Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Если Шэнь Цинцю и научился чему-то за годы плетения интриг и своей неусыпной заботы о Юэ Цинъюане, так это тому, что всегда нужно правильно расставлять приоритеты и выбирать лучший вариант, независимо от личных предпочтений. Он понял, что настало время применить полученные знания, когда проснулся от того, что Ло Бинхэ мягко покусывал его за плечо. Полы его ночного халата оказались распахнуты, и горячие руки ученика исступлённо скользили по телу, оглаживая голую кожу. Шэнь Цинцю отмахнулся от игривых рук, строго выговаривая: — Этот учитель ведь предупреждал не будить меня, пока я сплю. На лице повелителя демонов не промелькнуло ни капли раскаяния. Юноша проворно обвёл языком мочку уха своего Учителя, жарко выдохнув: — Этот ученик проснулся сегодня пораньше и хотел немного побаловать своего возлюбленного. С момента собрания горных лордов прошло почти десять дней, и теперь Ло Бинхэ выглядел на семнадцать. Достаточно зрелый, чтобы возобновить свои неуместные прикосновения к Шэнь Цинцю, хотя ради скорейшего выздоровления от искажения Ци бессмертный по-прежнему запрещал тому заходить дальше простых касаний. И всё же, Ло Бинхэ приятно удивили слова Шэнь Цинцю, которые можно было расценивать как разрешение прикоснуться к нему позже. Похоже, горный лорд долго обдумывал свой ответ, прежде чем решиться на этот компромисс. Бессмертному уже пришлось испытать на себе все беспощадные последствия долгого воздержания демона, а ведь тогда он отказывал ему в близости всего лишь не больше недели. Шэнь Цинцю боялся даже представить, что произойдёт, если Ло Бинхэ и дальше придётся сдерживать своё либидо. Дабы хоть как-то компенсировать жадные позывы плоти своего ученика, совершенствующийся каждый день кормил ребёнка тофу [1]. Если после своего выздоровления тот будет продолжать настаивать на своём, Шэнь Цинцю собирался с полным правом воспользоваться Сюя за непослушание. — Если ты проснулся раньше учителя, то должен был немедленно приступить к исполнению своих обязанностей, — раздражённо отозвался горный лорд, намереваясь подняться с постели. Ло Бинхэ отказывался разжимать объятия; похоже, его более чем устраивал этот сказочный период совместных пробуждений. Он уже достаточно вырос, и его Учитель ни словом не обмолвился о том, чтобы он возвращался в соседнюю комнату, что лишь придавало решимости Ло Бинхэ в его порывах, хотя он и пытался быть не слишком настойчивым, дабы не напоминать Шэнь Цинцю о данном им разрешении — позволить ученику спать в его кровати лишь до полного выздоровления. — Оставайся в постели, Учитель. Ещё слишком рано. — Возможно, но у этого учителя есть ряд вопросов, которые следует обсудить с твоими шишу. А поскольку Мин Фань отсутствует, тебе придётся взять на себя его обязанности. Напоминание Шэнь Цинцю оказалось своевременным, хотя и без того Ло Бинхэ прекрасно об этом помнил. Что же касается того, почему Мин Фань, главный ученик пика, отсутствовал, так тому нашлась поистине удивительная причина. Всё началось с того, что Шэнь Цинцю закрепил за Мин Фанем заботу об их почётном госте — Тяньлан Цзюне. Личность легендарного Святого Правителя не была ни для кого секретом, поэтому и приём ему должно оказать соответствующий. Их Учитель никогда не терял своего достоинства, несмотря на высокий статус гостя, поэтому при первой встрече Мин Фань отбросил неуверенность и, прочистив горло, представился: — Добро пожаловать на вершину Цинцзин, Цзюнь–шан. Моё имя — Мин Фань, главный ученик горного лорда Шэнь Цинцю. Учитель поручил мне заботиться о ваших нуждах. Прошу, дайте знать, если вам что-нибудь понадобится. Тяньлан Цзюнь ослепительно улыбнулся, и будь Мин Фань девушкой, то не смог бы устоять перед такой улыбкой. К счастью, он девицей не был и всего лишь подумал, что Тяньлан Цзюнь выглядел гораздо внушительнее и мужественнее, чем его сын. К удивлению Святого Правителя, Мин Фаню хватило смелости высказать свои мысли вслух. — Я наслышан о знаменитом пике Цинцзин. Поистине школа совершенствующихся, которая оттачивает путь мудрости при помощи обширных знаний — это место стоит того, чтобы увидеть его своими глазами. Боюсь, мне придётся немедленно побеспокоить тебя, Мин Фань, — воодушевление в голосе Тяньлан Цзюня застало молодого человека врасплох, он впервые видел столь беззаботного и энергичного демона. — Д-да? — Ты не мог бы принести мне книг для чтения? Сгодится всё, что ты сам можешь порекомендовать. Ах да, буду рад, если вдруг у вас найдутся вот эти книги... — Святой Правитель протянул список. Будучи старшим учеником, Мин Фань почти все названия книг, которыми полнилась обширная библиотека пика Цинцзин, знал наизусть. Он почтительно поклонился и направился собирать материалы для чтения. По секрету, главный ученик не мог не похвалить Тяньлан Цзюня за его вкус к литературе. Лишь мельком взглянув на список, Мин Фань с уверенностью мог сказать, что демон не ограничивался одним жанром, и читал всё, начиная с классики до некоторых современных романов, которые пик Цинцзин никогда не закупит для своей библиотеки (но которые могли найтись у некоторых наиболее любопытных учеников). Юноша прекрасно знал, что его Учителю нравились начитанные люди, он даже