Как воспитать своего Шэнь Цинцю

— Ты действительно собираешься уйти сейчас? Решение Тяньлан Цзюня застало бессмертного врасплох. Прошла ещё одна неделя, и Ло Бинхэ вернулся в привычное состояние. Настало время провести переговоры о заключении перемирия. Юэ Цинъюань уже отправил посланников в каждую крупную школу и некоторые независимые сообщества совершенствующих. Шэнь Цинцю совершенно не ожидал, что решение Тяньлан Цзюня обрушится на него, словно снег на голову. Святой Правитель небрежно кивнул в ответ на вопросительный взгляд горного лорда. — Я давно об этом задумывался. Я не мог уйти, пока Бинхэ не поправился. Но теперь всё в порядке, и я должен исполнить собственное желание, — объяснил повелитель демонов. Он вдумчиво добавил: — Я уйду, как только Чжучжи Лан закончит свои дела, и вернусь, когда достигну цели. Кроме того, моё присутствие во время обсуждения может стать причиной ненужных волнений. Лучше всего внушить всем ощущение безопасности. Ло Бинхэ притих рядышком с Шэнь Цинцю. Он предчувствовал, что Тяньлан Цзюнь не задержится надолго в школе Цанцюн, дабы не навлечь неприятностей, но причина ухода немало его удивила. Святой Правитель собирался отправиться на поиски останков Су Сиянь. Впервые он заподозрил неладное, когда отец принялся расспрашивать его, где расположен город, в котором прошло его детство. Оказалось, Тяньлан Цзюнь пытался рассчитать возможное местонахождение тела его матери, исходя из того места, где прибило к берегу его самодельную колыбель. Ло Бинхэ не сомневался, что повелитель демонов прочешет весь берег реки Ло, если придётся. — Понимаю. Ты собираешься взять с собой только Чжучжи Лана? Бессмертный решил воздержаться от дальнейших комментариев, вместо этого приступив к расспросам о деталях поиска. Тяньлан Цзюнь покачал головой, уточнив: — Я отправлюсь в путешествие с Чжучжи Ланом, но я знаком с водными демонами, обитающими в руслах реки Ло. Попрошу их помочь мне в моих поисках. Тот, кто слышал эти слова, мог подумать, что их произнёс настоящий безумец. Су Сиянь была мертва уже много лет. Где бы её тело ни находилось, оно давно обратилось в кости. Если же её лодку и тело унесло рекой, то и костей могло не остаться. Кто знает, сколько времени уйдёт на подобные поиски? Однако никто не посмел высказать ни слова возражения — все понимали, насколько непреклонным мог быть Тяньлан Цзюнь в своих решениях. — Тогда, до встречи. Бинхэ, позови Мин Фаня. У этого учителя будет для него поручение, — распорядился Шэнь Цинцю. Тяньлан Цзюнь, извинившись, отправился ожидать прибытия Чжучжи Лана, а Ло Бинхэ поспешил выполнить наказ Учителя. Не прошло много времени, когда оба ученика предстали перед учителем, и Шэнь Цинцю отослал Ло Бинхэ прочь. Юноша не таил опасений или подозрений в отношении Мин Фаня, но всё же ощутил тень раздражения, когда его отправили восвояси, будто у его Учителя были от него секреты. Его шисюн, не чувствующий ни капли сострадания к своему товарищу, полностью сосредоточил своё внимание на Шэнь Цинцю. — Учитель, чем этот ученик может быть полезен? Некоторое время Шэнь Цинцю с молчаливой задумчивостью наблюдал за Мин Фанем. Его рука небрежно легла на ободок чашки, но бессмертный не спешил подносить её к губам. После долгого молчания горный лорд спросил: — Мин Фань, будь честен. Как ты считаешь, у этого учителя есть фавориты? Вопрос явно застал юношу врасплох. Горный лорд почти видел, как закрутились шестерёнки в голове ученика в поисках подходящего ответа. Мин Фань довольно долго обучался под его крылом, ему не понаслышке был известен нрав учителя. Наконец молодой человек собрался с мыслями. — Так могут подумать только те, кому неведом образ мыслей Учителя. Этот ученик не осмелится утверждать, но если такое и случалось, то обычно касалось либо Ло Бинхэ, либо Нин–шимэй. Нин–шимэй — молодая леди, которая стала ученицей Учителя в совсем юном возрасте. Вполне естественно, что Учитель относится к ней немного иначе, и со стороны это можно принять за фаворитизм. Что же касается Ло Бинхэ, он... он всегда обладал потенциалом, который требовалось развивать. Учитель уделяет пристальное внимание тому, чтобы его талант не сбился с пути... это не имеет никакого отношения к предвзятости. Когда Мин Фань говорил о своём шиди, в его голосе проскользнули оттенки нерешительности и горечи. Шэнь Цинцю был впечатлён, Мин Фань стал по-настоящему зрелым юношей, раз нашёл в себе силы объективно оценить Ло Бинхэ. За время его отсутствия эти дети так выросли... — Хм... А ты не думаешь, что этот учитель выделяет Ло Бинхэ из-за отношений, которые нас связывают? Горному лорду не было нужды уточнять, угрожающий блеск серьги в ухе говорил за него. Его публичное появление с вызывающим украшением не прошло бесследно, глава школы ворчал на него не меньше двух шичэней. Мин Фань, не задумываясь, покачал головой. Его глаза горели праведным огнём, когда он решительно возразил: — Никогда! Учитель ни за что не позволил бы подобному повлиять на его мнение. Неужели люди распускают грязные слухи? Этот ученик расправится со сплетниками ради чести