Старый Новый Дождь

Глава 2. — Врооой! Как же меня все это заебало! — Мысленно завопил Скуало, в очередной раз получая палкой по спине от тренера-няньки-надзирателя. Этот ублюдок, приставленный к младшей возрастной группе, дико бесился от того, что не может добиться покорности и страха от четырехлетнего сопляка. Вариец же, предпочел бы сдохнуть в адских муках, чем пресмыкаться перед подобной падалью. Шел второй час утренних тренировок. Мечник чувствовал, как подрагивают от усталости его руки, но все равно упрямо продолжал отжиматься, выкладываясь по полной. Новый удар заставил конечности подогнуться, и хранитель дождя упал на землю, от души приложившись лицом. — Вроой! Гребучий сукин сын! Я тебя не просто закопаю, я тебя Белу отдам, а потом Лусу! Первый тебя жестоко грохнет, а второй еще и над трупом надругается! — вариец стиснул зубы и поднялся, кинув ненавидящий взгляд на мудака. Как же сейчас Скуало жалел о своей немоте! О, ему было что высказать подонку! — Фобос, ты совсем не стараешься, — притворно огорченным тоном проговорил мужик, помахивая палкой, — И не слушаешься! Разве я сказал тебе закончить упражнение? В ответ хранитель дождя, не отводя от противника яростного взора, продемонстрировал оттопыренный средний палец. Детишки, что тренировались вместе с ним, испуганно загалдели. Сопляки уже очень хорошо усвоили, что за плохим поведением всегда следует наказание. Привычка к смирению и подчинению уже начала врастать в их личность. И только этот странный мальчик, совсем никогда ни с кем не разговаривающий, ни капельки не боялся наставника. Малышей подобное поведение пугало и отталкивало, так что к мечнику, к его тайной радости, сопляки не лезли. Мафиози сокрушенно покачал головой, и, не говоря ни слова, нанес точный и сильный удар, ломая непокорному паршивцу правую руку. Кивнув паре взрослых ребят, что помогали с тренировками малышни, мужик понаблюдал, как бунтаря уводят в карцер. Что делать с этим зверенышем, он решительно не представлял. А еще, порой ему казалось, что в глазах недомерка он видит отражение собственной смерти. И это его по-настоящему пугало. Настолько, что мафиози решил — до пятилетия сопляк не доживет. Скуало прикрыл глаза и размеренно задышал, успокаиваясь. Попадания в карцер, представляющий из себя крохотную комнату длиной и шириной не больше метра, стали своеобразной традицией. Раз в два-три дня вариец стабильно возвращался сюда, в очередной раз выбесив надзирателя-мудака. Как ни забавно, но эта полностью закрытая бетонная коробка — единственное место, где мечник мог тренировать контроль пламени. Хранитель дождя отчетливо понимал, что для побега из Спарты ему понадобятся хотя бы минимальные боевые навыки. Свое нынешнее беспомощное состояние Скуало ненавидел, но за два месяца тренировок, пусть и достаточно грамотных, почти пятилетний пацан не станет достаточно сильным, будь он хоть десять раз второй император мечей в душе. Врой… Он здесь уже два месяца. Скуало яростно оскалился, вспомнив первую неделю. Очнувшись связанным и изрядно избитым, с кляпом во рту, вариец подергался, проверяя путы, убедился, что местные знают толк в узлах, и, мысленно пожав плечами, завалился спать. Разбудили его пинком по ребрам, да такой силы, что тушку аж подбросило в воздух. — Просыпайся, звереныш, тебя ждет наказание, — это были первые слова, которые мечник услышал от мудака, ставшего впоследствии его нянькой-надзирателем. Он в компании с еще каким-то лысым уродом нависал над связанным ребенком. — Ох, Диего, какой милый малыш, может я накажу его по-другому? — похотливо улыбнулся лысый, проведя пальцами по скуле