подозревал, что Шэнь Цинцю так хорошо поладил с Тяньлан Цзюнем именно благодаря тому, что повелитель демонов увлекался чтением. Помимо литературы, Тяньлан Цзюнь не выдвигал каких-то особых требований. Как только демон закончил первую партию из своего списка для чтения, Тяньлан Цзюнь, обнаружив, что до сего момента он не разговаривал ни с кем, кроме Чжучжи Лана, решил завязать беседу. — Мин Фань, ты читал какую-либо из этих книг раньше? Главный ученик кивнул в ответ: — Я прочитал большинство из них. — Какая нравится тебе больше? Пожалуй, я нашёл вот эту историю довольно интересной, хотя и не совсем согласен с выбором главного героя, который отказался от своей любви во имя долга, — продолжал Тяньлан Цзюнь, вытаскивая небольшой томик из стопки, которую успел сложить на своём столе. Внезапно Мин Фань горячо воскликнул: — Я полностью согласен! Смущённый неуместной горячностью, юноша покраснел, как варёный рак, но Тяньлан Цзюню пришёлся по душе энтузиазм ученика. Вместо того, чтобы разозлиться, он успокоил его: — Не беспокойся о формальностях, мне интересно услышать твои мысли об этой истории. Найдя единомышленника, Мин Фань с готовностью приступил к подробному разбору прочитанной книги. Тяньлан Цзюнь впервые встретил кого-то, кто так взволнованно говорил о своих эмоциях от прочитанного, впервые за долгое время беседа доставляла ему такое удовольствие. Благодаря этому неожиданному знакомству и у молодого человека, и у повелителя демонов случались и сердечные беседы, и горячие споры, и активные дискуссии о хитросплетениях сюжетов всевозможных книг. От обсуждения древних легенд и сказок до моральных вопросов в классических романах — впервые Тяньлан Цзюнь встретил родственную душу. Чжучжи Лан прекрасно умел слушать, но, поскольку не спешил делиться своим мнением, беседы с ним выходили несколько скучными. О Ло Бинхэ и говорить нечего, всё своё время его сын целиком и полностью посвящал своему человеку, вместо того, чтобы озаботиться досугом родного отца. У всех горных лордов нашлись дела поважнее, а в список увлечений Шэнь Цинцю, похоже, не входило обсуждение прочитанных сочинений. Оттого компания Мин Фаня пришлась повелителю демонов весьма по душе, вскоре главный ученик пика, казалось, и вовсе позабыл о разнице статусов, открыто обмениваясь с Тяньлан Цзюнем мнениями о прочитанных книгах. Они так быстро нашли общий язык, что даже Шэнь Цинцю удивился. Всё своё время Тяньлан Цзюнь теперь уделял подготовке материалов к предстоящему перемирию, чтению книг и обсуждению мнения о литературе с Мин Фанем. Что же касается самого Мин Фаня, тому, похоже, немного вскружило голову то, что Тяньлан Цзюнь был с ним накоротке. Увидев, что повелитель демонов всегда с немалым уважением выслушивал его мнение, молодой совершенствующийся понемногу начал относиться к Святому Правителю, как близкому другу. — Ты хочешь отправиться в город вместе с Тяньлан Цзюнем? Шэнь Цинцю было довольно любопытно, отчего просьба исходила от Мин Фаня, а не от самого Тяньлан Цзюня. Если уж на то пошло, Святому Правителю не требовалось даже разрешение горного лорда, он мог лишь обозначить своё желание и мимолётно упомянуть, что собирается взять с собой ученика в качестве сопровождающего. — По правде говоря, в городе скоро вновь, спустя много лет, поставят пьесу, которую Цзюнь–шан когда-то уже смотрел. Этот ученик подумал, что это хорошая возможность для Цзюнь–шана вновь испытать то, что оставило положительные воспоминания о Царстве Людей, — рассуждал Мин Фань. Он намекал на то, что это может побудить Тяньлан Цзюня больше ценить людей, Шэнь Цинцю согласно кивнул. Мин Фань всё-таки не зря занимал место его главного ученика; мальчик даже постарался придумать правдоподобную причину, чтобы убедить его, когда на самом деле всё, чего юноша хотел — это поделиться радостью от просмотра пьесы со своим новым другом. Шэнь Цинцю вновь степенно кивнул. — Этот учитель полагает, что наш гость заскучает без развлечений. Ты можешь сопровождать Тяньлан Цзюня, но не забывай о состоянии его здоровья и будь осторожен, чтобы его не заметили другие совершенствующиеся, — напутствовал горный лорд, и вот Тяньлан Цзюнь в сопровождении Мин Фаня направился поближе ознакомиться с театральным искусством Царства Людей. Бессмертный не имел ничего против того, как Мин Фань проводил своё личное время, пока он справлялся со своими обязанностями, к тому же его общение с Тяньлан Цзюнем могло пойти на пользу старшему ученику. Чжучжи Лан никак не мог оставить без внимания столь важный вопрос, как отъезд Тяньлан Цзюня в театр. Однако к тому времени, как эта новость достигла ушей змеиного демона, Тяньлан Цзюнь уже шагал по направлению к городу, оставив сообщение, что Чжучжи Лану нет нужды беспокоиться, поскольку у него теперь есть Мин Фань, который позаботится о нём. Для генерала демонов было сложно оставаться не у дел, к тому же, его не оставляли сомнения, что Мин Фань в состоянии справиться с чудаком, который приходился ему и повелителем, и родным дядей, но после того, как Шэнь Цинцю на всё его беспокойство невозмутимо приподнял бровь с вопросом: — Считаешь, что мой ученик ни на что не годен? — Чжучжи Лан благоразумно предпочёл прикусить язык. . . . . . — Чжучжи–цяньбэй [2], благодарим