Учителя! Шэнь Цинцю покачал головой, заставив Мин Фаня растерянно замолчать. Слова, которые прозвучали следом, привели юношу в полное замешательство. — Это правда, что люди говорят, будто этот учитель отдаёт предпочтение Бинхэ или Ин–эр. Хотя ты выразился довольно верно, я никогда не относился ни к кому благосклоннее, чем к остальным. Но если быть совсем точным, этот наставник не был полностью объективен... Единственный, к кому я когда-либо относился по-особенному, это ты, Мин Фань. У Мин Фаня голова пошла кругом. Он никогда не думал, что Учитель плохо к нему относился, но также не мог вспомнить ни одного случая, когда Учитель как-то выделял его среди остальных. — Ты достаточно способен, но, по правде говоря, твои таланты как совершенствующегося уступают Бинхэ, а что же до нрава, этот учитель отдал бы предпочтение Ин–эр. И всё же я выбрал тебя своим главным учеником. Ты знаешь почему? Жестокая правда жалила, но Мин Фань не мог избавиться от подозрения, что Учитель придерживается такого мнения давным-давно. Он постарался успокоить обуревающие его эмоции и нерешительно пробормотал: — Нет... Скромный ум этого ученика не способен постичь мысли Учителя. За самоуничижительный ответ он получил несильный удар сложенным веером по макушке. Спокойный взгляд Шэнь Цинцю пригвоздил его к месту. — Этот учитель всегда ценил твоё искреннее уважение. Ты довольно быстро обучаешься, и твой талант не уступает большинству учеников. Хотя твоему характеру изначально многого недоставало, но безупречное поведение позволяет этому учителю верить, что ты вырастешь достойным совершенствующимся. Помимо всего перечисленного, я выбрал тебя своим главным учеником за твою благопристойность и преданность, — объяснил Учитель. Мин Фань, немного озадаченный откровенностью Шэнь Цинцю, заикаясь, пробормотал: — Н-но... Несомненно, Бинхэ не уступает во всём, что касается преданности и уважения..? Горный лорд усмехнулся. — Сейчас может и нет, но этот учитель будет с тобой откровенен. Когда вы оба были совсем юными и поняли, что своего наставника следует опасаться, твоё уважение к учителю лишь возросло. А что же Ло Бинхэ? Разве не походил он на потерянного щенка, который, наконец, нашёл себе хозяина? Мин Фань не нашёлся с ответом, потому что Учитель был совершенно прав. — И это возвращает нас к первоначальному предмету разговора. Тяньлан Цзюнь отправляется с Чжучжи Ланом на поиски останков Су Сиянь. Мин Фань, отправляйся с ними. — Учитель?! Кто знает, сколько времени это займёт, и как долго Мин Фаню предстоит находиться вдали от школы Цанцюн. Шэнь Цинцю с громким хлопком закрыл веер, Мин Фань слегка вздрогнул от звука, встречаясь взглядом с серьёзным взором своего Учителя. — Ты — мой главный ученик, Мин Фань. Возможно, тебе не достаёт способностей, но нет недостатка в возможностях. Путешествие с Тяньлан Цзюнем поможет тебе расширить свой кругозор. Воспользуйся этим шансом, — закончил Шэнь Цинцю. Мин Фань задрожал, тронутый широким жестом мастера. Учитель вне всякого сомнения заботится о его будущем; это величайшая честь — заслужить милость Шэнь Цинцю. Он низко поклонился, сложив руки в жесте благоговейной признательности. — Учитель, ваш главный ученик вас не разочарует! — Очень хорошо. Иди, собирайся. Тяньлан Цзюнь отправится в путь, как только прибудет Чжучжи Лан.

***

Повелитель давно успел сообщить ему о своих планах. Чжучжи Лан не стал предавать огласке намерения Святого Правителя, следуя распоряжениям Тяньлан Цзюня, который решил сохранить всё в тайне до того дня, когда придёт время отправляться в путь. Змеиный демон чувствовал себя странно подавленным; они не собирались расстаться навечно, но всё же ему придётся так внезапно покинуть Му Цинфана. В течение всей прошлой недели целитель часто обращался к нему за помощью, и они целыми днями бродили по лесам и долинам в поисках лекарственных трав. Такие моменты рождали в сердце змеиного демона необъяснимое тепло, ведь для него это был знак того, что Му Цинфан доверял ему. — Чжучжи Лан, ты хотел мне что-то сказать? Он попросил горного лорда о встрече в уединении своих покоев, подальше от посторонних глаз. Выражение лица Му Цинфана оставалось безмятежным; нежное и умиротворённое лицо, которое Чжучжи Лан привык видеть каждый день. Он постарается сохранить образ этого человека в памяти до тех пор, пока не сможет вернуться. — Мастер Му... я должен буду уйти сегодня, — начал он, Му Цинфан не смог скрыть своего удивления. — Уйти? Сейчас, когда решается вопрос о перемирии? Чжучжи Лан кивнул. — Цзюнь–шан посчитал, что ему необходимо отдалиться на некоторое время, пока не удастся преодолеть старые предрассудки. Он намерен использовать это время для поисков останков совершенствующейся Су, — объяснил змеиный демон. Тёплый взгляд Му Цинфана осветился пониманием. — Это займёт некоторое время... Но Цзюнь–шан намерен вернуться, когда его путешествие подойдёт к концу. До тех пор я... я вынужден попрощаться с Мастером Му. Пик Цяньцао отнёсся ко мне с невероятной теплотой и гостеприимством. Этот Чжучжи Лан никогда не забудет вашу