хранителя дождя. Скуало едва смог подавить дрожь отвращения. Первый ничего не ответил, просто отпихнул педофила и, закинув на плечо, отнес варийца на некое подобие плаца. Проморгавшийся от резко ударившего по глазам солнечного света мечник разглядел толпу детишек разных возрастов, окруживших конструкцию напоминающую турник. Присутствующие расступились, давая дорогу мужику с мечником на плече. Следом за ними в круг зашел тот лысый ублюдок несущий в руках… плеть. — Вроой! Да вы охуели! — Скуало рванулся в сторону. Связанный и избитый, окруженный со всех сторон, он понимал тщетность сопротивления, но позволить отхлестать себя плетью, как какого-то раба, не мог. К сожалению, несущий его мафиози обладал завидной реакцией, он перехватил тело пацана в воздухе, и, не смотря на отчаянное сопротивление, поволок к «турнику». Сложно ли привязать сопливого мальчишку к перекладине за две руки? Раньше Диего мог однозначно ответить, что нет. Сейчас, вытирая пот, и смотря на таки подвешенное тельце, уже сомневался. Ребенок не плакал и не кричал, он молча и страшно боролся, источая почти видимые волны ярости. Сопляк не был сильным или тренированным, не использовал пламя, но бешенство превратило его в неукротимое и опасное создание. — Этот мальчик, — начал речь их шеф, до того скромно стоящий в стороне, — Нарушил одно из главных правил, он напал на наставника! В толпе послышались ахи и вздохи. Некоторые детишки, из тех, кто помладше, даже завопили что-то гневное, но быстро успокоились под суровыми взглядами старших. — Вы все знаете правила, — продолжил меж тем оратор, — За нападение на наставника — смерть! Но, мальчик еще не знает правил, и потому на первый раз мы решили проявить снисхождение. Десять ударов плетью помогут юному Фобосу усвоить урок. Приступайте. С этими словами мужчина вернулся в толпу, и спустя всего пару мгновений Скуало почувствовал первый обжигающий удар. — ВРОООЙ! Твою мать! Ненавижу! Удар. — Вы сдохнете ублюдки! Удар. — Блядь! Твари! Удар. — Врой! Я отомщу! Удар. — Вы у меня кровью блевать будете! Удар. — Врой! Нет! Не смей! Ебучее детское тельце! Не смей рыдать! Удар. — Дышать! Терпеть! Не сметь показать скотам слабость! Удар. — Врой! и это все? Удар. — Врой!!! Жалкий мусор! Удар. — Я в ЯРОСТИ! Диего, так и не услышавший от мальца за время порки ни одного звука, поспешил проверить его состояние. Он осторожно снял паршивца, стараясь не задевать истерзанную спину, и перевернул его, стремясь заглянуть в лицо. В следующую секунду мужчина отшатнулся, едва сдержав порыв отбросить от себя ребенка. На белом, без единой кровинки лице горели тяжелой темной яростью абсолютно сухие, без единого следа слез, глаза. Рот мальчишки кривился в чуждо смотревшимся оскале. Это был первый раз, когда мужчина по-настоящему испугался своего нового подопечного. Скуало выплыл из воспоминаний, почувствовав, что поймал нужный настрой. К сожалению, пока контроль пламени хромал на обе ноги. Физических кондиций тушки хватало едва на двадцать секунд использования, затем следовало истощение и обморок. Неприемлемо! Ведь пламя — его единственный шанс свалить из этого гребанного места. Мечник осторожно призвал пламя, а спустя уже пару секунд погасил. Даже на такое короткое использование тело отозвалось мощной вспышкой боли. Хранитель дождя стиснул зубы и повторил попытку. У него есть всего пара часов, до того, как «наказание» закончится, так что нет времени давать тушке прийти в себя. Скуало в очередной раз призвал пламя, оно, кстати, изменилось после смерти. Совсем немного, на почти неощутимый тон, но оно стало другим. Более агрессивным, что ли? Хотя нет, не