Любовь сильнее времени

Когда самолет приземлился из Токио в Нью-Йорке за окном было три часа ночи, но никто не спал в этот вечер. Мамоко всю "дорогу" смотрела в окно и слушала плеер, который предложил Рей. Музыка в плеере была одной из любимых треков девушки, но в очередной раз она слушала ее не для поднятия настроения, а для того чтобы уйти от беседы с Хариссом. Ночью, в вечно освещенном Нью-Йорке было также светло как днем ну или на крайний случай как ранним вечером, примерно тогда когда большинство людей идет на полдник. Слепящий свет глаза и смена часовых поясов не способствовали здоровому засыпанию без дополнительной помощи с помощью различных токсичных средств или чая с ромашкой, кроме тех людей что здесь уже живут не один месяц или год. Охранники, которые всю дорогу сопровождали Рея и Мамоко не отходя ни на шаг даже в туалет или за лишней чашкой чая уже явно подистощили свои ресурсы и засыпали на ходу. Но как только на них падал взгляд их босса - Рея Харриса, они тут же выпрямлялись и усталость как рукой снимало. Сын главы местных мафиози Рей Харрис не выглядел уставшим, скорее озадаченным и злым, но не уставшим. Скорый приезд Ичиро Такаямы расстроило мужчину и нарушило его планы. К тому же ему снова придется возвращаться в Японию к нему на встречу, чего в данный момент ему никак не хотелось. Люди, работающие на Харриса младшего были по всему миру и исполняли его волю по первому же его приказу: кто-то заметал следы, во всех смыслах, это мог быть и интернет источники, и связи с полицией штатов и даже зачистка мест от нежелательных свидетелей, как правило этим занималось несколько человек; кто-то добывал информацию, как те что передали о скоропостижном возвращении Ичиро Такаямы, главного и единственного мафиози во всей Японии; кто-то пытался проникнуть во враждующие кланы с целью добычи информации, но как правило такие исполнители долго не жили.        Раздражение Рея тут же испарилось, как только его взгляд переместился на девушку, которая безуспешно, но с таким упорством и в какой-то мере с раздражением пыталась переместиться из пассажирского кресла в кресло на колесах. Кристофер и Сэм как не пытались уговорить Такаяму-младшую на помощь каждый раз получали отказ. Эта ситуация заставила Рея улыбнуться и на время забыть о предстоящей поездке. Американец подошел к несчастной девчушке и не смотря на все ее протесты, поднял на руки и вынес с самолета без вспомогательных предметов, креслом занялся один из его охранников, который был на ранг выше своих напарников. Когда мистер Харрис подошел к одному из своих любимчиков, к черному Mercedes-Maybach S600 Guard, один из телохранителей Рея поспешно открыл заднюю дверцу броне-автомобилей и впустил особо важных персон.       Как и в самолете, девушка не проронила ни слова. Её взгляд был отрешенным, а глаза смотрели в никуда. Новость об Ичиро сильно расстроила Такаяму-младшую, которая совсем недавно вышла из комы и не видела брата больше полугода. Всю дорогу местный мафиози не беспокоил коматозную, но как только автомобиль с личным эскортом прибыл к двухэтажной Vip-больнице, принадлежащей семейству Харисс, мужчина взял Мамоко за руку и тихим но уверенным голосом сказал: - Я знаю, что плеер выключен, снимай наушники мы приехали. - На это девушка не повела и ухом и руки не одернула, хотя все прекрасно слышала, просто продолжила смотреть в окно, отвернувшись от собеседника. - Мамоко, - строже сказал мужчина, не выдержав продолжительного молчанья, самостоятельно забирал плеер и наушники, на что девушка не проявила никакого сопротивления. - я отдам тебе плеер, потом, когда тебя оформят и распределят в палату.       