за вчерашний образец яда. Вскоре мы сможем разработать противоядие, — ученики пика Цяньцао не скупились на благодарность. Змеиный демон кротко кивнул в ответ, не уставая твердить, что не мог не протянуть руку помощи в благодарность за радушный приём. Чжучжи Лан оставался верен идеям Тяньлан Цзюня и старался помочь пику Цяньцао в меру своих способностей. Прославленный демон не гнушался ничем — от сбора лекарственных трав до поиска ядовитых животных. Му Цинфан был рад видеть, что его друг, казалось, чувствовал себя комфортно на его вершине, несмотря на первоначальные сомнения. Все его ученики также приветливо встретили гостя, особенно после того, как прознали о его гостеприимстве и благосклонности к Му Цинфану, пока тот находился в Царстве Демонов. Бессмертный с удовлетворением отметил, как искренне ученики отблагодарили змеиного демона, когда одна из учениц смело подошла к Чжучжи Лану, протягивая конверт: — Цяньбэй, пожалуйста, примите это письмо! Губы Му Цинфана почти незаметно дрогнули, когда Чжучжи Лан неловко принял послание. Горный лорд отметил, что следует напомнить ученикам, что не стоит вести себя столь непосредственно с этим застенчивым демоном. Змеиный демон обладал необычайной утончённой красотой, ничего удивительного, что молодые девушки находили его привлекательным. И всё же, для девушки лично вручить любовное послание было довольно смелым шагом. Му Цинфан задумался, связано ли это с теми книгами, которые не так давно стали пользоваться популярностью в их школе, или же это он просто слишком старомоден. В этот момент на вершину с визитом прибыл Шан Цинхуа, отвлекая его от дальнейших размышлений. Горный лорд послал Чжучжи Лану нежный взгляд и махнул рукой, попрощавшись на время. Чжучжи Лан кивнул Му Цинфану, прежде чем, извинившись, вернуться в свои покои. Как только оба исчезли из вида, девушка разочаровано поджала губы. — Наш Учитель просто святой, он совершенно не подвержен ревности! В ответ молодой человек, ранее благодаривший змеиного демона, пожал плечами. — Всё, что мы можем сделать, это показать нашему горному лорду, какой замечательный Чжучжи–цяньбэй. — Но он и так знает, что цяньбэй — хороший, мы не продвинулись ни на шаг! — вмешался ещё один ученик. Все присутствующие ученики переглянулись и громко вздохнули. Когда демон вернулся в свою комнату, Чжучжи Лана обуревали противоречивые эмоции. Он, несомненно, знал, что это было вовсе не тайное любовное послание. У него в ящике скопилась уже дюжина писем подобного содержания. И всё же он не мог позволить себе оставить его непрочитанным, поэтому аккуратно распечатал конверт. Письмо девушки было написано вежливым формальным языком, но не это привлекло внимание демона. Тема, которую она затронула, была очень близка сердцу Чжучжи Лана. «Чжучжи–цяньбэй, простите дерзость этой смиренной ученицы. Я и многие мои товарищи заметили, как преданно вы относитесь к нашему Учителю и горному лорду. Пожалуйста, нет необходимости отрицать, в последнее время школа Цанцюн стала очень открытой в отношении разделения чувств между людьми разных рас и полов. Что нас озадачивает, так это ваша неуверенность, когда совершенно очевидно, что Учитель занимает особое место в вашем сердце. Возможно, вы этого не замечаете, но вы тоже особенный для него. Мы призываем вас как можно скорее начать действовать. Знайте, мы поддержим ваши усилия». Змеиного демона затопило жаркое смущение; он и подумать не мог, что ученики вершины Цяньцао читают его, как открытую книгу. Всё же он не кто-нибудь, а генерал демонов. Юные совершенствующиеся питали твёрдую уверенность, что Му Цинфан не будет возражать, если он проявит инициативу, но его комплекс неполноценности тяжёлыми кандалами сковывал любые движения вперёд. Разрываться между чувством надежды и страха быть отвергнутым было очень неприятно, но всё, что Чжучжи Лан мог сейчас сделать — это замереть между двумя безднами, не зная, где он в конечном итоге потеряет равновесие, и в какую из них рухнет камнем. Отложив последнее письмо, он вытянул из стопки ещё одно. Края этого письма были слегка потрёпаны, как будто его открывали несколько раз и перечитывали. Узкие змеиные зрачки Чжучжи Лана чуть расширились, когда он просмотрел содержимое старого послания. «Чжучжи–цяньбэй, так как вы провели довольно много времени с нашим горным лордом, вы наверняка заметили, что он полон прекрасных качеств. В то же время вы, должно быть, не знаете, как наш Учитель обычно ведёт себя на вершине. Он очень предан медицинскому делу, как и все мы на пике Цяньцао. И предан настолько, что может не покидать свой кабинет несколько дней кряду, сосредоточившись на исследованиях. Это вовсе не значит, что он угрюмый или мрачный человек, а просто тот, кто не привык пускать всё на самотёк. Однако с тех пор, как вы появились на вершине Цяньцао, мы заметили, что Учитель стал гораздо более открытым и начал больше улыбаться. Это всё благодаря вам. Тот, кто способен вызвать улыбку нашего Учителя, непременно должен быть кем-то особенным для него. Пожалуйста, будьте более уверены в себе». Все эти письма объединяло одно — они побуждали его сделать первый шаг. Одни из самых близких Му Цинфану людей поддерживали его. Чжучжи Лан и подумать не мог, что он вызывал улыбку