Зависимость

— Неплохо, но думаю, вы можете лучше. Солнце только выходило из-за горизонта, а тучи рассеивались в воздухе, когда на улицах начали появляться ранние пташки Мистик Фоллс. Птицы затянули свое первое пение. Воздух все ещё был наполнен чем-то необыкновенно волшебным, а на небе все ещё смутно была видна часть луны. Кайли зевает, делает музыку тише и смотрит на Клауса. Древний гибрид стоит, сложив руки на груди, усмехаясь-улыбаясь, смотря на портрет, который рисовала Аддерли. Они с Элайджей катались на лодке буквально три дня назад, после чего первородный вампир только оставлял небольшие букетики цветов на пороге ее дома, которые Деймон провожал подозрительным взглядом. Поэтому Кайли ожидала, что кто-то из его первородной семьи захочет поинтересоваться, с какой это девчонкой общается их брат. Однако, Кайли почему-то думала, что эта будет та блондинка Ребекка, про которую рассказывал Деймон. Обычно именно сестры ревнуют братьев к чужим представительницам прекрасного пола. Но это был Клаус, который взирал на нее с легкой ухмылкой, обманчиво доброй, как полагала Кайли. Гибрид опирался плечом на ствол дерева, одетый почти также, как в их первую встречу: темные цвета, кожаная куртка и металлические детали наводили на мысль о байкере. Кайли критически посмотрела на портрет Деймона, который пыталась нарисовать, и вздохнула, признавая правоту гибрида. — Портреты не мое, — сказала она. — Выходит скверно. — Ну, не стоит так сурово, — усмехнулся Никлаус, приближаясь к ней. У Майклсонов, как и у Деймона была чем-то схожая манера ходьбы. Хищническая — Кайли могла дать такое определение. Только если Кайли привыкла к Сальваторе, и его постоянная походка аля «хищник на охоте» представлялась по-другому — теперь Кайли больше сравнивала ее с тем, как волк идет проверять, как там поживает его маленький сладкий зайчик, которого волк по каким-то причинам не убил, а взял себе под опеку — то Клаус и Элайджа всем своим естеством заставляли Кайли подрагивать. Она даже не пыталась этого скрыть, но Аддерли понятия не имела, что этим только больше привлекает внимание. — Немного усердия, и вы сможете лучше, — Клаус, подойдя совсем близко, махнул рукой, и Кайли пришлось подвинуться. Клаус уселся на скамейку перед мольбертом и взял карандаш в руку. Кайли наблюдала за тем, как ловко он мелькает в пальцах гибрида, как неуловимо стержень оставляет следы, подправляя портрет Сальваторе. Движения Клауса несколько гипнотизируют, и Кайли забывается на несколько секунд. — Деймон, черт возьми! — Аддерли запустила в кривляющегося вампира мелком, но Сальваторе ловко перехватил его и хрипло рассмеялся. — Рисуй меня прекрасного, женщина! — шутливо зарычал вампир. Кайли возмущенно рассмеялась. — Я — художник! Я рисую, когда чувствую, а не когда мне приказывают, ясно! Деймон, запрокинув голову, рассмеялся. Кайли кинула в него кисточку, которая ударила Деймона прямо в грудь. Чтобы заставить вампира испытать боль, в него нужно как минимум стрелять, и то эффект будет кратковременным, но Деймон прикладывает руку к месту удара и открывает рот, как при серьезном ранение. Кайли иронично вздергивает бровь, пока Деймон падает на одно колено и изображает смертельно раннего. — Ладно, хватит! — смеется девушка. — А то я снова в тебя чем-то запущу. — Ой, напугала! — фыркнул вампир, поднимаясь. — Покажи хоть! Кайли слегка покраснела, когда Деймон повернул к себе мольберт. Сальваторе окинул портрет критическим взглядом. — Лучше, чем в прошлый раз, — честно ответил он. — У тебя талант, несомненно, а ты вбила себе в голову, что не умеешь рисовать портреты. Губишь талант и все! — Приму за комплимент, — кивнула Аддерли. Деймон щелкнул художницу по носу, желая подбодрить, и встал, возвращаясь на свое место. — Попробуем еще раз, — предложил он. Она подошла и неожиданно закинула ему руки на шею. Он ловко и быстро предупредил ее движения, отстранился от ее губ, сдержанно поцеловал в щеку, обняв правой рукой осторожно, нежно. Деймон чувствовал, как девушка напрягается и медленно отстраняется, но только на длину рук, все еще лежащих у него на плечах. Он знал, чего она ждет, но не сделал этого. Не привлек ее к себе. Кайли отпустила его, отвернулась к приоткрытому окну. – Ну конечно, – вдруг сказала она. – Я совсем забыла, что я всего лишь прикорм… – Не говори так, — поморщился Сальваторе. – Ничего не могу с собой