Старый Новый Дождь

Глава 3. Скуало проснулся рывком и жадно оглядел родные интерьеры медицинского блока варийского особняка. — Вроой! Наконец-то я дома! — мысленно возликовал он, упиваясь впервые появившимся в новой жизни чувством спокойствия и безопасности. — Доброе утро, маленький, — проворковал Луссурия, входя в палату. — Кивни один раз, если чувствуешь себя хорошо. Мечник сел на кровати, внимательно смотря на варийское солнце. В первую встречу он медика не видел, лишь чувствовал отголоски его пламени, и потому сейчас с неудовольствием отмечал нездоровую бледность, мешки под глазами, да и в целом весьма изможденный вид. Капитана кольнуло чувством вины. Причиной подобных перемен однозначно послужила его «кончина». Скуало помнил, что именно Луссурия не дал им тогда, когда их долбанутое небо попало в ледяную тюрьму, скатится в отчаянье. Он теребил, бесил, лез с разговорами, удушливо заботился и сиял, абсолютно не задумываясь сгорая в собственном пламени ради семьи. Скуало тогда первым пришел в себя, посмотрел в почти мертвые глаза на жизнерадостном лице и вырубил придурка к хренам. А потом неделю из больничной койки не выпускал. И вот сейчас он видел почти такой же взгляд. И не мог сдержать зубовного скрежета. — Врой! Я вернулся, и не позволю больше этим сраным, но родным ублюдкам страдать! — дал себе обещание варийский дождь. — Фобос, ты слышал меня? — мягко спросил Луссурия, в ответ мечник отрывисто кивнул головой, делая глубокий вдох и заставляя себя успокоится. — Ну вот и славно, — протянул хранитель солнца, и осторожно подхватил ребенка на руки. Скуало даже не дернулся, чем заработал задумчивый взгляд гея. — Я отнесу тебя в твою комнату, там ты примешь ванну, переоденешься и покушаешь, — щебетал Лусс размашисто шагая по особняку. — Тебе нужна помощь, милый? Мечник широко открыл глаза и быстро замотал головой. Нафиг-нафиг такое счастье! — Вот тут ты пока будешь жить, — оповестил хранитель солнца, останавливаясь возле одной из гостевых спален. За все время пребывания Скуало в Варии это был второй раз, когда этими комнатами вообще пользовались. — У меня еще есть кое-какие дела, так что я вернусь через пару часов. Будь хорошим мальчиком и не ходи никуда один, ладно? Луссурия спустил ребенка на пол, пару мгновений поумилялся раздражённо-злобному взгляду, которым окинул его малыш, и, осторожно подпихнув того к двери, стремительно удалился по коридору. Скуало, все еще раздраконенный подобным отношением, с ноги открыл дверь и отправился в комнату. Ну что сказать? Интерьер стандартный, этакий безликий гостиничный номер. Кровать, да шкаф с парой тумб. Все в нейтральных бежевых тонах. Слева дверь в ванную. У окна небольшой стол, сейчас занятый подносом с едой. Хм…и ни одного стула. Варийский дождь индифферентно пожал плечами и отправился в душ. Нормально помыться за последнюю пару месяцев ему так и не удалось. Стоя под горячими струями воды мечник размышлял, как ему действовать дальше. С одной стороны, рассказать правду он не мог, под страхом возвращения в ебучую темную муть. С другой стороны, врать и притворяться левым пацаном ни сил, ни желания не было. В конце концов, Скуало решил вести себя как обычно, а если уж вдруг профессиональные убийцы, привыкшие анализировать каждую мелкую деталь, вот «абсолютно случайно» заметят в мимике, поведении, манере говорить и драться знакомые черты и сделают верные выводы, разве это его вина? Хранитель дождя подождал пару секунд, черная хрень не появилась. Он довольно ухмыльнулся и перекрыл воду. Вытерев уже отросшие волосы, ребенок раздраженно откинул со лба прилипшие пряди. Он и в этой жизни не собирался стричься, следуя своей клятве, но, врой, как же эти патлы мешают! Небрежно отбросив полотенце, Скуало уставился на свое отражение в большом напольном зеркале. М-да…мелкий, взъерошенный пацан с безобразным шрамом на шее и десятками отметин по всему телу — последствия пребывания в Спарте. Морда вроде ничего. Глаза ярко-синие, волосы черные. Каким будет по комплекции пока не понятно, но скорее все же жилистый, чем массивный. В целом нормально, — решил мечник и отправился одеваться и завтракать. Логично решив поискать одежду в шкафу, ребенок аж шарахнулся в сторону от открывшегося ему неоново-яркого великолепия. — Врооой! Луссурия, твою мать! Хули ты этих попугайских нарядов натащил! Кто вообще, кроме тебя, пидораса, будет эту хуйню носить?! Скуало методично выкидывал из шкафа вещи, пытаясь найти хоть что-нибудь приличное. Со вселенским офигением на лице и слегка дергающимся