Зависимость

Кайли глубоко вдыхает, потом выдыхает — на два шага вдох, на два шага выдох. Взгляд направлен вперед, плечи опущены и расслаблены, пресс напряжен. В ушах играет песня группы Twenty One Pilots — Heathens. Кайли старается не думать о вампирах, смерти, крови, просто растворится в музыке и бежать. Ей это удалось — мысли потекли в совсем другом направлении. Нужно было купить еще еды для Росмэна, у нее внезапно закончилась пастель, да и надо все-таки где-то найти курсы, на которых ее научат нормально рисовать портреты. Кайли была неплохим пейзажистом, любила рисовать архитектуру, город, но вот портреты выходили на троечку, что художнице категорически не нравилось. Внезапно ее что-то сильно ударяет, и она валится на бок. Наушники выпадают из ушей, и Кайли шипит от боли. Сначала мелькает мысль, что она сама споткнулась, но тут она видит вызывающуюся над ней фигуру. Лично она Стефана никогда не видела, но узнает благодаря многочисленным фотографиям Деймона. Тот ей показывал всех его друзей, с пометкой «Не разговаривать». — Ты — Кайли? — спрашивает Стефан. Кайли мрачно кивает и поднимается, отряхивая. Ладони поцарапаны, и девушка старается на них даже не смотреть, а внимательно наблюдает за реакцией вампира. С ними как с собаками — взгляд отведешь, дашь слабость почувствовать все: вцепятся и драть начнут, пока от тебя одни кровавые кусочки не останутся. — А ты— Стефан, брат Деймона, — спокойно произносит девушка. Мысль о том, что перед ней сейчас стоит тот Стефан-релиз, в котором он беспощадный Потрошитель, немного пугает, но Кайли старается сохранять спокойствие. Она мало что сможет сделать вампиру, если тот захочет ее смерти, но если и умрет, то пусть Деймон знает —она сражалась до конца. Стефан окидывает ее быстрым взглядом и, видимо, не находит ничего интересного. Он выглядит незаинтересованно, и вместе с тем — опасно равнодушным. Если ему что-то в ней не понравится, он просто свернет ей шею. Правда, ему невдомек, что после каждого «соития», Деймон давал девушке немного своей крови, чтобы помочь с восстановлением. Кайли не знала, хватит ли ее на то, чтобы стать вампиром, да и не было особого желания проверять. — Ты подружка Деймона, — говорит младший Сальваторе, и в этот раз он уже не спрашивает. Кайли снова опасливо кивает. — Я хочу, чтобы ты прекратила с ним общаться. — Чего? — спрашивает Кайли, искренне думая, что ошиблась. Стефан только что попросил ее бросить Деймона? Ну, не в смысле бросить, они не встречаются, хотя их отношения куда глубже, чем обычная любовь, и все же… — Ты понимаешь, что этим я разобью Деймону сердце? — Мне кажется, ты слишком высоко себя ценишь, — заявляет Стефан, подходя ближе. — И Деймон делает тоже самое, поэтому, волнуясь о тебе, он становится менее… полезным. Поэтому ты должна исчезнуть из его жизни. — Никогда! — с вызовом ответила Кайли. — Мы друзья, а друзья поддерживают друг друга! Поэтому пошел ты! Стефан ничего не отвечает, лишь взирает на нее с молчаливым равнодушием. После ее слов он рычит, от его глаз бегут уже знакомые ей черные вены, а потом жесткие тонкие пальцы впиваются ей в горло. Ее отрывают от земли, и она вскрикивает. В голове Кайли почему-то мелькает жалость к Стефану, и она надеется, что Деймон не будет сильно убиваться, что придется хоронить лучшую подругу. Стефана от нее оторвал второй вампир, пронёсшийся как ураган, и Кайли второй раз за утро грохнулась в объятья недружелюбного асфальта. Она тихо заскулила, как-то опустив мысль, что от Стефана ее спас кто-то — почему-то все волшебные спасения она всегда приписывала Деймону, в большинстве случаев так оно и было. — Элайджа, — слегка придушенно сказал Стефан. Кайли вздрогнула и посмотрела на спасшего ее вампира; это действительно был Элайджа, в своем неизменном костюме. Он держал Стефана за горло, как недавно Сальваторе держал ее саму. Майклсон смотрел холодно, слегка оторвав Стефана от асфальта, и тот цеплялся за его руку, но не смог выбраться. — Уходи, пока можешь сделать это на своих