на лице целителя. Он привык к мысли, что Му Цинфан всегда был таким. Это было постыдное проявление алчности с его стороны, но он жаждал верить, что оказывал какое-то влияние на бессмертного. Змеиный демон мысленно усмехнулся; он по-прежнему продолжал питать глупые надежды, что Му Цинфан, возможно, не останется к нему равнодушным, хотя у самого не нашлось ни смелости, ни намерений стать кем-то бóльшим, нежели другом. Тонкие пальцы тоскливо обвели изящный браслет на запястье. Ему следовало радоваться и этой малости. Однако маленькому секрету суждено было вскоре оказаться раскрытым без ведома змеиного демона. Конечно же, горный лорд пика Аньдин вовсе не имел подобных намерений. Му Цинфан и Шан Цинхуа уточняли список позиций, который они составляли для будущих планов. Мобэй Цзюнь, как и всегда, находился рядом, приглядывая за своим будущим супругом. Му Цинфан привык видеть этих двоих вместе везде, куда бы они ни пошли; похоже, ледяной демон мучился бездельем, если не получал приказа от командира. Кроме того, он лишь недавно вернулся из Царства Демонов, выполняя приказ Ло Бинхэ поддерживать порядок, пока разговоры о перемирии не получат официального воплощения. И теперь этот ледяной демон ходил хвостом за своим супругом, без малейшего намерения оставить того хоть на мгновение. Шан Цинхуа уже перестал вздрагивать всякий раз, когда Мобэй Цзюнь находился поблизости, научившись относиться к нему как к необходимому аксессуару, поскольку демон не произносил ни слова, пока к нему не обращались, что бывало крайне редко. Пока люди вокруг выражали свои опасения бездушностью ледяного демона, Шан Цинхуа ощущал странную теплоту в груди от того, что он оставался рядом, словно нерушимая стена. Он незаметно сжал ладонью под столом колено своего господина, краем глаза ловя лёгкую полуулыбку на тонких губах демона. Похоже, возможность разглядеть намёк на улыбку на бесстрастном лице господина входила в число уникальных навыков, которыми обладал только Шан Цинхуа. — Хорошо, на этом можно закончить. После того, как я соберу списки со всех вершин, нужно будет снова всё перепроверить, — Шан Цинхуа покосился на свиток, делая какие-то вычисления в уме. Он и так не жаловался на отсутствие обязанностей, а шумиха вокруг перемирия заставила его и вовсе крутиться, как белка в колесе. Под глазами уже залегли тёмные тени, ясно говорящие о том, что он опять взвалил на себя непосильное бремя; по школе даже разлетелись слухи, что Мобэй Цзюню приходилось каждую ночь относить в кровать заснувшего за работой супруга. Молва пошла, главным образом, из-за того, что старшие ученики пика Аньдин были вынуждены собственноручно заполнять оставшиеся документы под зловещим взглядом будущего мужа своего горного лорда. Похоже, запугивание Мобэй Цзюня не ограничивалось только Шан Цинхуа. Му Цинфан что-то утвердительно промычал и, пока шисюн не уехал, поспешил вручить небольшой мешочек, источающий терпкий аромат лекарственных трав. — Шан–шисюн, позаботься о своём здоровье. Несомненно, вы совершенствуетесь, но всё же следует знать предел своих способностей, — посетовал он, добавив, что отвар из этих трав призван повысить уровень его выносливости. Шан Цинхуа с благодарностью принял подарок, вздохнув: — Сейчас я очень сожалею, что не успел воспитать себе преемника. Я отсутствовал всего несколько лет, и хотя у юноши, который когда-то был моим помощником, дела идут неплохо, остальные безнадёжны. Горный лорд был прекрасно осведомлён о слабостях своих учеников. Большинство из них страдали от переутомления и неудовлетворённости своей долей, как и он сам. Шан Цинхуа сумел пробиться к вершине лишь благодаря своему интеллекту, стремлению к успеху и упорству. В остальном, они всё ещё старались изо всех сил, особенно сейчас, когда хлопоты вокруг перемирия с демонами ощутимо добавили им работы. — Мне повезло, что мой господин прекрасно знает, как настроить их на рабочий лад, когда у меня нет времени, чтобы уследить за всем, — добавил он, посылая Мобэй Цзюню благодарную улыбку. — Они просто знают, что последует, если они посмеют ослушаться тебя, — коротко ответил ледяной демон. Му Цинфан не был уверен, что ему это не показалось, но Мобэй Цзюнь казался вполне довольным тем, что будущий супруг ценит его усилия. Целитель не мог не порадоваться, что шисюну удалось усмирить сурового демона; по крайней мере, Мобэй Цзюнь сейчас заботится о Шан Цинхуа. Именно в этот момент его старший товарищ повернулся к нему с понимающей тёплой улыбкой на губах: — Ах да, я ведь всё ещё не поздравил тебя! — Поздравить меня? С чем? — С тем, что Чжучжи Лан наконец-то признался тебе, естественно. Му Цинфан так сильно удивился, что свитки, которые он держал, выпали у него из рук. — Прости, ты о чём? Шан Цинхуа склонил голову в замешательстве, указывая на кулон, виднеющийся над воротом ханьфу Му Цинфана. — Об этом, конечно. Разве это не то же самое? — он указал на обруч вокруг своего лба. — Это ведь Чжучжи Лан подарил его тебе? Целитель торопливо замотал головой, поспешив заверить: — Да, это подарил он, но всё совсем не так! Разве украшение Шан–шисюна не подарок от Мобэй Цзюня по случаю помолвки? Настала очередь горного лорда пика Аньдин удивляться. — Мы обменялись украшениями после