэнь Цинцю, устраиваясь рядом с ним. Однако, забывшись, он явно недооценил глубину водоёма и полностью погрузился под воду. Учитель некоторое время наблюдал, как мальчик барахтается, внутренне сокрушаясь, что Ло Бинхэ, вернувшись в свою детскую форму, полностью потерял остатки разума, прежде чем протянуть руку и схватить своего ученика за шею. Поза, когда его, словно неразумного котёнка, держали за шкирку над водой, явно казалась мальчику унизительной, и жалобы вот-вот готовы были сорваться с губ Ло Бинхэ, когда Учитель выудил его из потоков воды и вновь поставил на горячие камни. — Разве этот учитель не просил тебя перестать приносить неприятности? — усмехнулся Шэнь Цинцю, хотя глубоко в душе его даже позабавило то, каким беспомощным казался сейчас полудемон, если бы не тот факт, что благодаря этому превращению его планы готовы были с треском провалиться. Прохладное отношение своего возлюбленного ещё больше обидело Ло Бинхэ. Мальчик нахмурился и в ответ укусил руку Учителя. Впадать в истерику было на него не похоже, но Шэнь Цинцю остался равнодушен, щёлкнув пальцем по лбу Ло Бинхэ, заставив мальчика разжать зубки. — Маленький щенок решил, что его укусы могут мне навредить? — Шэнь Цинцю продолжал придерживаться болезненного мнения, что вряд ли что-то могло причинить ему настоящую боль после того, как ему пришлось потерять почти все жизненно важные органы. Укусы этого крошечного ребёнка для него были не страшнее укусов комара. Ло Бинхэ ещё сильнее нахмурился, и, несмотря на молодой голос, его тон звучал неимоверно серьёзно и требовательно: — Учитель, этот ученик страдает от искажения Ци. Почему Учитель не беспокоится и не заботится обо мне? — До тех пор, пока кровь не хлещет из всех семи отверстий и ты не утратил способность связно мыслить, твоё искажение Ци не так уж серьёзно. Тебя можно считать счастливчиком. Кроме того, случись нечто подобное, думаешь, я бы стал возиться с тобой? Я бы тут же отправил тебя к Му-шиди, — спокойно ответил Шэнь Цинцю. Даже этот невинный облик не мог обмануть его! Ло Бинхэ тихо проклинал воспоминания своего Учителя; он мог лишь винить Лю Цингэ и Юэ Цинъюаня в том, что на фоне их смертельного отклонения духовной энергии, его искажение Ци казалось невинной шалостью. Ребёнку было невдомёк, что Шэнь Цинцю чувствовал невероятное спокойствие и тепло, пока Ло Бинхэ слёзно умолял его о внимании. И всё же, бессмертный решил, что вознаградит мальчика только за хорошее поведение. Система послушания и вознаграждения Шэнь Цинцю уже доказала свою состоятельность; он лишь избалует ребёнка, если будет добр к своему возлюбленному без веской на то причины, тем более, что последний всё ещё являлся его учеником. Прознай Ло Бинхэ об этом, он бы постарался отыскать способ убедить Шэнь Цинцю отказаться от этого метода; но, увы, похоже эта модель поведения останется надолго. Хотя, надо признать, дулся Ло Бинхэ недолго. Шэнь Цинцю не привык отводить долгое время на водные процедуры, особенно зная, что ему предстоит посвятить мальчика в свои планы. К удивлению ребёнка, его учитель осушил его тело от капелек воды одним мановением руки, сложив пальцами несколько простых печатей. Он почти ожидал, что бессмертный бросит ему полотенце, приказав обсушиться самому. Подходящей одежды для Ло Бинхэ, само собой, не нашлось, поэтому Шэнь Цинцю пришлось обернуть его в один из своих запасных спальных халатов. Окружённый запахом своего возлюбленного, зверь внутри Ло Бинхэ успокоился и утробно заурчал, довольный мальчик проворно закатывал рукава, путаясь пальцами в широких слоях ткани. Он даже не был против, что его учителю приходилось таскать его подмышкой, как свёрток, поскольку мешковатая одежда путалась под ногами и не давала сделать ни шагу. Любой жест Шэнь Цинцю, сделанный ради его удобства, сердце Ло Бинхэ принимало с трепетом, душа его заливалась певчей птицей, что учитель заботится о нём, несмотря ни на что. К тому времени, когда Шэнь Цинцю вернулся в бамбуковую хижину, солнце уже поднялось над лесом, задевая кромку деревьев; ученики должны были уже проснуться. Горный лорд как раз собирался позвать Нин Инъин, пока не переступил порог своей спальни. Запах похоти и желания ударил ему в нос, стоило окинуть взглядом смятую постель. Запутанные и запятнанные простыни, одежда