доброту. Демону пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы голос звучал ровно. Он чуть было не выпалил, что будет скучать по целителю, вместо этого мёртвой хваткой вцепившись в браслет на запястье. Змей внутренне подготовился к тому, что любая агония, которую он испытает сегодня, будет вызвана тем, что он долгое время тайно потакал своим эгоистичным желаниям и питал сомнительные надежды. Он сам виноват в том, что даже столь кратковременное расставание причиняет ему такую муку, поскольку доподлинно неизвестно, сколько месяцев или, может быть, даже лет потребуется им, чтобы исполнить то, что задумал Тяньлан Цзюнь. Тем не менее, его преданность дяде не позволит ему поставить под сомнение его волю; Чжучжи Лан никогда не отступит от своих принципов. Несмотря на то, что самым идеальным решением было бы держать горного лорда пика Цяньцао поблизости, пока они путешествовали, как в те дни, которые они провели бок о бок в Царстве Демонов, когда он мог заботиться и о Тяньлан Цзюне, и о Му Цинфане, демон знал, что больше не сможет похитить Му Цинфана у его учеников. Горный лорд считал его своим другом, Чжучжи Лан не мог поступить так против его воли. Неподвижно замерев, Му Цинфан устремил задумчивый взгляд куда-то мимо него. Змеиного демона охватило тревожное волнение, не слишком ли внезапно он обрушил новости на целителя, когда глаза бессмертного решительно сверкнули. — Это будет очень непростое путешествие, которое может занять несколько лет. Его тело может этого не вынести. Мне лучше всех известно состояние Цзюнь–шана, я пойду с вами. Чжучжи Лан застыл, как громом поражённый, в душе уверенный, что бредит. Его большие глаза медленно моргали, неверяще взирая на бессмертного. — М-мастер Му... готов отправиться со мной? Горный лорд глубоко вздохнул, словно решаясь на что-то, и ответил: — Я не покидаю школу навсегда, это лишь временно. Теперь, когда вы являетесь союзниками и близкими родственниками одного из учеников школы Цанцюн, вы и Цзюнь–шан для нас, как семья. Конечно, я не могу отсутствовать слишком долго, поэтому мне придётся время от времени возвращаться в школу. Но, оставив в стороне заботу о здоровье Цзюнь–шана, думаю, что... совместное путешествие станет увлекательным опытом. Встретить наступление весны в горах, а лето провести с тобой и Цзюнь–шаном... вернуться в прохладу золотой осени хребта Цанцюн и позаботиться о вас обоих на заснеженном пути холодной зимы. Будет непросто, но подобные трудности меня никогда не останавливали. Чжучжи Лан едва ли разбирал слова. Он перестал что-либо соображать, стоило услышать, как Му Цинфан назвал его семьёй. Казалось, целитель не заметил отрешённого выражения его лица, продолжая: — Почти всю свою жизнь я посвятил медицине. Помимо сбора трав, помощи простым людям и расширения накопленных знаний, я никогда не задумывался о том, чтобы выйти за границы школы. Но с тех пор, как ты привёл меня в Царство Демонов, я начал наслаждаться такими прогулками. Чжучжи Лан, благодаря тому, что я смог посетить вместе с тобой множество живописных мест, я начал понимать, что не настолько оторван от всего мирского, как мне казалось, — на губах бессмертного расцвела застенчивая улыбка, а щёки залил яркий румянец. Тоска и уныние последних дней остались позади. Вся его нерешительность пошла трещинами и осыпалась пылью под ноги от одного этого тёплого взгляда. На память пришли слова ободрения учеников, твердящих о том, что именно он заставлял Му Цинфана улыбаться, и обрели вдруг слишком большой вес, чтобы просто закрыть на них глаза. Чешуйки, крепким панцирем застилающие его сердце долгие годы, наконец, приподнялись, и тело Чжучжи Лана, двигаясь будто само по себе, вдруг качнулось вперёд, руки обвились вокруг талии Му Цинфана, заключая целителя в крепкие, словно змеиные кольца, объятия. Мир вокруг погрузился в темноту, словно в одно мгновение перестало существовать всё, кроме человека в его руках. — Мастер Му... В-вы говорите правду..? — его собственный голос дрогнул, конец фразы почти потонул в еле слышном шёпоте. Му Цинфан устремил на него пристальный взгляд и медленно кивнул. То, как его собственная решимость возросла, стоило Му Цинфану сказать, что тот готов отправиться с Чжучжи Ланом по собственной воле, рождало в груди демона совершенно новое головокружительное чувство. Это было впервые, когда целитель принял решение пойти с ним. Даже если он намеревался время от времени возвращаться в школу Цанцюн, это уже было бóльшее, о чём Чжучжи Лан осмеливался мечтать. Даже если Му Цинфаном двигало стремление позаботиться о состоянии здоровья Цзюнь–шана, горный лорд сам предложил последовать за ним, хотя Чжучжи Лан искренне собирался оставить бессмертного в школе ради его же безопасности. Змеиный демон оказался слишком напуган мыслью потерять всё, о чём когда-либо мечтал, чтобы просто отступить сейчас. Его хищные инстинкты нашёптывали ему, что если он собирается атаковать, он должен действовать сейчас, захлопнуть западню и поймать в ловушку свою добычу, прежде чем позволит бессмертному ускользнуть ещё раз. — Мастер