того, как мой господин сделал мне предложение, но дело не только в помолвке. Я и сам не уверен насчёт деталей, но... Ваше Величество? — он повернулся к будущему супругу за разъяснениями. Мобэй Цзюнь не был душой компании, но всегда подключался к разговору по просьбе Шан Цинхуа. — Украшение — символ статуса. Обмен такими подарками означает принадлежность кому-то, чтобы объект ухаживаний не похитили. После завершения периода ухаживания драгоценности продолжают носить как признак верности. Шан Цинхуа задумчиво кивнул. Мобэй Цзюнь просто сделал ему предложение, у них не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало период ухаживания. После их небольшого приключения на церемонии наследования Мобэй Цзюнь вручил ему этот обруч и объяснил, что им следует обменяться украшениями в знак взаимных чувств. У Шан Цинхуа не было приготовлено подарка, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как сделать что-то подходящее своими руками; он очень сомневался, что Мобэй Цзюню хватит терпения дождаться, пока он вернётся в Царство Людей, чтобы выбрать подходящий аксессуар. За время своего обучения на пике Аньдин он научился мастерить своими руками почти всё, оттого украшение получилось вполне достойным высокого статуса ледяного демона. Для целителя всё это оказалось слишком неожиданным, запинаясь, он пробормотал: — Но ведь всё не обязательно так? Можно ведь просто сделать подарок без ухаживаний, верно? Поразмыслив, Шан Цинхуа пришёл к мнению, что рассуждения его шиди имели смысл и вновь повернулся к Мобэй Цзюню: — А ведь правда... Как демоны отличают обычные украшения от помолвочных? Повелитель демонов вновь проявил недюжинное терпение, пустившись в объяснения: — На таких украшениях остаётся незаметная подпись, которую могут заметить только демоны. На ожерелье, которое он носит, есть такая отметка. Кроме того, этот обычай распространён только среди знати, так как заполучить по-настоящему ценные украшения в нашем мире нелегко. Насколько я помню, генерал демонов является племянником Святого Правителя, он не мог этого не знать. — Чжучжи Лан тебе не рассказал?.. — нерешительно начал было Шан Цинхуа, почувствовав, что атмосфера стала неловкой. Му Цинфан безмолвно покачал головой и ответил: — Он лишь упомянул, что если какие-нибудь демоны с Южных земель будут меня беспокоить, я должен показать им этот кулон и сказать, что это его подарок, тогда они примут меня за союзника... Шан Цинхуа медленно втянул воздух, начиная понимать. Он прочистил горло и осторожно предположил: — Возможно, так и было. Поскольку лишь демоны могут чувствовать эту маркировку, возможно Чжучжи Лан подарил ожерелье в качестве защитного талисмана в Царстве Демонов? Мобэй Цзюнь многозначительно приподнял бровь, бросив короткий взгляд на своего миниатюрного горного лорда, но промолчал. Ухаживания другого демона — не его дело. Му Цинфан немного воспрянул духом. Он собрал упавшие свитки, аккуратно положив на полку. — Я... я полагаю, это вполне вероятно, Чжучжи Лан всегда вежлив и заботлив... Это якобы разумное объяснение звучало слабо даже для его собственных ушей. Шан Цинхуа, воспользовавшись моментом, торопливо извинился и поспешил оставить целителя одного. Бессмертный оценил чувство такта своего шисюна, всё ещё потрясённый возможностью того, что Чжучжи Лан мог рассматривать его в романтическом плане. Теперь, когда он принялся тщательно анализировать свои воспоминания, во многих случаях реакция демона казалась ему подозрительной. Особенно в тот день, когда они выбрали подарки друг для друга. Он несколько раз покачал головой, не решаясь питать ложных надежд относительно своей привлекательности. Порой Чжучжи Лан не ведал границ, когда дело доходило до благодарности. Этот жест вполне мог быть сделан из самых лучших побуждений. Самый простой способ прояснить эту ситуацию — спросить Чжучжи Лана напрямую, но Му Цинфан никогда бы не сделал нечто столь самонадеянное. Со стороны это будет выглядеть так, будто он слишком высокомерен, чтобы поверить в то, что заслуживает особого внимания со стороны змеиного демона, когда тот всего лишь относился к нему с тихим почтением. Руки, суетливо переставляющие бутылочки с настойками, замерли — Му Цинфан вновь и вновь мысленно возвращался к словам Шан Цинхуа. Если представить, что это правда, и Чжучжи Лан действительно испытывал к нему романтические чувства, целителя удивляла собственная реакция. Ему очень нравился Чжучжи Лан, как личность. Несмотря на разногласия и противоречивые мнения, Му Цинфан принимал достоинства и недостатки демона. И целителю действительно нравился Чжучжи Лан такой, какой он есть. Горный лорд тяжело вздохнул, заниматься исследованиями больше не хотелось. . . . . . — Как узнать, что отношения вышли за рамки дружеских?.. Если бы кто-то спросил мнения Мин Фаня, тот бы сказал, что Чжучжи Лану следует поступить, как мужчине, и честно во всём признаться. Спектакль, который они смотрели вместе с Тяньлан Цзюнем, оказался весьма любопытным, и повелитель демонов взволнованно следил за развитием событий на сцене. В основе пьесы лежала старая история, получившая новую жизнь в свежем прочтении спустя много лет. Святой Правитель был счастлив вернуться к жизни хотя бы ради таких маленьких