Октоберфест

Караэль возлежал на диване, как смертельно больной олигарх, закутанный в одеяло и обложенный диванными подушками, а рядом в наряде горничной с ультракороткой пышной юбкой носился Данталиан и светил боксерами в красное сердечко прямо перед глазами ангела, перемещая с кухни пиво, чипсы и другие закуски и красиво сервируя большой журнальный столик около дивана, как и полагается уважающей себя служанке. Караэль встречал и провожал его задумчивым взглядом, внимательно рассматривая аппетитную женскую попу, мелькающую перед глазами и временами хихикая, когда демон корчил особо томные рожи, пытаясь изобразить самую страстную мечту любого анимешника — прекрасную горничную, без памяти влюбленную в своего молодого и жутко сексуального господина, соблазняющую неприступного, но в душе крайне романтичного аристократа. Данталиан не обижался на хихиканье ангела и продолжал совершенствоваться в «анимешном искусстве соблазнения»: и глазами хлопал, и передник в ручках мял, и даже пару раз смущенно покраснел для пущей драматичности от витиеватого комплимента его пятой точке. Обольщение получалось милым и смешным, иногда даже провокационным, а неприступный ангел все никак не соблазнялся, не вздыхал на луну, не клялся в вечной любви, даже похотливо не капал слюной, а только ржал в подушку и делал вид, что его ничего не берет. Видя тщетность своих усилий, Данталиан пригрозил, что пожалуется Люциферу, если Кей не поддастся на его чары и тогда ему точно не сдобровать, поэтому созданию божьему пришлось скорчить испуганное лицо, и всё-таки объявить, что горничная ему таки нравится, но он не признавался только потому, что он весь такой суровый и молчаливый парень, прям как Кагами Тайга. От таких слов горячо любимого господина исчадие ада восторженно запищало, имитируя ультразвук и плюхнулось к нему на диван, нервно теребя подол пышной юбки и еле внятно лепеча, что любит его ещё с детского садика, и с каждым годом все сильнее и сильнее, а он его не замечает, весь такой хмурый и погруженный в себя. Женское сердце жаждет любви, а он… С придыханием ему поведали полную драматизма историю своей влюбленности: как «горничная» запала на «господина» с первого взгляда, когда они в его огромном особняке, тайком от взрослых играли в доктора в четырёхлетнем возрасте и вот, столько лет его образ стоит перед глазами, как будто все было вчера — спать не может, есть не может, любит до остановки сердца, ведь они предназначены друг другу самой судьбой! Караэль внимательно выслушал пламенную речь, галантно взял «горничную» за руку и признался, что позабыл насколько прекрасна игра в доктора и настоятельно просит сыграть в нее снова, чтобы он также проникся глубиной бесконечной любви такого прелестного создания. Караэль на самом деле не знал про эту игру и заинтересовался, даже не подозревая, чем это для него обернется. Данталиан, скромно посмотрел в пол, ещё раз драматично покраснел, сказал, что ради любимого он на все готов, томно попросил подождать пару минут и смылся в комнату. Караэль посмотрел ему в след, понимая, что дальше будет очередной прикол и улыбнулся: это был первый раз в его жизни, когда его пытались настолько весело соблазнить. Демон был просто неподражаем: Караэль уже давно смирился после общения со смертными девушками, что смех и романтика вообще не могут быть совместимы, но исчадие ада в костюме горничной заставляло пересматривать свои выводы — с правильным человеком, вернее демоном, смех и романтику можно совместить легко и непринужденно.

