***
Утро перед первым учебным днем было одинаково волнительным на каждом курсе. Дождь, начавшийся еще вчера вечером так и не прекратился, но в комнате девочек догадаться об этом можно было только по стуку разбивающихся о стекло капель. Окна в комнате были завешаны плотными персиковыми шторами, которые этим летом старательно шила Лили. Еще на третьем курсе у девочек появилась негласная традиция, каждую осень кто-то из них привозил деталь, которая дополняла сложившийся образ. Так, в прошлом году на кроватях и широком подоконнике появились творения Алисы — милые подушки самых разных цветов и с подбаривающими надписями. Марлин навыками рукоделия не владела и на дух не переносила шитье любого вида, зато девушка прекрасно рисовала и ее картины явились первым украшением интерьера, а на четверном курсе она много времени посвятила росписи абажуров для настольных ламп. В память об Элен же остались светлячки под потолком, появившиеся во многом из-за того, что девушка боялась темноты. И подобных элементов было еще много. Девушки относились к своему уголку с большим трепетом, ведь он являлся прямым олицетворением их самих. Чуткий сон Алисы Вуд был прерван скрипом открывающейся двери. Во всей их идеальной комнате был, пожалуй, только один недостаток — скрипящая на разные лады, словно скрипка Страдивари, дверь. — Джеймс Поттер, зубоног тебя раздери, если я с самого утра увижу твою физиономию… Договорить разгневанная Алиса не успела, так как перед ней предстала незнакомая девушка, явно смущенная таким приветствием. — А ты… — Я, конечно, не Джеймс, но ваша новая соседка, — приветливо улыбнулась Гермиона, с интересом разглядывая комнату. В ее времени она выглядела совсем иначе да и жили там не особо опрятные девушки. Тем временем, от шума начали просыпаться и Лили с Марлин. — Алиса, хватит ворчать с самого утра! — Лили сонная и лохматая, не торопясь вылазить из-под одеяла, потирала глаза. — Я — Лили Эванс. Ворчунья — Алиса Вуд и соня — Марлин Маккинон. А как тебя зовут и откуда переводишься? — Гермиона Грейнджер, — начала неуверенно девушка, было довольно странно знакомиться с уже умершими в ее понимании людьми, а еще страннее то, что среди ее новых соседок была совсем молодая мать ее лучшего друга. «Надо будет узнать о них как можно больше, а потом рассказать все Гарри!», — промелькнуло в голове Гермионы. — Я училась в Америке в школе Ильверморни. Но моя семья решила переехать. И вот, я здесь. — А почему ты не приехала вчера вместе со всеми и где твои вещи? — вопрос Марлин показался логичным и другим девушкам и они в поддержку закивали головами. — Были кое-какие проблемы с документами. А чемодан я умудрилась потерять, так и не довезя его до школы. — Не расстраивайся, можешь пока пользоваться нашими, — пока Лили казалась Гермионе самой милой из присутствующих. — Располагайся, осваивайся, сейчас мы соберемся и пойдем на завтрак, а заодно все тебе покажем. Девушки показались ей очень милыми. Они не наседали на нее с уймой напрашивающихся в подобной ситуации вопросов, а лишь тактично интересовались о некоторых вещах. Хоть обстановка в комнате была легкая и непринужденная, а интерьер слабо напоминал привычную для Гермионы факультетскую спальню, ей было некомфортно. Ее мучило чувство, словно она находится в гостях, будучи у себя дома. Еще более странным для Гермионы было знакомиться во второй раз со школой, где она проучилась пять лет. Но ее усмешки и наигранный удивленный взгляд, кажется, остались незамеченными. Хотя, перед профессором МакГонагалл она себя чуть не выдала. Еще более неловко оказалось знакомство с сокурсниками на первом уроке, которое учтиво устроил ей Слизнорт. Она узнала многих из состава первого Ордена Феникса, это были люди, в лица которых она вглядывалась долго и вдумчиво, пытаясь понять чем они жили и какие чувства их одолевали. На губах девушки появилась ироничная усмешка, когда в ее голове проскочила мысль, что теперь то она сможет сама узнать, какими были школьные годы прошлого поколения. Но так же быстро эта улыбка стерлась после того, как ее взгляд находил одного за другим уже погибших в ее времени волшебников. — Бродяга, ты не заболел? У нас новенькая, а ты уткнулся носом в парту, сворачиваешь журавликов из страниц учебника и никакой реакции. — Она хоть симпатичная? — До стервочек