Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Его первое впечатление о ней было далеко не самым лучшим: дерзкая демоница, пытающаяся откусить больше, чем в состоянии съесть, и посмевшая подумать, будто может просто вломиться на хребет Цанцюн и уйти, как ни в чём не бывало. Увидев её, Мин Фань впервые узнал, что бывают демоны, которых не отличишь от людей. Несмотря на застенчивое обаяние демонической девушки, юноша не позволил беззащитной внешности сбить себя с толку и ни на мгновение не ослаблял бдительность. Хотя в поединке Ша Хуалин сумела превзойти Лю Минъянь, она совершенно точно была не ровня его Учителю, всегда элегантному горному лорду пика Цинцзин. Девица не иначе как искала смерти, раз осмелилась напасть исподтишка! Когда её одежды порвались самым непристойным образом, открыв белоснежную кожу, Мин Фань испытал столь невиданное доселе потрясение, что немедленно прикрыл глаза ладонями. На их пике Шэнь Цинцю преподавал шесть видов искусств и не забывал повторять, что юноши в любой ситуации должны оставаться благородными. Этикет и манеры отличают настоящего мужчину, именно этому учил их наставник. Конфликта всегда можно было избежать, всё зависело от того, насколько убедительны вы можете быть, особенно, когда предстояло иметь дело с простыми людьми, считающими совершенствующихся своего рода волшебниками, которым достаточно взмахнуть рукой и все проблемы рассеются, как будто их и не было. Мин Фань с младых ногтей успел убедиться, что Шэнь Цинцю не слишком высоко ценит людей, не отличающихся умом. Это научило его держать язык за зубами, когда сказать было нечего. Сам Мин Фань не представлял из себя ничего особенного. Он родился в благополучной семье и поначалу даже не помышлял о том, чтобы связать свой путь с совершенствованием. Мин Фань рос избалованным и капризным ребёнком, именно эти черты характера годы спустя позволили ему собрать под своим крылом таких же ребят, чтобы запугивать Ло Бинхэ. Наверное, именно убеждённость мальчика в том, что ему всё по плечу, и привела Мин Фаня на вступительное испытание школы Цанцюн, а после и к встрече с Учителем. Что же заставило его измениться? Во-первых, несмотря на высокомерие, Мин Фань всегда с должным уважением относился к старшим. Вторым, но при этом самым важным фактором, был подход Шэнь Цинцю к преподаванию. По правилам школы Цанцюн, если горный лорд не отбирал ученика лично во время испытания, все кандидаты, сдавшие вступительные экзамены, были вправе выбрать вершину для обучения, пока кто-нибудь из старейшин не соизволит принять их под своё крыло. Мин Фань прошёл отбор, и его выбор пал на вершину Байчжань, вот только воинственный пик проводил ещё одно испытание, на котором всякого, кому не удавалось одолеть самого младшего ученика, объявляли непригодным и с позором выгоняли с пика. Пережив подобное унижение, Мин Фаню ничего не оставалось, кроме как отправиться на вторую по значимости вершину школы — пик Цинцзин. Учения вершины Цинцзин делали упор на интеллект и манеры, и Мин Фань полагал, что ему не составит труда приспособиться. С ранних лет он рос волевым и упорным мальчишкой, уверенный, что другие ему и в подмётки не годятся. — Поверхностный. Самоуверенный. Пытаешься стать лучше других и даже не понимаешь зачем. Прямолинейно и жёстко. Резкие слова не на шутку перепугали Мин Фаня, но величественный и холодный горный лорд пика Цинцзин не щадил даже маленьких детей. К своему стыду, в тот раз Мин Фань спрятался в своей комнате и проплакал полдня. Будь на месте Шэнь Цинцю один из его прежних наставников, которых нанимали ему родители, Мин Фань давно устроил бы истерику, но аура, которую источал учитель, казалась слишком подавляющей для юного Мин Фаня, чтобы даже просто допустить подобную мысль. Как бы то ни было, если бы Мин Фань умел только бояться, он не стал бы тем, кем в итоге стал. Несмотря на обуревающий его ужас, внутри зародилось незнакомое доселе упрямство. Никто раньше не осмеливался разговаривать с ним подобным образом, даже родители, с самого детства потакающие любому его капризу. Внутренне страшась очередного потока насмешек, Мин Фань взял себя в руки и вернулся к Шэнь Цинцю. Маленький кулачок беспокойно комкал написанное кривым почерком эссе, бумага взмокла от пота. Набравшись мужества, Мин Фань приподнял подбородок и с трудом заставил свой голос не дрожать: — Этот ученик наивен и недостоин. Смиренно прошу шифу поделиться мудростью и дать указания относительно правильного написания этого эссе. Великолепное лицо Шэнь Цинцю, казалось, было выточено из тончайшего нефрита, изящные черты не исказил ни единый намёк на эмоции и чувства. — Объяснений этого учителя показалось тебе недостаточно, раз ты просишь повторить? Ледяной голос не предвещал ничего хорошего. Мин Фаня прошиб холодный пот, стоило подумать, что ему вновь сделают безжалостный выговор, да к тому же перед лицом сверстников. Но для того, чтобы окончательно не потерять лицо, даже если придётся в очередной раз вытерпеть издёвки учителя, Мин Фань должен был понять, где он ошибся. Несмотря на то, что мальчик изо всех сил старался не показать свою робость, голос звучал едва слышно. — Этому ученику не хватило разума понять объяснения наставника. Взгляд горного лорда пригвоздил его к месту не хуже стрелы, выпущенной из гибкого лука. Ребёнок ощутимо вздрогнул, но его опасения оказались напрасны, когда Шэнь Цинцю снова заговорил, на этот раз, чтобы наставить и обучить его. — Не пиши того, чего не понимаешь. Всё, что вам нужно будет знать, вам объяснят на уроках. Твоя задача — продемонстрировать то, что ты уже умеешь. На этот раз этот учитель понятно объяснил? Вдохновлённый Мин Фань завершил эссе до конца дня. Когда он, трепеща от волнения, передавал его наставнику, горный лорд без слов принял работу. Отсутствие реакции немного сбивало с толку, но к этому моменту Мин Фань успел увидеть Шэнь Цинцю в совершенно ином свете. Учитель не отказал ему в объяснении и принял исправленное эссе Мин Фаня, не принимаясь бранить его почём зря, он был поистине мудрым наставником. Мальчик поспешно кивнул, бережно сохраняя наставления Шэнь Цинцю в сердце. Вспышка беспокойного волнения отступила, его наставник был человеком, который не станет относиться к нему, как к несмышлёному ребёнку, больше не будет бездумного потворства, к которому он так привык дома. Тем не менее, Мин Фань был впечатлён — учитель относился ко всем одинаково, невзирая на их положение. Это произвело на мальчика действительно неизгладимое впечатление, заставив поверить: этот горный лорд поистине достоин уважения, на него можно положиться. Именно тогда он твёрдо решил