***
Когда Лукас проснулся, он не сразу понял, где находится. И только милые прикроватные часы в форме лягушки дали ему понять, что он в комнате Юци. Снова в ее кровати. Время едва перевалило за четыре часа утра, но за зашторенным окном уже светлело. Лукасу потребовалось много времени, чтобы прийти в себя и удостовериться, что все случившееся — всего лишь плохой сон. И когда собственное сердце перестало бешено стучать в ушах, его накрыло такое огромное облегчение, что он еле сдержался, чтобы не обнять спящую подругу. Вместо этого он поправил сползшее с него одеяло, удостоверился, что и Юци не мерзнет под своим пледом, и удобно устроился набок. Аккуратно убрал кудрявые пряди волос с ее лица, и замер, когда она раздраженно дернулась. — Козявка мелкая, — прошептал Лукас и, не удержавшись, обнял подругу за талию, с силой подавив мелькнувшие перед глазами картинки из сна. Он не хотел ни о чем думать. И пока у него это получалось.***
Честное слово, если бы не Юци, Лукаса давно бы выгнали из школы за каждодневные опоздания. Так уж получилось, что за пунктуальность в их команде отвечала именно она, как и за многие другие вещи, если уж хорошенько подумать. А все потому, что вставать рано Лукас не любил так же сильно, как и сидеть дома по выходным, поэтому будить его приходилось основательно, со всей смекалкой и искренней любовью к этому неблагодарному делу. И несомненно Юци с ним справлялась на все сто. Мама Лукаса даже выдала ей ключ от их дома, не переставая благодарить за то, что она всегда заботится о ее оболтусе. Оболтус, конечно, на это не обижался. Вставать от криков и пинков Юци было ему по душе гораздо сильнее, нежели от надоедающего будильника. В общем, каждое не выходное (Лукаса тошнило от слова «будний») утро проходило прямо по графику, поэтому в 7:33 друзья уже шли к автобусной остановке — Юци любила приходить на первый урок заранее, чтобы вдоволь наболтаться с Минни, своей лучшей (зачеркнуто Лукасом!!!) подругой. Парня этот факт крайне возмущал. Знание того, что он вполне мог мирно поспать на целых двадцать минут дольше, причиняло сильную боль. И каждый раз по пути к остановке он посвящал целых пять минут высказыванию своего мнения по поводу этого предательства. И каждый раз Юци с завидным успехом перебивала его возмущенный монолог. — В автобусе поспишь, — говорила она, и Лукас тут же замолкал, обиженно надувая губы. Однако в автобусе ему и правда всегда удавалось немного поспать — дорога занимала приличные полчаса. Так уж получилось, что и Лукасу, а потом и Юци успешно удалось попасть в лучшую старшую школу Сеула, учеба в которой предоставляла хорошие такие перспективы на будущее. И одним из малочисленных минусов (Юци считала, что требовательные учителя — это не минус) была удаленность школы от их района, поэтому каждый не выходной день приходилось тратить свое драгоценное время в автобусе. И этот факт жутко раздражал бы Лукаса, если бы по утрам он не отсыпался на плече Юци во время этих поездок. А в последнее время это стало нравиться ему в тысячу раз больше. Однако сегодня поспать ему почему-то не дали: Юци резко выдернула свое плечо из-под его головы и даже не обратила внимание на его непонимающий взгляд, уставившись куда-то вперед своими большущими удивленными глазами. Додуматься посмотреть в ту же сторону, что и она, Лукас смог только после того, как подруга смущенно кому-то помахала, тут же заливаясь румянцем. А стоит заметить, что Юци не краснела даже во время постельных сцен в фильмах, которые они с Лукасом иногда смотрели на каникулах. Когда Лукас все-таки соизволил повернуть свою голову в нужном направлении, перед ними уже стоял до боли знакомый парень, одетый в ту же форму, что и они. Соперника (соперника?!) в нем Лукас почувствовал сразу и демонстративно придвинулся к Юци ближе, не контролируя собственные действия. Руки тут же оказались сложены на груди, а глаза недобро уставились на незнакомца, который обратил все свое внимание на его (!) подругу. — Привет. Не ожидала тебя здесь увидеть, — девушка нервно разгладила клетчатую юбку. — Ты же живешь почти у школы. То есть, я