радостей. Именно во время обсуждения романтической линии главных героев пьесы оказалась затронута тема безнадёжной любви Чжучжи Лана, и Тяньлан Цзюнь ощутил острую необходимость поделиться переживаниями со своим новым другом. — Договорной брак — это, конечно, хороший способ устроить чью-то личную жизнь, но слишком уж бессердечный. Я имею в виду, помолвка Шан–шишу обусловлена их чувствами, но очевидно, что наша школа может извлечь выгоду из этого союза. Если Цзюнь–шан посчитает ситуацию Чжучжи—цяньбэя совсем плачевной, вы можете вмешаться, но, боюсь, это причинит боль всем... — размышлял молодой человек. Если верить многочисленным любовным романам, во время договорных браков могло расцвести самое чистое и прекрасное взаимное чувство, но зачастую вымысел не имел ничего общего с реальностью. Повелитель демонов кивнул в знак согласия. — Глупый ребёнок думает, что недостаточно хорош. Его род так же знатен, как и мой, почему он не может быть таким же уверенным в себе и просто взять то, что хочет? Мин Фань не зря занимал место главного ученика Шэнь Цинцю. Понимая чувства своего собеседника, он постарался немного смягчить его бескомпромиссность. — Цзюнь–шан, ваши способности огромны. Немного несправедливо ждать, что Чжучжи Лан станет действовать, как вы. Но с другой стороны, что дурного в том, чтобы не быть идеальным? Ему просто следует стать лучше и попробовать ещё раз. Юноша говорил из личного опыта, который приобрёл в период своего увлечения Нин Инъин. Несмотря на то, что его усилия не принесли плодов, Мин Фань успел многому научиться за это время. После нескольких бесплодных попыток и решительных отказов своей шимэй, он постепенно смог отпустить свою детскую влюблённость и сосредоточиться на обучении. Это звучало жестоко, но, возможно, получив отказ, Чжучжи Лан сможет в конце концов отпустить свои чувства к Му Цинфану. Именно таково было мнение Мин Фаня, которым он поделился с Тяньлан Цзюнем. — Мой добрый друг, если бы всё было так просто. Демоны нашей крови способны полюбить лишь раз в своей жизни. Матушка Чжучжи Лана сбежала с демоном-змеем, несмотря на скандал, который разразился в высших слоях общества. Я... я всё ещё скучаю по Сиянь. Да и к чему далеко за примером ходить — мой сын. Разве ты не видел своими глазами, как долго он пытался добиться расположения горного лорда Шэня? Получив отказ, мой племянник может умереть от душевных страданий. Мин Фань тихо сглотнул. Да, он всё это видел, но не хотел признавать! Знать, что его Учитель угодил в загребущие лапы этого животного, который принёс столько бед своему горному лорду, было невыносимо. Но его Учитель не сопротивлялся и пока соблюдал осторожность. Юноша несчётное число раз задавался вопросом, что же нашёл Шэнь Цинцю в Ло Бинхэ, но, прекрасно зная, что его учитель никогда не скажет больше необходимого, Мин Фань давно отказался от попыток отыскать во всём происходящем хоть какой-то смысл. — Полагаю, что именно Му–шишу следует сделать первый шаг... Но вмешиваться в чьи-то отношения – нехорошо, разве нет? — Думаю, что Чжучжи Лан произвёл хорошее впечатление на горного лорда Му. Я изо всех сил старался продемонстрировать лучшие стороны моего племянника, но, похоже, он не продвинулся дальше дружбы. Хмм, но полагаю, я всё же сам расскажу правду горному лорду Му, когда настанет время уходить, — отрешённо заметил Святой Правитель, Мин Фань ощутил укол грусти. — Прогноз Му–шишу отвёл вам несколько лет. Вы уверены, что не хотите переселиться в новое тело, когда придёт время, Цзюнь–шан? Тяньлан Цзюнь улыбнулся. Мин Фань стал вторым после Му Цинфана, кто задал ему этот вопрос. Иметь друга действительно было отрадно. — Ты боишься смерти, Мин Фань? Щёки ученика вспыхнули румянцем, но он медленно кивнул. — Гораздо сложнее найти того, кто не боится, Цзюнь–шан... И всё же стать свидетелем чьей-то смерти гораздо страшнее собственной гибели, — Мин Фань понял это, когда Шэнь Цинцю погиб. Он не мог ручаться за остальных, но его сердце оказалось разбито, и Чжучжи Лан, несомненно, почувствует то же самое. Святой Правитель сжал ладонью плечо молодого совершенствующегося, по его губам скользнула понимающая улыбка. — Моя жизнь бессмысленна без человека, которого я люблю, жить без сердца невыносимо. Это величайшее благословение — самому выбрать момент и способ собственной смерти. Я прожил достаточно долго, мой сын вырос, и я смог отомстить за себя. Более того, я встретил друга, который составит мне компанию в небольших радостях жизни, пока я не увижу конец своего пути. Глаза Мин Фаня увлажнились, юноша совсем не ожидал, что его скромная компания будет оценена столь высоко. Он сглотнул слёзы, признавшись: — Именно благодаря энтузиазму Цзюнь–шана я начал получать истинное наслаждение от литературы. Я... раньше я восхищался учениями пика Байчжань. Не то чтобы я был недоволен пиком Цинцзин! Вовсе нет! Но разве можно не завидовать боевым навыкам пика Байчжань? Однако то, с каким воодушевлением Цзюнь—шан готов был обсуждать прочитанные книги, побудило меня глубже погрузиться в литературу. Любовь Цзюнь–шана к культуре нашего Царства вдохновила меня. Я с удовольствием буду и дальше сопровождать Цзюнь–шана, раз моя дружба обладает такой ценностью. Юноша никогда не мог похвастаться ни особенной красотой, ни исключительными талантами, но его преданность подкупала. Тяньлан Цзюнь улыбнулся, по-отечески потрепав Мин Фаня по голове. — Должен сказать, мне и правда повезло, всю жизнь на моём пути встречаются люди необыкновенной верности. Мин Фань остроумно заметил: — Разве не это называют обаянием? Цзюнь–шан явно не обделён подобным качеством. Святой Правитель тепло рассмеялся, и двое таких разных друзей отправились на очередной спектакль.