следовать за этим учителем, воздавая ему должное почтение и поклонение. Его усердие окупилось сполна. Всего лишь несколько лет спустя Шэнь Цинцю объявил, что примет Мин Фаня своим личным учеником. Мальчик с трудом сдерживал слёзы радости, но сумел подавить эмоции, ограничившись лишь исполненным достоинства кивком. Всё же он был способным ребёнком, так чему же тут удивляться? — Учитель, этот ученик благодарен за оказанную честь и продолжит следовать за Учителем! Став непосредственным учеником, Мин Фань впервые назвал Шэнь Цинцю Учителем. Он ни разу не отступил от своих слов, искренне верил в учение своего Учителя и стремился соответствовать его ожиданиям. Хотя Мин Фань не мог похвастаться особыми талантами, его искренность в достаточной степени это компенсировала. Несмотря на то, что в будущем Мин Фань будет довольно беспощаден к своим младшим товарищам, нельзя отрицать, что он собственным трудом и усердием заработал звание главного ученика Шэнь Цинцю, а значит наставник сам избрал его на место следующего горного лорда. В тот день Мин Фань заперся в своей комнате и снова разрыдался, но на этот раз от счастья. Конечно, не всё шло так гладко, как хотелось бы. Стоило узнать, что Шэнь Цинцю лично выбрал себе ученика прямо во время испытания, как сердце сковала ледяная рука беспокойства. За долгие годы Учитель успел доказать свою беспристрастность, никогда ещё он не выделял кого-то без причины. Мин Фань исправно продолжал исполнять роль старшего ученика пика, но всё же, глядя на Ло Бинхэ, не мог не задаваться вопросом, что же такого сделал этот тщедушный ребёнок, если Шэнь Цинцю практически выхватил его из рук горного лорда пика Байчжань. Мин Фань вдруг понял, что непозволительно расслабился. За несколько лет привыкнув к статусу главного ученика пика, он наивно полагал, что никто не поставит его положение под угрозу. И всё же, всего за несколько лет навыки Ло Бинхэ выросли настолько, что в бою он мог превзойти многих старших товарищей. Когда этот ребёнок только появился в школе, он не знал, как правильно держать кисть в руке, а теперь его способности к каллиграфии поражали воображение. А хуже всего было то, что Ло Бинхэ, казалось, без особого труда мог покорить сердце любого человека. Скрепя сердце Мин Фаню всё же пришлось признать всю глубину скрытых талантов своего шиди. Можете считать это предчувствием или инстинктом, но Мин Фань знал, что вскоре Ло Бинхэ превзойдёт всех на пике Цинцзин. Его гордость отказывалась это принимать. Как мог мальчишка, гораздо позже него поступивший на обучение, так быстро не только догнать, но и превзойти его! Он был главным учеником Шэнь Цинцю, но теперь, казалось, Ло Бинхэ наступал ему на пятки. Тут нечем гордиться, но за годы обучения Мин Фань успел перенять некоторые не самые лучшие черты характера своего Учителя, и мелочность в том числе. Поддавшись своим низменным желаниям, юноша собрал вокруг себя ещё нескольких учеников, чтобы изводить и задирать маленького шиди. В конце концов, что может случиться, если Шэнь Цинцю об этом не узнает? Но все его усилия пошли прахом, когда Ло Бинхэ ввязался с ними в потасовку. Шэнь Цинцю не сказал ни слова, но его ледяного взгляда оказалось достаточно. Учителя не так легко было провести, он слышал и видел всё, что творилось на вершине. Вне всякого сомнения, бессмертный почувствует, если его продолжат водить за нос. Больше всего на свете опасаясь ненароком оскорбить Шэнь Цинцю, Мин Фань отказался от своей закулисной борьбы с шиди и сосредоточился на выполнении обязанностей старшего ученика. Хотя прогресс мальчика не шёл ни в какое сравнение с ростом Ло Бинхэ, всё же его усилия заслуживали похвалы. Мин Фань по-прежнему не выносил своего шиди, но всё же сумел проглотить горечь зависти и смириться, доверившись чутью Шэнь Цинцю. До сих пор Учитель ни разу не поднял вопрос о смене главного ученика, и Мин Фань не собирался своими неосторожными действиями подводить его к этому решению. Так прошло несколько лет, и, несмотря на неизбежные трудности на пути совершенствования, это были хорошие, мирные годы. Мин Фаня не заботило ничего, кроме собственного прогресса, и он бы не отказался, если бы так оставалось и дальше. Но ему, как и всем остальным, вскоре предстояло столкнуться с суровой реальностью, когда острый клинок трагедии рассёк их жизни на «до» и «после». В тот день мальчика, как и других учеников, беспокоило лишь достойное выступление на собрании Союза бессмертных. Разве мог он ожидать, что всё, что останется утром от Ло Бинхэ — это осколки меча, а Шэнь Цинцю нарушит тишину ущелья Цзюэди жутким хохотом; Мин Фань дорого бы заплатил, чтобы больше никогда не слышать этого леденящего душу смеха. Впервые Мин Фань убедился, что его Учитель действительно относился к своему последнему ученику по-особенному. Вот так вот своими глазами увидеть, что его всегда непогрешимому горному лорду не чужды человеческие чувства, перепугало его не на шутку, но именно это избавило Мин Фаня от пережитков былой детской наивности. Он всё ещё оставался главным учеником вершины Цинцзин и должен был поддерживать Шэнь Цинцю и свой пик, пока всё не придёт в норму. О бо́льшем он не смел и мечтать, но даже это желание не так-то просто было исполнить. Когда наконец всё вернулось на круги своя, в школу пришла просьба о помощи из города Цзиньлана. «На время отсутствия этого Учителя заботы об основных вопросах станут твоей обязанностью. Старейшины позаботятся обо всём остальном». Отправляясь на ночную охоту, Шэнь Цинцю всегда оставлял Мин Фаня за главного, этот раз не стал исключением. Вот только Мин Фань и подумать не мог, что эти слова окажутся последними, которые скажет ему Учитель. В следующие дни произошло слишком много всего: предательство Ло Бинхэ, последние слова Шэнь Цинцю. Забота о будущем пика Цинцзин легла на его плечи, и следующие годы для Мин Фаня пролетели незаметно. Он не мог похвастаться особыми талантами, бывали времена, когда всё падало из рук и ничего не получалось, в такие дни он приходил в спальню своего Учителя и тихо сидел, не сводя глаз с перекованного сверкающего Сюя, будто величественный клинок мог поделиться с ним мужеством и мудростью. Знаменитый меч стал последним прощальным подарком Шэнь Цинцю, который им остался на память об Учителе. У Мин Фаня даже не было времени перевести дух, чтобы справиться с собственной потерей, лишившись наставника, которого он искренне любил и уважал всем сердцем. Лишь когда Ло Бинхэ снова объявился и позволил им взглянуть на тело Учителя, Мин Фань, наконец, снова почувствовал в себе волю к жизни. Несмотря на всю кажущуюся абсурдность и невыполнимость плана своего