Любовь сильнее времени

Предыдущая ночь оказалась не самой лучшей для всех кто встретился с Кадзамой Чикаге, да и для него тоже. Синсенгуми после внезапного нападения хоронили новобранцев и опытных бойцов, отдавших жизнь в бою за командира. Сегодня с штабе была ночь скорби. Ведь потерять семнадцать человек и не отдать им дань уважения было бы просто бесчеловечно. Мрачнее всех был Хидзиката Тошидзо, ведь он единственный, кто знал причину вылазки Чикаге и Сирануи и это было не честно, что погибшие самураи отдали свои жизни не за командира, как было сказано похоронах, а за секрет который держат несколько человек. Чикаге не знал, что этой ночью семеро самураев, принявшие неделю назад очимидзу, будут патрулировать город. Конечно не знал и не мог этого знать. После того как Тизуру поселилась у них, планы патрулей не разглашались, каждый знал день в который он заступал на дежурство и никогда ни с кем это не обсуждал. Это был приказ зам-командира, который никто не спешил нарушать или даже оспаривать. То, что враги синсенгуми не знали об патрулировании, совсем не означало то, что они не знали об эксперименте, который на самом деле не только не прекратился после исчезновения Кодо-сана, а в добавок ещё и продолжился только уже во главе с Кейске. Кейске Саннан был хорошим стратегом, самураем, но лучше всего он разбирался в пробирках и химикатах. И благодаря этому умению ему удалось усовершенствовать многолетние труды Кодо Юкимуры, всего за два года исследований и экспериментов. Все эксперименты проводились либо на преступниках, либо на своих, смертельно раненных солдатах, у которых не было шансов выжить с помощью традиционной медицины. Пускай новообращенные солдаты и обладали большим физическим преимуществом, но они были практически не контролируемы. Их жажда крови создавала синсенгуми огромные проблемы не только с сегуном, но и с демонами, которые как оказалось в последнее время очень озабочены их истреблением. Единственной хорошей новостью этой ночью было то, что Тизуру осталась в поместье у Сэн-химе. Если бы этого не случилось, то Кадзама не упустил бы шанса похитить ее, как пытался это сделать при всех предыдущих встречах. Но так не могло продолжаться вечно, Тизуру не сегодня-завтра должна была вернуться в штаб и даже если удастся скрыть от нее нападение Кадзамы, нет гарантий, что они смогут защитить ее в следующий раз. В голове зам-командира вертелось бесчисленное количество идей как можно обезопасить своих людей, но дальнейшие размышления приводили в тупик. Это сводило его с ума. Светлое лицо демона-командира при первых лучах солнца выглядело неестественно белым и безжизненным. Блеск покинул его глаза, они были покрыты пеленой раздумий и печали. От осознания их беспомощности перед врагом на душе становилось паршиво. Эта мысль душила мужчину и близко стоящие воины слышали тяжелые и медленные вдохи зам-командира, но не решались подойти и нарушить ход его мыслей, словами ободрения, которые оказывались совершенно не уместными в данный момент. Сейчас всем было нелегко, особенно новобранцам. Перепуганные до смерти юнцы не знали куда им податься. Кто-то лишился дома из-за войны, а кто-то сам от туда ушел, чтобы служить стране, некоторые против воли родителей, а кто-то по их приказу. И сегодняшняя ночь завела их в тупик, как раненного зверя, они были напуганы, многие убиты. И предотвращение паники было главной обязанностью зам-командира на сегодняшний день, кроме остальных прочих не менее важных занятий. *** Чикаге вернулся в поместье почти сразу же как избавился от пятерых разетцу, которые якобы патрулировали город. Может быть так и было до поры до времени, пока у кого-нибудь не пошла кровь или их не разозлил случайный пьяный самурай. Хотя демону было все равно, что они делали в городе и когда превращались в кровожадных убийц. Они представляли потенциальную угрозу для всех. Рано или поздно они бы навредили кому-то. Поэтому Кадзама устранил эту небольшую проблему, пока она