Гринграсс и Забини ей, конечно, далеко… но в целом, довольно милая. Но, судя по всему, дикая заучка. — Тогда тем более, это по твоей части, Сохатый. За Лили ты уже отбегал верой и правдой пять лет, пора начать новый этап мучений. — Да пошел ты! В этом году я намерен по полной насладиться всеми красивыми мордашками и длинными ножками под короткими юбками. А начну я… — Джеймс окинул взглядом класс и, подмигнув кудрявой блондинке, вернулся к разговору, — Сегодня я пойду на свидание с Амели Браун. — Краткое содержание каждой этой брошюры рассказать? На этой ноте разговор друзей был прерван настоятельным покашливанием профессора Слизнорта, который уже успел подойти к их парте.***
После уроков Гермиона и ее новые соседки вернулись в комнату. Не смотря на заверения Грейнджер, Марлин и Лили считали своим долгом в первые учебные дни водить ее рядом с собой чуть ли не за ручку. — Френк говорил, что Мародеры сегодня устраивают вечеринку в честь начала учебного года. Вы пойдете? — Алиса наскоро заканчивала домашнюю работу, чтобы успеть на сие мероприятие. — Я с радостью пойду, к тому же, я хотела кое о чем поговорить с Сириусом, — смущенно улыбнулась Марлин, пряча лицо за длинными белокурыми локонами. — Поможете мне выбрать платье? — Если ты решилась ему признаться в своих чувствах, то Марли, в сотый раз тебе повторю, Блэк — хороший друг, но как парень… вспомни, сколько девчонок на факультете ревели из-за него только в прошлом году! — Лили осудительно покачала головой. Сириус Блэк был давней болезнью Марлин. Девушка даже в его самых бесчеловечных поступках пыталась найти что-то хорошее или хоть как-то оправдать. — Кстати, Лили, а как у тебя дела с Голдстейном? Или ваша интрижка закончилась вместе с летними каникулами? — перевела разговор Марлин. — Нет, я как раз собираюсь с ним на свидание, — Лили захлопнула дверь шкафа и предстала перед девушками в выбранном ей наряде. — Добавь сюда еще шарф и будет отлично. Кстати, Гермиона, ты же понятия не имеешь, о ком мы говорим. Тебя надо непременно со всеми познакомить. Сегодняшняя вечеринка идеально для этого подходит, — Алиса воодушевленно подскочила с кровати и, приобняв девушку за плечи, повела ее к освободившемуся месту у шкафа. — Выбирай все, что тебе понравится. Скромный выбор волшебницы остановился на простеньком свитере и джинсах, что в корне не устроило Алису и та принялась сама ворошить вещи, стараясь найти что-то подходящее, одевая девушку на свой вкус. — Но, это не совсем то, в чем я привыкла ходить… — Гермиона выглядела растерянно, глядя на себя в зеркало. Алиса подобрала ей короткое пышное красное платье в крупную черную клетку, кожанку-косуху и черные лодочки. — В этом случае, в эти выходные мы займемся твоим стилем, — Марлин заканчивала с макияжем и добродушно улыбалась. — Кстати, Лили, ты с нами? — Нет, скорее всего, я допоздна буду с Эриком. — Смотри, аккуратней, надеюсь, ты знаешь противозочаточное заклинание, — не упустила возможности подколоть подругу Алиса. Но девушка в ответ лишь закатила глаза и скрылась за дверью. Желтые листья, намокшие от дождя, что прошел с утра, ломались под натиском маленьких коричневых ботинок. Лили иногда было даже жаль наступать на такую красоту, поэтому она отставала от своего спутника, чтобы аккуратнее ступать по выложенной камнем дорожке, попутно собирая букет из листьев и осенних цветов. Ее спутником был невысокий шатен семикурсник, обучающийся на Когтевране. Эрик Голдстейн был галантен, учтив и умен. Его манеры больше напоминали Лили тех юношей из романов прошлого века, которые она так любила читать, а не назойливого Джеймса Поттера, который не задумывался об этикете и, казалось, гордился отсутствием такта. Они остановились на развалинах одной из некогда существовавших беседок. Большие серые камни все сильнее скрывались под покровом вьюна, но местами их еще можно было разглядеть, именно на них и присела пара. — Знаешь, когда мы шли сюда, ты напомнила мне опавший лист, который кружит в своем замысловатом танце, а еще твои рыжие волосы… — Эрик аккуратно дотронулся до спадающих ниже плеч волос девушки. — Тебе очень идет осень. Такая хрупкая, кутающаяся в куртку, в свободном теплом свитере. Нет, не так, ты сама олицетворение осени. От подобных слов Лили таяла. Она понимала, что многим со стороны подобные речи могли