шиди, Мин Фань готов был простить все грехи своего младшего побратима, если это позволит им вернуть Учителя. Средства не имели значения до тех пор, пока они не причиняли вреда другим; Шэнь Цинцю заслужил второй шанс. Все они с нетерпением ожидали возвращения Учителя, особенно он и Нин Инъин. Мин Фань в очередной раз взял себя в руки, чтобы стать опорой пика Цинцзин. Шэнь Цинцю не придётся краснеть за него, когда он вернётся. Жизненная дорожка, какой бы извилистой она ни была, наконец вернулась на круги своя. Но так было ровно до тех пор, пока на его пути не появилось очередное препятствие. — Цель уничтожена… Мин Фань с успехом завершил ночную охоту, готовясь доставить пойманного демонического зверя на пик Цяньцао. Беспорядочно бегающие по лесу тёмные существа могли причинить достаточно беспокойства простому люду, но пойманный зверь оказался не совсем обычным, его отличали редкие целебные свойства, которые целители соседнего пика могли использовать в мазях и снадобьях. Теперь перед учеником стала новая задача — постараться доставить тушку на вершину в целости и сохранности. Стоило подумать, что в пылу погони он успел оставить позади остальную группу учеников, как ноги обдало волной ледяного воздуха. Мин Фань инстинктивно выхватил клинок, резко поворачиваясь, одновременно отражая ряд острых шипов, метивших точно в лицо. Стальные штыри со звоном опали на землю, но следующий поток демонической энергии чуть было не сбил его с ног, юноше пришлось отбросить демонического зверя и выхватить защитные талисманы. Неясная тень ринулась в сторону, отступив от Мин Фаня на безопасное расстояние. Юноша пристально вглядывался в темноту, пока не заметил хрупкую фигурку в воздушных одеждах. Имя робко сорвалось с его губ: — Ша Хуалин?.. — Удивлена, что маленький главный ученик пика Цинцзин помнит меня~ Её голос звучал всё так же кокетливо. На самом деле Мин Фань и сам немало удивился, что смог узнать демоницу, с момента её вторжения на пик Цинцзин прошло несколько лет. — Что ты тут делаешь?.. Юный совершенствующийся не терял бдительности. Когда-то способности молодой демонессы уступали силе его Учителя, но кто знает, насколько выросли её навыки за эти годы. С губ девушки сорвался беспечный смешок, заставивший Мин Фаня ещё больше насторожиться, но прозвучавшие следом слова развеяли опасения. — Всего лишь выполняю небольшое поручение господина Ло. Так уж случилось, что я проходила мимо и решила заглянуть. Поскольку ты старший братец господина Ло, я подумала, что стоит зайти и проведать тебя. Хотя, признаться, я удивлена, как ты меня узнал? — В прошлый раз твой броский вид наделал много шума, такое сложно забыть. Так значит, демоница была подчинённой Ло Бинхэ. Убедившись, что Ша Хуалин не таит недобрых намерений, Мин Фань с облегчением выдохнул. Должно быть, Ло Бинхэ сообщил ей, что они на одной стороне. Вот только молодой человек сомневался, что шиди посвятил её в свои тайные планы. Он уже собирался убрать клинок в ножны, когда Ша Хуалин неожиданно вновь нанесла удар. Юному совершенствующемуся даже не представилось возможности возмутиться столь неоправданным оскорблением, он ловко уходил от града атак, чтобы не угодить в ловушку. До этого Мин Фаню не выпадал шанс сойтись в схватке с человекоподобным демоном, по крайней мере, с кем-то уровня Ша Хуалин. В какой-то степени их можно было даже назвать союзниками, никто не сражался с намерением нанести серьёзный вред, хотя они бились в полную силу. После обмена ударами Ша Хуалин наконец отступила, и, кажется, девушка выглядела достаточно довольной поединком. Мин Фань не мог не спросить: — Для чего это? Рубиново-красные губы лукаво изогнулись в кокетливой улыбке. — Как я и сказала, чтобы испытать шисюна господина Ло. По правде говоря, твои навыки оставляют желать лучшего. У меня не так много времени, поэтому продолжим в следующий раз, — промурлыкала Ша Хуалин, после чего стремительно подхватила заточённого в пространственном мешочке демонического зверя и была такова. Мин Фань мог лишь разразиться возмущёнными проклятиями, но демонессы с его добычей уже и след простыл. Мин Фань мог лишь сокрушённо вздыхать, но в конце концов махнул рукой. Пик Цяньцао не просил у него демонического зверя, юноша просто рассудил, что тот станет хорошим подарком. Что его уязвило сильнее всего, так это замечание Ша Хуалин о его боевых навыках. Само собой, он не собирался раскрывать все карты в бою, но и сам понимал, что демоница сражалась далеко не на пределе своих возможностей. — В самом деле… Чем старше я становлюсь, тем меньше понимаю женщин… Как оказалось, это была далеко не последняя их встреча. Второй раз они встретились через год или около того, и Ша Хуалин пребывала в отвратительном расположении духа, когда наткнулась на Мин Фаня. Юный совершенствующийся с удивлением наблюдал за приближением демоницы, и хотя тонкие облегающие одежды вряд ли позволили бы скрыть оружие, он всё же решил держать ухо в остро. — По делу в наших краях, Ша Хуалин? — Тц, это тебя не касается… Слышал о каких-нибудь необычных движениях демонов в Царстве Людей в последнее время? Брови Мин Фаня недоумённо изогнулись. Итак, теперь Ша Хуалин вздумалось использовать его в качестве источника информации? Учитывая, что она подчинялась непосредственно Ло Бинхэ, юноша был не против обменяться новостями. Он ненадолго задумался, не распорядился ли шиди отыскать новые следы происшествия в городе Цзиньлане. Сам он пытался что-то разведать, но безрезультатно. — Что ты подразумеваешь под «необычным»? Начнём с того, что в Царстве Людей не так много демонов, подобных тебе, — ответил он, пытаясь прощупать почву. Девушка недовольно нахмурилась, скрещённые на груди руки выдавали обуревающее её нетерпение. — Всё сгодится. Скажем так, мы ищем предателя. И ты удивишься, узнав, сколько мне подобных разбросано по вашему Царству. Вы же так любите истреблять нас, словно гончие на охоте. В ответ на раздражённое фырканье Мин Фань наградил её нечитаемым взглядом. Он понимал гнев Ша Хуалин, но со всей справедливостью полагал его неоправданным. — Если бы твои сородичи не причиняли неприятностей на наших землях, нам бы не пришлось решать эту проблему. Неужели так необходимо везде, где появляетесь, сеять хаос? Вам больше нечем заняться? — Люди сами виноваты, что так слабы и не могут сполна воспользоваться обильными землями. Что плохого в том, что более сильная раса грабит их? Тот, кто не в состоянии защитить своё имущество, его не заслуживает! — Общество устроено не так, неужели обязательно красть, если можно купить, — Мин Фань пожалел о своих словах почти сразу же, как только они слетели с