Дверь открылась со стороны девушки, где ее уже ждало ее Vip-кресло с автоматическим управлением. Пересесть ей помог Кристофер, молодой мужчина тридцати лет с хорошо выраженным загаром, не свойственный для Нью-Йорка. Он был одет в строгий костюм с галстуком, как и все его "собратья" носил очки, как телохранители в фильмах, что придавало ему не того самого пафоса, который преображает человека, а напротив чрезмерного, от которого тошнит. Мамоко бережно переместили в ее новый транспорт и повезли к главному входу госпиталя, где ее ожидали врачи и Харисс, вышедший немного раньше, чтобы уладить кое-какие формальности. Доктора Vip-больнице себе не изменяли и были как всегда неподражаемыми с широко-наклеенной улыбкой и блестящими глазами. Такаяму распределили в 215 трехместной палате на углу с видом на вечнозеленый парк и на бассейн с деревянными скамейками, сделанные из красного дерева. Язык не повернулся бы назвать "это" палатой. Так называемая палата больше была похожа на президентский люкс со всеми удобствами которые могли бы понадобиться, мягкие цвета стен, узорчатые занавески и вышитые шторы золотыми лилиями, гармонично сочетались со всеми элементами дизайна: темно-коричневая мебель из дуба с резными вставками из тех же цветов, что были на шторах и на кофейном столике. Вдоль стен были прикреплены своеобразные перила, выбивавшиеся из декора и выглядели совсем новым элементом в этой комнате. Данный станок прикрепили вдоль всех стен специально для новоиспеченного клиента - Мамоко Такаямы, для девушки, пролежавшей в коме больше шести месяцев.        Пока врачи, что-то тихо обсуждали между собой, создавая этим суетливую атмосферу вокруг себя, девушка тем временем не спеша осмотрела каждый дюйм комнаты, остановив взгляд на окне, ведущий на улицу прямо в парк. Из раздумий иномирянку выдернул чей-то знакомый и жизнерадостный голос: - Мамоко, рад тебя видеть живой, - хоть девушка и не видела говорившего с ней человека, но сразу же определила, что голос принадлежал мужчине. - Жаль что мы видимся в таких обстоятельствах. - нотка сожаления и грусти тронула его голос, но тут же исчезла, когда обойдя инвалидное кресло, лечащий врач и как ни странно оказалось хорошо знакомый человек увидел глаза девушки. - Хемингуэй! - грусть как рукой сняло, когда предположение девушки подтвердилось. - не думала, что когда-нибудь еще тебя увижу.        Мужчину, которого девушка прозвала "Хемингуэй", на самом деле звали Эрнест Харисс, или мистер Харисс. Мистер Харисс был мужчиной с зелеными глазами, темно-русыми волосами за пятьдесят с легкой проседью у висков и парой морщин на лбу и одной глубокой ямочкой на щеке, которая проявлялась, когда он улыбался. Его рос составлял 1,95 и и был он был в неплохой физической форме, также как и его сын следил за своей формой и здоровьем. Правильнее было бы сказать, что сын брал пример с отца поэтому и был в прекрасной форме и соблюдал многие принципы зож, чем сильно доставал Такаяму младшую. Хорошая физическая форма, неплохой генофонд позволяли выглядеть мистеру Хариссу не старше сорока лет. Белый халат он почти никогда не одевал, а если и одевал, то всегда засучивал рукава, оставляя открытыми предплечье и часть плеча, откуда можно было увидеть фрагмент татуировки. - Сегодня и завтра мы с тобой не станем заниматься никакими обследованиями, а как только ты оправишься после перелета, то сразу же приступим к лечению, хорошо? - Ты спрашиваешь, словно у меня есть выбор, - с иронией в голосе проговорила иномирянка, - я нахожусь на твоей территории и не собираюсь испытывать твой гнев без возможности сбежать на своих двоих. Так что сделай все чтобы я быстрее ходить, пожалуйста и возможно мы сможем увидеться на более или менее нейтральной территории. Где-нибудь вдалеке от наших кланов, скажем в Антарктиде? - В Антарктиде? - несмотря на ночной отбой, главврач засмеялся в голос и его знаменитая ямочка снова проявилась на лице, - давай сначала поднимем тебя на ноги, а так, мне нравится ход твоих мыслей. Сейчас тебе необходим сон и полный покой и не спорь! Тебя только отключили от аппаратов плюс перелет - это стресс для организма, ты же не хочешь снова впасть в кому снова? или вовсе умереть? То как умел преображаться Эрнест, шокировало даже тех кто работал с ним всю жизнь. Он был суровым отцом, прекрасным мужем, мудрым, но жестким главарем мафии, чутким другом и первоклассным врачом, способным найти подход к любому пациенту даже такому привередливому и непослушному больному, как Мамоко. Девушка по возможности старалась не наживать врагов на пустом месте, тем более таких влиятельных как семья Харисс. И даже несмотря на