в полном беспорядке разбросана по комнате, подушки свисают с кровати. Он абсолютно точно не мог позволить своим ученикам стать свидетелями подобного разврата. Усадив Ло Бинхэ за стол, бессмертный распахнул окно и проветрил спальню, после чего затолкал грязную одежду в холщовый мешок, чтобы постирать потом. Шэнь Цинцю использовал простое заклинание, чтобы привести кровать в порядок, стерев следы прошедшей ночи на одеяле и подушках, не особенно разбираясь, потому что не мог уже вспомнить, что действительно было испачкано, а что нет. Довольный тем, что его спальня наконец-то приняла привычный презентабельный вид, горный лорд на минуту удалился, чтобы позвать Нин Инъин. Ло Бинхэ не стал возражать, всё ещё с наслаждением вдыхая аромат одежды Шэнь Цинцю. Когда ещё ему выпадет такой шанс, ребёнок пустился в размышления о новых открывшихся ему возможностях. Если он будет хорошо себя вести, Учитель мог даже позволить ему спать с ним в одной постели. Оставив позади неприятные события в храме Чжаохуа, Ло Бинхэ позволил себе сосредоточиться на более счастливых моментах. Шэнь Цинцю довольно быстро вернулся в сопровождении своей ученицы. Глаза Нин Инъин засияли при виде маленького Ло Бинхэ. Она ласково погладила мальчика по вихрастой макушке, хихикнув: — Этот А-Ло даже меньше, чем был, когда впервые поступил на обучение в школу! Ин-эр перепугалась, когда Учитель упомянул об искажении Ци, но возможность увидеть такого восхитительного шиди того стоила! — Нин-шицзе, пожалуйста... Я уже и так достаточно смущён... Шэнь Цинцю мысленно усмехнулся, мстительно думая, что мальчишка заслужил это после всего, через что этот демон заставил его пройти прошлой ночью. — Ин-эр, этот мастер может рассчитывать на тебя? — Предоставьте это мне, Учитель! Я перешью комплект старой формы для А-Ло, и попрошу шицзе спуститься в город, чтобы купить больше одежды его размера! — Хорошо, также дай знать Мин Фаню, что меня не стоит сегодня беспокоить, и сообщите, когда остальные вернутся после собрания в храме Чжаохуа. Нин Инъин вежливо поклонилась Шэнь Цинцю, покинув бамбуковую хижину. Только тогда горный лорд наконец занял своё место за столом. — Бинхэ, этому мастеру следовало обсудить это с тобой вчера... Но, что случилось, то случилось. Я расскажу тебе, ничего не тая. Этот учитель собирается встретиться с Тяньлан Цзюнем, — выпалил Шэнь Цинцю. Как он и ожидал, брови ребёнка удивлённо взлетели при упоминании своего предполагаемого отца. Тяжёлую атмосферу разговора немного сглаживал невинный облик Ло Бинхэ. Ребёнок всё ещё терялся в запутанных эмоциях, не понимая, как относиться к предыдущему Святому Правителю демонов, который волею судьбы приходился ему отцом. Лишь вчера он услышал правду о том, что случилось с великим демоническим лордом, а сегодня Учитель говорит, что собирается с ним встретиться. — Но я думал, что он был запечатан, а его тело разрушено? — Этот учитель думал так же до недавнего времени. Как думаешь, кто вернул меня к жизни, при этом похитив Му-шиди и Шан-шиди... — Я думал... Когда похититель ворвался во дворец и забрал тело Учителя, демоны, что помешали мне преследовать его, назвали имя Цзючжун-цзюня, отца Ша Хуалин. Этот ученик допускал мысль, что он похитил Учителя, чтобы отомстить мне... — поделился мыслями Ло Бинхэ, воспоминания о горечи того момента всё ещё причиняли ему боль. В тот момент он испытал настоящий ужас, испугавшись, что потеряет Шэнь Цинцю навсегда. Его ярость достигала невообразимого уровня, это настоящее чудо, что дворец Хуаньхуа не взлетел на воздух от переполняющего его гнева. Захватив территорию старого демона и заслужив верность его дочери, полукровка предположил, что Цзючжун-цзюнь обнаружил его слабость и решил использовать её, похитив тело Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю впервые слышал имя Цзючжун-цзюня, и поэтому не видел причин беспокоиться о нём. Какую роль этот неизвестный демон сыграл в похищении, затеянном Чжучжи Ланом, его не волновало. Бессмертный с громким щелчком распахнул веер, задумчиво протянув: — Пока этот мастер может лишь сказать, что непреднамеренно мы поспособствовали возвращению Тяньлан Цзюня. Кажется, это разожгло его любопытство. Как только вернётся Му-шиди, мы должны встретиться с ним в том самом доме, где ты спас