Демоны начинают и выигрывают?

       Нет, где-то в Галактике Ухан точно есть их колония.        Колония непуганых идиотов.        Яковлев тихонько выдыхает, задумчиво глядя на руку с серебряным браслетом, нахально лежащую на своей груди.        Жизнерадостные идиоты, неторопливо бродящие маленькими стаями посреди почему-то бескрайних желтых пляжей, чрезвычайно нравятся Володе.        Ведь у любого представителя этого многочисленного гордого племени вихрастая голова, пара ног в вырвиглазного цвета кроссовках, которые Гриша упорно называет каким-то другим словом, и…        И конечно, ослепительной красоты глаза.        Глаза цвета дымчатых темных изумрудов, присыпанных пылью времени.        — Гриш, я не понял, так мы что, здесь надолго? Что ты опять мутишь?        Володя тревожно задает этот вопрос в никуда, поскольку давно отрубившийся Измайлов, напустив туману, по обыкновению спит без задних ног.        Володя чует неприятности лучше всех радаров мира, но в этот раз, похоже, влипли они капитально.        Во-первых, бес так нахально избегал прямых вопросов и лавировал, как яхта на регате, что Яковлев еще больше утвердился в своих подозрениях.        И эти странные переговоры полушепотом, когда Измайлов исхитрился утащить колдуна на крыльцо, чтобы якобы покурить.        Все сходилось в одной точке.        Демон, по своему обыкновению, до последнего таящийся с обозначением новых неприятностей, так явно что-то скрывает.        Вот и сегодня ловко избежавший допроса бес выкрутился тем, что практически засыпал на ходу.        Но от Володи так просто не уйти, и Яковлев, наметив себе, что завтра утром он непременно разузнает, что же здесь творится, если не у Коти, то у много знающего знахаря точно.        Только утром события разворачиваются совсем по другому сценарию.        — Володь, просыпайся. Это срочно!        Если Измайлову что-то нужно, то будьте уверены, демон это получит.        В любом случае.        — Да что случилось-то, Гриш? И куда надо опять скакать в такую рань? — уточняет Володя, заметив, что будильник на столике возле кровати показывает всего-то шесть утра.        — Неужели Люцика опять свистнули? — выдвигает шуточную версию Яковлев, моментально ощупывая наглого головореза рядом.        — Володь, мне не до шуток. Нам нужно срочно выдвигаться в дорогу, Котя сказал, что Русланчик все нам расскажет по пути. И да, прости, но я не хотел, чтобы ты расстроился…        Измайлов, очень нежно обнимающий Володю за плечи, смотрит в глаза так, что Яковлева продирает, царапая душу до костей, одновременно убийственное сочетание любви, тоски и сожаления, проскочившее в потемневших, словно грозовое небо, мятежных зеленых глазах демона.        — Стоп, Гриш. Договаривай до конца. Все. Что стряслось на этот раз?        Володя нагло пользуется невероятно странным, размытым душевным состоянием беса.        Он, само собой, горд тем, что так дорог демону, но все эти чертовы секреты дьявольски поднадоели Володе.        И, если уж события снова накатывают на них, словно прибой, то такого случая дознаться всей правды Яковлев не упустит.        — Володь…        Бес не хочет это говорить, так явно не хочет, что Яковлев прямо-таки чувствует, что нужно усилить давление.        — Гриш... Давай начистоту. Я тебя знаю, и думаю, что имею право знать. Если уж ты притащил меня в эту сказочную деревню сам. Ты сам скажешь или мне у Анцифера узнать?        — Володь, я…        Вместо ответа чертов бес пытается с какого-то рожна обнять его еще крепче.        — Володя, Гриша, вы готовы, я тут вам перекусить собрал в дорогу? И...        Анцифер, странно смотрит на них, застывших то ли в объятии, то ли в борьбе, и осекается на полуслове.        — Черт, я догадывался, что так будет. Гриш, ты не сказал ему?        Измайлов и рад бы что-то сказать, но Яковлев сам обнимает его еще сильнее, и, повернувшись к хозяину дома, странно весело говорит: «Анцифер, я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы ответили мне, что здесь на самом деле происходит и какую роль во всем этом балагане играет Гриша. Я так понимаю, что мы здесь неслучайно?..»        — Володь, прости.        Измайлов, решительно оторвавшись наконец от Володи, встряхивает упрямой челкой, и, отрицательно качнув головой в ответ на немой вопрос в глазах знахаря, вздохнув, глядит Яковлеву в глаза и выпаливает: «Володь, ты угадал. Почти все. Понимаешь, мы выручили Люцика в обмен. На одну вещь. Мы с тобой должны будем помочь одному ве...»        На этих словах Измайлов спотыкается, нервно сжимая руки, и сразу же, без паузы, продолжает: «... одному человеку с обрядом Июльского снега. Я потом объясню, это просто…»        — Гриш, ты не умеешь врать. Мне точно. Что не так? Ты в опасности?..