губ. Но Ша Хуалин, казалось, видела его насквозь, её красивые полные губы растянула злая ухмылка. — Мы подвергаемся гонениям с незапамятных времён, законы общества на нас не работают. Единственная причина, почему я смирилась, это потому что мой командир приказал мне. В воздухе повисла неловкость. Мин Фань неуклюже почесал щёку, и всё же решил избежать бессмысленного спора. — Сейчас, когда ты заговорила об этом, мы действительно давненько не видели демонов, вроде тебя. Всё чаще попадаются неупокоенные души и демонические звери… если это тебе чем-то поможет, — неуверенно закончил он. Не слишком ценные сведения, но, похоже, Ша Хуалин осталась довольна. Демоница кивнула и отправилась прочь, небрежно бросив через плечо. — Когда мне опять потребуется информация, я навещу тебя снова, маленький главный ученик. — Меня зовут Мин Фань! По крайней мере, называй меня по имени! Он и подумать не мог, что их следующая встреча произойдёт в его собственном доме. Вскоре вернулся Шэнь Цинцю, к счастью для всех учеников и несоизмеримому облегчению Мин Фаня. Он с радостью принял наказание своего Учителя за непозволительные объятия, даже усталость от десятков кругов вокруг пика не шла ни в какое сравнение с ощущением безграничного счастья от того, что их горный лорд вернулся. Юноша позволил себе расслабиться, полагая, что Ло Бинхэ и Мобэй Цзюнь были единственными демонами, сопровождавшими его Учителя и шишу на хребет Цанцюн, и потому чуть было не позволил застать себя врасплох, когда шагал через бамбуковую рощу к тренировочному полю. Похоже, Мин Фань уже начинал привыкать. — Твоё приветствие непременно должно быть таким недружелюбным, Ша Хуалин?! — Ты сумел заметить меня, неплохо~ — Я не видел тебя подле Ло Бинхэ, как ты пробралась на пик Цинцзин? — Что за глупый вопрос. Я — та, на кого командир больше всего полагается, естественно, я буду следовать за ним на расстоянии, пока не понадоблюсь, — фыркнула Ша Хуалин. Конечно, она предпочла умолчать о том, что Ло Бинхэ отправился прямиком на вершину, где прошло его детство, воспользовавшись силой Синьмо, а ей пришлось проделать весь путь пешком. Как женщина, она догадывалась, отчего Ло Бинхэ не хотел, чтобы она отправилась с ними. Её господин беспокоился, что Учитель станет ревновать! Ша Хуалин умела смотреть правде в лицо. Она видела, что Ло Бинхэ оставался к ней равнодушным, как бы она ни старалась привлечь его внимание, но Ша Хуалин была не только умной, но и дальновидной. У полудемона впереди были широкие перспективы, гораздо более заманчивые, чем у кого-либо, кого она когда-либо видела, включая её бесполезного отца. Это и стало залогом преданности Ша Хуалин. Пусть она и не умела видеть будущее, но демоны всегда уважали силу; если ей удастся выжить, Ша Хуалин, без сомнения, займёт высокое положение в Царстве Демонов. Оставив бесполезные размышления, Ша Хуалин взмахнула ладонью, украшенной острыми ногтями, Мин Фань невольно вздрогнул. — Раз тебе всё равно нечем заняться, почему бы не развлечь меня немного? Разве гостеприимство хозяина состоит не в том, чтобы его гостям не было скучно? Она не стала дожидаться ответа и без предупреждения бросилась в атаку. Ша Хуалин привыкла видеть мощь таких демонов, как Ло Бинхэ и Мобэй Цзюнь, в её глазах Мин Фань годился разве что на роль игрушки. Вскоре ей предстояло убедиться, как сильно она недооценила главного ученика Шэнь Цинцю. Ша Хуалин ожидала лёгкой победы, но забава быстро переросла в длительное сражение, более того, Мин Фань со временем стал брать верх. — Это нечестно, ты не должен был оказаться таким стойким, Мин Фань! Мимолётная радость от того, что демонесса запомнила его имя, быстро улетучилась, стоило юноше уловить смысл её восклицания. — Не стоит быть такой тщеславной, Ша Хуалин! Я был назначен главным учеником пика Цинцзин не просто так! За то время, пока Шэнь Цинцю не было, Мин Фань тренировался, не жалея себя. Юэ Цинъюань и Лю Цингэ щедро делились своими навыками, и он не упускал возможности, чтобы набраться опыта. Не только статус главного ученика двигал им, неосознанно это стало для него возможностью справиться с невыносимой потерей. Таланта ему может и не доставало, но учения трёх величайших горных лордов не прошли даром. Возможность наравне сражаться с демонессой, близкой подчинённой Ло Бинхэ, отозвалась в сердце приятным трепетом. Мин Фань готов был закончить этот поединок, нанеся решающий удар, когда одно лёгкое небрежное движение привело к тому, что и без того тесные одежды Ша Хуалин треснули и расползлись по швам. Сцена до смешного напоминала их первую встречу, но в этот раз Мин Фань стоял непозволительно близко. Юноша поспешно отскочил назад. — Т-ты, надень это! Мин Фань заикался, словно в одночасье превратился в идиота. Разозлившись на самого себя, юноша стащил с плеч верхний ханьфу и бросил его Ша Хуалин, щёки залились стыдливым румянцем. Такая реакция показалась девушке забавной, но была не в новинку. Ей не раз приходилось оставаться нагой в разгар сражения, одежда просто не могла выдержать пыла схватки. Демоница беззастенчиво приняла ханьфу и накинула халат на обнажённый стан, нисколько не стесняясь своей наготы. — К чему так смущаться? Я знаю, что красива. Прекрасно пойму, если ты захочешь посмотреть. Ша Хуалин нашла себе новое развлечение. Видимо, ей доставляло ни с чем несравнимое удовольствие дразнить молодого человека. Он выглядел так, будто впервые видел обнажённую женщину. Демонесса рассмеялась, заметив, что Мин Фань покраснел, как маков цвет. — Г-глупости, какое это имеет значения, красивая ты или нет? Достойный мужчина никогда не станет вести себя неподобающе по отношению к женщине! — Зачем приплетать сюда ваши моральные устои? Я — демон, да и к тому же не против, это происходит не впервые. Ша Хуалин усмехнулась, но раздражённый окрик Мин Фаня застал её врасплох. — Ты незамужняя молодая дева, неважно демон или нет! Относись к себе с бóльшим уважением! Чувство неловкости стало почти нестерпимым, и Мин Фань поспешил убраться восвояси, оставив так называемую «молодую деву» наедине с собственными мыслями. Демоница на мгновение настолько опешила от чужих слов, что не нашлась с ответом. За всю жизнь Ша Хуалин называли по-разному, но молодой девой — никогда. Во всяком случае, она терпеть не могла напыщенных благородных демонов, которые пытались смотреть на неё свысока, словно она — ни на что не годный трепетный цветок под ногами. Однако в словах юного совершенствующегося она не усмотрела ни тени насмешки. Он был полностью серьёзен, когда пытался защитить её целомудрие. Ша Хуалин уловила исходящий от верхнего ханьфу Мин Фаня слабый аромат зелёного