***

Данталиан эффектно появился в наряде медсестры, даже чулки белые натянул для полного соответствия с канонами порноиндустрии, с которой Караэль уже был знаком: успел засудить парочку таких медсестер и мог с уверенностью сказать, что исчадие ада смотрелось намного органичнее в коротеньком халатике, расстегнутом почти до пупа, с шапочкой, на которой красовался жирный красный крест и со стетоскопом на шее, чем профессиональные порноактрисы. — Я должна вас осмотреть, больной, — томно заявила «медсестра» и присела на диван рядом с Караэлем, убирая подушки, откидывая одеяло и задирая ему майку. «Больной» поежился от холодного прикосновения стетоскопа к коже и, хихикая, напомнил, что сердце с левой стороны. «Медсестра» сделала страшные глаза и начала «слушать» слева, как ей и подсказали, эротично облизывая губы и, с придыханием, требуя дышать, не дышать, покашлять и плавно спускаясь вниз, ведь все остальное «тоже надо послушать», пока не дошла до боксеров и начала стягивать их вниз. — Там-то зачем слушать, доктор, если меня в лоб двинули? — вытаращил глаза ангел и начал тянуть боксеры наверх, сражаясь с медицинским работником, который ну никак не хотел отдавать боксеры «пациенту» обратно. — Ради спасения жизни больного! Это мой долг как врача! Не сопротивляйтесь! — «медсестра» строго посмотрела на Караэля и ловко засунула стетоскоп ему в боксеры. — Так и знала, у вас там учащенное сердцебиение, надо срочно снизить артериальное давление! Создание божье уткнулось лицом в подушку и начало громко ржать, Данталиан похихикал, еще «послушал» учащенное сердцебиение и все-таки вытащил стетоскоп из ангельских трусов, отобрал у него подушку, уложил ровно на диване и принялся нажимать двумя ладонями на сердце, а потом вдувать ему воздух изо рта в рот. — Доктор, а это что лечит? — захихикал «пациент», смотря на сосредоточенную «медсестру», которая уже не нажимала на сердце, а нагло лапала его за грудь. — Это непрямой массаж сердца, больной! Перестаньте хихикать, ситуация крайне серьезная! Так, лежите и не двигайтесь! Мне надо продолжить делать вам искусственное дыхание! — «медицинский работник» опять облапал «больного» за грудь и принялся снова дуть в ему рот. — Доктор, а можно мне делать искусственное дыхание с языком? — Не умничайте, больной, вы же почти при смерти! — «доктор» снова строго посмотрела на «умирающего пациента» погладила его по груди, задевая соски и ухмыльнулась. — Ситуация критическая и состояние продолжает ухудшаться! Придется делать с языком, ничего не поделаешь! «Умирающий пациент» только улыбнулся, когда «медсестра» забралась к нему на диван, накрыла их обоих одеялом и начала вдумчиво делать «искусственное дыхание с языком», чтобы спасти бесценную жизнь «больного». «Умирающий пациент» предоставил «специалисту» свободу действий, умоляя сохранить его жалкую жизнь, поглаживая «медсестру» по спине и подчиняясь командам «наклоните голову вправо», «откройте рот пошире», «гладьте доктора ниже».