бы показаться смешными или нелепыми, но ей они нравились. Эванс никогда не была в числе популярных девушек курса, но и не была обижена вниманием противоположного пола, тем не менее, подобных слов она не слышала еще ни от кого. — Осторожней, еще несколько подобных сравнений и ты вгонишь меня в краску так, что я еще и лицом буду походить на красные осенние листья, — мягко улыбнулась девушка, переплетая пальцы с Эриком. — У меня к тебе есть один вопрос. Это лето было чудесным, но сейчас, в школе, все останется по прежнему? Мы все так же вместе? — голос парня сейчас казался Лили приятней любой песни. Как бы рьяно она не отнекивалась перед подругами, но девушка давно заметила, что начала влюбляться в когтевранца. — Конечно, я очень этого хочу. — Тогда, поцелуй меня, как тогда на пляже. Лили уже потянулась к его губам, но ее смутил странный шорох в кустах неподалеку. — Не обращай внимания, это опять какой-нибудь из зверьков. Тихий голос над ухом заставлял забыть обо всем, что происходило вокруг. Лили хотелось одного, касаться его, чувствовать бархатистость кожи под пальцами и вкус тонких губ. А когда тонкие длинные пальцы Эрика зарывались в ее волосы и начинали поглаживать затылок, ей и вовсе хотелось раствориться в нем. Эрик Голдстейн был чистокровным волшебником из богатой семьи. Такие как он редко общались с такими как Лили, скорее это был круг общения Сириуса Блэка. Помпезные, вечно скучающие люди, мнящие себя аристократией, которые смотрят на всех с высока. Так думала Лили об Эрике ровно до их знакомства. Случилось так, что этим летом они оба оказались с семьями в одном из приморских городков. Встретившись на пляже во время утренней пробежки они разговорились и уже через несколько дней, прогуливались вечером по берегу держась за руки и любуясь закатом. Лили казалось, что все это похоже на сказку и ей было тревожно от того, что осенью в школе все может измениться. Но, пока пара продолжала вдохновлено целоваться, из-за раскидистого куста можжевельника за ними действительно подглядывал один маленький зверек. Питер как раз шел по поручению Джемса за некоторыми вещами для вечеринки, как увидел идущих под руку Лили и Эрика. Помня, о давней любви своего друга, он решил проследовать за ними, дабы узнать более точную информацию, не перевранную множеством школьных сплетен. Для удобства в слежке он обратился в крысу. Теперь, когда и было увидено уже достаточно, он спешил вернуться в школу. Вернув себе человеческое обличье, Питер торопливо прорывался через колючие кусты, пытаясь сократить путь и не выдать себя. Времени смотреть под ноги у него особо не было, поэтому то, выбираясь из очередных зарослей парень споткнулся и пролетев вперед добрых пол метра, рухнул носом в сырую землю. Предметом вставшим на его пути оказалась странный деревянный короб, который выглядел отнюдь не новым. Взяв его в руки, Питер услышал в голове едва различимый навязчивый голос, твердивший одно слово: «Открой». Парень списал эту странность на травму от удара, но тем не менее, открыл находку. Внутри оказалась странная настольная игра с картой, фигурками, множеством карточек и стеклянным шаром и еще какими-то атрибутами. Не рассмотрев все до конца, Питер устремился к Хогвартсу, решив позже разобраться во всем с друзьями.***
На удивление Гермиона оказалось, что вечеринка по случаю начала учебного года проходила на улице. Как она не пыталась, никак не могла припомнить хоть одного подобного мероприятия в ее время. Поэтому, ей пришлось рассказывать соседкам о том, что в ее школе правила несколько более строгие. Вскоре, ей было объяснено каким образом было получено разрешение. Мародеры сначала в течении всего дня изводили МакГонагалл, а после вместе с ней заявились к директору. Переговоры благодаря блестяще подготовленной ораторской речи увенчались успехом и единственными ограничениями было время и мораторий на спиртные напитки. Впрочем, последний запрет студенты легко обходили. Центром веселья служил большой костер. Из бумбокса доносилась популярная в эти годы музыка. А помимо гриффиндорцев здесь было множество представителей с других факультетов. Не смотря на разные десятилетия, Гермиона без труда могла отличить Когтевранца от Пуффендуйца и Гриффиндорца от Слизеринца, что ее несомненно радовало. Новые подруги вскоре покинули