Post Mortem (Original)

— Господи, вся твоя история похожа на бред! Кровавая надпись из Конфуция, потайной сейф за картиной, ходячие мертвецы! — фыркнула Ева Крейн, тряхнув волосами, когда Хана закончила свой рассказ о том, что ей удалось выяснить в ходе своего расследования. Она решила рассказать подругам всё, потому что утаивать эти мрачные детали было уже выше её сил. А ей так нужна была поддержка! — И как ты, Хана, только не испугалась вновь вернуться в дом Микки! А если бы тебя вместе с твоим боссом господином Андо арестовала полиция? — вздохнула Энни Мицу. Хана сидела на диване в гостиной дома Цино и дрожала, хотя на ней были и свитер, и удобные пижамные штаны. Сегодня она прогуляла колледж и еле дождалась момента, когда все её подруги соберутся у Фрей после учёбы. В течение получаса до приезда Энни, Евы и Мендес она стояла у окна, наблюдая за улицей, прислушиваясь к звукам, присматриваясь к прохожим. «Убийца Микки знает, что я ищу его. Знает и ждёт…» — Хана! Девушка подняла глаза. Она вздрогнула — её сердце вдруг учащённо забилось. — Я знаю, в это сложно поверить. Я и сама не до конца осознаю всё то, о чём мне рассказал Арчи Фул, — ответила Хана. — Но мне пришлось поехать в дом Ёсико. И, как выяснилось, не зря. Микки кое-что оставила… для всех нас… Ева посмотрела на нее: — Почему ты решила, что для всех нас? Девушка вздохнула, достала из сумочки белый конверт, который они с Гаем обнаружили в сейфе Ёсико и протянула подруге. — Вообще-то здесь написано «для Ханы», — усмехнулась Ева. — Тем не менее Микки оставила это для всех нас, — заявила Хана, обхватывая себя руками. — Прочти… Ева распечатала конверт и достала из него небольшой листочек, на котором от руки было написано стихотворение. — Love is like the wild rose-briar, Friendship like the holly-tree The holly is dark when the rose-briar blooms But which will bloom most constantly? — продекламировала Ева и вопросительно посмотрела на подругу. — Любовь — она, как куст шиповника когтистый, А дружба — та, как падуб остролистный Цветки у падуба невзрачны, а шиповника — шикарны, Но всё же, чьи соцветья более постоянны? — перевела Хана, запуская руку в густую медную чёлку. — Это стихотворение Эмили Бронте «Любовь и дружба». — И что сие должно означать? Поясни для тех, кто в танке, — усмехнулась Ева. — Переверни листок. Подруга выполнила её просьбу и с недоумением взглянула на два уравнения с огромным количеством переменных. — Слушай, Хана, я, конечно, всё понимаю, но ты уверена, что между Эмили Бронте и заданием из высшей математики есть какая-то связь? — спросила Ева, усаживаясь в кресло напротив подруги. Она посмотрела на неё осторожно и испытующе. — В стихотворении Бронте говорится о превосходстве дружбы над любовью и о её силе, — пояснила Хана. — А вы — мои единственные подруги… — Но это уравнение… — Оно не для меня, а для Энни. Она единственная из нашей компании, кому под силу это решить. Микки оставила мне подсказку, к кому мне следует обратиться, чтобы найти то, что она спрятала. Четыре пары глаз вопросительно уставились на девушку с короткой стрижкой. — Ну, что вы… Не такой уж я и спец в математике… — пробормотала Энни, заливаясь краской. — Вот только не прибедняйся, мисс лучшая ученица Японии, — закатила глаза Ханы. — Если у кого и хватит мозгов это сделать, то только у тебя! — Ну, хорошо. Я попытаюсь… Но за результат не отвечаю, — пробормотала Энни, беря из рук Евы листочек. Фрей резко встала с дивана и направилась на кухню. — Что-то у меня голова уже кругом от этой истории, — призналась она. — Надо выпить кофе! — Я помогу, — вызвалась Мендес, последовав за ней. Пока Энни решала уравнение, Фрей и Мендес сварили ароматный кофе и разлили его по кружкам, добавив сливки и сахар. Когда они вновь появились в гостиной, Энни отложила в сторону карандаш и протянула исписанный своими расчётами листок Хане. — И что это значит? — поинтересовалась девушка, делая глоток из кружки, которую ей протянула Мендес. — Там всё написано, — ответила Энни. — В первом уравнении «Х» равен 35.689512, а во втором 139.6917112. — Это я вижу. Но эти числа ничего не объясняют! — А может, Микки просто пошутила? — предположила Фрей. Хана покачала головой. — Нет. Это очередная загадка и она должна указывать, где искать следующий ключ. — Ты думаешь, есть и другие? — удивилась Ева. — Я даже не сомневаюсь. Микки кое-что спрятала. Кое-что, что хотел бы получить убийца. Возможно, она догадывалась о своей скорой смерти… Поэтому оставила подсказки так, чтобы я смогла найти это. Именно поэтому меня и не убили в доме семьи Ёсико, когда я обнаружила их тела. Убийце нужно, чтобы я