поделать. Ничего, — Кайли пожала плечами и разразилась тихим, поразительно спокойным, несдерживаемым плачем. – Кайли! — Деймон схватил ее за плечи и встряхнул. Зубы Аддерли ударились друг об друга, и она замолчала, глядя на него карими, влажными глазами. — Я не понимаю, почему я единственная девушка, с которой ты не хочешь быть. Может быть, дело во мне? — В тебе, Кай, несомненно, — перебил ее вампир. Она замолчала и опустила глаза. — Я ни к кому не чувствовал того, что чувствую к тебе. У меня почти никогда не было настоящих друзей, таких, как ты, которые принимали бы меня со всеми моими закидонами. До тебя я думал, что знаю все. Но ты показала мне, что иногда простая духовная близость лучше секса. Если бы я переспал с тобой, даже если ты этого хочешь, то поставил бы ничуть не лучше тех девушек, с которыми проводил время. Я не могу так тебя принизить, достаточно того, что ты мне даешь помимо секса, — Деймон уперся лбом в ее лоб. — Прошу тебя, Кай, не плачь. – Не буду, — она медленно отодвинулась от него. – Не буду. Я понимаю. Иначе быть не может. — Мисс Аддерли, — позвал ее Клаус. Кайли глянула на него, и перевела взгляд на портрет, после чего восхищенно присвистнула. — Это прекрасно, — сказала она. — Вечность — время, чтобы научиться хорошо рисовать? — Вроде того, — усмехнулся Клаус. — Некоторые мои пейзажи висят в Эрмитаже. Вы там были? — Один раз, когда путешествовала с Деймоном, — призналась Кайли и поспешила перевести тему. — А почему древний, страшный, жестокий вампир увлекается рисованием? — Страшный? Многие считают меня обаятельным, — Никлаус подмигнул Кайли, но та иронично вздёрнула бровь, будто спрашивая «в моем окружении есть как минимум один вампир, чувства к которому я переборола, а твой брат, кажется, увлекся мною, ты уверен, что подобное пройдет?». — Рисование — метафора контроля. Я выбираю всё — холст, цвета... Будучи ребенком, я плохо понимал мир и свое в нем место, но рисование научило меня, что своих целей можно достигать обыкновенной силой воли. Тоже и в жизни: можно просто не давать никому встать у тебя на пути. Кайли неловко замолчала, переводя взгляд на холст. Портрет Деймона действительно стал более реалистичным, и Кайли пыталась уловить штрихи, которые добавил Клаус. Поняв, что к разговору о сказанном они не вернутся, Никлаус указал на рисунок. — У вас проблемы… — «У тебя». Клаус непонимающе глянул на девушку, и та пояснила с милой, снисходительной улыбкой. — Обращайтесь ко мне на ты, а то вы второй древний вампир, который заставляет меня чувствовать себя неудобно из-за этого. Клаус внимательно посмотрел на художницу, прищурив глаза, и у Аддерли появилось неприятное чувство, будто ее считывают. Когда Деймон думал, что она ему в чем-то лжет, то смотрел примерно так же: душа в пятки уходила, потому что этот взгляд напоминал о том, что вокруг Кайли собрались отнюдь не просто приятные интеллигентные мужчины, а кровожадные, местами не совсем интеллигентные вампиры. Хотя приятные, во многих отношениях. Но все еще вампиры. И все еще кровожадные. — Тогда зови меня Клаус, — сказал гибрид. — У тебя проблемы с тенями. Из-за этого рисунок выглядит плоским, а черты лица становятся не совсем пропорциональными, и общее впечатление портится. Художнице казалось странным сидеть сейчас рядом с одним из опасных хищников на планете и выслушивать примитивные советы о рисовании. Аддерли тяжело вздохнула, но Клаус не обратил на это внимание. Кайли понимала, что слишком часто думает о вампирах как о хищниках, но она ни на секунду не позволяла себе забыть о том, что так оно и было. С тем же Деймоном они прошли долгий путь, и только когда шатенка переборола влюбленность в вампира, собрала разбитое сердце, они смогли по-настоящему сблизиться. Как друзья, как члены одной семьи. С Клаусом и Элайджей все было по-другому. Клаус представлялся молодым и интересным мужчиной, который мог в любой момент схватить Кайли за шкирку и использовать как приманку для Деймона. Элайджа же был более благородным, чем его брат — или Кай хотелось так думать — но все равно, Кайли не могла, и боялась терять бдительность. Она знала, что подобным обращением, возможно, обижает приглянувшегося ей Первородного, но низменный инстинкт самосохранения не оставлял ее ни на секунду. — Давай попробуем еще раз, — внезапно сказал Клаус, и глаза его загорелись. Такой взгляд бывал у