двоих, — медленно, с расстановкой произнес первородный вампир. — А попробуешь сделать такое еще раз, и я вырву тебе обе руки. Майклсон слегка расслабил руку, и Стефан быстро вырвался из хватки противника. Бросив ненавидящий взгляд на Кайли, Сальваторе быстро исчез из поле зрения. Элайджа одернул рукав пиджака и подошел к Кайли, так и сидящей на асфальте. — Не сильно ударилась? — заботливо спросил Элайджа, протягивая Кайле руку. Аддерли скривила губы и ухватилась за протянутую руку, после чего мужчина поднял ее. Кайли зашипела и потерла руки; кожа на ладонях была сорвана, колени спаслись благодаря наколенниками. Музыка все еще играла в наушниках, что говорило о том, что они с плеером не пострадали. — Спасибо, — улыбнулась Аддерли. Она выключила плеер и замотала провода, убирая в карман спортивных штанов. — И что же вы не поделили? — спросил вампир. Кайли глянула на него с сомнением, но мотнула головой и пошла обратно, Элайджа направился за ней. — Ему не понравилось, что я дружу с его братом, — коротко пояснила художница. — Просил меня оставить Деймона в покое, будто я его преследую. — Но ты очень важна старшему Сальваторе, — заметил Майклсон. Кайли непонимающе глянула на него. — Вчера Деймон сказал, что спустя сто пятьдесят лет ты единственная, на кого он может положиться. — Он так сказал? — усмехнулась Кайли, но в душе разливалось тепло. Она подозревала, как была дорога Деймона, но добиться от Сальваторе этого признания можно было только тогда, когда вампир был в стельку пьян, а доходил он до такого состояния нечасто. То, что сказал Элайджа, приятно согрело сердце лучшей подруги вампира; правда, спрашивать правда ли это, она не собиралась — Деймон бы просто отмахнулся от нее. Элайджа усмехается и кивает, но больше эту тему не поднимает. Кайли он нравится именно тем, что с ним можно поговорить нормально: они говорят об искусстве, Кайли взахлеб рассказывала о своих любимых художниках. В последний раз ей было так приятно только с Деймоном, потому что все другие, с кем она пыталась говорить, не были многолетними — даже многовековыми, если говорить об Элайдже — вампирами, а ее ровесниками. А с ними влюбленной в свое дело художнице явно было не о чем говорить. В колледже она еще пыталась подружиться с кем-то, но многие девушки были похожи на ту Мегару, и к университету у Кайли было только два настоящих друга — щенок Росмэн и вампир Деймон. — Кстати, Деймон сказал, что ваша семья пополнилась, — почему-то внезапно вспомнила Кайли, когда они с Элайджей уже подходили к дому. Со стороны они, наверное, выглядели забавно: опрятный красивый молодой мужчина в костюме, и несколько взлохмаченная девушка в спортивном костюме; Кайли стало несколько неудобно из-за топа на лямках и спортивных штанов до колен, но это скорее из-за чувства, что она идет рядом с древним вампиром в таком наряде. — Тебя можно поздравить? Элайджа усмехнулся. — Говоришь так, будто я стал отцом, — Кайли фыркнула и решила, что Элайджа просто уходит от ответа, но вампир внезапно добавил. — У нас в семье большие проблемы. Мы все время ссоримся, часто расстаемся, прям как… — Королевская династия, — вставила Аддерли. — Интриги, клятва верности, предательства, убийства. Угадала? — Невероятно четко, — улыбнулся Элайджа. Кайли весело улыбнулась, хотя через каждую минуту ее сердце замирало в ожидании: вцепиться сейчас или нет? Дойдет она до дома живой или нет? Помнит ли Деймон, где лежит ее завещание или нет? Позаботиться ли он о Росмэне Михайловиче или нет? Но до дома она доходит, живой, и даже веселой. Правда, когда входная дверь открывается, и она видит Деймона на пороге с его этой надменно-снисходительной-уничтожающей ухмылкой, Аддерли становится немного менее весело. — Сцена номер два, дубль два, — говорит Сальваторе, явно намекая на то, что Кайли и Элайджа встречаются второй раз в подобной ситуации. — Повторы будут? — А не слишком ли ты часто оказываешься в доме молодой девушки? — задал встречный вопрос Элайджа. — Имею на это полное право. — Так