точно не знаю, но вроде как живешь… то есть ясно, что живешь. Просто… ты же переехал поближе. Я так слышала. Незнакомый парень кивнул, прекрасно поняв все, что требовалось понять из непонятного лепета Юци, и широко улыбнулся, сильно качнувшись вперед, когда автобус резко остановился на светофоре. Рука Лукаса инстинктивно взметнулась вверх, страхуя Юци от падения этого недоумка. От понимающей улыбки парня ему стало нехорошо. Хотелось взвалить подругу на плечи и выпрыгнуть из окна, пока горит красный свет. Не нравился ему этот радостный тип. — Да, я просто решил выходные провести с бабулей, — объяснил парень и неожиданно перевел свой взгляд на Лукаса, немного опешив от его негостеприимной ауры. — Вы как всегда вместе, не удивительно. — Всегда и навечно, — не удержался Лукас и обнял Юци за плечи, прижимая ее к себе. Вырываться она не стала, но недовольно цокнула, а потом мягко отстранилась. Лукасу хотелось бы думать, что подруга краснючая как помидор из-за его объятий, но врать самому себе у него не получилось. Весь оставшийся путь он стремился прожечь взглядом дырки на все еще незнакомом парне. И выспаться, конечно же, не удалось.***
— Тэн, кто это? — увидев из кабинета идущего в коридоре недавнего попутчика, спросил Лукас, не спуская с того своего пристального взгляда. — Ты че гонишь? — друг посмотрел на него как на дурака. — Это же Ыну. Он из параллельки. Да ладно, как ты можешь его не знать? Ты каждую девчонку в школе по имени назвать можешь, но не знаешь второго по популярности парня? Лукас возмущенно уставился на друга, указывая по направлению Ыну. — Этот чувыдра второй по популярности? Ты шутишь? Да он же…! — Такой же привлекательный и крутой как ты? — вставил свои пять копеек Джено, тут же давая пятюню смеющемуся Тэну. — И чего ты так неожиданно на него взъелся? К Юци ревнуешь, да? Видел я, как вы все вместе выходили из автобуса. — Не ревную, а опекаю, — буркнул Лукас, становясь подозрительно раздражительным. Урок должен был начаться только через пятнадцать минут, поэтому класс был практически пустой. Пришедшие пораньше ученики торопливо приклеивали шпоры под стол, раскладывали по карманам подсказки, усиленно готовясь к предстоящей контрольной по истории у строгой миссис Бэ. Лукас с друзьями ничем таким не занимались, полностью рассчитывая на помощь Йери и Марка, поэтому тихо мирно дожидались эту парочку супергероев, ленясь даже придумать пути отступления, если их четко отработанный план пойдет крахом. Иногда они все вместе дружно удивлялись, как им вообще удалось попасть в эту лучшую сеульскую школу, но потом друзья гордо задирали головы: списывать — тоже талант. Тем не менее, когда Марк зашел в класс без Йери, да и еще с таким хмурым видом, что солнце за окном сразу же скрылось за облаками, друзья почувствовали неладное. — Только не говори нам, что вы поссорились, — спросил Джено у шумно усевшегося за парту друга и схватился за сердце, когда тот отмахнулся от его слов. — Ну все, пацаны, не видать нам выходных. — Успокойтесь, — раздраженно повел плечами Марк, — даст она списать. Только сами у нее ответы просите. Я никакие листки передавать не буду. Он уткнулся взглядом в телефон, не желая отвечать на дальнейшие вопросы, и только на секунду поднял голову, когда наконец пришедшая Йери села за соседнюю парту. Вид у нее был не лучше, и всем вокруг сделалось неожиданно грустно — эти двое всегда с легкостью влияли своим настроением на остальных. Друг на друга они старались не смотреть, и Тэну пришлось сесть рядом с Йери, чтобы обсудить дальнейший план действий на эту контрольную. Друзья расслабленно выдохнули, когда парень показал большой палец и похлопал кислую девушку по плечу. Контрольная прошла идеально — миссис Бэ Джухен даже почти не ходила по классу. Поддавшись общему унылому настроению, она уткнулась в книгу про историю Древней Индии, изредка ругая слишком обрадованных предоставленной свободой обнаглевших учеников. Лукас, на самом деле, даже читать вопросы не хотел, но ждать ответов ему стало так скучно, что он все-таки решил глянуть контрольную и приятно удивился, что на половину