***

Дела шли гладко, и теперь Ло Бинхэ с нетерпением ожидал судьбоносного события. Ша Хуалин вернулась, в точности исполнив поручение. Ло Бинхэ давно привык к тому, что любой разговор с Шэнь Цинцю превращался в противостояние умов и попытку заставить бессмертного принять его точку зрения, а это означало, что Учителя надо было застать врасплох. Для этого он превосходно справлялся с ролью послушного ученика. Со стороны казалось, что Ло Бинхэ, словно преданная жена, порхает вокруг своего супруга, стараясь угодить во всём, от еды и одежды до организации занятий, а всё, что оставалось его Учителю — щёлкнуть пальцем, и всё будет готово. Само собой, безукоризненное поведение ученика не ускользнуло от внимания Шэнь Цинцю. Он почти сразу раскусил Ло Бинхэ; не зря он успел увидеть множество его масок на протяжении двух жизней. Горный лорд прикрыл изящным веером задумчивое выражение лица. Он был на семьдесят процентов уверен, что его ученик что-то задумал, а остальные тридцать твердили, что юный демон — странно послушный ребёнок исключительно по своей прихоти. Ему не пришлось долго теряться в догадках. Ужин давно остался позади, когда Ло Бинхэ вернулся в бамбуковую хижину, сжимая в руках маленькую резную шкатулку. Шэнь Цинцю терпеливо хранил молчание, ожидая, когда ученик заговорит. Ло Бинхэ присоединился к бессмертному за столом, мягким движением пальцев толкая шкатулку по направлению к горному лорду. Шэнь Цинцю изящно распахнул веер, скрывая лицо, а другую руку протянул, чтобы приоткрыть крышку шкатулки. Внутри на белой шёлковой подушке хранились украшения. Изысканный обруч, пара браслетов, серьги, элегантное ожерелье и что-то подозрительно напоминающее цепочки на лодыжки. Все они были изготовлены из аналогичных материалов: переливы серебра, глянцевый чёрный жемчуг и россыпь карминово-красных драгоценных камней. Цвета, которые обычно предпочитал в одежде Ло Бинхэ. На мгновение Шэнь Цинцю подумал, что всё это свадебное приданое ему почудилось, и захлопнул крышку, чтобы отогнать видение. От вида полного набора украшений его пробрала дрожь. Что всё это значило? Ло Бинхэ, ничуть не смущённый реакцией Шэнь Цинцю, снова терпеливо открыл шкатулку. — Учитель, поскольку ты не знаком с демоническими обычаями, позволь этому ученику объяснить. Когда демоны признаются в своих чувствах, и симпатия взаимна, мы дарим друг другу украшения, чтобы продемонстрировать всем свой статус. Уверен, ты заметил аксессуары, которые носят Му–шишу и Шан–шишу? При упоминании двух горных лордов, Шэнь Цинцю вспомнил, что действительно заметил незначительные изменения в их облике. Мобэй Цзюнь и Чжучжи Лан, насколько он помнил, тоже обзавелись аксессуарами, теперь всё стало на свои места. — Украшения как символ любовного союза?.. Мастеру это напоминает птиц, которые исполняют брачный танец, привлекая внимание ярким оперением. Ло Бинхэ рассмеялся над сравнением, объяснив: — Этот обычай принят исключительно среди знати и предназначен, главным образом, чтобы пресечь нежелательные ухаживания, поскольку вмешательство третьего может... всё испортить. Шэнь Цинцю недоумённо приподнял бровь. Если остальные демоны хотя бы вполовину напоминали Ло Бинхэ, он не сомневался, что те будут сражаться со своими соперниками до последнего вздоха за понравившегося человека. Его взгляд вновь упал на шкатулку. — Ты собираешься подарить этому учителю весь набор целиком? — Естественно. Первым желанием горного лорда было как следует приложить Ло Бинхэ сложенным веером по макушке. О чём он думал, вручая ему целую тьму украшений! Бессмертный и без того устал быть объектом всеобщего внимания остальных горных лордов, не хватало ещё сверкать, как фестиваль бумажных фонариков! Горный лорд устало потёр виски, пытаясь ослабить надвигающуюся головную боль, и всё же решил отвесить подзатыльник этому бестолковому демону в целях профилактики. С видом несправедливо обиженного и оскорблённого Ло Бинхэ воскликнул: — Учитель, за что?! Они были любовниками, у Шэнь Цинцю не должно быть оснований отклонять его подарок. Учителю, возможно, не по душе публичное проявление эмоций, но бить-то за что! Шэнь Цинцю отложил в сторону сложенный веер. Длинные пальцы подцепили с подушечки одну из серёжек. Верхнюю часть серьги венчала крупная жемчужина, снизу к которой крепилась витая серебряная петля, с которой свисала кроваво-красная капелька граната. Жемчуг — очень известный камень среди совершенствующихся, способствующий накоплению Ци. Шэнь Цинцю не мог не отметить, что ученик прекрасно знал, чем польстить его вниманию. Ло Бинхэ подумал было, что Учитель собрался принять его дар, когда бессмертный протянул руку, чтобы ущипнуть его за ухо, и жало острой боли пронзило мягкую мочку. Ло Бинхэ остолбенел на мгновение, впервые за долгое