и я имею полное право проводить ее, чтобы твой спятивший братец-Потрошитель снова на нее не напал. Улыбка мгновенно сошла с лица Деймона. Его холодные глаза, с мгновенно сузившимися зрачками, что сделало его лишь больше похожими на хищника, вопросительно посмотрели на Кайли. — Что? — спросил вампир, смотря на подругу. Аддерли поджала губы и еле-еле подавила желание ударить мужчину в костюме под ребра: она не хотела говорить Деймону о случившемся, а если бы и сказала, то в более мягкой форме. У братьев Сальваторе и так было слишком много ссор из-за девушек, и Кайли не хотела становиться еще одной причиной в таком списке. Но Элайджа просто не оставил ей выбора, и сейчас стоял, молча опираясь на стену. — Ничего страшного, на самом деле, — сказала Кайли, на что Майклсон иронично вздернул брови, но ничего не сказал. Деймон кинул на него быстрый взгляд и снова посмотрел на подругу. — Стефан схватил меня за шею, угрожал и чуть не укусил, но ничего не случилось, — она проглатывает гордость и говорит. — Благодаря Элайдже. После всего, что было в ее жизни, Кайли хочется одного — понимать поступки человека, который рядом с ней. Не ловить недоуменные слезы, злость, возмущение, не доказывать часами, кто прав, а кто нет. А понимать каждое слово и каждый поступок, как если бы его сказала и совершила она сама. Деймон идеально подходил ей в этом. — Иди в дом, после поговорим, — говорит Деймон. Кайли кивает и смотрит на Элайджу. — Еще раз спасибо. Снова. — В прошлый раз я всего лишь донес мольберт. Кайли улыбается ему и быстро шмыгает в дом под рукой Сальваторе. Деймон смотрит на Элайджу прищурившись, а потом внезапно говорит: — Кайли удивительный человек. Она хорошая, добрая, верит в лучшее даже после встречи со мной. Не надо ее трогать, хорошо? — Деймон поджимает губы, и в его голубых глазах мелькает настоящая злость, и вместе с тем — предостережение. — Она не заслуживает того, чтобы быть пешкой в наших играх. Чтобы ты ее использовал. Элайджа смотрит на него и видит человека, который заботится о другом человеке. Это намного сильнее хваленой любви мужчины к женщине, которая якобы может свернуть все горы и иссушить океаны; нет, Деймон любил Кайли как младшую сестру, и это чувство было сильнее всего остального — в их отношениях не было ничего романтического, а значит и ревности было несколько меньше. При этом забота Сальваторе переходила отметку допустимого. Элайджа отвечает ему чистую правду: — И в мыслях не было. Деймон кивает, видимо, веря Майклсону. Элайджа не знает, что двигает Сальваторе, да это, собственно, и не так важно. В конце концов, ему интересна юная художница, а не ее вампир-надзиратель. Аддерли появляется буквально тут же, стоит о ней подумать. Вместо спортивной одежды на ней домашний комбинезон бледно-зеленого цвета, а волосы собраны в быструю косичку на одну сторону. — Судя по тому, что вы друг друга еще не убили, все закончилось миром? — улыбнулась Кайли. Деймон хмыкнул. — Разумеется, хомячок. — Деймон, — произнесла Кайли. Без возмущения, а будто в действительности младшая сестра, привыкшая к такому шуточному обращению к себе. Это ее «Деймон» можно было расшифровать как «черт, братец, ты опять зовешь меня так?» Майклсон быстро осмотрел ее. Ей было не больше двадцати пяти, двадцать два, если верить досье Клауса; весила она, если верить ощущениям, где-то сорок девять килограмм, острые скулы, худая, занимается спортом. И это ее-то Деймон называет хомячком? — Сальваторе, оставь нас на пару минут, — говорит Элайджа, смотря на художницу; та слегка щурится, будто пытаясь понять, что на уме древнего вампира. Деймон пару секунд не двигается, но потом наигранно тяжело вздыхает и, показательно проводя ногой по порогу, уходит куда-то вглубь дома. Элайджа подходит ближе, преодолевая то расстояние, которое своим присутствуем воздвиг Сальваторе. Кайли, к его то ли радости, то ли облегчению, не отшатывается. — Очевидно, мне не стоит надеется на приглашение войти. — Очевидно. — Хорошо, тогда я приглашаю тебя на