***

— Игра в доктора оказалась интереснее, чем я предполагал, — признался Караэль, когда у них обоих устали челюсти от «искусственного дыхания с языком» и «спасительница умирающих» заявила, что «теперь жизни пациента ничего не угрожает — его состояние стабильно». — Ну, это ещё её скромный вариант, обычно «жизнь вдыхают» через ту часть тела, в которой у тебя было учащенное сердцебиение. — Ах вот оно что… — задумчиво выдал ангел, но тему развивать не стал. Потом посмотрел на довольного демона, который лежал с закрытыми глазами и почти не дышал, потому что его опять гладили по попе, и поинтересовался: — Во что ещё поиграем, раз у тебя так хорошо получается перевоплощаться? — Будем играть «Я никогда не». Все просто: пишутся разные признания по принципу «я никогда не», скидываются в какую-нибудь емкость, потом каждый вытаскивает и читает фразу, если он никогда этого не делал, то не пьет, если делал — то пьет. — Суть игры напиться или узнать друг друга получше? — У каждого играющего может быть и свой интерес напиться, и узнать какие-то секреты о другом. — Хммм, странная игра, должен отметить… — Ну, у смертных проблемы с признанием своих пороков, поэтому они предпочитают накачаться до определенной кондиции, а потом вытащить все свои скелеты из шкафа в попытке облегчить совесть и надеясь, что назавтра собутыльники ничего не вспомнят, но ощущение, что человек стал ближе, останется. Я, собственно, довольно часто использовал эту игру, сначала начиная с более безобидных признаний, переходя к более сокровенным по мере повышения количества алкоголя в крови… люди в таком начинали признаваться, что мама не горюй… — Точно, я все время забываю, что ты же должен подбивать людей на всякое. Значит хочешь опоить и выведать все мои секреты? — В нашем случае игру можно использовать, чтобы действительно узнать друг друга получше, и просто попить пива, не напрягайся ты так. — Мне нравится эта идея. Тащи чем писать и на чем писать, — Караэль воодушевился, перестал гладить прибалдевшее женское тело и одернул юбку горничной. — Ну или сам схожу, а то ты тут совсем в астрал, похоже, улетел. — Нет! Сейчас принесу! Демон вскочил и побежал искать бумагу и ручки. Не нашел и принялся звонить Ксафану в Канаду, чтобы тот сказал, где у него что лежит, и это, твою мать, вопрос жизни и смерти. Караэль вклинился во все это светопреставление со своей просьбой поставить его мобильник на зарядку, и демон заметался по квартире, как самая настоящая медсестра приемного покоя, которой привезли кучу истекающих кровью пострадавших. Он таки нашел «правильную» объемную вазу для фруктов, объявив, что ее надо заполнить всю до краев, листики для записок, ручки и плюхнулся на пол, сдвигая бутылки, стаканы и закуски подальше и освобождая место на столе для двоих, чтобы было удобнее писать. — Будем сидеть рядышком, угу? — он похлопал рядом с собой по ковру, приглашая ангела присоединиться. — И не подглядываем друг у друга, а то не интересно! Караэль улыбнулся, стек с дивана на ковер и присел рядом с демоном, который уже строчил второй листик с фразами. Он взял себе листики, подумал, почесал нос и тоже принялся выписывать красивым почерком каверзные заявления, чтобы узнать Ди получше. Они так увлеклись, что исписали все листики и опомнились только тогда, когда их пальцы столкнулись на том месте стола, где ещё недавно была целая стопка, а теперь было пусто. — Мы же не успеем все это рассказать за сегодня… — ошарашенно выдохнул Караэль, уставившись на вазу, заполненную до краев. — А кто мешает нам несколько раз сыграть? — заулыбался демон, уже предвкушая интересные подробности жизни Кея, и начал открывать бутылки с пивом. — Давай, доставай первое признание. Караэль перемешал бумажки в вазе перед тем, как вытащить первую, и зачитать, но его остановил демон, предупреждая, чтобы читал сразу, как увидит надпись, без всяких отговорок типа «я на такое не подписывался» и подвинул к нему стакан с пивом. — Я никогда не был в женском теле, — зачитал Караэль и