тот факт, что кланы Харисс и Такаяма были лучшими друзьями, можно сказать семьей и партнерами по бизнесу, спорить "Хемингуэем" она не стала. - Да-да, восьми часовой сон на амортизирующем матрасе, брокколи, сок из проростков пшеницы натощак и тысяча витаминов в эко-капсулах, все что скажешь. Я сейчас не в настроении с тобой воевать. Только у меня будет одна просьба, можно? - Для тебя что угодно, - заговорил спустя столько времени Хариссон младший. - проси, я сделаю все что смогу, до того как улечу. Мамоко грустно вздохнула, она знала что Рей уедет не сегодня завтра - слышала как он обсуждал свои дела в самолете, но никак не могла с этим смириться. - Пусть твои пидбули стоят за дверью, не хочу, чтобы за мной наблюдали пока я сплю. - Это исключено, - сказал как отрезал молодой мафиози, поправляя галстук. - Я не допущу чтобы ты во второй раз попала на тот свет. Мои люди будут здесь, хочешь ты этого или нет. Тебя едва откачали в этот раз! - Рей! - от бессилия вскрикнула голубоглазая едва не встав на ноги с инвалидного кресла. - Я попала в аварию, а не под пулю снайпера. Это была случайность, несчастный случай, а не покушение.       Эрнест демонстративно кашлянул несколько раз чтобы привлечь внимание сына. Рей тут же обернулся к отцу, который явно имел на этот счет иное мнение. Но обмениваться своими точками зрениями здесь они не собирались. По одному короткому кивку в сторону двери сын тут же покинул палату, оставив в покое бедную девушку. Охрана также покинула палату, но прежде помогли девушке принять более удобное положение тела - горизонтальное. Через несколько минут палата погрузилась в тишину, создавая неприятное ощущение одиночества. Но это совсем не означало, что Мамоко была готова скрасить одиночество с кем попало и провести несколько недель под пристальным наблюдением не шибко умными и небольно разговорчивыми личными телохранителями. Несколько месяцев под надзором "псов сегуната" не создавала положительной оценки ко всем людям, работающими в правоохранительных органах, а о личных телохранителях высокопоставленных личностей и подавно. Тишина и одиночество продолжались недолго, только нарушили их в этот раз не гурьба посторонних личностей, а всего три человека: мистер Харисс старший, его единственный сын Рей и его личный телохранитель и лучший друг Кристофер. - Мамоко, мы пришли к компромиссу, что только один человек будет с тобой - это Кристофер. Ты его знаешь, он тебя тоже, так что трудностей возникнуть не должно. - Компромисс - это когда другой человек согласен с принятым решением и оно его удовлетворяет, а присутствие Кристофера меня никак не устраивает, - Мамоко пристально смотрела на сына мистера Харисса, не собираясь отводить взгляда. Ее голубые глаза словно стали глубоко синими как океан и, поселившееся в них напряжение не сулило ничего хорошего. - Я против. Против Кристофера, Питера, да хоть самого дедушки Фрейда! Я хочу побыть одна, а это значит что в палате должен быть только один человек - я.       На мгновение показалось, что девушка добилась чего хотела и семейство Хариссов готовы были уступить ей в этом споре лишь бы не доводить бедняжку до истерики и психических расстройств. Иномирянка сутки назад пришла в себя после полугодовой комы а "пороха" ей было не занимать, что в своем мире, что в историческую эпоху. - Или, что? - не церемонясь спросил зеленоглазый, подойдя к кровати девушки настолько близко, что расстояние между их глазами было не больше стандартного спичечного коробка. - выползешь из палаты? И куда поползешь? в Японию? В Россию или в Антарктиду? Давай вперед, но я тебе гарантирую, что "выйдя" из стен этой больницы ты в любую секунду можешь умереть! Ты наследница клана Такаяма и каждый твой анти-фанат спит и видит твою смерть! Либо Кристофер останется с тобой, либо все двенадцать телохранителей будут стоять возле тебя до тех пор пока ты не выздоровеешь? Выбор за тобой! - категорично начал и точно также закончил молодой мафиози. - Кристофер, пусть остается, - первой отвела взгляд все таки девушка, выдержав до этого неслабую лекцию. - Вот и отлично, - улыбнулся юноша и поцеловал голубоглазую в лоб, на что та дернулась, повернув голову к окну. - Я хочу принять ванную, можно? - с грустью и обидой спросила девушка, поправляя засаленные волосы и сильно морща нос. - Одна?       