отыскала тайник и преподнесла ему на блюдечке. — Тогда, может быть, разумнее ничего и не искать? — предложила Мендес. — В этом случае убийца останется с носом. — Не забывай, что он оставил меня в живых только потому, что я способна найти то, что ему нужно. Если во мне пропадёт необходимость… — Хана осеклась. — Сами понимаете. Убийца очень умён. И он всегда на шаг впереди. Но в этой гонке за приз и у меня есть шанс обыграть его, если я узнаю кто он! — Ох и опасную игру ты затеяла, подруга! — вздохнула Ева. — А что толку? — сокрушённо отозвалась Хана. — Если мы не узнаем, где искать следующую подсказку… — Эй, у меня, кажется, есть идея! — воскликнула Энни, привлекая внимание девушек. — Эти два числа, полученные в ходе решения уравнения, очень сильно походят на десятичные координаты долготы и широты Токио! — А это значит… — А это значит, что если мы их загрузим в GPS навигатор, то получим точное указание места, где нам нужно быть! С этими словами девушка ввела данные в свой мобильный телефон через специальное приложение и запустила поисковик. — А вот и пункт назначения! — она обвела взглядом подруг. — Собор Святого Иосифа или Церковь Цукидзи в районе Тюо. *** Четыре подруги немного поколебались, прежде чем войти в церковь, потому что не принадлежали в полном смысле этого слова к числу верующих, собравшихся в католическом храме. Но благоговейная музыка, доносившаяся оттуда, немного приободрила их. Девушки поднялись по ступенькам и вошли в здание. Несмотря на поздний час, здесь было довольно людно. Прихожане сидели на скамьях, слушая орган, в ожидании мессы. — Нам лучше поторопиться, пока не началась проповедь, — зашептала Энни, покосившись в сторону священника возле алтаря, творящего крестное знамение. — А с чего тут вообще можно начать? — пожала плечами Ева. — У нас есть только координаты. Ключ может быть где угодно! — Думаю, этого должно быть достаточно, — сказала Хана. — Я помню, как в детстве Микки устроила похожий квест на свой день рождения в кафе-мороженое. Тогда она прикрепила листки с заданиями к предметам мебели… — Тогда надо осмотреть скамьи для прихожан, — предложила Ева. — А что делать с теми, на которых уже сидят? — поинтересовалась Фрей. Она растерянно озиралась по сторонам, вдыхая запах свечного воска и ладана. Ева закатила глаза. — Попроси ненадолго привстать. Что тут сложного? Если эти люди — добрые христиане, то непременно исполнят такую пустяковую просьбу. — Но… Однако Ева уже не слушала Фрей. Она наклонилась и заглянула под первую скамью. Девушки тут же последовали её примеру. Ничего не обнаружив, Ева заметила уголок бумаги, торчащий из-под следующей. Она перебралась туда и вытащила белый конверт, заклеенный скотчем. — Есть! — завопила она, размахивая руками, отчего пришедшие помолиться люди посмотрели на неё с явным неодобрением. Ева залилась краской. — П-простите. Мы уже уходим! Оказавшись на улице, подруги вскрыли конверт. — Что это ещё такое?! — ужаснулась Фрей, брезгливо разглядывая коричневый порошок в полупрозрачном пластиковом пакетике. Ева вскрыла пакет, осторожно понюхала и скривилась. — Ф-у-у! Пахнет рыбой и водорослями! — Дай мне, — попросила Мендес. Она осторожно высыпала немного порошка на ладонь и попробовала. — Да это же даси! — воскликнула девушка. — Чего-чего? — Даси, — повторила Мендес. — Во многих кухнях мира: французы называют это «бульон», китайцы — «тан», по-английски это можно назвать «broth». В Японии с давних пор использовали даси, сваренные из морской водоросли комбу. В сухом виде он может быть представлен как порошок. — О, я слышала про даси, — закивала Энни. — Знаменитый японский химик Икэда Кикунаэ считал, что кроме известных человечеству четырёх основных вкусов («кислый», «сладкий», «соленый» и «горький») существует ещё один, пятый, так называемый «вкус-умами», свойства которого довольно сложно описать с помощью слов. Икэда установил, что основным ингредиентом умами является глутаминовая кислота, высоким содержанием которой обладает водоросль комбу. Также он определил, что вкус умами характерен для таких продуктов, как ветчина, сыр, помидоры, анчоусы и т. д. В 2002 году умами был официально признан пятым базисным вкусом и с точки зрения химии. Теперь повара и кулинары всего мира стремятся постичь и разгадать тайну «пятого вкуса», подчёркивающего и улучшающего вкусовой баланс. — Спасибо за лекцию, но как это нам поможет найти следующую подсказку? — спросила Ева. — Вообще-то в Токио есть один бар под названием Dashi Bar, где можно как раз попробовать настоящий даси! — сказала Мендес. — Я там когда-то подрабатывала и Микки туда заходила несколько раз...