чая. Она никогда не любила чай, но отчего-то невесомый цветочный оттенок успокаивал. — Ну что за глупый человечишка... «Глупый человечишка», Мин Фань, вскоре благополучно выбросил эту встречу из головы, потому что на его плечи свалились проблемы гораздо серьёзнее. Учитель привёл на вершину важного гостя — Святого Правителя Тяньлан Цзюня, и на долю главного ученика выпала задача позаботиться о владыке демонов. Всё, что о нём было известно, так это то, что он приходился отцом Ло Бинхэ, и больше ровным счётом ничего. Никто даже не подозревал, как он может выглядеть, что уж говорить о его способностях и могуществе. Было бы ложью сказать, что Мин Фань не боялся, но Учитель никогда не ставил перед ним непосильных задач. Юный совершенствующийся взял себя в руки и приготовился стиснуть зубы, но, как оказалось, его опасения были напрасны. Тяньлан Цзюнь, на удивление, оказался дружелюбным и беззаботным. Если не брать в расчёт несколько довольно необычных просьб, с верховным демоном было легко найти общий язык. Мин Фань и подумать не мог, что когда-нибудь ему доведётся водить дружбу с самим Святым Правителем Царства Демонов, но искренне дорожил их отношениями. Шэнь Цинцю сразу предупредил, что не стоит обманываться внешним видом Тяньлан Цзюня, опыт и сила демона поистине несравненны. И хотя поначалу Мин Фань дрожал, словно осиновый лист, ощущая себя муравьём перед неприступной горой, мудрость, которой с ним поделился Тяньлан Цзюнь, была бесценна. — Благодарю за то, что составили мне компанию на тренировке, Цзюнь–шан, — выпалил юноша, глотая воздух и пытаясь отдышаться. Тяньлан Цзюнь одарил мягкой улыбкой своего юного друга — измотанный и почти полностью лишённый сил ученик упал в изнеможении на землю, клинок остался позабыт где-то в стороне. Священному Правителю и пальцем не пришлось шевелить, всего лишь капля крови и несложные заклинания, чтобы призвать призрачных зверей поиграть с Мин Фанем. Вовсе не из злого умысла, а по личной просьбе амбициозного юноши. Тяньлан Цзюнь с самого рождения обладал почти несокрушимой мощью, а потому не видел нужды подбирать слова. — Какая жалость, что твоё совершенствование продвигается так медленно. К этому времени Мин Фань уже успел достаточно хорошо узнать своенравного демона и понял, что тот всегда говорит, что думает, будь то описание безобразной внешности собственного племянника или же чьих-то способностей. Скажи подобное кто-то другой, Мин Фань пришёл бы в ярость, но сейчас лишь смиренно поклонился. — Я не столь талантлив, как другие старшие ученики. Но я не могу подвести Учителя, поэтому должен стараться изо всех сил. На самом деле Мин Фань был слишком строг к себе. Он входил в число самых талантливых учеников школы, хотя, конечно, не секрет, что все лавры доставались двум юношам, на которых также когда-то обратил внимание Шэнь Цинцю. Первым был Гунъи Сяо, которому изначально прочили роль наследника дворца Хуаньхуа. Дабы почтить память Шэнь Цинцю, он покинул свою предыдущую школу, чтобы присоединиться к хребту Цанцюн. Будь Шэнь Цинцю тогда жив, Мин Фань не сомневался, что пик Цинцзин стал бы богаче на ещё одного ученика, но судьба распорядилась иначе, и юноша оказался под крылом Юэ Цинъюаня, став главным учеником вершины Цюндин. Несмотря на то, что пик Байчжань не выбирал главных учеников, многие называли Ян Исюаня следующим кандидатом на роль горного лорда вершины. Мало того, что он оставался единственным личным учеником Лю Цингэ, он также обладал неоценимым опытом мирской жизни и со многими задачами справлялся лучше, чем любой другой ученик пика Байчжань, а скорость его развития стала самым большим доказательством верности суждений Шэнь Цинцю о талантах мальчика, когда они впервые встретились в городе Цзиньлане. Неудивительно, что Лю Цингэ проделал такой путь, чтобы привести юношу в школу. К этому времени Мин Фань стал достаточно зрелым, чтобы суметь признать свою слабость. Когда-то он был настолько ослеплён несравненными талантами своего шиди, что чуть было не погряз в бессмысленной ненависти, а после ему на собственном опыте пришлось прочувствовать всю тяжесть бремени главного ученика, пока Шэнь Цинцю был мёртв. Он больше не собирался повторять прежних ошибок; если он хочет чего-то добиться, ему придётся постараться как следует, вместо того, чтобы мелочно сетовать на успехи других. Если он и мог изменить что-то в этом несправедливом мире, то начинать следовало с себя самого. Он понял это, наблюдая за тем, как Нин Инъин из своевольной и капризной девчушки выросла в разумную и спокойную девушку. Даже его шимэй смогла измениться, так что мешало Мин Фаню сделать то же самое? — Нет нужды беспокоиться. По крайней мере, ты достаточно хорош, чтобы играться с Ша Хуалин, — услышав лукавый смешок Тяньлан Цзюня, Мин Фань подскочил, словно ужаленный. В последнее время демоница повадилась устраивать засады, втягивая его в бессмысленные поединки. Несмотря на то, что бои можно было рассматривать как некое подобие тренировочных занятий, от вида демонической девушки у Мин Фаня уже начиналась мигрень, поэтому он изо всех сил старался избегать расставленных ловушек. Не будь его учителем Шэнь Цинцю, признанный мастер хитрости и коварства, он бы уже не раз неминуемо попался в сети Ша Хуалин. К слову сказать, пока что на его стороне было больше побед или же он просто старался закончить поединок с равным счётом — на самом деле он просто слишком боялся узнать, чем ему грозит поражение. По крайней мере, Ша Хуалин не преследовала остальных учеников, хотя Мин Фань и терялся в догадках, чем же удостоился такой сомнительной чести. И даже это было не самое худшее. — На самом деле… Мне всегда было любопытно, Цзюнь–шан… Почему её одежда неминуемо рвётся в клочья во время поединка? Она не умеет подбирать платья по размеру? Нервы Мин Фаня уже были на пределе; всякий раз, когда одежда Ша Хуалин повисала бесполезными лохмотьями, обнажая безупречное тело, он чувствовал себя настоящим мерзавцем. К его чести, он всегда успевал отвести глаза, прежде чем мог хоть что-нибудь рассмотреть, но это по-прежнему оставалось поводом для беспокойства. Шэнь Цинцю воспитывал в своих учениках благородство и уважение к женщинам, и Мин Фань всегда стремился придерживаться учений своего наставника. Вот только победить Ша Хуалин одновременно означало ещё и раздеть её, и внутренняя борьба с самим собой грозилась вконец измотать юношу. — Ах, малышка Ша Хуалин… Видишь ли, её одежда это вовсе не одежда в общепринятом смысле, а сеть защитных заклинаний. У меня нет привычки комментировать женщин и их выбор одежды, но её наряд — это результат демонического совершенствования. Чем