вопросов знает ответы. Тройка была у него уже в кармане, поэтому когда листочек Йери наконец дошел до его стола, Лукас почти уснул. После уроков Йери с Марком больше никто не видел — они где-то мирились. Бедный Джено даже покраснел, когда услышал уж больно детальные предположения Лукаса о том, что именно эти двое могли делать за школой. Чуть погодя Ли все-таки понял, что над ним просто шутят и принялся лупить друга полупустым портфелем. Лукас уворачивался ловко, не прекращая смеяться и отправлять Джено смачные воздушные поцелуйчики. Веселье прекратилось, когда мягонький рюкзак шлепнул по спине проходящую мимо Чеён — девчонку из параллельки, которая раньше немного нравилась Лукасу. Она большими удивленными глазами уставилась на Джено, тут же получая от него бесконечные извинения. Тихая неконфликтная Чеён просто помахала руками, уверяя, что ничего страшного не произошло, но парень продолжал извиняться, боясь смотреть ей в глаза. Когда растерявшаяся девушка наконец смогла дойти до своих подруг, Джено выглядел чернее тучи. В этот момент Лукас понял две вещи: первое, сегодняшний день выдался особенно отстойным не только для него и второе, его друг, кажись, влюбился. Что делать со вторым Лукас не знал. Советы не были его специальностью, даже если он и шарил в любовных делах уж точно намного лучше Джено. А вот с первым дела обстояли гораздо лучше — ему всего-лишь была необходима традиционная понедельничная прогулка по парку с Юци. Отдыхать после тяжелого учебного дня на мягкой зеленой траве, прихватив с собой парочку вкусняшек из магазина, было практически жизненно необходимо, как дышать. Юци пихала в огромный портфель Лукаса небольшое тонкое одеяльце (все равно он даже учебники не носил) и аккуратно сложенный зонтик, чтобы в случае чего можно было укрыться от солнца, если все удобные места под деревьями занимали другие ученики. Придя в парк, они начинали с того, что хрумкали едой и молчали. Правда, до тех пор, пока между ними не разгорался очередной горячий спор о каких-либо пустяках. И если обычно Лукас стремился настоять на своем ради выигрыша, то сегодня он продолжал спорить только потому, что злящаяся на него Юци выглядела до жути привлекательно, и он даже пару раз засматривался на ее лицо, до самого конца не видя в этом ничего подозрительного. Юци перемен в нем не замечала, да и как, если и сам Лукас в неожиданных изменениях по отношению к подруге даже самому себе не признавался. — Я видела целующихся Марка и Йери, — сообщила девушка, запуская руку в пачку с чипсами. — Я каждый день их такими вижу, — наморщился Лукас, ложась на траву и складывая под головой руки. Голова Юци тут же оказалась на его животе, и они вместе снова уставились на небо. — Хотя нет, сегодня они поругались… и, видимо, уже помирились. — Они милые, — неожиданно грустно выдала подруга и тяжело выдохнула, медленно хрумкая чипсами. — Хорошо друг другу подходят. Тоже хочу парня. — Эй, ты чего такой кислой стала? — с претензией в голосе спросил Лукас, слишком уж активно принимая сидячее положение. Перед глазами снова предстал улыбающийся Ыну, и ему пришлось пару раз моргнуть, чтобы отогнать этого придурошного из головы. — Если ты сейчас о том дурачке из автобуса думаешь, то прекрати сейчас же! О каком «дурачке» идет речь Юци поняла не сразу, поэтому сначала удивленно уставилась на друга перед тем, как знатно на него разозлиться. — Это ты про Ыну что-ли? Не называй его так! Он отличный парень, — последние слова были в итоге передразнены Лукасом, но в ответ на это Юци только подозрительно уставилась на него своими прищуренными глазами. Ему этот взгляд не понравился, и чтобы как-то занять собственные руки, он принялся щипать траву. В груди все еще клокотало раздражение, и травинки вырывались с особой яростью. Юци следила за другом. Ядовитые слова крутились на языке, но в отличии от Лукаса, она сначала думала перед тем, как что-то сказать. Обычно Юци не воспринимала его слова всерьез, он говорил много и часто нес всякую фигню, но в этот раз ей было действительно обидно. В то время как Юци избегала встречаться взглядом с Ыну, Лукас