Му... Му Цинфан, горный лорд вершины Цяньцао... Пожалуйста, станьте моей семьёй. Это было неожиданное предложение, учитывая, что Му Цинфан до сих пор пребывал в блаженном неведении о том, какую постыдную тайну хранил он доселе в своём сердце. Чжучжи Лан почувствовал, как Му Цинфан вздрогнул в его руках, испуганный и поражённый его словами. Целитель долго смотрел на него, прежде чем осторожно переспросить: — Ты имеешь в виду, не то, как все адепты нашей школы заботятся друг о друге, как о членах семьи... Но связать себя клятвой и создать дом? Демон тихо кивнул, задыхаясь от безотчётного страха, сердце заполошно колотилось где-то в горле. Один лишь кивок в ответ — всё, что нужно, чтобы спасти его жизнь. — Я не согласен. Му Цинфан потратил не один день на раздумья. Он даже отправился за советом к мудрому главе их школы. Юэ Цинъюань на все его тревоги ответил: — Мне кажется, шаг от привязанности и симпатии до любви зависит от человека. В моём случае, это произошло, когда я понял, что Цингэ мне нравится настолько, что я могу позволить ему поддерживать меня, не чувствуя себя уязвлённым такой поддержкой. Ответ Лю Цингэ оказался гораздо более прямолинейным: — Это чувство постепенно накапливалось в душе, пока я не смог уже помыслить своей жизни без Цинъюаня. Му Цинфан с благодарностью принял к сведению чужие мнения, хотя в его ситуации это не сильно помогало. Несмотря на разницу в их взглядах, Чжучжи Лан всегда поддерживал Му Цинфана практически во всех начинаниях. Прекрасно зная о безграничной преданности змеиного демона своему повелителю и дяде, бессмертный понимал, что не сможет находиться рядом слишком долго, чтобы стать неотъемлемой частью его жизни. Он попытался проводить больше времени с Чжучжи Ланом, стремясь разобраться в своих чувствах. После долгих размышлений Му Цинфан всё-таки принял решение оставить в стороне то, что он узнал от Шан Цинхуа; должны быть причины, по которым демон решил сохранить истинный смысл подарка в тайне. Неожиданная новость о скором расставании невольно разрешила его сомнения. Нарастающая боль в груди при мысли о разлуке прояснила разум Му Цинфана. Змеиный демон заверил, что они непременно вернутся, к тому же они могли обмениваться письмами, пока демоны будут в путешествии. И всё же, от мысли, что они расстаются на неопределённый срок, в сердце нарастала зияющая пустота. Му Цинфан и сам не заметил, как разительно поменялась его жизнь за последние несколько месяцев. Сердце подсказало ответ на невысказанный вопрос: в его душе давно зародилась трепетная привязанность к Чжучжи Лану, и он не мог больше закрывать на это глаза. Горный лорд принимал решение здесь и сейчас. Ему больше не было нужды делать выбор, ведь теперь они находились на одной стороне. Кто-то мог обвинить его в жадности, но всё, чего он желал — это продолжать выполнять свой долг и в то же время оставаться подле Чжучжи Лана так долго, как только сможет. Его навыки пригодятся Тяньлан Цзюню, и хотя его пожизненная миссия состояла в том, чтобы помогать нуждающимся, Му Цинфан не мог не признать, что первое, о чём он подумал — это каким счастливым он сделает Чжучжи Лана, если сможет спасти Тяньлан Цзюня. Одно лишь это доказывало, с какой трепетностью целитель стремился побаловать змеиного демона. Му Цинфан, как мог, пытался продемонстрировать свою привязанность, хотя бы немного. То, что Чжучжи Лан поднимет столь судьбоносный вопрос прямо во время прощального разговора, стало для него полной неожиданностью. Демон даже безропотно принял путанные разъяснения целителя, безмолвно подтверждая подозрения бессмертного, что действительно испытывал те самые чувства и питал сокровенные надежды. В отместку горный лорд не удержался от по-детски капризного замечания. Он не дал Чжучжи Лану шанса ответить и вырвался из крепкой хватки демона, чтобы упрямо повторить: — Я не дам своего согласия, пока ты не объяснишь значение подвески, которую подарил мне! Я...я хочу слышать это не от других людей, а от тебя... Чжучжи Лан. Несмотря на робость в голосе, взгляд Му Цинфана оставался непривычно жёстким. На мгновение Чжучжи Лану показалось, что он умрёт прямо там, где стоял, когда целитель отверг его, но следующие слова бессмертного вонзились в его сердце разящей стрелой. Всё долгое время сдерживаемое невероятными усилиями напряжение, казалось, рухнуло на него, демон потерял дар речи, чувствуя себя так, словно его загнали в тупик, откуда нет выхода. — Чт-Как... Как вы... Он мог лишь заикаться, охваченный непоправимым чувством вины, как ребёнок, пойманный с поличным за кражей конфет. Му Цинфан оставался непреклонен. — Шан–шисюн и Мобэй Цзюнь взяли на себя любезность объяснить суть обычая обмена драгоценностями у демонов благородных кровей. Чжучжи Лан совсем сник под пристальным взглядом Му Цинфана. Он мог лишь беспомощно открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыба. Демон всегда был слаб перед всепрощающими глазами Му Цинфана. Терпение целителя достигло своих пределов; увидев, как обезоружили Чжучжи Лана всего лишь несколько слов, он решил прибегнуть к последнему