глазом он снял с вешалки розовое платьишко в кружевах и бантиках. Если бы с ним сейчас был его любимый меч, тряпка бы мгновенно превратилась в кучу лоскутов. А так, вариец лишь скомкал ее и зашвырнул в дальний угол. Наконец, спустя минут пятнадцать хранитель дождя облачился в чудом откопанные черные шорты и тёмно-синюю футболку. На ней, правда, была нарисована голова какой-то мультяшной мыши, но остальные варианты были и вовсе неприемлемы. Мальчик передернул плечами, вспомнив розовый в рюшах пиздец, а потом, подозрительно покосившись на дверь, на всякий случай перепрятал платье под ванну. Оглядев учиненный разгром, Скуало, не прекращая в мыслях изощренно материться, кое-как запихал весь этот цветной кошмар обратно в шкаф и наконец приступил к еде. Едва он закончил, как в дверь, стукнув для проформы, вошел нагруженный пакетами Луссурия. — Привет-привет, скучал? — заговорил хранитель солнца, копаясь в покупках. — Я тут тебе принес несколько нужных и интересных вещей. Хочешь посмотреть? Мечник на мгновение задумался, а потом решительно мотнул головой. Больную фантазию варийской мамочки надо строго дозировать. — Ну вот, — расстроенно проговорил Лус. — Ты совсем не любишь подарки, да и наряд выбрал какой-то мрачный. Может, мне помочь тебе подобрать что-нибудь другое? Мне кажется, розовый или оранжевый идеально оттенят цвет твоей кожи. Скуало окинул гея тяжелым взглядом, раздраженно выдохнул, но все же двинулся к пакетам. В том, что Лус с легкостью исполнит свою угрозу с переодеванием, он не сомневался. Очередной приступ бешенства из-за нынешнего беспомощного тельца заставил сжать кулаки. — Ну-ну, Фобос, не надо так злиться, — примирительно сказал хранитель солнца, опускаясь на корточки и заглядывая ребенку в глаза. — Я ведь старался, покупал для тебя подарки. Мне обидно, что ты не хочешь их смотреть! Ты же не хочешь, что бы дядя Луссурия плакал из-за этого? — Врооой! Ебический пиздец! — думал Скуало, впечатывая себе ладонь в лицо. Хранитель солнца лишь мягко улыбнулся и подтянул к себе первый пакет. — Вот смотри, это щетка для волос, она такая мягкая, я купил ее в отделе для маленьких принцесс! — щебетал меж тем двухметровый мастер боевых искусств, вертя в руках какую-то хрень с ручкой в форме сердечка. — Это средство для укладки волос, ночник, тапочки, чудный детский крем и шампунь, не раздражающий глаза, еще я купил тебе пижаму — смотри, какие милые зайчата на ней нарисованы — ватные палочки, средство для снятия макияжа… Ой, последнее это мне! Мечник стоял с каменной физиономией, решив, что гея надо просто пережить, как стихийное бедствие. В конце концов, все происходящее можно воспринимать адской тренировкой выдержки. — Ну и, конечно, самое главное! Я принёс тебе игрушек! — хранитель солнца, довольный как слон, открыл второй пакет и начал выгружать из него альбом, фломастеры, краски, машинку с радиоуправлением и, в самом конце, набор, состоящий из ДВУХ КУКОЛЬНЫХ МУЖИКОВ! Рука Скуало снова впечаталась ему в лицо. Когда он опустил конечность, то наткнулся на изучающий взгляд варийского солнца. — А ты очень развит для своих лет, — вроде бы весело проговорил он, но мечник уловил опасные нотки. Ребенок пожал плечами и равнодушно отвернулся от игрушек. — Хм, тогда тебе стоит выбрать одну из этих вещиц, — раздался голос Луссурии, и он выложил перед напрягшимся хранителем дождя три схоже оформленных коробки с довольно точными моделями ножа, пистолета и меча. — Это тренировочные приспособления для детей мафиози, — рассказывал гей, разрывая упаковки. — По сути, это точные модели оружия, только лёгкие и безопасные. Скуало заинтересованно повернулся и подхватил меч. Действительно, тренировочный клинок, а не игрушка, кажется, у него было что-то похожее в детстве. Довольно тяжелый, с неплохим балансом и удобной рукояткой, его первый меч в новой жизни. Хранитель дождя сделал пару взмахов и довольно оскалился. Луссурия, смотрящий на него каким-то неверящим взглядом, резко тряхнул головой и, скомкано попрощавшись, выскочил из комнаты, пообещав забрать его через час на ужин. — Врой, чувствую себя гребучим мудаком! — Скуало яростно рубанул воздух. — Ебучая черная хрень! Ненавижу! С этими долбанными тайнами, как будто в дерьме вымазался! Врооой! Мечник не меньше часа протанцевал с клинком, успокаивая бешенство. Он опустил оружие только увидев вернувшегося в комнату Луссурию и в этот же миг осознал, как сильно перенапряг тщедушное тельце. Благо, хранитель солнца, быстро сообразивший, почему так искривилось лицо ребенка, мигом