выше уровень демонического совершенствования, тем труднее использовать магические артефакты или же броню. Это был разумный выбор — использовать защитные заклинания в качестве одежды вместо того, чтобы попытаться добиться неуязвимости при помощи подручных приспособлений. Полагаю, что он способен выдержать даже бóльший урон, нежели зачарованные доспехи. Единственный недостаток в том, что заклинания рассеиваются после достаточно сильного удара. Мин Фань не уставал удивляться обширным познаниям Тяньлан Цзюня. Так значит, Ша Хуалин не настолько легкомысленна, как ему показалось поначалу. Поразмыслив, Мин Фань всё же решил на всякий случай носить с собой комплект запасной одежды для Ша Хуалин, хотя и сомневался, что девушка оценит этот жест. По крайней мере, следовало подобрать что-то из тонкого, но прочного материала, размышлял он. К большому сожалению, его трепетная забота не смогла смягчить нрав Ша Хуалин. Отправляясь в путешествие вместе с Тяньлан Цзюнем, он искренне надеялся, что наконец настанут спокойные времена. Его Учитель одарил его бесценным пониманием, что все эти годы он был истинным фаворитом Шэнь Цинцю, и его наставник не уставал искать для него возможности стать ещё лучше. Учитель готов был подарить ему шанс стать совершенствующимся, достойным звания горного лорда пика Цинцзин. Вот только, как оказалось, зная, что Тяньлан Цзюнь собирается исследовать берега реки Ло, найти их будет не так уж сложно. Юноша не ожидал увидеть Ша Хуалин в роли посланницы Ло Бинхэ, а заявление демонессы и вовсе заставило его усомниться в её здравомыслии. Возможно ли, что, пытаясь избегать их стычек, он привёл демоницу в состояние бешенства? — Чтобы сделать поединки ещё более захватывающими, предлагаю ставку. Если я одержу победу, я сделаю тебя своим маленьким питомцем! — заявила девица, ничуть не смущаясь присутствия двух верховных демонов и Му Цинфана. К слову, целитель не скрывал своей обеспокоенности судьбой ученика, но в ответ на его тревоги Тяньлан Цзюнь лишь махнул рукой, мол, волноваться нет причины. Чжучжи Лан со своей стороны поспешил заверить бессмертного, что вряд ли ситуация успела принять серьёзный оборот. — Снова забыла, как меня зовут?! К тому же, у меня нет причин участвовать в этом фарсе! Ша Хуалин преследовала Мин Фаня, забавляясь, словно кошка с полевой мышью, и на этот раз юноша был полон решимости избежать цепких коготков демоницы. Он искренне недоумевал, отчего Ша Хуалин преисполнена решимостью испортить ему жизнь. Что он сделал такого, чтобы вывести её из себя? Разве что раз за разом пытался избежать открытого столкновения? Тяньлан Цзюнь в ответ на его сомнения лишь смеялся, но Мин Фань был благодарен своему новому другу за регулярные тренировки. По крайней мере, это помогало ему сохранить незначительное преимущество над Ша Хуалин. Как и следовало догадаться, Тяньлан Цзюнь во всей этой непростой ситуации видел очередное развлечение, однажды он поинтересовался: — Раз ты утверждаешь, что у тебя нет причин соглашаться на её условия, почему бы тебе не выдвинуть собственную ставку? К примеру, ты можешь заставить её пожалеть, что она вообще осмелилась бросить тебе вызов. — Если я не смогу её утихомирить, она пойдёт искать себе противников среди моих шиди и шимэй, ведь так? Они не столь хорошо знакомы с её уловками, к тому же, я не могу позволить, чтобы по её прихоти они превратились в вынужденных прислужников, — Мин Фань не скрывал беспокойства судьбой своих сверстников на пике Цинцзин, но другая его причина немало удивила Тяньлан Цзюня. — Кроме того, с моей стороны будет нечестно ставить условия, ведь на моей стороне существенное преимущество. Молодая дева будет вынуждена выполнить то, что она, вероятно, предпочла бы не делать, а благородные юноши так не поступают. В любом случае, она ещё не нанесла мне никакого существенного ущерба, так что, думаю, лучше пока оставить всё как есть. Мысли Святого Правителя так и остались для всех тайной, но его улыбка стала шире. Чжучжи Лан мысленно посочувствовал Мин Фаню. К этому времени над Царством Людей нависла угроза войны. Мин Фань не мог не волноваться о судьбе своей школы, но решил довериться своему Учителю и остаться подле Тяньлан Цзюня. Ша Хуалин больше не появлялась, очевидно, её тоже с головой захватила военная кампания. За судьбу демоницы Мин Фань не сильно переживал, он успел достаточно хорошо её изучить, чтобы удостовериться — отменная изворотливость и коварство уж точно не дадут ей пропасть. Их следующая встреча состоялась, когда Ша Хуалин доставила очередное послание Тяньлан Цзюню — Ло Бинхэ требовалось письменное подтверждение передачи ему временного контроля над южными землями Царства Демонов на время отсутствия Святого Правителя. Что-то в обычно вспыльчивом нраве девушки неуловимо изменилось, но Мин Фань никак не мог взять в толк, что именно. Он с облегчением выдохнул, осознав, что, похоже, на этот раз удастся избежать западни и внезапных атак, но всё же не удержался от вопроса: — Что-то пошло не так? Ты… сама не своя. Ша Хуалин недоумённо приподняла бровь, но ответила в присущей ей легкомысленной манере: — Всё как обычно. Ну… если не брать в расчёт бесполезного папашу, который доставил всем неприятности, всё в полном порядке. — Твой отец?.. — Мин Фань впервые слышал о нём, и это вдруг заставило его осознать, что у демонов тоже есть родители и даже целые семьи. Отчего-то даже близкое общение с Тяньлан Цзюнем не навело его на эту мысль, он всё же воспринимал Ло Бинхэ скорее человеком, нежели демоном — сказались долгие годы, проведённые бок о бок в одной школе. Мобэй Цзюнь и другие демоны никогда не упоминали о своих семьях, потому-то он и не смог сдержать любопытства, услышав, как Ша Хуалин говорит о своём отце. — Он что-то натворил? — Натворил? Пошёл войной на людей, наслушавшись истеричных визгов безмозглой свиноматки, вот что он натворил. Этот глупец постоянно стоит у меня на пути, — прорычала Ша Хуалин, её красивое лицо скривилось в холодной усмешке. Очевидно, она не питала добрых чувств к своему отцу, но человечность Мин Фаня всё же не позволила ему остаться в стороне. — Учитывая масштабы содеянного, это поистине сложно простить, но… Несомненно, его ждёт суровое наказание. Тебя это не беспокоит? Всё-таки он твой отец. — И что с того? Собираешься рассказать мне, что родителей не выбирают? Я ничего не чувствую к тому, кто привык относиться к своей дочери, как к разменной монете, которую можно обмануть или предать, лишь бы насытить свою жажду власти! Он просто старый дурак, который по-прежнему живёт в иллюзиях, отказываясь идти в ногу со временем, так за какие заслуги мне