человека, который влюблен в свое дело. Он перегнулся через Кайли и достал еще один лист ватмана, которые были трубочкой скатаны в большой сумке, и принялся закреплять его на холсте. Аддерли успела снять портрет Деймона и скатала его, закрепив резинкой. — Разве у тебя нет коварных темных делишек? — иронично поинтересовалась Кайли, беря карандаш в руки. Клаус ответил ей такой же ироничной усмешкой. — Зло взяло выходной, чтобы научить тебя наносить тени на портрет. Кайли рассмеялась. Домой она вернулась в этот раз без компании вампира. Клаусу прислали какую-то смс-ку, и гибрид быстро с ней распрощался. Девушка не то чтобы сильно расстроилась. Она спокойно закончила портрет Элайджи, который по каким-то причинам начала — вероятно из-за того, что рядом сидел другой Майклсон, а вовсе не из-за того, что художница почему-то все свои мысли сводила в последнее время к галантному вампиру в костюмах. Под руководством Клауса действительно получилось лучше, но Аддерли предстояло еще работать и работать. Домой она вернулась ближе к обеду. Росмэн лежал посреди газона на спине, подняв лапки вверх, и наслаждаясь теплыми лучами. Бульдоги в целом не переносили жару, но в Мистик-Фоллс чаще всего была приятная, теплая погода, а не жара, поэтому пес любил понежится на траве. Кайли свистнула, и бульдог принялся перебирать лапами в воздухе, пока не повалился на бок и не встал. Он бодро, насколько можно для бульдога, подбежал к хозяйке и ткнулся мокрым носом ей в икры. Кайли тихо рассмеялась. — Деймон был сегодня? Кормил тебя? Но судя по обиженной мордашке Росмэна Михайловича, ответ на оба вопроса был одинаковый. Кайли нахмурилась: в последнее время ситуация между сверхъестественными существами все накалялась и накалялась, и Деймон предпочитал отсиживаться у нее в доме, где были фильмы, вкусная еда, свежая кровь и спокойствие. Аддерли предпочитала не лезть в дела Сальваторе, особенно после встречи с его бесчувственным братом. Выживет — и ладно. В крайнем случае, как говорит Деймон, у нее есть дубликаты ключей от машины вампира, и она знала пароли его карт и банковских счетов. Пока в микроволновке подогревались остатки утренней лазаньи, Росмэн вылизывал свою миску, а Кайли задумчиво рассматривала содержимое холодильника, телефон звякнул, сообщая о приходе смс. Аддерли, держа в руке полупустую бутылку вина, провела пальцем по экрану. «Сегодня меня не будет. Хорошо кушай и ложись спать, хомячок» — гласило сообщение от Деймона. Кайли усмехнулась и отправила ему в ответ смайлик, показывающего язык. Хомячок — а все из-за того, что однажды застал ее кушающей ночью, потому что написание диплома дает возможность перекусывать только в ночное время суток. Зато практика показала, что когда твой друг — вампир, обладающий внушением, сдавать сессии-курсовые-практики-диплом в разы легче. Деймон предлагал, мотивируя это тем, что от Аддерли прибывающий в полном сознании, а не в постоянном стрессе и неврозе, больше пользы, и Кайли не стала отказываться. Кайли достает лазанью из микроволновки, пока Селин Дион из радиоприемника пела свою, вероятно, самую знаменитую песню «My Heart Will Go On». Кайли, прижавшись нижней частью спины к кухонному гарнитуру, прикрыла глаза и покачивала головой в такт песни. «Титаник» был ее любимым фильмом, и даже она как-то уговорила посмотреть эту мелодраму Деймона, и хотя Сальваторе плевался едкими комментариями по началу, где-то на середине фильма заткнулся и смотрел спокойно. Кайли подшучивала на эту тему еще три дня. Лазанья лежала на тарелке, вино было в фужере, Росмэн довольно пыхтел в другой комнате, а взамен слезоточивой «My Heart Will Go On» пришла не менее трогательная «Remembered Well» Роба Томаса. Кайли уже собиралась сесть за стол, а потом провести вечер в компании Джека Доусон, Розы Дьюитт Бьюкейтер и бутылки красного вина Саперави — просто идеальное завершение дня. И Кайли была близко к тому, чтобы осуществить все задуманное, но неожиданно в дверь коротко, но громко постучали. Аддерли нахмурилась и убавила радио. Росмэн, спавший до этого на мягком ковре в гостиной, приподнял тяжелую мордашку и, перевернувшись с неловким пыхтением, засеменил за хозяйкой, которая пошла открывать. Кайли убрала на тумбочку в прихожей бутылку вина, которую держала в руке и машинально пошла с ней, проверила наличие деревянных колов в подставке для зонтиков и со спокойной душой