***

Долговязый, похожий на змею администратор Doshi Bar, едва заметив Мендес и её подруг, оскалился, прошипев "ну наконец-то" и вручил им следующий конверт, внутри которого оказалась фотография дерева с дуплом. — Это в храме Хирикава, где живет мой дед, — пояснила Ева. Не тратя время на обсуждения, девушки поймали такси и направились на поиски следующего ключа. Откинувшись на спинку сидения, Хана смотрела в окно — на проносившиеся мимо огни ночного города. Пока подруги беззаботно болтали, делясь впечатлениями о пережитом приключении, она давала себе зарок не думать о Гае Андо. Однако всю дорогу девушка только о нём и думала. Она вздохнула и снова ощутила аромат его тела. Сдвинула вместе колени и внизу живота сладко заныло. «Нет, нельзя так. Если я поддамся чувствам, то проиграю убийце, — думала Хана. — А ясная голова — это то, что сейчас мне необходимо». У нее зазвонил телефон, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы отыскать его в сумке. — Хана, это я. Услышав голос Гая, девушка покраснела. Она поблагодарила небо за то, что в салоне машины было темно и подруги не видели её взволнованного лица. — Где ты сейчас? — Еду с подругами в храм Хирикава. — Это надолго? — Н-не знаю. Мы решили немного выпить… так что возможно я останусь ночевать у Евы. В трубке воцарилось молчание. Затем тишину нарушил его спокойный голос. — Я соскучился… — Можно я позвоню тебе попозже? — Это вовсе не обязательно, Хана. — Но для меня обязательно. «Для меня это просто жизненно необходимо». Хана нажала отбой и вновь уставилась в окно. — Это ведь был господин Андо? Твой работодатель? — спросила Энни, которая сидела ближе всех к ней. — Да, он… — вздохнула Хана. — Почему ты не сказала ему правду о том, что мы ищем? Ведь он принимал активное участие в твоём расследовании… Хана покачала головой. — Я не знаю, если честно. Быть может, всё дело в стихотворении Бронте, которое оставила Микки «Любовь и Дружба». Как будто она хотела сказать, чтобы при поисках я выбрала друзей, а не любовь… — Так он тебе нравится?! — воскликнула Ева, оборачиваясь к подруге. — А я-то всё голову ломала, отчего прошло уже столько времени, а ты ещё в долг на шмотки не попросила! В лицо Хане ударила краска. — Дело не в этом! — Да брось! Вылечить тебя от шопоголизма сравнимо с изобретением лекарства от рака, — закатила глаза Ева. — Так что давай колись! Почему ты не доверяешь Гаю Андо, хотя явно любишь его? Хана вздохнула. — Честно говоря, я и сама не знаю… Тогда в доме у Микки я ему соврала про то, что не поняла о чем говорилось в послании, которое мы нашли в сейфе. — Но почему? — Это был инстинкт. Гая окружает слишком много тайн. Конечно, он поделился со мной некоторыми своими секретами, но я чувствую, что это не вся правда. Слишком много несостыковок… А мне сейчас нужно быть предельно осторожной… Ева взглянула на неё. — Знаешь, слушая тебя в последнее время, ты заставляешь меня мучиться сомнениями, подруга. — Какими? — Действительно ли я хорошо тебя знаю. В одиннадцатом часу вечера они наконец подъехали к Хирикава. Хана вышла из машины, чувствуя, что от длительной поездки у неё онемели все мышцы. Девушка немного размялась, пока она с подругами шла по узенькой каменной тропинке, уводившей в небольшой сад рядом с храмом. В летнее время это было идеальное убежище от шумного Токио и жары, но сегодня под ночным небом и промозглым ветром здесь было холодно и неуютно. Хирикава казался безлюдным и мёртвым. Ветерок донёс до Ханы запах воды и, нырнув под густые ветви осенних деревьев, она последовала за Евой, свернувшей к источнику по прохладному коридору. И чем дальше шла девушка, тем отчётливее она слышала журчание. Вскоре тропинка вывела на небольшую лужайку и её взору предстал мелкий бассейн с лилиями, выложенный древними на вид тёмно-серыми камнями, покрытых мхом. Рядом с источником росло то самое дерево с дуплом, фотографию которого девушки обнаружили в конверте с загадкой. Недолго думая Ева подошла ближе, посветила внутрь дупла фонариком из телефона и вскоре достала оттуда металлический контейнер размером с коробку для обуви. — Смотрите, на нём электронный замок! — воскликнула Мендес, показывая на крышку ящика, когда подруга поставила его на