Вопрос девушки вызвал у всех троих мужчин улыбку. Подобное поведение Мамоко редко проявляла, даже среди близких. Обычно она стояла до конца на своем, даже если была не совсем права в своих суждениях и ее решение могло привести к плачевным последствиям. Она принимала все решения самостоятельно и брала на себя за них ответственность. Подчиняться и полагаться на кого-либо для нее было не привычно, даже не друзей. Но иногда приходилось так поступать и хотелось ей того или нет в 99,9 процентах случаев это было ей на пользу. - Все необходимое ты сможешь найти в ванной комнате на полке слева, там одежда полотенца. Как только закончишь, Кристофер переложит тебя на кровать. Если что-то будет нужно, то ты можешь нажать кнопку справа от твоей кровати или попросить Кристофера он сделает все что в его силах. Завтра я тебя навещу, а уже через день начнем твое лечение.        Девушку перенесли в ванную и оставили одну, как ей того и хотелось с самого начала. Купальная ничуть не отставала от остальных комнат по дизайну и квадратным метрам. Эта комната как и все прочие была сделана в теплых пастельных тонах и темной мебелью в ней, что создавало гармоничный и приятный для глаз контраст. Как и сказал Эрнест, слева от Мамоко располагалась чистая одежда, халаты и мягкие махровые полотенца тех же цветов, что и комната. На полочке прямо рядом с ванной лежал телефон с наушниками, а рядом с ним находились разноцветные баночки и флакончики с приятными ароматами. Вода в ванной уже была готова, а пена в ней переливалась всеми цветами радуги и от нее веяло сладким ароматом ванили и корицы. Закончив изучать комнату, Мамоко принялась за водны процедуры с трудом переместившись в горячую и ароматную воду не упустив возможности пролить ее на пол. Погрузившись в горячую воду, Такаяма каждой клеточкой тела ощутила разливающееся по всему телу тепло, мягкость аромо-масел и пушистую пену. Слега влажными руками девушка надела свои любимые наушники и принялась выбирать подборку для расслабления в ванной. Долго с этим девушка возиться не стала, выбрала первый попавшийся альбом известного корейского композитора Ирумы и, закрыв глаза положила телефон рядом с собой, хорошо что телефон оказался водонепроницаемым и не умер моментально после погружения в воду.        Изящная и очаровательная музыка и горячая аромо-терапевтическая ванна уносили все чувства и все плохое далеко из реальности. Сообщение о том что она только вышла из комы, срочный приезд старшего брата, 24 часовое наблюдение за ее персоной растворились в чудесной мелодией, а легкий полусон дал ощущение легкости и усталость, накопившаяся за весь день прошла. Такаяма младшая постепенно перестала ощущать сладость ванили, терпкость и пряность корицы, наверное потому что обонятельные рецепторы привыкли к столь яркому запаху. Музыка сливалась в один большой и непонятный комок шума, тело становилось невесомым, а ароматы и вовсе растворились в воздухе. На какой-то промежуток времени все звуки, запахи и все ощущения исчезли, но через несколько секунд девушка вновь ощутила горячую воду, только без пузырьков и привычных ароматов. Музыка тоже вернулась, только мелодия сменилась на другую, шум за наушниками немного встревожили девушку и заставили подняться из воды. Раздражение и желание накричать на Кристофера, который выдернул девушку из "нирваны" тут же испарились как только девушка увидела вокруг себя по меньшей мере восемь молодых полураздетых мужчин в общей купальне. Такие купальни обычно делали в общественных банях на горячих источниках, которые были очень распространены в Японии и в других странах.       Мамоко несмотря на весь шок, который чуть было "не сбил ее с ног" смогла вовремя взять себя в руки и закрыв грудь руками нырнула по подбородок в горячую воду и длишь потом принялась разглядывать присутствующих здесь мужчин. Музыка же дальше продолжала литься в своем ритме, немного мешая сосредоточиться. Иномирянка хаотично и резко поворачивалась из стороны в сторону, помогая себе при этом ногами, и вглядывалась в лица, как оказалось знакомых людей. И как оказалось не только она была, мягко говоря, поражена происходящим. Губы мужчин то и дело шевелились повторяя одно и тоже слово, которое можно было отчетливо увидеть, если внимательно посмотреть на губы: "Мамоко".       