средству — успокоить демона прикосновением. Изящные руки Му Цинфана обхватили лицо демона, заставив змея посмотреть на себя. — Хорошо, я больше не буду злиться. Будь послушным мальчиком, скажи мне, почему? Тяньлан Цзюнь когда-то сказал, что тот, кого Чжучжи Лан однажды полюбит, будет вить из него верёвки; похоже, старый демон оказался прав. С видом нашкодившего ребёнка, получающего заслуженное наказание, демон–змей еле слышно пробормотал: — Я... я не хотел... чтобы какой-то демон забрал вас. Чжучжи Лан выглядел так, словно вот-вот готов был разрыдаться; от столь плачевного зрелища Му Цинфан невольно почувствовал себя отпетым хулиганом. Тем не менее, он продолжал мягко уговаривать: — Тогда... Значит ты не станешь возражать, если меня выберет человек? Чжучжи Лан сначала тихо кивнул, но, как только Му Цинфан выпустил его лицо из своих ладоней, демон поспешно вновь прижал чужие руки к своим щекам, пылко признаваясь: — Нет! Нет, нет, всё не так! У меня нет права быть таким эгоистом, но я действительно не смогу... не смогу видеть Мастера Му с кем-то ещё... Это признание превзошло все ожидания Му Цинфана. Его щёки вспыхнули румянцем от взволнованного голоса демона. — Если бы до этого не дошло, ты бы и дальше продолжал тайком держать меня поблизости так долго, как мог? Чжучжи Лан робко кивнул, сгорая от стыда. Теперь, когда его закулисные и бесчестные интриги вышли на чистую воду, Му Цинфан, наверняка, чувствует к нему брезгливое отвращение. Но, прежде чем демон окончательно погряз в отчаянии и ненависти к себе, целитель нежно ущипнул его за щёчки, мягко вопрошая: — Почему у тебя такой несчастный вид, Чжучжи Лан? Зачем доводить себя до такого состояния... Ты боишься, что я не приму тебя? Демон снова кивнул, опасаясь, что голос подведёт его. Му Цинфан медленно вытянул свои руки из захвата чужих ладоней и прильнул к телу демона, крепко обнимая. Чжучжи Лан, спрятав лицо в изгибе шеи бессмертного, не мог видеть выражение его лица, но ясно расслышал нежную мягкость в чужом голосе. — Не бойся. Шёпот походил на шелест тёплого ветра, поднявшего копну листьев с лесной тропинки, мимолётный, но оставшийся в памяти на долгие века. Му Цинфан слегка отстранился, чтобы взглянуть на демона, его ясные глаза светились неприкрытой нежностью, и змей понял, что пропал безвозвратно. Шёпотом, чтобы ненароком не испугать Чжучжи Лана, целитель продолжал говорить: — Отныне и всегда рядом будет тот, кто примет тебя таким, какой ты есть. Независимо от твоего облика или твоей преданности повелителю. Чжучжи Лан, ты сумел донести до меня свою искренность. Я тоже хочу доказать тебе свою. Ты позволишь мне пообещать это тебе? В горле пересохло. Всё это походило на дивный сказочный сон, но тепло человеческого тела, прижимающегося к его собственному, было самым что ни на есть реальным. Руки Чжучжи Лана осторожно скользнули за спину Му Цинфана, объятие становилось крепче по мере того, как осознание, что всё это происходит с ним наяву, настигало демона. Му Цинфан не торопил его и продолжал хранить молчание, терпеливо ожидая ответа Чжучжи Лана. Бессмертный и сам крепко обнимал демона, спрятав лицо у него на груди. Сверху раздался резкий вздох, насторожив его, и Му Цинфан попытался взглянуть вверх, но Чжучжи Лан прижал чужую голову к груди. — Пожалуйста, не смотрите... Я сейчас очень неприглядно выгляжу. — И пора уже запомнить, что это меня не остановит. Слабое оправдание вызвало у бессмертного лишь тёплую улыбку. Он осторожно отстранился, чтобы взглянуть в лицо демона, щёки того были мокрыми от безудержных слёз. Му Цинфан мягко рассмеялся, кончиками пальцев собирая крупные капли в уголках чужих глаз. — Что скажет Цзюнь–шан, если узнает, что я довёл тебя до слёз? Змеиный демон залился румянцем, прежде чем ответить: — Скорее всего Цзюнь–шан рассмеётся и скажет, что давно пора, — Чжучжи Лан немного склонил голову. Голос по-прежнему звучал хрипло, но теперь слова рождались сами, слетая с губ легко, гораздо проще, чем во время начала разговора. — Мастер Му, мы можем стать семьёй? — Конечно, но для начала перестань называть меня Мастером Му, — тихо хмыкнул целитель в ответ. Свет наконец вновь коснулся глаз Чжучжи Лана, и демон робко кивнул. А Му Цинфан внезапно вспомнил истинную причину их неожиданно откровенного разговора. — Подожди, мы ведь сегодня должны отправиться в путь! Мне нужно собрать всё необходимое для путешествия и оставить наставления ученикам! В сладостное томительное чувство зарождения чего-то нового беспардонно вмешалась повседневная рутина. Чжучжи Лан послушно вызвался помочь целителю собрать вещи. Когда горный лорд позвал несколько старших учеников, чтобы оставить распоряжения на время своего отсутствия, те уже в открытую поздравляли и беззлобно поддразнивали пару, провожая в путь с наилучшими пожеланиями. Му Цинфан, заливаясь краской стыда, был вынужден узнать, что все обитатели пика Цяньцао давно обо всём знали, пока Чжучжи Лан искренне благодарил всех за благословения и поддержку. Никто не знал, что заставило Чжучжи Лана так задержаться, но Шэнь Цинцю