Гермиону, обещая скоро вновь к ней присоединиться, но девушка не расстроилась и наполнив стакан соком, отошла подальше от толпы. Ей было интересно наблюдать за присутствующими. Я провела всего лишь один день здесь, за гранью своего времени и привычной обстановки, но уже нашла одно главное отличие, хоть большинство присутствующих сейчас и были ее ровесниками, они казались ей старше. Нет, не из-за того, что их имена она слышала много раз и знала из историю наперед. Нет, они и сейчас были какими-то другими. Более взросло смотрели на вещи, говорили о серьезных проблемах и по их лицам было заметно, что они сталкивались с многими трудностями. Гермиона старалась искать плюсы в том, что застряла здесь и пока ей было интересно, хоть происходящее ее немного и пугало. Марлин придя на вечеринку сразу начала искать глазами Сириуса, не найдя его в первые пять минут, она отправилась прогуляться по округе. Найти парня оказалось довольно проблематично, но она все же с этим справилась. На удивление девушки, Сириус сидел вдалеке от шумихи, сидел на массивном выступающем корне векового дерева и пил, тихо мурлыкая себе под нос мелодию, которая навряд ли даже была песней. — Марлин, душка, ты заблудилась? Веселье сегодня по другую сторону от меня. — Нет, я шла целенаправленно. Не найдя одного из организаторов вечеринки, я решила узнать все ли с ним в порядке. — Волнуешься за мое здоровье, не перебрал ли я в самом начале вечера? Эх, ты меня расстраиваешь. — Я же вижу, что у тебя что-то произошло, ты даже с Джеймсом ведешь себя сдержанно, тебе не приходило в голову, что я просто за тебя переживаю. — Переживаешь? А если бы я ушел сюда с какой-нибудь девчонкой и сейчас жестко трахал ее у этого самого дерева. Тебе не казалась такая картина более вероятной? А может быть, ты и пришла сюда, чтобы я тебя отымел? Когда-то тебе это очень даже нравилось. — Ты можешь сколько угодно брызгать желчью, но Сириус, я слишком много лет оправдывала тебя перед всеми, что и сама начала верить в то, что ты на самом деле хороший. — Зря, тебя никто об этом не просил. — Не перебивай! — обычно спокойная и сдержанная Марлин резко повысила голос. — Я вижу что тебе плохо, ты ходишь сам не свой. И то, что сейчас ты сидишь здесь и глушишь в одного эту бормотуху только подтверждает мои догадки. Само собой я слышала, что произошло летом, и о вчерашнем визите твоей матери в школу уже тоже ползут сплетни. Но Сириус, не теряй себя, — с каждым словом Марлин все больше обуревали эмоции, с которые она больше не могла сдерживать. — В другой ситуации я бы ни за что не сказала тебе этого, но я… Я… — язык предательски запинался, словно уберегая девушку от судьбоносных слов. — Ради Мерлина, не говори эти слова, оно тебе не надо, девочка. — Нет Сириус, я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Слышишь, люблю, — второй раз девушка повторила это куда тише, озираясь на Сириуса из-под полуопущенных ресниц так, как преступник смотрит на своего судью. Блэк смотрел на нее, сейчас такую хрупкую, в легком нежно-голубом платье, вся та бравада, с которой она начинала разговор, быстро исправилась и ее хотелось прижать к себе как маленького ребенка и укрыть от холода и проблем, царивших в ее голове. Он смотрел на нее и не знал что ему делать. Сириус не хотел мучить девушку своими проблемами, но она словно мотылек сама лезла к этому пламени. Сложно вспомнить, сколько раз ему говорили те же самые слова, но ни разу эта простоя фраза не вызывала таких эмоций. Нет, Сириус не любил Марлин, но ему действительно была нужна поддержка. Именно такой человек, как она. И Сириус принял решение, он знал определенно, что пожалеет об этом, а пока он грузно поднялся с насиженного места и сняв с себя куртку, накинул ее на дрожащие плечи девушки молочно-белого цвета, обнимая ее при этом. Марлин была, наверно, самым светлым человеком их тех, кого знал Сириус. Стройная, высокая блондинка с ангельским личиком и уже принявшей женственные очертания фигуркой. Многие вожделели ее, но она долгие годы была преданна своим сердцем лишь Сириусу Блэку. Конечно, он догадывался о ее чувствах, но проклиная себя раз за разом продолжал ей пользоваться. — Только не требуй от меня лишних слов. Из голубых глаз одна за другой катились слезы, а губы окрашенные помадой персикового цвета уже тянулись за поцелуем.