не приобрела апокалиптических размеров. Когда он вернулся было еще темно, но рассвет был не за горами. Летние и весенние ночи были такими короткими, не то что зимой. На входе его поджидали Сирануи и Амагири серьезные и озабоченные. Сразу было понятно, что Мамоко они так и не нашли. Он тоже. Разговаривать на эту тему не стал. Он не проронил и слова, когда зашел на территорию поместья. Слишком утомительным был сегодняшний день и ночь. Чикаге не знал в порядке ли девушка или, попав в беду, лишилась жизни. В какой-то момент ему стало все равно, пустота поселилась в его сердце, стало холодно и одиноко. Достав из-за пояса катану, демон положил ее рядом, где всегда располагался его футон. Дальнейшие действия он не осознавал, они были на автомате. Он не помнил как снял кимоно, сложил и положил его на привычное место, расстелил футон и лег спать, о чем он думал в тот момент. Он провалился в небытие, и ему не снилось снов в эту ночь. Проснулся Кадзама раньше обычного. Все поместье проснулось от пронзительного крика за стеной. Он узнал этот голос. Это не могло быть сном. Кричала Мамоко. С помощью своих природных способностей демон оказался возле девушки раньше своих друзей и слуг. Да, перед ним была Мамоко Такяма, та самая девушка, что сбежала от него, забрав частичку его самого. Сейчас она спала, прислонившись к стене и сжавшись от холода и ужаса, что преследовал ее во сне. Не долго думая, самурай подобрал ее с остывшей за ночь земли и переместился в свою комнату. Мамоко не проснулась ни от того что ее взяли с земли, ни от того что ее переложили на теплый и мягкий футон. Она лежала под толстым и тяжелым одеялом, дрожа как лист на ветру. Белки глаз быстро перемещались из стороны в сторону не останавливаясь ни на секунду. Дыхание было быстрым и сбивчивым, а на лбу виднелись крупные капли пота. Кадзама никогда не видел иномирянку в таком состоянии. При нем она всегда была дерзкой и непокорной, открытой в общении и веселой, иногда была рассудительной и вела себя спокойно и даже когда спала он не замечал за ней беспокойства. Сейчас она больше выглядела беспомощной испуганной девочкой, а не той, что вечно спорит и задирает свирепого демона. Самурай не мог вымолвить ни слова. Он был шокирован увиденным и просто не знал что делать в такой ситуации. Можно ли вообще будить человека, которому сниться кошмар или нужно дать ему самостоятельно перебороть свои страхи. Его одолевали сомнения и голова готова была разорваться от нахлынувших потоком мыслей. Он вспомнил разговор той ночью, и как она отреагировала на вопрос о снах. Возможно ли было, что она специально сказала, что ей не сняться сны, чтобы не казаться слабой? Скорее всего так и было. Из раздумий его выдернул крик Мамоко, который собрал множество народу вокруг комнаты самурая. Он услышал шепот за дверью и все разговоры. Природа сделала демонов сильнее, быстрее и лучше людей. Они могли слышать, видеть, двигаться с огромным превосходством. А их способность к регенерации делала их неуязвимыми в некотором смысле. Но иногда обостренные чувства мешали их роду. Слух концентрировался на мельчайших шумах - это было частью инстинкта сохранения, что мешало в таких моментах как этот. Сосредоточившись на сердцебиении беглянки, Чикаге избавился от большей части посторонних шумов. Сердцебиение было учащенным, дыхание то и дело сбивалось. Тихий звук открывающейся двери не смог в этот раз отвлечь самурая. И даже голоса друзей были где-то в другой реальности. Он прекрасно понимал, что ему говорят, но шум за дверью не было слышно до сих пор. Пока эффект сосредоточенности на сердцебиении действовал, Кадзама решил не терять ни секунды и сделать все от него зависящее. Приподняв девушку за подмышки, блондин положил ее так, что она оказалась в положении полулежа-полусидя, одной рукой он придерживал ее за талию, не давая удариться во время следующего "приступа", а другой рукой держал ее руки. Сначала он держал ее за руки, но при следующем "приступе" уже