решил воспользоваться вынужденной заминкой, чтобы сообщить Тяньлан Цзюню о том, что Мин Фань отправится с ними. Повелитель демонов был приятно удивлён, что близкий друг будет сопровождать его в путешествии, тем более, что Мин Фань гораздо лучше любого демона ориентировался в Царстве Людей. К их немалому изумлению, Чжучжи Лан появился на вершине Цинцзин в сопровождении Му Цинфана. Улыбка Святого Правителя стала шире при виде пары. — Горный лорд Му, ты пришёл, чтобы проводить нас? Невинный вопрос заставил обоих покраснеть до корней волос, Шэнь Цинцю заподозрил неладное. — Нет, я пришёл потому, что беспокоюсь, ведь Цзюнь–шан непременно забудет о всякой осторожности, и это неминуемо скажется на состоянии его тела... И я решил отправиться вместе с Чжучжи Ланом, — решительно заявил Му Цинфан, его шисюн неверяще приподнял бровь. — Шиди Му, ты ведь понимаешь, что сейчас очень непростой период для всех нас? — если бы взгляд Шэнь Цинцю мог метать молнии, давно грянула бы буря. Целитель постарался успокоить своего старшего товарища: — Я буду возвращаться каждую шестую луну года. И я оставил своим ученикам подробные инструкции на время своего отсутствия. К тому моменту Шэнь Цинцю уже потерял дар речи и оставил всякие попытки вразумить товарища. Чжучжи Лан тем временем почтительно обратился к Тяньлан Цзюню: — Цзюнь–шан, Мас–, я хотел сказать, Цинфан и я решили официально скрепить наш союз, как только исполним желание Цзюнь–шана и вернёмся в школу Цанцюн. Улыбка Святого Правителя стала ещё ярче: — Чудесная новость! Тогда нам следует поспешить, я не должен задерживать такое радостное событие. Нужно найти Сиянь как можно скорее. Мы сейчас же отправляемся в путь, — возвестил он, обращаясь к сыну. Ло Бинхэ с трудом подавил желание закатить глаза и взмахнул Синьмо, открывая им быстрый путь к берегам реки Ло. Он наградил отца долгим взглядом, Тяньлан Цзюнь с видимым сожалением потрепал сына по плечу. Этот безмолвный диалог остался незамеченным Шэнь Цинцю, который в это время настойчиво посылал зрительные сигналы Мин Фаню. Главный ученик без труда расшифровал скрытое послание. Учитель призывал его не терять бдительность, поскольку, очевидно, все мысли его шишу и цяньбэя оказались во власти крыльев любви. Мин Фань решительно кивнул, твёрдым шагом направляясь вслед за Тяньлан Цзюнем. Как только пространственный разрыв за ними закрылся, Ло Бинхэ собирался убрать Синьмо в ножны, но Шэнь Цинцю остановил его. Он вручил юноше большой пузатый флакон, оставив ему следующие инструкции: — Этот мастер пригласил кое-кого во дворец Хуаньхуа. Отнеси это ему, он знает, что с этим делать. А пока отправь меня в другой мир. Можешь забрать меня, как только закончите. Ло Бинхэ оторопело уставился на него, услышав об альтернативном мире из уст этого Учителя. — Учитель... ты знаешь о другом мире? — Как только я вернул себе память, у меня остались смутные воспоминания о другом Шэнь Цинцю. Этому учителю нужно увидеть его, — откровенно поведал бессмертный. Отпускать Учителя одного в незнакомый мир не хотелось, но горный лорд, вне всякого сомнения, был в состоянии защитить себя. Мысленно пообещав себе как можно скорее выполнить поручение и вернуть Шэнь Цинцю обратно, Ло Бинхэ кратко кивнул и открыл очередную брешь в пространстве. — Этот ученик скоро придёт за тобой, Учитель. Шэнь Цинцю, не задумываясь, шагнул вперёд. Ощущение падения во тьме длилось немного дольше, чем обычно, и отчего-то показалось смутно знакомым. Призадумавшись, он понял, что это напомнило ему о мимолётных проблесках сознания, пока его душа осыпавшимися осколками покоилась где-то в бездне пустоты. Падение прекратилось так же внезапно, как и началось, Шэнь Цинцю стоял посреди тихой бамбуковой рощи. Бессмертный осмотрелся по сторонам, прежде чем смог узнать место, в котором оказался. Именно здесь он когда-то нашёл потерянный нефритовый кулон Гуаньинь. Это был пик Цинцзин. Горный лорд как раз размышлял над тем, где ему искать Шэнь Юаня, когда услышал чьи-то шаги и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из зарослей бамбука на поляне появился Ло Бинхэ. Юноша настороженно осматривался, но его взгляд сразу смягчился, стоило увидеть Шэнь Цинцю. Быстрым шагом он приблизился к бессмертному: — Учитель, ты тоже ощутил тёмную энергию Синьмо? Я уж было подумал, этот ублюдок снова явился, поэтому бросился искать тебя! Было довольно забавно слышать, как Ло Бинхэ этого мира называет другого себя ублюдком. Шэнь Цинцю небрежно подцепил кончиком сложенного веера подбородок Ло Бинхэ, заставив того приподнять лицо. Взгляд демона выдавал его замешательство, но он, всё же послушно следуя движениям веера, повернул голову. Бессмертный несильно постучал веером по линии челюсти с левой стороны лица, после чего повторил то же самое с правой стороной. Независимо от ракурса, во внешнем облике двух Ло Бинхэ действительно не было никакой разницы. Смущённый таким пристальным вниманием Учителя, Ло Бинхэ каким-то лишь ему ведомым путём пришёл к мысли, что возлюбленный оценил по достоинству его красоту, и нетерпеливо обнял мужчину