так. Вариец чувствовал, что во время пребывания в черной хрени с его силой что-то произошло. Как будто пламя приобрело новые свойства. Вот только капитану пока не хватает контроля для нормального изучения вопроса. — Врой, насрать. Главное, чтоб работало! Выберусь отсюда, вот тогда и буду со всей этой мутью разбираться. — Скуало вновь вызвал вспышку пламени, и понял, что на сегодня это последний раз. Из-за перелома и так невысокая выносливость сильно упала. Раздраженно выдохнув, мечник устроился у стены и позволил себе провалится в вязкую дрему. Пожалуй, лишь совсем немного, он устал. Утром наставник, пришедший забирать Скуало из медблока, напоролся на яростную отповедь врача, обвинявшего опешившего мужчину в перерасходе лекарственных средств. — Семнадцать! — Патетично восклицал медик, потрясая кипой бумаг, — Семнадцать обращений с переломами разной степени тяжести за два месяца пребывания мальчишки в Спарте! Это ни в какие ворота не лезет, у меня на иной отряд в месяц меньше препаратов уходит, чем на него одного! Неужели вы не можете усмирить пятилетнего ребенка, не ломая ему кости раз в пару дней?! Диего насупился, и пробурчав что-то маловразумительное, поспешил удалиться с места разборок прихватив по дороге хранителя дождя. Дальше жизнь потекла по устоявшемуся ритму. Внушения врача хватило почти на неделю, до тех пор, пока взбесившийся капитан в очередной раз не ожег ненавидящим взглядом наставника. Мужчина, испытывающий смесь злости, раздражения и какого-то подспудного страха, в тот день едва не убил варийца. Диего может и остановился бы, но Скуало, почувствовавший намерение именно убить, решил забрать врага с собой. Их разнимали прибежавшие на шум наставники других групп. В процессе боя у капитана случился непроизвольный выброс пламени, как оказалось, именно он и привлек внимание и позволил продержаться хоть сколько-то против матерого мужика. После, руководство долго решало, что делать с непокорным, но таким сильным и в перспективе очень дорогим сопляком, в итоге, учитывая крайне юный возраст и тяжелые травмы бунтаря, ограничились парой недель в карцере сразу после выхода из мед.блока. Ухмыляющийся Скуало в мыслях отвесил поклон за предоставленную возможность нормально потренировать пламя. Тем более, после того выброса чувствовать и контролировать его он стал на порядок лучше. Шла первая неделя наказания. Из карцера мечника выпускали только для тренировок. Что, впрочем, его весьма устраивало. Наставник пацана предпочитал игнорировать, впечатлённый обещанием грохнуть его за потерю перспективного материала от шефа. — Эй! — Прозвучал голос незнакомого мафиози в самый разгар вечерних занятий, — уводи своих карапузов, клиенты приехали. Диего только кивнул, подгоняя детишек в сторону бараков. Мелюзга шустро убежала прочь, и мужчина, проводив их взглядом, с раздражением посмотрел на стоящего чуть поодаль Скуало. — Что встал, сопляк? Шуруй в карцер, ты прекрасно знаешь, где он находится, — под конец речи мужчина позволил себе ухмылку, но звереныш, казалось, не обратил на его слова никакого внимания. Он стоял, чуть нахмурившись, и тщательно к чему-то прислушиваясь. — Врой! Я чувствую их! Их пламя! Луссурия и Бел! — Вариец счастливо расхохотался в мыслях, своих он узнает всегда, и пусть пламя придурков, что он зовет семьей немного изменилось, капитан все равно отчетливо чувствовал родство. Хранитель дождя нахмурился, сила недопринца слишком удушливо пахла безумием, да и ледяные отсветы в раньше теплом пламени варийского солнца заставляли скрипеть зубами. Мечник отлично понимал, что послужило причиной подобных