привел его в порядок своим пламенем. Правда, в процессе мужчина что-то осуждающе нудил про перенапряжение, но Скуало, по сложившейся еще в прошлой жизни привычке, пропускал все это мимо ушей. Наконец Лус удовлетворился его состоянием и, взяв за руку, отвел в офицерскую столовую. Там уже сидел Бел, перебрасываясь ленивыми фразами с Мармоном. Ураган, заметив входящих, засмеялся в своей непередаваемой манере, и, стоило только Скуало устроиться за столом, начал кидать в его сторону стилеты. Варийский дождь отлично видел, что ни один из ножей не нацелен на него, а потому даже не пытался дергаться, продолжая равнодушно жевать. Его величество, похоже, оскорбило подобное игнорирование, и он опрокинул ударом стакан сока, за которым как раз потянулся мечник. Скуало, и до того сдерживающий маску спокойствия из последних сил, вскинулся и ожег Бельфегора яростным взглядом, а затем рванулся прямо через стол к обидчику. Луссурия едва успел его перехватить, а принц лишь сильнее рассмеялся. — Ши-ши-ши, видели, какой у принца забавный питомец, — выдал он указывая на мечника. Скуало, откровенно охуевший от такого определения, подхватил один из стилетов и, на автомате напитав его пламенем, швырнул в королевскую блондинку. Ураган, конечно, успел уклонится, но нож перехватывать не рискнул. Раздался звук бьющегося стекла, и стилет вылетел куда-то во двор. Хранитель дождя вдруг почувствовал волну слабости. Если бы Луссурия не подхватил его, мечник бы впечатался мордой в стол. — Бел, — укоризненно протянул хранитель солнца. — Зачем ты дразнишь Фобоса? — Ши-ши-ши, принц делает, что хочет! — Вот, — подал голос хранящий весь ужин молчание Мармон. — Это счет за испорченную мебель и разбитое окно. Я приплюсую его к долгу мальчишки. — Аркобалено покачал головой, испуская демонстративно тяжелый вздох. — Сопляк не будет приносить денег еще лет десять, а отработает долги и начнет приносить прибыль и вовсе только лет через двадцать. Вероятность, что он проживет достаточно долго, чтобы окупить вложения, ниже пятнадцати процентов. Это слишком большие риски! Мы потеряем куда меньше, если просто вернем его, а еще лучше, перепродадим. У меня уже и покупатель подходящий есть. — Мармон! Что ты такое говоришь! — Всполошился хранитель солнца. — Фобос прекрасный ребенок, и мы никому его продавать не станем! — Ты понимаешь, во сколько нам обойдется ремонт особняка после того, как босс его увидит? — тоном умирающего лебедя спросил хранитель тумана. — Ши-ши-ши, принцу плевать на деньги, он не отдаст своего питомца! В ответ на это высказывание Скуало, до того вяло сидевший на руках у обладателя солнечного атрибута, и в пол-уха слушавший разговор, вскинулся и, медленно преодолевая слабость, потянулся к столовому ножу. Варийцы с интересом смотрели за процессом. Луссурия даже вякнул что-то одобрительное, когда пальцы ребенка наконец обхватили рукоять. Бросок вышел хоть и слабым, но достаточно точным. Правда, в этот раз без напитки пламенем, поэтому Бел легко перехватил летящий ему в горло нож. — Ши-ши-ши, принц передумал, — проговорил ураган крутя в пальцах стилет. — Ты больше не мой питомец-зверек. Теперь ты мой питомец–рыбка! Ши-ши-ши. — Рыбка? — недоуменно спросил хранитель солнца, жестко фиксируя мечника в захвате. — Да, — с широкой улыбкой отозвался Бельфегор, — Акуленок. После высказывания принца-потрошителя в столовой воцарилось какая-то нервная тишина. Сам ураган, в кои-то веки перестав улыбаться, все так же молча ушел, забрав с собой хранителя тумана. Луссурия поднял на руки практически не способного самостоятельно шевелиться ребенка и, подлечивая его по дороге пламенем солнца, отнес в комнату. Там, уложив малыша на кровать и уже практически выйдя за дверь, варийское солнце проговорил достаточно тихим, но твердым голосом: — То, как тебя назвал Бельфегор, это очень важно, Фобос, вот только ты не он. Ты очень похож на акулу, настолько, что можно обмануться и перепутать. И когда Белл это наконец-то поймет, он убьет тебя. Поэтому перестань. Если ты делаешь это специально, то прекрати, или я сам тебя убью. Ты понял меня, Фобос? Луссурия повернулся к кровати, смотря в серьезные взрослые глаза на детском лице. От жажды крови, заполнившей комнату, стало трудно дышать. Истинное лицо варийской мамочки. В мире очень мало ЖИВЫХ людей, видевших мужчину без маски. Скуало был одним из немногих, кто не просто видел, но и принял внутреннюю тьму солнца. Мечник оскалился и кивнул. Луссурия молча ушел, а хранитель дождя наконец позволил истощенной тушке отрубиться.