Рискнув полностью оказаться оголенной перед оравой мужчин, Мамоко все-таки выдернула одной рукой наушники особо не заботясь о их сохранности. Когда лишние звуки прекратили поступать потоком в мозг девушки, она смогла собраться с мыслями. Перед девушкой стояли с одной стороны пятеро воинов синсенгуми: Окита, Хадзиме, Саноске, Синпачи и Хейске, а слева от нее стояли трое самураев, одного из которых звали Кадзама Чикаге и два его друга. - Это шутка?! - сиплым голосом прошептала Мамоко, судорожно глотая воздух пытаясь успокоиться. - Я в это не верю... - Мамоко, - из раздумий и паники девушку выдернул сердитый, но такой родной голос. Говоривший подошел к девушке и укрыл ее длинным мужским кимоно, закрывая каждый оголенный участок тела.       Кадзама без лишних вопросов подхватил девушку под коленки и вытащил ее из воды. Мамоко тут же обдал колодный воздух, оно и понятно, ведь здесь была осень. От второй волны накатившего страха иномирянка сжалась лубком в руках самурая. - Кадзама, что это ты делаешь?! - крикнул в спину зеленоглазый, словно от его слов что-то бы изменилось бы. - Мамоко должна пойти с нами! - С какой стати? - Чикагде даже не посмотрел на "глупого" самурая, впустую тратившего свои силы. - Ты приказываешь мне, жалкий человечишка? Кё, Кюдзю, возвращаемся в поместье.       Игнорирование приказа не понравилось ни Содзи и никому из синсенгуми и разгоряченные паром и возможно и выпивкой самураи достали близлежащие клинки и направили их в сторону Кадзамы и его друзей. Лязг метала прервал ряд выстрелов из револьвера Сирануи. Как оказалось отдавать девушку просто так никто не собирался и если это означало, что придется лишить несколько человек жизней, то выбор был очевиден. На выстрелы прибежали остальные самураи, на которых в отличие от своих собратьев по оружию одежды было чуть больше. Хидзиката приказал достать оружие, но нападать не разрешал, просто был готов к любым неожиданностям. *** Самураи решили сначала все обговорить, а уже потом махаться. Тем более что с девчонкой на руках у Кадзамы намного меньше шансов победить, а сбегать сейчас было тоже плохой идеей. Поэтому решили оставить Мамоко с Тизурой, которая в пик сражения находилась в другом помещении вместе с Сэнхимэ и Кимигику, ее телохранителем и конечно же с Ямадзаки. Сейчас беглянка была в отключке - сильный стресс плюс старая травма головы не сулили ничего хорошего девушке, поэтому было принято оставить ее под присмотром медика и заботливой демоницы. - Мамоко находится под защитой и наблюдением синсенгуми, с нами же она и останется - это для ее же пользы и безопасности. - в своей любимой манере начал переговоры Кондо-сан. - Мы взяли ее под опеку, и поэтому ответственность лежит целиком и полностью на нас. Для тебя и нас нет никакого смысла сейчас сражаться, поэтому оставь Мамоко и мы не станем с вами сражаться. - Вы так говорите, словно сможете нас победить - наивные.... - глава клана скривил губы в полуулыбке, что придавало ситуации ощущения безумия и опасности. - Я один могу вас всех порешить даже не моргнув, и мне даже спасибо скажут и к тому же заберу я наконец Тизуру. Я убью вас, если вы не отдадите мне девушку. - Мы никогда ее тебе не отдадим, - яростно воскликнул зам-командира, показывая несколько сантиметров идеального клинка.       