называть его отцом? Если до этого момента атмосфера была лишь слегка неловкой, то теперь стало и вовсе неуютно. Мин Фань успел давно пожалеть, что затеял этот разговор. Не во всех семьях царили мир и гармония, с его стороны было излишне самонадеянно делать столь смелые предположения об отношениях Ша Хуалин с отцом. Несмотря на то, что девушка не выглядела расстроенной, резкого тона хватило, чтобы Мин Фань догадался — затронутая тема ей крайне неприятна. — Извини, если мой вопрос обидел тебя. Я не подумал, что он мог быть… не самым хорошим отцом, — юноша поспешил признать свою ошибку. Демоница и без того пребывала в не самом добром расположении духа, не стоило злить её ещё больше. Кокетливые бездонные глаза с мгновение оценивающе взирали на юного совершенствующегося. А после пухлые малиновые губы тронула лукавая улыбка. — В таком случае я требую компенсацию. Кажется, события принимали совершенно неожиданный оборот. — К-какую компенсацию? — настороженно поинтересовался Мин Фань, ладонь неосознанно легла на эфес клинка. — Стань моим питомцем! — И где тут связь?! По крайней мере, настроение девушки заметно улучшилось, хотя и перспектива снова стать добычей не казалась Мин Фаню такой уж радостной. Занятый своими переживаниями юноша совершенно упустил из вида лихорадочный блеск глаз своего нового друга, хотя к тому моменту даже от Му Цинфана не укрылся интерес Тяньлан Цзюня к отношениям главного ученика пика Цинцзин и Ша Хуалин. Через несколько месяцев их поиски наконец завершились успехом, когда Мин Фаню удалось раздобыть завершающие кусочки мозаики, и картина, где им отыскать останки Су Сиянь, сложилась полностью. Хотя он с самого начала был полноправным участником этой импровизированной поисковой группы, юноша ощущал себя несколько неуместно, словно одним своим присутствием он самым бесцеремонным образом вмешивался в личную жизнь своего друга, пытался заглянуть в самые сокровенные уголки его души. Он тихо наблюдал за тем, как трепетно Тяньлан Цзюнь баюкал в руках останки скелета уже после того, как бесплотный дух упокоился с миром; видел отголоски нежности в тёмных глубоких глазах и по-настоящему восхищался повелителем демонов. Даже среди людей нечасто можно встретить столь бесконечную преданность. Мин Фаня неимоверно злила собственная беспомощность, он хотел сделать хоть самую малость, чтобы облегчить боль своего друга. После долгих раздумий он отправился в близлежащий городок и попросил местного шамана обучить его тонкостям свадебной церемонии, связывающей нити судьбы живого с призраком. Совершенствующиеся, как правило, обходили стороной народные традиции и суеверия простых людей, к тому же такие обычаи зачастую противоречили учениям бессмертных. И всё же Мин Фань слишком сильно хотел увидеть искреннюю улыбку на лице Тяньлан Цзюня, чьё счастье с Су Сиянь так бесцеремонно растоптали. В этот раз юноша был даже рад увидеть Ша Хуалин. Молодая демоница вновь явилась доставить послание для Святого Правителя, а между делом — подразнить Мин Фаня, но вместо этого оказалась на свадебной церемонии. Сама ситуация казалось до смешного странной, союз между человеком и демоном сам по себе мог стать неслыханным событием в обоих Царствах, не говоря уже о свадьбе между миром живых и мёртвых! Чего только не придёт в голову людям, размышляла Ша Хуалин. Мин Фань лишь обрадовался, что теперь со стороны жениха и невесты на свадебной церемонии будет присутствовать равное количество гостей. Было лишь немного жаль, что ни он, ни Му Цинфан не приходились Су Сиянь настоящими родственниками. Ша Хуалин заметила его воодушевление и, не удержавшись, фыркнула: — Чему ты так радуешься? Это ведь не ты женишься. Юноша пожал плечами, но всё же ответил: — А почему я не могу порадоваться? Возможность подарить счастье своему другу — чем не повод для радости? Даже если это свадьба с призраком, это всё ещё радостная церемония. Отчего бы не отпраздновать соединение двух любящих сердец? Поэтому твоё прибытие очень своевременно. — Хм… И тебе не кажется странной идея свадьбы человека с демоном и, более того, брак живого с уже умершим? Мин Фань чуть подался вперёд. Пожалуй, он впервые столь мирно беседовал с Ша Хуалин. — Разве не ты когда-то рассуждала о необходимости идти в ногу со временем? В самом разгаре заключение перемирия между двумя царствами, возможно, это всего лишь вопрос времени, когда люди и демоны станут жить бок о бок, пусть и полностью разногласий избежать не удастся. Взгляни на мою школу. Шан–шишу, и… ну ты знаешь, Му–шишу и Чжучжи–цяньбэй… Есть ещё мой Учитель. Я смог стать друзьями с Цзюнь–шаном, и даже научился терпеть твои капризы… Думаю, в конце концов я понял, что демоны не так уж отличаются от людей. То, чему положат начало Цзюнь–шан и Дева Су, возможно, когда-то станет обычным явлением. А что насчёт тебя? Я думал, ты не жалуешь людей? — Всё ещё не жалую, но, полагаю, некоторых можно и потерпеть, — ответила Ша Хуалин и отчего-то пристально посмотрела на Мин Фаня. Юноша внутренне вздохнул от восхищения: под воздействием её девичьих чар лицо стало поистине очаровательным, даже обычно жёсткий и цепкий взгляд неуловимо смягчился. — Никаких ловушек и поединков на сегодня. Всё-таки это важный день для Цзюнь–шана, — Мин Фань не дал обворожительной улыбке обвести себя вокруг пальца. Но даже перемирие не помешало Ша Хуалин продолжить свою охоту за бедным Мин Фанем. Кажется, теперь его работа состояла в том, чтобы продолжать выполнять свои обязанности главного ученика пика и при этом не попадаться на глаза демоницы. К слову, как её командир, Ло Бинхэ палец о палец не ударил, чтобы приструнить девицу. Мин Фань почти не сомневался, что шиди сделал это ему назло. Но как бы он ни старался избегать Ша Хуалин, удача не может длиться вечно. — Ты, в самом деле… Надень это. Это уже почти превратилось в привычку — быстро отвести взгляд и протянуть Ша Хуалин какую-нибудь одежду после очередной неудачной попытки девушки одолеть его в бою. Однако сегодня демоница так и осталась лежать на земле, прикрытая чужой накидкой. Она недовольно надула губы, взирая снизу вверх на Мин Фаня. — Я подвернула лодыжку и не могу пошевелиться. Помоги мне, разве ты не благородный совершенствующийся? Что ж, если Ша Хуалин ранена, тут действительно ничего не поделаешь. Мин Фань вздохнул и как раз собирал подать ей руку, когда демоница резко отбросила накидку в сторону. Юноша инстинктивно отвёл взгляд и, прежде чем успел хоть что-нибудь понять, оказался на земле. Шею сжимали ловкие пальцы с заострёнными когтями, а Ша Хуалин с победной улыбкой на лице оседлала своего пленника. Мин Фань разрывался между яростью и