чуть ли не каждый день бегал на свидания, успев повстречаться даже со студентками из технического колледжа. И, конечно, когда парень, который нравился ей с начальной школы, наконец обратил на нее внимание, ей хотелось услышать от лучшего друга слова одобрения, поддержки, а не эти беспричинные оскорбления. — Ты не можешь злиться на Ыну только потому, что тебе приходится делить свою популярность с ним, — очень тихо произнесла Юци. — И если по этой причине тебя раздражает, что мы общаемся, то тебе придется потерпеть, потому что Ыну мне очень сильно нравится. — Да я даже знать его не знал до сегодняшнего дня, — защищался Лукас, но слова про популярность задели его. — Ему до меня еще расти и расти, — обиженно бросил он и яростно выкинул выщипанную травинку. Юци кивнула, но так, будто этот кивок предназначался ей самой и ее мыслям. Она расслабилась, и Лукас понял, что его слова имели большое для нее значение в этот момент. Он пытался понять, какой смысл они несли для нее, но ничего не приходило в голову. Может, они лишь в который раз подтвердили, какой Лукас все еще ребенок. Эта мысль его разозлила. Наверняка она сейчас сравнила его поведение с поведением Ыну, и тот уж точно не казался ей капризным ребенком. Хотя бы потому, что с детьми не краснеют так сильно от смущения. — Хватит, — подняла руку Юци, видя его внутренние метания. — Сделаем вид, что этого разговора не было. Ничего подобного Лукасу, конечно, делать не хотелось, а на языке крутилась заезженная фраза, которую обычно в фильмах произносили те, кого они с Юци считали эгоистичными придурками: «Выбирай: я или он». И даже если сейчас Лукас идеально подходил по двум этим параметрам, выглядеть таковым перед подругой ему не хотелось. Он не сомневался в ее выборе — они с Юци знали друг друга чуть ли не с самого рождения, — и на секунду ему так сильно захотелось задать этот вопрос, чтобы в этом убедиться, что он еле проглотил эти слова. Атмосфера сильно изменилась, но Лукас этого не заметил, как и не заметил плескающиеся в родных глазах обиду и разочарование. Сейчас все его внимание было направлено на собственные странные изменения и едкое чувство предательства, которое отравленным газом заполняло легкие. И снова это премерзкое чувство вины, такое яркое, будто оно было в нем с самого его рождения. Лукас вздрогнул, вспоминая взгляд, которым Юци одарила его в сегодняшнем сне. Они часто ссорились, и он видел много разных выражений на лице подруги, но Лукас надеялся, что такого взгляда он больше не увидит. Он не хотел еще раз ощутить его силу, которая имела на него такое сильное воздействие, а ведь это был всего лишь сон. Лукас умудрился пошутить у себя в голове: «Просто держись от ее губ подальше, чувак». Но вместе с тем он в тот же миг осознал, что все для него уже никогда не будет прежним. И когда Юци неожиданно взяла его за руку, он вздрогнул. — Посмотри на меня, — попросила она и нахмурилась, когда он не хотя выполнил ее просьбу. — Что бы ни случилось, ты все равно останешься моим лучшим другом, но ты должен понимать, что и у меня когда-нибудь начнутся отношения и тебе придется с этим смириться. Ты понимаешь? Он не ответил. Только искал что-то в ее глазах, но никак не мог этого найти. Что-то, что определенно плескалось в его взгляде и что он старательно пытался скрыть. Он надеялся, что Юци не видела тех изменений, которые переворачивали все внутри него вверх дном только из-за одного ощущения ее теплых пальцев на своей руке. — Лукас? Она волновалась. И на секунду Лукасу безумно сильно захотелось, чтобы она узнала истинную причину его состояния, истинную причину его нежелания видеть этого Ыну рядом с ней. — Я понял, — прокашлялся он, и незаметно выдернул руку из теплого плена ее пальцев. Настроение испортилось окончательно, и он совершенно не знал, как скрыть от внимательного взгляда свое поникшее состояние. — Будешь дуться, и завтра утром я вылью на тебя ведро холодной воды, — пихнула его в плечо Юци. Лукас попытался ответить ей как можно искреннее, и у него это практически получилось. Однако весь путь от парка до дома прошел в молчании.