она держала его за руки, сжимая и прижимая к себе. - Кадзама, что ты творишь? Разбуди её! - возмутился Сирануи, присев рядом с другом. - Ей кошмар снится, разбуди ее, иначе она все поместье на уши поставит! Кадзама! - Я тебя слышу, Сирануи. И вместо того чтобы давать бесполезные советы, лучше избавьтесь вместе с Амагири от постороних за дверью, а то у меня голова сейчас треснет от их шепота, - не сдерживая злобы, проговорил самурай. - Ничего не изменится, если я ее разбужу. Приснится в другой раз. Пускай борется сама, а когда проснется узнаем, что к чему. - Кадзама, - в разговор вступил Амагири - молчаливый и самый рассудительный демон в этом поместье, - здесь Нагумо Каору и он хочет с тобой поговорить, - заметив, что его беспокойный друг хочет возмутиться и послать всех куда подальше, голубоглазый мужчина спокойно продолжил, не давая вставить и слова. - Сейчас. Ты же знаешь, что с кланом Нагумо нас многое связывает. Сказанное не обрадовало блондина, напротив, разозлило больше, чем высказывание Сирануи по поводу Мамомко. Продолжать убеждать его в этом не было смысла. По крайней мере сейчас. Сейчас это было бы глупо и безрезультатно. Поэтому молчаливый самурай решил для начала выслушать злобную триаду от товарища, а уже потом подбирать весомые аргументы. - Клан Нагумо ничего не значит для Нас. И я не собираюсь разговаривать с мальчишкой, только потому что ему так захотелось. Да кто он такой, чтобы нам указывать? - Кадзама, - Амагири вставил слово именно в тот момент, когда наследник собирался словесно уничтожить клан Нагумо. - Ты убил не всех разетцу, двое еще в городе. Верхняя губа еле заметно дернулась, но лицо все еще продолжало оставаться неподвижным. Только глаза выдавали внутреннее состояние. - Где они сейчас? И откуда тебе это известно? - Скорее всего в городе точнее сказать не могу, а сказал это Нагумо. - Нагумо значит? - желтые глаза уставились на друга. Тот, напротив, выглядел спокойным, он не изменил облик, не кричал, даже ни разу не повысил голоса, словно говорил о погоде. - Хорошо, я поговорю с ним, завтра, когда будет время. - Кадзама, не стоит портит наши отношения с кланами, - все ещё не отступал молчаливый самурай. - Ты же не хочешь... - Убирайся, Амагири! - не выдержал мужчина, прижав к себе бедняжку с такой силой, что захрустели костяшки на его руках, а лицо девушки исказилось от боли больше чем от ужаса. - Кадзама, я повторюсь, что нам не выгодно сориться с кланом Нагумо, тем более в такой неприятной ситуации, как синсэнгуми. Если ты сейчас не придешь в себя и не выйдешь поговорить с Каору, то кошмары Мамоко будет наименьшей бедой в ее жизни. Хочешь доказать превосходство кланов, давай, я поддержу тебя в любых начинаниях. Но прежде чем разрывать нить связывающею нас столетиями, подумай о дальнейшей судьбе кланов. Чтобы придать словам вес и расположить к себе друга, Амагири положил ему руку на плечо, слегка сжав ее. В ясных голубых глазах отразилось понимание. И ярость ненадолго покинула блондина, черты лица тут же начали смягчаться и приходить в привычное для людей состояние. Глаза налились насыщенным красным цветом, а руки сами собой разомкнулись, переставая превращать хрупкие косточки иномирянки в бесполезную субстанцию. Когда это произошло Такаяма громко выдохнула и брови, которые когда-то сходились вместе приняли свою обычную форму. Прежде чем забрать девушку из рук неуравновешенного товарища, голубоглазый демон, в полтора-два раза крупнее всех своих знакомых, сначала наладил зрительный контакт и только, дождавшись одобрения дальнейших действий, взял ее на руки, придерживая голову. - Я отнесу ее в другую комнату, и прослежу за тем, чтобы никто об этом не узнал. Могу позвать Кодо, чтобы осмотрел ее, если захочешь. Сирануи разберется со всеми за дверью и избавится от лишнего шума или хотя бы его большей части. На размышление ушло не больше минуты. Блондин ответил почти сразу. - Да, скажи Кодо, но больше никому. Не хватало чтобы о ней