смущением, он крепко зажмурился, наотрез отказываясь открывать глаза и гневно возопил: — Это обман! — Только не говори, что никогда раньше не пользовался небольшими уловками, мой маленький питомец ~ От самодовольства, переполняющего мелодичный голос Ша Хуалин, Мин Фань чуть было не разрыдался. — То было во время схватки! Ты же обманула меня уже после того, как бой прекратился! К-к тому же, поднимись с меня и прикройся чем-нибудь наконец! Такая близость между двумя неженатыми людьми неприлична! Демонесса звонко рассмеялась, довольная тем, каким беспомощным и послушным стал теперь Мин Фань. — Что может быть неприличного между молодой девушкой и её питомцем? Тем не менее, Ша Хуалин всё же поднялась и закуталась в плащ, ей не терпелось поскорее отыскать Ло Бинхэ и объявить, что Мин Фань теперь принадлежит ей. Однако на этот раз юноша оказался быстрее. Вскочив на ноги, он поспешил найти Шэнь Цинцю, чтобы пожаловаться на вопиющую несправедливость, с которой только что столкнулся. Горный лорд мирно наслаждался чтением в блаженной тишине, когда Мин Фань бесцеремонно ворвался в бамбуковую хижину, взъерошенный ученик был сам на себя не похож. Бессмертный даже не успел потребовать объяснений столь неуместному поведению, когда юноша завопил: — Учитель, помоги мне! Ша Хуалин провела меня и теперь считает своим питомцем! Брови Шэнь Цинцю недоумённо взлетели, а многозначительный взгляд, само собой, устремился к Ло Бинхэ, который, как и всегда, находился поблизости. С опозданием Мин Фань заметил, что и Тяньлан Цзюнь также был здесь. Для хорошего друга, которым искренне считал его юноша, тот проявил до обидного мало сочувствия затруднительному положению, в котором волею судьбы оказался главный ученик пика. — Ты так кричишь, как будто быть питомцем это что-то плохое, Мин Фань. Чтобы ты знал, я очень хорошо забочусь о своих домашних животных. Демоница, одетая лишь в мантию с плеча Мин Фаня, вошла в бамбуковую хижину почти следом за учеником. Шэнь Цинцю ничем не выказал своего удивления, но и рассматривать полураздетую девушку не собирался. Бесстрастный взгляд вновь вернулся к раскрытой книге, горный лорд лишь вполголоса пробормотал: — Следующий горный лорд вершины — питомец демона? Репутация пика Цинцзин полетит коту под хвост задолго до того, как ты сам умудришься напортачить. Бинхэ, сделай с этим что-нибудь. Ша Хуалин не оценила сарказм Шэнь Цинцю и недовольно нахмурилась, но Ло Бинхэ, казалось, в этой ситуации принял сторону демоницы и мягко покачал головой. Он взирал на Мин Фаня с нечитаемой улыбкой на губах. — Учитель, нет нужды беспокоиться о Мин–шисюне. С ним или его репутацией ничего не случится. — Ло Бинхэ, предатель! Почему именно я, Ша Хуалин?! Почему ты так упрямо желаешь заполучить в питомцы именно меня?! Я думал, мы подружились! Мин Фаня душила нестерпимая обида. Разве мог он смириться с тем, что стал для юной демоницы кем-то вроде домашней собачонки? Ло Бинхэ в ответ на брошенное обвинение лишь закатил глаза. Сам того не понимая, его шисюн разгадал причины настойчивости Ша Хуалин. К счастью, его отец оказался более разговорчивым. — Мин Фань, мой мальчик, не так уж много существует причин, побуждающих юных девушек сделать первый шаг. У нас с тобой схожий вкус к литературе, ты наверняка догадаешься. Глаза Мин Фаня округлились, словно глиняные блюдца. Подобное никогда не приходило ему в голову, да и резковатые нападки Ша Хуалин мало походили на проявление романтических чувств. С тех пор, как его детское увлечение Нин Инъин сошло на нет, юноше не представлялось ни времени, ни шанса испытать похожие эмоции. Подсознательный комплекс неполноценности Мин Фаня полностью исключил подобную возможность — разве могло столь прекрасное создание, как Ша Хуалин, заинтересоваться невзрачным совершенствующимся вроде него? — Ты хочешь сказать… всё это время… Ты ухаживала за мной? — неверяще спросил он, будто с минуты на минуту ожидая, что все присутствующие разразятся хохотом и уверят его, что всё это неудачный розыгрыш. Ша Хуалин в ответ недовольно надулась, её щёки пылали от негодования и смущения. — Поверить не могу, Мин Фань! Только идиот мог заявить о таком во всеуслышание! — вспыхнула девушка и повернулась, чтобы уйти. Ша Хуалин уже успела покинуть хижину, когда Мин Фань всё же пришёл в себя и бросился вдогонку. Ша Хуалин даже не пыталась скрыть своё разочарование. — Убирайся, я тебе безразлична! Всего лишь ещё один надоедливый демон… — Разве я говорил подобное? Ты… Хуалин, тебе не нужно пытаться превратить меня в своего питомца, чтобы заинтересовать. Мне и правда не нравится идея становиться домашним животным, но… — Мин Фань неуверенно прочистил горло, он и сам не понимал, отчего так волнуется, но увидев, что Ша Хуалин выжидающе наблюдает за ним, юноша почувствовал, как заполошно заколотилось сердце в груди. Стоило подумать, что все их споры и перебранки были проявлением её симпатии, и Мин Фань понял, что полностью пропал. — Я не против быть твоей парой… Если ты тоже не против, Хуалин. На мгновение Ша Хуалин капризно надула губы. — И тебя не волнует, что я демон? — Нисколько. — Ты всегда будешь добр ко мне? — Безусловно. — И будешь меня слушаться? — В разумных пределах, — осторожно заметил Мин Фань, почувствовав, что вступает на опасную территорию. Пока демоница всеми правдами и неправдами пыталась убедить юного совершенствующегося согласиться на её условия, Шэнь Цинцю с нескрываемым любопытством наблюдал за разворачивающейся перед ними сценой. Он и не думал подсматривать, но Мин Фань так торопился, что не удосужился захлопнуть дверь. — Не припомню, чтобы воспитывал его таким наивным, — задумчиво протянул он. — Удивительно, что Мин–шисюн не догадался с самого начала, — не удержался Ло Бинхэ. Тяньлан Цзюнь тихо рассмеялся. Он бы не дал стопроцентной гарантии, насколько его предположения верны, но подозревал, что Ша Хуалин опасалась, что Мин Фань не примет её из-за предубеждений против демонической расы или простого упрямства, а потому попыталась медленно, но верно стать неизменной частью его жизни. Даже небольшая вспышка смущения была хорошо отрепетирована, чтобы подтолкнуть Мин Фаня к нужному решению. Осторожные расспросы Ша Хуалин в значительной степени подтверждали его наблюдения, он почти не сомневался, что всё это был тщательно продуманный спектакль, гарантирующий, что Мин Фань ответит взаимностью на её чувства. Тяньлан Цзюнь готов был разразиться аплодисментами коварству и сообразительности Ша Хуалин, наблюдая за тем, как пара бок о бок возвращается в бамбуковую хижину. Может она и уступила Мин Фаню в схватке, но одержала победу в борьбе за его сердце.