землю. — Я такие видела в ювелирном магазине матери Микки, — сказала Хана. — Эти контейнеры госпожа Ёсико использовала для перевозки особо ценных ювелирных украшений. Чтобы открыть замок, нужно зайти на сайт изготовителя, ввести серийный номер и после этого система выдаст тебе окно с паролем. Если в течение тридцати секунд отвечаешь верно, то замок контейнера через спутниковую систему открывается. Если нет, то блокируется и на пульт охраны поступает сигнал тревоги. — Ничего себе Микки загнула! — воскликнула Фрей. — Я уж не знаю, что она спрятала в этом контейнере, но то, что у неё были конкретные тараканы в голове, это просто неоспоримый факт! — Давайте попытаемся открыть замок. Всё равно у нас нет другого выхода, — предложила Энни, доставая свой мобильный телефон из сумочки. Она зашла на сайт изготовителя контейнеров и ввела серийный номер, выгравированный на крышке. — Здесь есть вопрос-подсказка, — сообщила она, поднимая глаза на напряжённые лица подруг. — «Какая была кличка у кошки Фрей, которую она потеряла в детстве?» — Мы пропали! — воскликнула Фрей, хватаясь за голову. — У меня была всего одна кошка по имени Пуся, и я её не теряла! Пуся и сейчас живёт у нас дома! — А как же тот случай, когда она убежала к соседям, а ты обклеила половину Токио листовками о розыске? — фыркнула Ева. — Это вопрос с подвохом, дурочка! — Тогда вводим пароль «Пуся»? — поинтересовалась Энни. Девушки энергично закивали, и вскоре внутри контейнера послышался щелчок. Хана осторожно открыла крышку и достала оттуда пухлый фотоальбом обтянутый чёрной кожей с золотым тиснением в виде печати «Эмет», которую она видела на руке Гая и в библиотеке дома Ёсико. Девушка открыла альбом и трясущимися пальцами перелистнула несколько страниц. Её желудок едва не вывернуло наизнанку. Их было много. Людей с черными дырами вместо глаз и зашитыми ртами. И все семейные пары с одним ребёнком. Кто-то старше, кто-то моложе. Здесь были снимки за много десятков лет, и по ним прекрасно прослеживалась история создания и совершенствования искусства фотографии. Реальность закружилась перед её глазами. «Кто все эти люди? Да их же здесь сотни!» — прокричало что-то внутри. Секунды тянулись бесконечно долго. «Ты должна остановиться». Хана знала это и всё-таки продолжала переворачивать страницы, глядя на обезображенные мёртвые лица. Пролистав альбом до конца, девушка удостоверилась, что снимков семьи Ёсико здесь не было. — Очень похоже на коллекционирование фотографий Post Mortem, — заметила Энни, нарушая гнетущую тишину. Сердце Ханы замерло. — Что ещё за Post Mortem? — поинтересовалась она. — Посмертная фотография или post mortem — обычай фотографирования недавно умерших людей. Такие снимки были широко распространены в конце XIX столетия и в настоящее время являются объектом изучения и коллекционирования, — пояснила Энни. — Фотографии умерших служили своеобразным сентиментальным сувениром в память об усопшем. Распространённым явлением было фотографирование умерших детей и новорождённых. Уровень детской смертности в Викторианскую эпоху был высок, и такие снимки часто были единственными портретами детей, оставшимися семье на память. Кроме того, очень часто снимали живых членов семьи вместе с мёртвыми. Особым искусством считалось придать усопшим вид живого человека. Труп фотографировали таким образом, чтобы создать иллюзию глубокого сна, а иногда ему придавали непринуждённые позы. — Какой кошмар! — воскликнула Фрей. — В те времена это не считалось кошмаром, — заметила Энни. — Кроме того, некоторые верили, что при помощи фотографии они запечатлевали душу покойного, чтобы тот не ушёл в загробный мир и остался с семьёй в виде призрака в мире живых. — Эй, в контейнере есть ещё кое-что! — воскликнула Мендес, вынимая из коробки красивый золотой перстень с огромным рубином. Девушки потрясённо уставились на мистически сверкавшую в свете луны драгоценность. Хана отложила альбом, и осторожно взяла перстень в руки. Внезапно она увидела, как из глубины рубина, обрамлённого золотом, проступило лицо молодой женщины с прямыми волосами убранных в элегантную причёску. * Девушку пронзил ужас. Она уже однажды видела эту женщину. На портрете в комнате со звёздами Гая Андо…