Ситуация накалялась, а переговоры на свежем воздухе в любую секунду могли превратиться в битву на смерть, в которой у демонов было больше шансов чем у "волков Мибу" Красноглазый самурай явно был не в духе еще и до появления Мамоко, а теперь он словно бешенный зверь - неудержимый и непредсказуемый, тем более что весь его потенциал никто никогда не видел. И раскрывать его сейчас никто не собирался, несмотря на то, что руки у кое-кого чесались. - Мамоко заключила с нами сделку, и не может покинуть наш штаб, - промурлыкал зеленоглазый, - разве что... ты сможешь забрать ее бездыханное тело. Третьего не дано. - Что за сделка? - нахмурил брови блондин, поднявшись с колен и подойдя ближе к Хидзикате и подальше от Окиты, дабы не повредить его лицо, голову и все к ней прилагающееся. - Она должна пройти как минимум два тура отбора новобранцев. Два из трех. Если не пройдет, то умрет, если сбежит умрет, умрет если откажется и дальше участвовать в турнире. И у нее осталось только две попытки, которые ей необходимо закончить победителем, а иначе - ее ждет смерть.        Диалог продолжил болтливый и самый приветливый самурай, у которого к сожалению был очень низкий уровень инстинкта сохранения и здравого смысла, что и придавало ему харизмы и неповторимости в его и так непростом характере. Беспардонный самурай то и дело скользил по лезвию ножа, угрожая лишить жизни, как оказалось значимого для свирепого и безжалостного демона человека. Блондин не снес голову "псу" только потому, что не хотел портить себе репутацию в таком месте, где все знали его в лицо. Но произойди такая встреча за городом или во время патрулирования юнец больше никогда бы не смог полюбоваться ласковыми лучами солнца. - Как это на "вас - людишки" похоже, - последние слова самурай выплюнул в лицо командиру первого отряда, развернувшись к нему лицом, впервые за весь вечер, - убить бедную девушку, которая толком постоять за себя не может. Тогда почему бы мне это не сделать с Тизуру, только условия будут другими? Вы никогда не были самураями и никогда ими не станете - сдохнете как бродячие шавки без хозяина в грязи и дерьме, окруженные правда что мухами. Будь у вас чести хоть с рисовое зерно, вы бы никогда бы не отправили девушку сражаться не дав ей несколько уроков. - Она не обучаема и невыносима, - рассмеялся Содзи и как оказалось, шутка вышла настолько "остроумной", что ее поддержала чуть ли не вся компашка из синсенгуми, кроме Кондо и Хидзикаты, у который в отличии от некоторых чувство юмора было куда выше "общепринятых стандартов". - Отдайте мне ее на год и она не только не уступит не одному из вас, но и превзойдет по силе и навыкам большинство из "вас".        Заявление "красноглазки" пробудило спящих собеседников ото сна, а тех кто до сих пор надрывал животы над недошуткой вновь приобрели способность ясно мыслить. Не только синсенгуми ожили от такого заявления, но и друзья Кадзамы - Кё и Амагрири тоже изменились в лицах. - Если Мамоко одержит победу хоть в одном испытании, то она будет свободна, - заметив, что его блестящую речь кто-то старательно собирается прервать, Кадзама слегка ускорился. - Взамен я пока не буду претендовать и пытаться похитить Юкимуру, какое-то время.       Тоси, черноволосый мужчина лет тридцати-тридцати пяти хотел было прервать заклятого врага, но последнее дополнение к сделке заставило его притормозить перед убийством и немного подувать о выгоде и безопасности своего человека. Фиолетовые глаза быстро пробежались по комнате, слева на право и так несколько раз из стороны в сторону. а потом уставились на блондина, предложивший эту безумную, но в какой-то степени даже разумную идею. Весь зал замер в ожидании, того что все таки решит зам-командира - Хидзиката Тосидзо. От его решения зависело то, случится ли сейчас резня или нет, если учесть, что у демонов явно было преимущество. Тосидзо еще раз пробежался глазами по комнате и в последнюю секунду терпения Кадзамы, обратившись за советом к своему командиру, он готов был дать ответ. - Хорошо, - громко и тяжело выдохнул демон-командир, - но с одним условием! Мамоко будет жить у тебя только четыре дня, остальное время она будет жить с нами и обучаться у нас.       Ответ шокировал всех, в какой-то степени даже товарищей Кадзамы с ним самим, который в глубине души надеялся на разумное разрешение этого вопроса. - Я верну вам Мамоко через четыре дня - этот день не считается. Встретимся через четыре дня, - усмехнулся самурай и в туже секунду растворился в воздухе. О заключении сделки стало точно известно, когда испуганная девушка-демонесса с бледным как снег лицом вбежала в комнату и, запыхавшись сообщила о пропажи Такаямы-младшей.