своих шишу в прошлый раз. И всё же, я должен спросить, в своём текущем облике ты способен применить силу Синьмо? Так значит Шэнь Цинцю не шутил, когда говорил, что впереди ещё много вопросов, о которых нужно позаботиться. Ло Бинхэ был не против, особенно, когда учитель признался, что это напрямую имеет отношение к полудемону. — Этот ученик уже долгое время пользуется Синьмо, проблем возникнуть не должно. Однако моя духовная сила может оказаться под угрозой, если мне придётся управлять клинком, — откровенно ответил ученик. На протяжении долгих лет своей первой жизни, сражаясь с влиянием Синьмо, Ло Бинхэ успел узнать, что последствия возможной потери контроля не стоит недооценивать. Задумчивый горный лорд уже не выглядел столь суровым и не отпускал резких комментариев о том, что ученик пустит все его планы под откос, вместо этого спросив: — Если этот мастер поделится с тобой духовной энергией, это как-то поможет? — Да, если поток силы будет постоянным и стабильным. Контроль Ци числился в списке тех талантов Шэнь Цинцю, которым он овладел в совершенстве, подобное требование его не пугало. Он небрежно кивнул, давая понять, что для него это не составит труда. Ученик некоторое время молча взирал на него, звёздное сияние его больших глаз стало ещё отчётливее и ярче в сочетании с широко распахнутым взглядом, присущим лишь детям. Некоторое время спустя Ло Бинхэ, кажется, обрёл голос, и проявил любопытство: — Учитель, зачем ты собираешься встретиться с Тяньлан Цзюнем? Неужели ты говорил всерьёз, когда сообщил собравшимся в храме Чжаохуа, что желаешь заключить перемирие с Царством Демонов? Шэнь Цинцю вновь вернул себе привычный равнодушный вид, наполняя чашки зелёным тёплым чаем. Сделав небольшой глоток, бессмертный ровным голосом прояснил: — Чепуха, разве этот учитель делал что-нибудь бескорыстно? Ло Бинхэ чуть было не ответил «Да»; Шэнь Цинцю мог быть чрезвычайно самоотверженным, когда дело касалось того, что было для него важным, но предпочёл оставить свои мысли при себе, не решаясь перебивать Учителя. — Столь высокие цели мне неведомы. Для начала, думаю, мне стоит встретиться с ним, чтобы выразить благодарность и ответить на интересующие его вопросы. К тому же... необходимо выяснить, как он намеревается уничтожить Царство Людей. Услышав окончание фразы, Ло Бинхэ удивлённо приподнял бровь. Его предполагаемого отца подставили и причинили невыразимые страдания за то, чего он не совершал, неудивительно, что Святой Правитель искал возмездия. — Учитывая, что мы... освободили его, похоже, он пообещал пощадить Му-шиди, Шан-шиди и этого мастера. Моя главная цель — убедить его сменить объект своей мести, если же это не удастся... по крайней мере, выторговать безопасность школы Цанцюн. Шэнь Цинцю подавил лёгкий вздох. Речь шла о демоне, который осмелился влюбиться в печально известную Су Сиянь; он боялся, что это будет нелёгкой задачей. Ло Бинхэ понимающе кивнул. — Вот почему во время собрания Учитель отделил школу Цанцюн и дворец Хуаньхуа от общего стада. Ты готов пожертвовать остальными, пока наша школа в безопасности? Будь это кто-то другой, методы Шэнь Цинцю можно было расценить как жестокие и бессердечные. Если бы другие учителя знали, что он планирует, вряд ли они с такой лёгкостью доверили бы ему свои жизни, понимая, какой ценой это им обойдётся. Но тем, с кем горный лорд разговаривал, был Ло Бинхэ; тот, кто собственными глазами видел жестокость во всех её проявлениях и лично приложил руку ко многим зверствам. Вероятно, он был единственным существом в этом мире, готовым поддержать Шэнь Цинцю, если бессмертный решит пойти этим путём. — По правде говоря, этот учитель надеется, что до этого не дойдёт, — Шэнь Цинцю лениво взмахнул веером. Его пальцы рассеяно обвели ободок чашки, знак того, что он глубоко задумался. Подобного Ло Бинхэ не ожидал. — Учитель беспокоится о них? После всего, что они посмели наговорить про тебя? Даже понимание, что Шэнь Цинцю собственными руками организовал весь спектакль, не сделало повелителя демонов счастливее. Всё это не меняло того факта, что его Учитель подвергался насмешкам из-за него. Вопрос ученика, похоже, привёл его учителя в раздражение, поскольку горный лорд усмехнулся: — Ты, как и всё остальное неразумное стадо, полагаешь, что этот