узнал Каору. И, да, я был бы счастлив если бы шума было бы поменьше. Я разберусь со всем остальным. Одевшись перед выходом в свой парадный костюм, Кадзама захватил с собой меч в придачу, если слов будет недостаточно или не самый лучший представитель клана захочет повыпендриваться. Когда он вышел, Амагири уже не было в комнате, а вот Сирануи остался подле него, также как и катана - на всякий случай, меж тем разгоняя заинтригованную событиями публику, не разглашая никакой новой информации. *** Разговор на всеобщее удивление затянулся на три часа. И вместо того чтобы самолично отправиться уничтожать оставшиеся подделки, представитель клана Нагумо расставил приоритеты совсем иначе. Он посчитал необходимым сообщить волю своего клана. За что и получил рукоятью катаны по лицу. Кадзама был не тем кто умел вести дипломатические переговоры. Он был воином, а не политиком. И тратить время на пустые разговоры не входило в его компетенцию. Что же касалось битв и устранении угроз, то обращаться стоило к нему, а что до милых бесед и упрочнении связей кланов, то с этим лучше справлялся Амагири. Но не в данной ситуации, что-что, а в игры "Благородных" остальные демоны не лезли, какой бы чистой у них не была кровь. Амагири пускай и был отличным дипломатом чистых кровей, но в "Высшую Лигу" все же не попал, как и Сирануи. Так что разбирался со всем Кадзама сам. По окончанию беседы, все разошлись по своим делам. Каору - обиженный и оскорбленный мальчишка, лет двадцати с синяком в пол-лица, убежал доносить относительно хорошие новости в клан, где его вырастили. Сам он не был его частью, по крови точно. То, что его делали представителем клана - это было формальностью, ничего больше. Он был связующим звеном между кланами Нагумо и Кадзама. Чикаге же отправился уничтожить оставшихся разетцу, чтобы у людей не возникло лишних вопросов, тесно связанных с демонами. Заходить в комнату к Мамоко он не стал, как доложил ему Сирануи ей сейчас было не до него. Она проснулась вот уже как час назад и ее спокойствие нарушал только Юкимура Кодо своими изнуряющими вопросами о самочувствии. Остальное самурая не волновало, Мамоко была в порядке и безопасности и, что важнее вне досягаемости синсэнгуми, которые, к слову, знали, что она у него, вот только о местоположении его поместья даже близко не догадывались. Что благоприятно отразилось на судьбе девчонки и клана. Когда наследник клана испарился на глазах в поместье сразу опустело, нагнетающая атмосфера сама собой разрядилась и не имела ни цвета ни запаха. День обещал быть безынтересным и длинным, по крайней мере пока не вернется хозяин дома. *** С самого пробуждения иномирянка почувствовала на себе недобрые и точно свинцом налитые взгляды. Утро не сулило ей ничего хорошего и явно не было добрым, несмотря на то, что она выспалась и чувствовала себя превосходно, что бывало крайне редко в ее мире из-за насыщенных будней. Смотрели на девушку трое: Амагири, Сирануи и лысый дядька, который не понравился хозяйке комнаты с первой же встречи. - Меня зовут Кодо Юкимура, а тебя как мне рассказывали Мамоко Такаяма, я врач, - мужчина не протягивал руки и не поклонился как это делают при встрече остальные, даже не улыбнулся, словно это знакомство для него было невыносимо. - Я задам тебе пару вопросов и проведу маленький осмотр. - Вы не протянули руку для знакомства, не сделали поклон, не сказали, что рады познакомиться и даже не намекнули на это. А еще за последние двадцать минут, впрочем как и сейчас смотрите на меня, как на зараженную чумой. У меня складывается ощущение, что вы хотите убежать от сюда подальше. Повисла тишина, взгляды брошенные на Мамоко сменили оттенок. На нее больше не смотрели сквозь брови, проклиная внутри, теперь можно было заметить снисхождение и смешливость, не больше. Благодаря замечанию иномирянки, атмосфера в комнате потеплела, а друзья Кадзамы перестали стоять как статуи, охраняя дверь, и наконец таки сели поближе. Первая встреча оказалась