открыла дверь. — Элайджа, — слегка удивленно констатировала Аддерли. Губы Майклсона дрогнули в знакомой улыбке, и Кайли мило улыбнулась в ответ. — Привет. — Здравствуй, — ответил Первородный, делая маленький шаг ближе. Кайли положила согнутую в локте руку на дверной проем, и с улыбкой взирала на вампира. — Ты в порядке? Кажется, Клаус к тебе заходил? — Нет, мы пересеклись в парке и чудно вместе нарисовали твой портрет, — кокетливо усмехнулась Аддерли. Она почувствовала волнение в голосе Элайджи, но видимо ее слова успокоили его. То, что Никлаус был его братом в этой ситуации играло художнице на руку: от Деймона она бы так просто не избавилась. — Мой портрет? — заинтересованно переспросил Элайджа. Он повторил ее жест, только облокотился не на сам проем, а на стену дома. — Да, — усмехнулась Аддерли и упорхнула обратно в дом, оставив дверь, однако, открытой, словно немое обещание вернуться. Элайджа окинул прихожую быструю взглядом, а потом наткнулся взглядом на того, кого Деймон называл «тумбочкой» — английский бульдог взирал на него своими черными глазами, словно оценивая его. Потом пес — кажется, его звали Росмэн — лениво моргнул и устроился на полу у тумбочки, положив голову на сложенные лапы. В этот же момент Кайли вернулась, но, не дойдя буквально четыре шага вытянула рисунок и прищурилась, смотря то на него, то на оригинал. Потом довольная улыбка озарила ее лицо. — Как живой, — заключила она, подходя к порогу и протянула рисунок. — Держи. — Оставь себе. В конце концов, это твой рисунок. Для меня лучше нарисуй себя. Кайли покраснела, слегка приоткрыв рот, а потом снова улыбнулась, демонстрируя ряд белых, ровных зубов. Элайджа непроизвольно улыбнулся в ответ на ее улыбку. Она была такой солнечной, что Майклсон понимал, почему Деймон предпочитал ее дружбу отношениям с ней. Дружба она вещь почти нерушимая, а любовь всегда сопровождается трудностями. Одна единственная душа дарила это свечение без остатка, почти безвозмездно. Но разговор надо было продолжить, и Элайджа, слегка оправив рукав пиджака, сказал: — Вообще-то я хотел пригласить тебя куда-нибудь, только в этот раз выбираю я, так будет справедливо. Кайли молчала почти минуту, и у Майклсона появилась шальная мысль, что его собираются отвергнуть. А потом в карих глазах шатенки мелькнуло что-то такое, что Элайджа видел в глазах своей сестры Ребекки, но что это он не знал. Некое чувство, присущее женщинам, которые выглядели робкими и нежными снаружи, и были довольно ранимы, но кусочки железа плавали в этой нежности и иногда цеплялись друг друга. Тогда женщины смотрели так, как смотрела сейчас Кайли. Потом она спросила так, как спрашивала все до этого: напрямую и решительно: — Почему я? — Прости? Кайли тяжело вздохнула и посмотрела на Майклсона. — Ты меня понял. Ты умеешь очаровывать, Элайджа, думаю, ещё свиданий три-пять, и я влюблюсь в тебя, что вряд ли станет сюрпризом. Но среди всех девушек Мистик-Фоллс, почему ты выбрал именно меня: подругу Деймона Сальваторе, которая ни за что не предаст дружбы с ним? — Я знаю цену преданности, — почему-то говорит Элайджа, все еще не понимая ее вопроса. Кайли смотрит на него выжидающе, и вампир наконец находится с ответом. — Ты умная, талантливая, молодая женщина, Кайли. И ты знаешь обо всем, что здесь происходит, знаешь, кто я, и что самое интересное, ты пытаешься всегда говорить правду, даже зная, что тебя могут убить за это. И я рад, что могу отвечать тебе тем же, не лгать и притворяться. После стольких лет... начинаешь ценить честность превыше многого другого. Кайли молчала. Она хотела что-то сказать, но потом слегка качнула головой и опустила взгляд, проведя линию порога. Элайджа слегка склонил голову, пытаясь заглянуть в глаза художницы. — Это сойдёт за ответ? — Более чем. Вампир расслабленно усмехнулся. — Тогда я повторю своё предложение сводить тебя куда-нибудь. Если ты не занята? На последней фразе его взгляд скользнул по бутылке вина, и Кайли рассмеялась, снова широко улыбаясь. Она игриво поморщилась. — Абсолютно точно нет, — одной рукой удерживаясь за дверной проем, она нагнулась вперед, оказываясь в опасной близости от вампира. Теперь, при желании, Элайджа мог вытащить ее из спасительного дома, в который первородный не был приглашен. Но Кайли игриво целует его в щеку, причем Росмэн недовольно фырчит, и отклоняется обратно. — Дай мне несколько минут.