за талию, притягивая ближе к себе. — Веди себя соответствующе. Кто дал тебе разрешение прикасаться? Шэнь Цинцю говорил, не повышая тона, веером быстро и чётко хлопнув по шаловливым ладоням. Юноша быстро спрятал руки за спину, глядя на него всё тем же преданным щенячьим взглядом, что и его собственный ученик несколько ночей назад. Нет нужды говорить, это не возымело ровным счётом никакого эффекта. Шэнь Цинцю лишь выглядел несколько озадаченным, обнаружив, что даже в этом демоны оказались похожи. Он ещё раз пустил в ход веер, чтобы наклонить лицо юноши ближе, и задумчиво произнёс: — Испорченный ребёнок явно нуждается в перевоспитании. Ло Бинхэ не понимал, отчего его Учитель вновь казался таким высокомерным и отдалённым, но в его глазах даже такое невозмутимое поведение выглядело очаровательно. Строгость и упоминание перевоспитания, казалось, приняли в его представлении какой-то совершенно иной чувственный подтекст, отчего в горле пересохло от предвкушения. Ученик вновь попытал счастья, силясь обнять супруга, когда заметил отливающую серебром серьгу в ухе Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ ещё успел удивиться, когда его Учитель начал носить серьги, когда тишину рощи прорезали чьи-то торопливые шаги, и раздался тревожный голос: — Бинхэ! Демон и горный лорд синхронно повернулись к бессмертному, как две капли воды, похожему на совершенствующегося перед Ло Бинхэ. Повелитель демонов опасно прищурился, и торопливо отступил на несколько шагов от Шэнь Цинцю. Горный лорд лениво наблюдал за тем, как парочка из другого мира встала плечом к плечу напротив него. Его первоначальное впечатление о другом Шэнь Цинцю его не обмануло, тот был очень открытым, когда дело касалось эмоций, в отличие от него самого. — Ты... Шэнь Цинцю из другого мира? Его двойник быстро разобрался в ситуации. Шэнь Цинцю одобрительно кивнул, добавив: — Этот мастер заставил своего ученика отправить меня сюда. Я хотел взглянуть в лицо своего отражения, которое не стеснялось в выражениях в день моей смерти. А кроме того, настоятельно советую отучить своего ученика лезть с объятиями всякий раз, как он тебя видит. При упоминании об этом, Ло Бинхэ понуро опустил голову, будто его уличили в страшном преступлении, и пробормотал: — Этот ученик бросился искать Учителя, я не думал... Я думал, это Учитель, поэтому..! Шэнь Юань сочувственно похлопал ученика по руке. — Этот учитель знает, нет нужды беспокоиться об этом недопонимании, — заверил он, после чего повернулся к Шэнь Цинцю. — Как этому мастеру следует обращаться к тебе, если мы разделяем одно имя..? Вопрос был кратким, но вежливым. Немного заинтригованный тем, отчего он сам в этом мире казался совершенно другим человеком, Шэнь Цинцю привычным жестом распахнул веер, скрывая бесстрастное выражение лица. — Как ты обращался к моему ученику, когда он явился сюда? — Бин-гэ. Ответ последовал незамедлительно и звучал довольно незатейливо. Их гость на мгновение задумался, прежде чем всё же спросить: — Тогда как вы будете обращаться ко мне? Шэнь Юань помолчал, а после несмело, будто не был уверен в ответной реакции, предложил: — Цзю-гэ?.. Упоминание полузабытого имени отозвалось глухой болью, старые шрамы заныли, но, учитывая, что его двойник соизволил обратиться к нему, как к старшему, он решил закрыть на это глаза. — Этот мастер не против, но твой ученик должен называть меня Учитель Шэнь. Что касается тебя, то, отдавая должное, что ты изначально принадлежишь этому миру, этот мастер станет обращаться к тебе «Цинцю», — в свою очередь предложил он. — Учитель Шэнь, как насчёт меня?.. Немного успокоившись, Ло Бинхэ с уважением принял предложенные правила. Цзю-гэ впился в него взглядом. Он не собирался называть его «Бинхэ», это имя принадлежало лишь его собственному своенравному ученику. В памяти всплыли всякие унизительные прозвища, вроде стандартного для таких случаев «болван», «зверёныш», «скотина» и прочие, но, опять же, всё это лишь в очередной раз напоминало ему о его Ло Бинхэ. Он мог попытаться быть вежливым и обращаться к нему по фамилии, но от такой формальности хотелось скрипеть зубами. Цзю-гэ перебрал в уме все возможные варианты и решил, наконец, остановиться на чём-то простом. — Поскольку ты относишься к Бинхэ моего мира, как к старшему, я буду называть тебя Сяо Бин. [1] Неготовый услышать внезапно милое прозвище из уст сурового двойника своего учителя, Ло Бинхэ оторопел, щёки юноши залились румянцем. Шэнь Цинцю, казалось, слегка нахмурился, но не сказал ни слова. Цзю-гэ либо не заметил этого, либо сделал вид, продолжая разговор как ни в чём не бывало: — У этого мастера накопился ряд вопросов, которые следует прояснить... Должны ли мы перебраться в более укромное место? В конце концов, все трое отправились в бамбуковую хижину. Ло Бинхэ оставил Учителя и его двойника наедине, перебравшись в свою боковую комнатку. — Итак... Чем этот мастер может быть полезен, Цзю-гэ? — Расплата. Бездушно брошенное слово не помешало Шэнь Цинцю не спеша поднять свою чашку и сделать глоток. Что и следовало ожидать от его альтернативного «Я», с уважением подумал Цзю-гэ. Он так же избегал лишней суеты, двигался размеренно и неторопливо. — Значит, расплата. И за что? — попытался прощупать почву горный лорд. Цзю-гэ отставил чай в сторону: — За то, что набрался наглости устроить ознакомительную прогулку по моей душе. С тех пор многое кардинально изменилось, но наш счёт пока не закрыт. — И почему я не удивлён, что ты до сих пор помнишь такие мелочи? И что ты предлагаешь? Казалось, Шэнь Цинцю совсем не удивило заявление Цзю-гэ; они представляли из себя лишь две версии одного и того же человека, он наверняка понимал, что Шэнь Цзю никогда не забывал ситуации, в которых приходилось чувствовать себя неловко. Нынешний Цзю-гэ жил по принципу «око за око», его требования звучали вполне логично. — Просто позволь этому мастеру просмотреть твои воспоминания, и мы будем квиты. То, что возродившийся оригинальный злодей появился в их мире, уже стало достаточным потрясением, будто вторжений Ло Бин-гэ было недостаточно. Он не собирался обвинять Ло Бинхэ в том, что спутал их, когда-то он и сам совершил похожую ошибку. Хотя, признаться, было немного неприятно видеть, как Шэнь Цзю дразнил неискушённого Ло Бинхэ, но сейчас уж точно неподходящее время, чтобы задумываться об этом. Как только оригинальный Шэнь Цинцю озвучил свои намерения, бессмертный воспользовался возможностью и обратился к Системе. «Если я позволю этому случиться, что произойдёт?» [Шэнь Цзю будет дозволено увидеть ваши воспоминания только после того, как вы пришли на замену оригинала, и лишь воспоминания в этом мире.] «Не покажется ли ему подозрительным, что мои воспоминания начнутся с того момента, когда я очнулся от лихорадки?» [Двигатель сюжета обеспечит логическое объяснение ради сохранения в тайне личности пользователя в целях плавного развития сюжетной линии!] Какое к дьяволу плавное развитие сюжетной линии, с каких пор этот автор–душегуб приберёг в рукаве столь благородные функции? Шэнь Цинцю чуть было не сплюнул в сердцах. С другой стороны, он очень сомневался, что у него оставался выбор. Если уж явился, Шэнь Цзю навряд ли примет ответ «Нет». Что ж, если Система позаботится о том, чтобы его личность осталась в тайне, так тому и быть. В конце концов, за долгие годы Шэнь Цинцю привык пользоваться любыми подручными средствами, которые окажутся под рукой. — Бинхэ, — тихо позвал он, уверенный, что супруг услышит его. Спустя мгновение в комнату вошёл Ло Бинхэ. — Да, Учитель? — отозвался юноша, наградив того нежным взглядом. Шэнь Цинцю не мог не задуматься, как они сейчас выглядели со стороны; по правде говоря, он сгорал от любопытства, что произошло между Шэнь Цзю и Ло Бин-гэ с тех пор, как они покинули альтернативный мир, но не посмел спросить. Вместо этого он вновь обратил своё внимание на ученика, объяснив: — Этому учителю понадобится твоя помощь, чтобы Цзю-гэ смог получить доступ к моим воспоминаниям. Само собой разумеется, тебе смотреть не разрешается. Шэнь Цинцю не мог допустить, чтобы его ученик заметил хотя бы малейший намёк на изменения в его характере, и потому мог лишь строго-настрого запретить тому вмешиваться. — Я понял. В таком случае, Учитель Шэнь... Вы позволите? Ло Бинхэ не забывал о манерах даже в отношении Учителя из другого мира, Шэнь Цинцю невольно ощутил гордость за достойное похвалы поведение ученика. Цзю-гэ, казалось, тоже был вполне доволен почтительным отношением. Он сложил руки и закрыл глаза, намереваясь погрузиться в сон прямо в том самом кресле, где устроился до этого. Шэнь Цинцю ошеломлённо наблюдал за тем, как безоговорочно Шэнь Цзю доверял Ло Бинхэ, даже не допуская и мысли о возможном обмане; ему стало вдвойне любопытно, какие отношения связывают этого человека с его собственным учеником. Его интерес оказался полностью удовлетворён, когда он скользнул в Царство Снов, и Система объявила своим раздражающим механическим голосом: [Секретная миссия пользователя Шэнь Цинцю «Истинная Развязка» разблокирована. Пользователь хотел бы получить доступ к текущим воспоминаниям Шэнь Цзю и узнать о том, что произошло в другом мире?] Хотя обычно Шэнь Цинцю привык относиться с подозрением ко всякого рода секретным миссиям, сейчас его больше занимало другое. Здесь не было ни телевидения, ни интернета, и невольно Шэнь Цинцю начал воспринимать возможность увидеть воспоминания Шэнь Цзю, как домашний кинотеатр. Со спокойным сердцем он принял миссию и приготовился удовлетворить своё любопытство. Когда оба учителя погрузились в глубокий сон, Ло Бинхэ остался следить, чтобы никто не побеспокоил их покой. Он перекинул одну руку через тело Шэнь Цинцю, крепче прижимая того к себе. Если его Учитель не хотел, чтобы он украдкой взглянул на чужие воспоминания, повелитель демонов был полон решимости подчиниться, несмотря на снедающее его любопытство. К тому же, если уж речь зашла о любопытстве, Ло Бинхэ собирался утолить его в несколько ином вопросе. Его взгляд устремился на другого Шэнь Цинцю или Цзю-гэ, как называл его Учитель. ====================================== [1] «Сяо» – обращение к младшему по возрасту.