захихикал, смотря на демона, который налил себе пиво в стакан и принялся пить. Вытер губы от пены, пошурудил рукой в вазе, вытащил бумажку и вздохнул. — Ну вот, опять пить придется, ведь неправда, что у меня никогда не было орального секса. Караэль молча взял свой полный стакан и начал пить. Демон закрыл, приоткрывшийся от удивления рот, налил себе второй стакан пива и почти залпом выпил, а потом уставился на создание божье. — Охренеть… Все-таки попробовал значит… — Ну как сказать попробовал. Меня особо не спросили… Что за глупая идея начинать с такого утро? — начал оправдываться смущенный ангел. — Ну, а что? Приятно же… — вкрадчиво прокомментировал Данталиан, пытаясь ненавязчиво выяснить больше подробностей. — Как-то не проникся, — отчеканил Караэль с таким видом, будто ему не приятно пытались сделать, а грязью с утра пораньше облили. Данталиан не стал настаивать на подробностях и лезть в душу — видно же, что тема болезненная. Скорее всего, после вот таких вот людских выкрутасов, Кей и выдвинул свое условие об отсутствии каких-либо извращений. Ну да, ему-то объяснять не надо, что Кей самый настоящий ангел, а вот влюбленной смертной попробуй втолковать, что Караэлю не положены некоторые вещи… Ага и ага. Тем временем создание божье похрустело чипсами, облизало пальцы и потянулось за бумажкой. Демон вздохнул: такую возможность пооблизывать пропустил… Эх… — Я никогда никому не доверял. Они синхронно потянулись за своими бутылками и начали наливать каждый себе в стакан. Молча чокнулись и выпили. Данталиан привалился к плечу ангела и открыл рот. Караэль захихикал и традиционно впихнул в него чипсы, рассматривая довольное лицо жующего демона, а потом наклонился и облизнул женские губы от крошек. — Ну, а что? Тебе же можно слизывать с моего лица кетчуп, а мне нет? Данталиан фыркнул и разрешил облизать его всего. Похоже, пиво начало действовать на женский организм, и ему хотелось вести себя более непосредственно. Караэль тоже почувствовал, что в голове появляется легкость, хочется шалить и позволять себе больше обычного. — Ди, а почему ты выпил? Демоны же не доверяют никому… — А сам догадаться не можешь, да? — заворчало исчадие ада, хрустя чипсами и нагло подставляя губы, чтобы Караэль их облизал, раз ему так этого хочется. — Понятно же, что я доверяю тебе, а ты — мне. Ты там уже готов, да? Этому столику больше не наливать? Караэль возмутился, что это наглая ложь, что он не пьян и потребовал следующей фразы из вазы. Демон вытащил бумажку, молча налил себе стакан и зачитал: — Я никогда не занимался сексом в пассивной позиции. Думаю, что я пью без вопросов, ага? — Подожди меня! — усмехнулся Караэль, наполняя свой стакан. — Твою ж мать! — довольно улыбнулся Данталиан, отставляя пустой стакан и заедая пиво чипсами. — Как вовремя я вспомнил про эту игру. Ты прям не перестаешь меня удивлять! Может расскажешь, как такое вообще могло получится? Караэль решил выдержать паузу и открыл рот. Пока демон скармливал ему чипсы, а потом облизывал ангельские губы, как он любил это делать, Караэль собирался с духом: не каждый же день говоришь на столь откровенные темы. — Давно это было, да и выпито было порядочно, — смущённо начал он и все же решил сначала ещё стакан пива выпить. Данталиан повернулся и лег головой ему на колени, выжидающе посматривая снизу синими глазами и хрустя чипсами. Караэль обозвал его поганцем, понимая, что теперь не сможет отвертеться, сослаться на облизывание демонских губ и «съехать с темы». Отказался от великодушного предложения исчадия ада не рассказывать, если это настолько тяжело, выдохнул и начал: — Все, все, рассказываю уже! В общем, познакомился с одной милой девушкой, мы с ней взахлёб проговорили несколько часов, попивая вино, а потом решили продолжить вечер у нее. Я и подумать не мог, что это хрупкое создание любительница активной роли в сексе и БДСМ. Меня просто привязали к кровати и грамотно отымели, слава богу без плеток и остальных примочек, но тем не менее… Физически, конечно, все было прекрасно, а вот морально — совсем не фонтан. Как только она заснула, я полуголый выскочил в коридор и пару отпусков вообще воздерживался знакомиться с кем-либо, просто смотрел аниме, гулял, фотографировал, слушал музыку. Может это и смешно сейчас, но тогда у меня был самый настоящий шок.  — Это не смешно, Кей. Это называется изнасилованием, поэтому это очень даже не смешно, — Данталиан нахмурился, резво вскочил, отбросил чипсы, чуть отодвинул стол и плюхнулся на ангела сверху, обнимая за шею. — Знаешь, я сам не олицетворение целомудрия, да и не претендую на роль белого и пушистого, сам толкаю людей на плохие поступки, но вот насилие не приветствую, считаю, что даже на жесткий секс можно полюбовно договориться. — Странная точка зрения для исчадия ада, — усмехнулся Караэль. — Хотя о чем это я… Ты меня понимаешь в том, в чем другие никогда не смогут. Это дико странно, но каждый раз так невероятно подкупает… Давай следующую! Данталиан изогнулся и вытащил из вазы очередную бумажку, подсмотрел и потянулся налить в два бокала. Передал один ангелу и пафосно продекламировал: — Я никогда не думал, что встречу родственную душу. Думаю, нам стоит за это выпить на брудершафт! Караэль даже не стал возражать, в три глотка выпил содержимое и первым потянулся поцеловать женское воплощение Данталиана. Брудершафт затянулся надолго, пока они оба, как по команде, не отлепились друг от друга, часто дыша и довольно облизывая покрасневшие губы. — Я все никак не могу понять, как ты так быстро научился настолько офигенно целоваться? — ангел провел пальцем по губам Данталиана. — Вы же демоны особо не целуетесь, значит у тебя были только сутки на освоение навыка… Да и ты сам говорил, что до целоваться вроде как не любил. — У меня были сутки практики, очень хорошей практики с профессионалом. Похоже, я могу смело поставить галочку в графу «полюбил целоваться с Кеем». — По-моему, там во многие графы теперь можно поставить галочки, не находишь? — Нахожу. Их даже слишком много, чтобы перечислять, поэтому можешь заслуженно гордиться собой. Караэль немного покраснел от таких заявлений, про себя отмечая, что он тоже смело может поставить очень много галочек напротив такого количества вещей после встречи с Ди, что это даже пугает — слишком идеально, чтобы быть правдой. — А тебе не кажется, что у нас с тобой все слишком идеально, и это даже немного пугает? Может быть у меня паранойя, может я слишком не верю в чудеса, хотя вроде как по долгу службы и обязан, или же я себя накручиваю? — Ну и где у нас все идеально? Мы не можем быть истинными самим собой, потому что высокий процент вероятности, что переспим, и ты станешь падшим ангелом; мы не можем спать в одной постели, есть за одним столом, чтобы это нам не вышло боком; большую часть времени нам надо разбираться с чужими проблемами, выслушивать чужие оправдания и нытье, вместо того, чтобы заниматься тем, чего мы бы действительно хотели; и только в такие двухнедельные передышки среди этих всех ограничений мы можем пожить как простые смертные, наслаждаясь обществом друг друга. По-твоему, у нас все идеально? — Мда… Ты прав. Наверное, мне показалось все идеальным именно на Земле... Как-то быстро я подзабыл, что на небесах ограничений будет больше, чем свободы. — Ага, поэтому просто получай удовольствие от момента по максимуму, чтобы хватило продержаться до следующего отпуска. — Хммм… Тогда я бы ещё выпил пива, выбрал бы костюм горничной и, с удовольствием, бы поучаствовал в игре «давайте я помогу вам приготовить ужин на кухонном столе», — облизнулся Караэль и хитро посмотрел на исчадие ада. — Тогда мне пора поторапливался, я не могу заставлять своего господина ждать, — Данталиан захлопал глазами, слез с коленок ангела и побежал переодеваться. Караэль довольно улыбнулся, налил себе ещё пива и отсалютовал Отцу небесному: можно считать, что они почти рассчитались за ту давнюю историю с Люцифером — появление Данталиана в его жизни, начинало восстанавливать веру, хоть не в светлое, но будущее.