прогулку, — говорит Майклсон, и красивые бровки Кайли удивленно взлетают вверх. — Сегодня. Куда захочешь. — Куда я захочу? Ты приглашаешь меня на свидание? Она ухмыляется, и щурится так хитро-хитро. Нет, точно не куница и не росомаха, скорее лисица. — Назовем это дружеской прогулкой, — усмехается Элайджа. — Иначе твой друг рискует стать первым вампиром, который получил инфаркт. Кайли улыбается. Она прищурившись смотрит куда-то в сторону, а потом, поджав быстро губы, выходит со спасительной территории и с наигранно-серьезной миной стряхивает с пиджака Элайджи не существующую пыль. — Дружеская прогулка. Хорошо. Тогда у меня есть идея. Стало ясно, почему они с Деймоном дружат. Элайджа с первого раза определил, что они — родственные души, которым комфортно друг с другом, которые невероятно похожи. Этакий идеальный броманс, доказывающий, что дружба между мужчиной и женщиной существует. *** Наступал вечер. Было тепло, фонари еще не осветили улицу, а Элайджа уже стоял на пристани. Яхты и маленькие прогулочные катера покачивались на воде, которая темнела из-за надвигающейся ночи. Как правило, вечер является тем временем суток, на которое намечается проведение банкетов, празднеств и вечеринок, в которое проводятся театральные представления и прочее. Пристань состояла из лестницы и колоннады. В качестве основы взял образцы античной архитектуры, придавая небольшой пристани черты классического стиля. К примеру, сдвоенная колоннада сделана по всем правилам дорического ордена. Четырьмя маршами в направлении озера спускалась небольшая лестница, сделанная из инкерманского камня. По бокам ее украшают мраморные дельфины. Кайли одета в джинсовое платье до груди, а сверху — голубая блузка с рукавами-фонариками. Ее волосы собраны в рыбий хвост, а взгляд рассеяно блуждал по водной поверхности. Художница стоит, опираясь спиной на одну из балок, которая держала навес; Элайджа появляется рядом с ней быстро, и говорит: — Не думал, что вы выберете что-то такое. Древний отмечает, что сильный запах ее духов перебивает аромат ее крови. Духи немного раздражают обоняние вампира, хотя запах и приятный, он нанесен в избытке. Но Элайджа не думает, что Аддерли могла случайно нанести столько туалетной воды на себя — у художников тонкое чутье на все, а учитывая, что ее лучший друг — вампир, Кайли, скорее всего, сделала это специально, дабы Элайджа не учуял запах ее крови. Это как притвориться мертвым, чтобы спастись от медведя. Кайли вздрагивает, но, узнав в нарушителе спокойствия Майклсона, расслабленно улыбается. — Ваше умение скакать с «вы» на «ты» меня поражает, Элайджа, — говорит она, отталкиваясь от балки. — Думаю, учитывая ваш возраст, я должна обращаться к вам на «вы». — Могу дать тебе официальное разрешение на другое обращение. Кайли усмехается и бегло, но не стараясь скрыть это, осматривает его. До Элайджи только что доходит, что Аддерли не по своей натуре такая открытая и вроде как прямолинейная; скорее она понимает, что есть вещи, которые от вампира человеку не укрыть. Элайджа как-всегда в костюме, идеальный во всем, и Кайли невольно задумывается о том, почему он сейчас здесь, с ней, а не с какой-нибудь английской королевой. Вот это была бы партия. — Прекрасно, — говорит она. Она спускается вниз по лестнице и Элайджа следует за ней. Кажется, художница не в восторге, что он пришел в подобное место в костюме. Элайдже нечего сказать: за многие столетия он научился не то что просто прогуливаться в костюмах, а драться, не сделав ни малейшей дырочки. — Тогда сегодня мы катаемся на лодке. Умеешь водить водный транспорт? На волнах покачивается прогулочный катер. Он небольшой, где-то в девять метров, с окрашенным в темно-синий цвет корпусом и белым верхом. На корпусе белой краской выведено лаконичное «S&A». — Нет, — усмехается Элайджа, помогая девушке забраться на яхту, при этом с верхом элегантности и грации сам сходя с суши на палубу. — А ты? — Год назад умела, — хихикает Аддерли, подходя к штурвалу. — Но что-нибудь придумаем.