последней, над этим потрудилась Мамоко, высказав все, что она думает после осмотра и двухчасового опроса, который как оказалось взбесил ее больше чем знакомство с доктором и сердитые взгляды в ее адрес. Конечно она позволила осмотреть и обработать рану, поблагодарив его за оказание помощи. Но от дальнейших сеансов она наотрез отказалась, не упустив шанса бросить несколько острот в адрес доктора. Глупые люди раздражали девушку, но ещё сильнее её выводили безрассудные и глупые. Пускай с глупостью блондина Такаяма и мирилась, но терпеть таких людей как Кодо, Тизуру и всех остальных синсэнгуми она была не намерена. В них было что-то большее чем глупость и безрассудство, их непреодолимое желание спасать благородными речами жизни добивало разум иномирянки. Она никогда не боролась за мир во всем мире, как это старалась сделать Тизуру и ее "ненаглядные псы сегуната", слишком часто мир был по другую сторону баррикад. Как только Кодо ушел, Амагири с Сирануи моментально изменились в лице, интерес и удивление так и бросалось в глаза иномирянки и, не отойдя от новоиспеченного знакомого, она дала им лещей. Не аргументируя свои действия, словно так и полагалось. Удивление не то чтобы превзошло все существующие границы, так и ко всему прочему, вспыльчивость одного из них подлило масло и в без того непрекращающийся пожар. - Сумасшедшая сука! - вскрикнул демон, получивший первый затрещину, но не самую сильную как оказалось по рисунку на лице. - Ты все ещё жива, потому что Кадзама этого хочет. А не потому, что ты лучше всех. Не стой ты за его спиной, я давно бы переломал тебе ноги. - Бы мешает? - все также дерзко говорила девушка, как делала это в своем мире. - Вечно у "ВАС" эта отмазка. Если не можешь, тогда зачем говоришь. Молчи - умнее выглядеть будешь! Голос никто из присутствующих не повышал, в ход шли только хорошо отобранные литературные и не литературные слова и фразы. Красноречивей всех была Мамоко. Начитанность и богатый личный опыт давали ей преимущество. Как раз к тому времени освободился Кадзама, успевший поговорить с Кодо и узнать об общем состоянии здоровья. На что в общем и получил положительный ответ, на который впрочем и рассчитывал. Также он успел унизить и отправить домой Каору, завершить дела связанные с разетцу и даже избавиться от большей части сплетен в своем поместье, вот только позавтракать и поговорить с Такаямой не успел, что он и собирался сейчас сделать. Заставив служанок за рекордные сроки приготовить "тонны" разнообразной пищи, Кадзама отправился в новую комнату Мамоко. Спокойствие так и лилось из демона, а радости не было придела. Его лицо сияло, что бывало, скажем точно, никогда, а глаза были просто красными без намеков и домыслов. Все было ничего, кроме того, что он шел к человеку, который в корень отличался от Тизуру. Вместо вкусной еды и добрых глазок, он предпочитал свободу. В своей любимой манере блондин зашел в комнату, даже не постучав, к чему Мамоко до сих пор не привыкла, живя здесь целый месяц. И как обычно это происходило, вместо знакомого всем с детства приветствия, иномирянка сказала: - Какого ты не стучишься? - за долю секунды позабыв о предыдущих собеседниках, девушка принялась за свой любимый объект издевательств. - Может я стою голая, а ты дверь на распашку открыл. Тупой что ли? Нахальный тон, отборная речь все было тем же - той неотъемлемой частью иномирянки. Хотел было Сирануи застрелить дерзкую девчонку, как его остановил смех исходящий от его друга, крайне не молчаливого. - Кё, успокойся! - ненадолго вернув себе самообладание, сказал красноглазый все ещё давясь со смеху. - Она, как я погляжу в своем уме, впрочем как и всегда. Вы с Амагири можете идти. - Она в своем? Ты уверен? - продолжил целится демон, но его остановили, не дав сделать и выстрела. - Если, что зови, - кивнул голубоглазый мужчина и ушел на своих двоих, не используя никаких сверхспособностей и второму ничего не оставалось другого, как последовать его