изменений. — Фобос! — Диего отвесил пацану подзатыльник, выводя из странной прострации. Мальчишка дернулся, вскинул мгновенно загоревшийся яростью взгляд, и вдруг кровожадно оскалился. Наставник дернулся и неосознанно отступил на шаг. Из глаз мальчишки снова выглянула смерть, его, Диего, смерть, вот только в этот раз она не спешила уходить. Ребенок с глазами и ухмылкой убийцы сделал в его сторону один, казалось, бесконечно длинный и одновременно слишком быстрый шаг. Парализованный каким-то потусторонним ужасом мужчина отчетливо понимал: сейчас он умрет. — Смерть! Смерть! Смерть! — стучало в висках, а сопляк, будто слыша его крики отчаянья, лишь шире скалился. — Врой! Наконец-то ты сдохнешь, мразь! — Мысленно воскликнул Скуало, зажигая на ладонях пламя посмертной воли. Мощный внутренний импульс, и мужчина, весь объятый пламенем, издает пронзительный вопль, за секунды растворяясь, как под действием сильнейшей кислоты. — Врооой! Ни хрена себе эффект, — обалдело уставился мечник на скудное количество полу-растворившихся останков, — Хорошо, что я это контролировать могу! А то было бы весело. — Ши-ши-ши, какой интересный малыш, — Бельфегор рассматривал ребенка, полыхающего пламенем, очень похожим на силу Скуало со смесью любопытства и разочарования. Несколько секунд назад, почувствовав вспышку такого родного пламени дождя, варийский ураган бросился сюда, где-то глубоко в душе надеясь встретить тут капитана. Но кроме мелкого незнакомого шкета и догоравшего в сторонке трупа больше никого не увидел. — Ши-ши-ши, ты расстроил принца, — аура Бельфегора поменялась, все больше наливаясь злобой и безумием, — Принц не любит, когда его обманывают. Ты обманул Принца. Притворился другим человеком. Я убью тебя за это! Я выпущу всю твою лживую кровь и погашу пламя, что посмело обмануть принца! Варийский ураган говорил быстро, сбиваясь и слегка захлебываясь словами. В какой момент в его руках оказались стилеты, Скуало не заметил, но жить ему осталось явно не больше пары секунд. И тогда хранитель дождя совершил один из самых смелых и безрассудных поступков в своей жизни. Он решительно подошел к все еще бормочущему что-то про кишки неадекватному принцу-потрошителю и, мягко окатив его волной своего пламени, вытянул руки, требовательно смотря урагану в лицо. — Вроой! Охренеть ситуация, — с каким-то бесшабашным весельем думал Скуало, с каждой секундой ожидая стилета в глаз, — Семейное воссоединение, бля. Бельфегор тем временем со все возрастающим недоумением наблюдал за просящим, хотя нет, скорее требующим взять «на ручки» ребенком. Буквально на мгновенье накрывшая его волна пламени дождя, казалось, разом смыла безумие последних месяцев. Мальчишка однозначно воспринимался родным. Не просто похожим, а именно семьей. Мало того, пацан его не боялся. Вообще. Возможно, опасался немного, но не более. Страх принц чувствовал всегда. Страхом пахли жертвы. Ребенок пах убийцей. Так же, как сам ураган. Широко улыбнувшись, Бельфегор наклонился и подхватил мальчишку на руки. Мелкий, кажется, выдохнул с облегчением, покрепче обхватил шею хранителя урагана и …отрубился. Принц почему-то не скинул наглеца на землю, а, наоборот, покрепче прижал к себе, поворачиваясь с стоящему чуть поодаль Луссурии. — Бел, милый, кто этот мальчик? — жеманно спросил варийское солнце, осматривая ребенка цепким взглядом холодных голубых глаз. — Ши-ши-ши, стало скучно, поэтому принц решил завести питомца, — отозвался Бельфегор, — Я возвращаюсь в особняк. Луссурия хотел было что-то возразить, но еще раз внимательно осмотрев беззаботно спящего на руках кровавого маньяка ребенка, просто кивнул головой.