мастер чист и невинен? Почему меня должно волновать, что они говорят; будто я не слышал слов и похуже в своей прошлой жизни. Этого мастера волнуют лишь последствия. Если остальные школы совершенствующихся падут, нам придётся справляться своими силами во время ночных охот, не говоря уже о том, что всё общество самосовершенствования наверняка заподозрит неладное, заметив, что лишь школа Цанцюн устояла под натиском возмездия Святого Правителя. Когда это произойдёт, война в мире совершенствующихся станет вполне реальной, и тогда наступит настоящий хаос. Вот почему идеальным раскладом станет, если Тяньлан Цзюнь обратит свою месть на истинного виновника. Прозвучавшие слова немного выбили мальчика из колеи. Если в предыдущей жизни Шэнь Цинцю и слышал слова похуже, то лишь потому, что Ло Бинхэ спровоцировал эти слухи. Мальчик догадывался, что Шэнь Цинцю так и не понял этого, иначе не удержался бы от резкого комментария в его сторону. Бессмертный никогда не причислял себя к хорошим людям, именно поэтому он безропотно принимал всё, что получал, будь то насмешки в свою сторону, отвращение или боль. Ну и что с того, если он не хороший человек? У Ло Бинхэ не было права судить, был он хорошим или плохим. Ему будет достаточно и того, если Шэнь Цинцю будет хорошо относиться лишь к нему одному. Именно поэтому, даже если его Учитель временами бывал резок или груб, Ло Бинхэ мог лишь вспылить в ответ, не собираясь всерьёз требовать бóльшего. Его сердце успокоилось, и демон вернул разговор в первоначальное русло. — Для этого тебе нужен старый глава дворца, — заметил он, теперь понимая интерес Шэнь Цинцю к судьбе старика. Бессмертный кивнул в ответ, ненадолго задумавшись, прежде чем спросить: — Старого дурака ещё хватит, чтобы поторговаться? — Да... У него лишь руки не достаёт, — если вопрос и застал Ло Бинхэ врасплох, тот вполне умело скрыл своё смятение. Шэнь Цинцю, похоже, остался доволен ответом, элегантные пальцы приподняли глиняный чайник, чтобы вновь наполнить чашки душистым напитком. Однако следующие слова вышибли воздух из груди Ло Бинхэ. — Мм, по крайней мере, у него всё ещё остались ноги и язык. Какой толк от мести, если он окажется разорван на части без возможности умолять о пощаде. Ребёнок больше оказался не в силах этого выносить, его голос звучал чуть слышно, когда он спросил: — Учитель, ты винишь меня?.. Он видел всю глубину воспоминаний Шэнь Цинцю и прекрасно знал, что в душе бессмертного не было ни намёка на обвинение. Но, услышав, как горный лорд столь небрежно высказывается о прошлых страданиях перед лицом своего мучителя, Ло Бинхэ вдруг нестерпимо захотелось услышать, как Шэнь Цинцю сам отрицает это, спасая его от очередной волны неуверенности в себе. Перво–наперво бессмертный резко захлопнул веер и несильно стукнул ребёнка по макушке. Горный лорд заговорил: — Что хорошего в том, чтобы обвинять тебя? Сколько раз этот учитель должен повторить, что прекрасно осознавал последствия? Я знал, что всё это моя вина, в том числе рождение монстра, которым ты так боишься стать. Всё это результат моих собственных действий, ты стал лишь одним из последствий. Пока Шэнь Цинцю говорил, взгляд его стал задумчивым, и Ло Бинхэ догадался, что горный лорд вспомнил об одном непредвиденном исходе своих действий. Смерть Юэ Цинъюаня, организованная демоном, но повисшая грузом вины на плечах бессмертного. Невзирая на свой нынешний небольшой рост, Ло Бинхэ покинул своё место и приблизился к Учителю, обнимая его со спины. Демон готов был зарычать в приступе безнадёжного раздражения своим детским обликом, он даже не мог должным образом обнять своего возлюбленного. Мальчик услышал ответ, который хотел, но это побороло его неуверенность лишь ценой возросшей ненависти к себе. — Не всё было твоей виной, Учитель. Я никогда не допущу, чтобы это повторилось... Пожалуйста, — мягкие мольбы были лишены конкретной просьбы, но Шэнь Цинцю успел достаточно изучить этот особенный тембр голоса, чтобы без труда догадаться, о чём именно просил Ло Бинхэ. — Этот учитель предупреждал, что скажет это лишь один раз. Поистине, ты стал таким капризным ребёнком, даже осмеливаешься выдвигать требования. Несмотря на раздосадованный тон, в завершение фразы Ло Бинхэ ощутил мягкое прикосновение тёплой ладони к своей макушке.