примеру. Оставшись наедине, Мамоко не сменила агрессивного настроя, даже была готова дать отпор в любой момент, невзирая на усталость, преследовавшую ее с утра. Было ощущение, что она не спала как минимум неделю, хотя умом понимала, что встала час-два назад. Да и есть ужасно хотелось, что-что а вот когда в последний раз у нее был перекус она не могла вспомнить. постепенно слабость начала набирать оборот и уже через мгновение девушку, словно, волной, сбило на татами. Приземлившись на пятую точку, Мамоко только и успела что выставить руки для смягчения удара - не помогло. Раздался звук, брошенного мешка с костями, от которого полукровку невольно передернуло, что уж говорить о самурае, который тут же подлетел к девушке. - Мамоко, ты как? - за все, после возвращения "блудного сына", демону так и не удалось установить зрительный контакт с беглянкой. - Я в порядке, дай мне минуту, всего минуту... Твой полоумный дружок, Кё, меня слишком взбесил, от сюда и слабость, не волнуйся - поем и сразу пройдет. Ещё бы помыться и все станет просто идеально. Натянуто улыбнулась девушка, ни разу не посмотрев на блондина, словно разговаривала сама с собой. С тем же самым энтузиазмом и наглостью. Вид у Такаямы был крайне измученным, было понятно, что сна ей явно не хватило, да и дело было не в тупом друге Чикаге ,а в том что скрывала иномирянка, то что ей снилось и из-за чего она кричала и металась из стороны в сторону, словно искала укрытие в своем кошмаре. - Пойду схожу за едой, а ты пока прими ванну и переоденься, а то пахнешь ужасно, - не удержался от подкола демон, позабыв, что перед ним отличный фехтовальщик в острословии. Но спорить или выставлять хозяина поместья в худшем свете, девушка не стала, у нее не было на это сил. Она с трудом смогла дойти до умывальной, где по распоряжению Кадзамы было уже все готово. Огромная бочка наполненная горячей-ароматной водой усыпанная листьями диких цветов лаванды. Преображая деревянное "корыто" в SPA салон высшего уровня. От помощи служанок Мамоко отказалась, да и они не стали навязывать свои услуги, как в первую встречу. Они в двух словах объяснили что, где находиться, сложили в углу умывальной чистую одежду и, поклонившись оставили иномирянку наедине со своими мыслями. Сняв с себя все что было, Мамоко залезла в ароматную воду, "дышащую паром". Тут же почувствовалось тепло которое, разбежалось по каждой клеточке, еще больше расслабляя и без того уставшее тело. Но девушка была не тех кровей, чтобы раскиснуть из-за двух аромо-капель, иначе бы ее история сложилась совсем иначе, и она не нежилась бы в "корыте", а была бы зарыта где-нибудь в далекой и темной глуши. Но это другая история, которой никогда не суждено случиться. Просидев в воде не больше получасу, Такаяма накинула на себя двойной комплект белья и пошла добывать провизию. После ванной она не то чтобы стала выглядеть лучше, нет, она все также казалась вымотанной и несчастной, но, как подметил Кадзама, от нее теперь куда лучше пахло. Что, кстати и было сказано при встрече, уважаемым(но только не Мамоко) хозяином поместья. Кушать подано было прямо в новые покои Мамоко, так как в нынешнем месте теперь было не безопасно для нее, не смотря на всю ее харизму и бесстрашность. Шведский стол из пятнадцати видов блюд несомненно понравилось девушке, тем более что все это было бесплатно, для Такаямы то точно. Легкий обед и долгие часы разговоров так и не смогли приблизить самурая к ответам на свои вопросы, но зато приблизили сон девушки, настолько близко, что даже не пришлось уговаривать ее лечь, она отключилась сама, без футона и одеяла. Но так как Чикаге был в какой-то отдаленной степени джентльмен, он укрыл девушку одеялом, и бережно переложил ее на "перину", стараясь не разбудить ее одним неловким движением.Переложив девушку с пола, мужчина приказал,убрать все лишнее из комнаты, и когда все до одной служанки покинули комнату, он прильнул к стене и держа Мамоко за руку, сам того не заметил как уснул.