время Шэнь Цинцю действительно причинил ему боль. Однако оказалось, что Шэнь Цинцю при помощи духовной энергии проколол мочку его уха, а после продел дужку серьги в сделанный прокол. — Этот учитель, по-твоему, кто? Юная госпожа? Кто в здравом уме нацепит на себя полный комплект украшений? Не говоря уже о том, что Шан–шиди давно примерил обруч, Му–шиди — ожерелье, а Чжучжи Лан носит браслет. Этот учитель определённо не любит повторяться. Раз так сильно хочешь пометить меня, будешь носить одну из серёжек, — фыркнул Шэнь Цинцю. Даже молодые девицы не станут обвешивать себя таким количеством украшений в первую брачную ночь. Демон какое-то время просто бестолково смотрел на своего Учителя. Медленно его губы растянулись в счастливой улыбке, и в то же самое мгновение он в свою очередь сжал мочку уха Шэнь Цинцю. Острый укол пронзил кожу совершенствующегося, но боль ощущалась не сильнее, чем укус комара, или же просто его болевой порог значительно повысился. Растянув губы в довольной улыбке, Ло Бинхэ продел серьгу в ухо своего Учителя. Голос звучал обманчиво ласково, когда юноша промурлыкал: — Учитель, ты ведь понимаешь, что это значит? К завтрашнему дню вся школа будет знать о наших отношениях. Шэнь Цинцю прислушался к своим ощущением: серёжка непривычно оттягивала мочку уха, похоже, потребуется время, чтобы привыкнуть. Демон перед ним выглядел ещё красивее, чем прежде, с серьгой, выгодно подчёркивающей обсидиановые глаза. Похоже, ничто было не способно испортить красоту Ло Бинхэ. Ощутив едва заметный укол досады, он ущипнул нежную мочку своего ученика. — Ты что, не видел эти безнравственные книжки? Я очень сомневаюсь, что для кого-то это станет сюрпризом. В любом случае, ты ведь задумал это не для того, чтобы нацепить на меня ошейник, ведь так? — низкий голос звучал почти соблазнительно. Ло Бинхэ наклонился ближе, прошептав: — Учитель, если не захочешь, этот ученик не будет заставлять. В этот раз лорд демонов был уверен в себе. Единственный раз, когда он заставил Шэнь Цинцю подчиниться своей воле, это когда напоил его своей кровью, и с тех пор твёрдо следовал данному себе слову. Никакие угрозы не могли заставить его Учителя делать то, что он не хотел. Бессмертный не обмолвился ни словом о том, что Ло Бинхэ может надеть на него серьгу, но юноша верил, что у него есть все шансы получить желаемое. Поначалу Шэнь Цинцю казалось довольно унизительным выставлять свои отношения напоказ. Но вес серёжки внушал странное спокойствие и чувство, что за его плечом всегда кто-то стоит; это было не самое плохое ощущение. Если Му Цинфан и Шан Цинхуа могут разгуливать вокруг в украшениях своих демонов, не чувствуя при этом ни малейшего смущения, то почему он, тот, кто первым накинул поводок на своего демона, должен из-за этого беспокоиться? Если того требуют обычаи демонов, Шэнь Цинцю может считать это данью уважения со своей стороны. — В таком случае, будем считать обмен подарками завершённым, ведь ты тоже получил свою метку, о которой так мечтал. Красивый изгиб губ Ло Бинхэ украсила понимающая ухмылка. Он сгрёб Шэнь Цинцю в объятия, опаляя горячим дыханием чувствительную после прокола мочку уха, и горячо прошептал: — Нет, это не считается! Я всё ещё хочу получить подарок от Учителя. Его рука дразняще провела вдоль широкого ворота ханьфу, прямо над рубцами на груди Шэнь Цинцю. Учитель нахмурился и поймал чужую ладонь, но тут ученик, обхватив его за талию, неожиданно подхватил мужчину на руки. Ло Бинхэ широкими шагами направился в сторону кровати, желая немедленно продемонстрировать, как сильно он взволнован тем, что его возлюбленный намерен раскрыть всему миру статус их отношений. — Ничего, кроме прикосновений! — строго предупредил Шэнь Цинцю ещё до того, как ученик успел хоть что-то сделать. Щенячий взгляд Ло Бинхэ никогда на него не действовал, но мальчишка не оставлял попыток. — Учитель, благодаря тебе этот ученик почувствовал себя таким любимым. Прошу, позволь мне отблагодарить тебя! — Бестолочь, ты хоть понимаешь, насколько высока вероятность, что сотворение жизненного экстракта отразится на состоянии твоей Ци? Собираешься отложить восстановление ещё на одну неделю? Сотворение жизненного экстракта, другими словами, означало выработку спермы. Именно поэтому Шэнь Цинцю отказывался заходить дальше прикосновений, не говоря уже о том, что от исцеления Ло Бинхэ напрямую зависели его дальнейшие планы. Ло Бинхэ глухо простонал, в который раз сожалея о своей неосторожной ненасытности. Если бы он тогда не накинулся с неутолимой жаждой на чужое тело, то сейчас мог каждый день понемногу предаваться неземному наслаждению, вместо того, чтобы впасть в подобное жалкое состояние. Во всём, что произошло, была лишь его собственная вина, но всё же Ло Бинхэ не удержался и немного обиженно прикусил кожу на чужом белоснежном плече. Этой ночью повелитель демонов вновь был вынужден съесть всю порцию тофу до последней крошки. ============================================ [1] Тофу — употребление тофу влияет на репродуктивную функцию мужчин. Научно доказано, что при употреблении соевых продуктов хотя бы один раз в день количество сперматозоидов снижается на 41 миллион. [2] Цяньбэй — обращение к старшему по возрасту, к старшему коллеге.