Post Mortem (Original)

My breast it is as cold as clay, My breath is earthly strong; And if you kiss my cold clay lips, Your days they won’t be long. How often on yonder grave, sweetheart. Where we were want to walk, The fairest flower that ever I saw Has withered to a stalk, When will we meet again, sweetheart? When will we meet again? When the autumn leaves that fall from trees Are green and spring up, again.* Старое заброшенное кладбище недалеко от особняка Андо встретило Хану сизым покрывалом тумана, оседавшего на могильных камнях подобно призрачной паутине. Это был маленький мирок забытого прошлого. Здесь обитали мёртвые, о которых больше никто не вспоминал. Кроме одного… «Здесь покоятся: Малеус Андо, Алина Андо, Гай Андо, Лотос Андо, Шанна Андо» «С любимыми не расстаются, лишь рядом быть перестают…» — значилось на белом мраморе могильной плиты. Девушка положила на холодный камень букет из незабудок и глубоко вздохнула. Воздух был прохладным и пах влажной землёй и опревшими листьями. Внезапно Хана почувствовала, как ей на плечо легла рука. Она обернулась, хотя прекрасно знала, кого там увидит. — Тебе нужно перестать терзаться, девочка, — сказал Алессандро. Хана вновь повернулась к могильному камню. Она была бы и рада сейчас зарыдать навзрыд, только у неё не было больше слёз. Точно стальными клещами сдавило ей горло, мешая говорить и плакать. — Вы… могли бы спасти его… — наконец отчеканила Хана, вглядываясь в начертание «Гай Андо». Алессандро покачал головой. — Ты же знаешь, что не мог. Тело Гая было сильно повреждено. У него в груди было настоящее месиво из внутренних органов. Но даже если бы у меня и получилось воскресить его, то это был бы уже не Гай, а практически лишённая сознания разлагающаяся оболочка, каких делал Эммануэль Д’Арбле… Прислонившись к могильной плите, Хана судорожно схватилась за её край. — Больше не упоминайте при мне это имя… никогда… слышите… Этого дьявола, который убивал людей ради забавы… — Не думаю, что Эммануэль убивал ради забавы… Он просто был ребёнком, дорвавшимся до силы и не осознающий последствий собственных деяний. Живых людей он воспринимал, как кукол… — И вы, должно быть, гордитесь своим бывшим учеником, — горечь проскользнула в голосе Ханы. — Тем, что он сделал… — Отнюдь, юная леди. Конечно, его решение привязывать Тень к телам покойников через фотографии в альбоме довольно-таки интересно с точки зрения развития магической технологии. Но не более того. Всё, что мой бывший ученик натворил — это по-настоящему ужасно… Какое-то время они молчали, окутанные кладбищенским покоем. — Вам бы пойти прилечь, Хана, — посоветовал Алессандро, заметив её побелевшие губы. — К тому же в доме Андо не осталось ни одной тени… Вы быстро наберётесь сил… Но девушка едва различала его ласковые слова и не отходила от могильного камня, впиваясь в него сухим, жадным и скорбным взглядом. Ужасное, невыразимое горе с новой силой охватило её. — Его теперь нет… и мне уже все равно, что будет со мной… — пробормотала Хана. Услышав эти слова, Алессандро схватил её за плечи, резко развернул к себе и встряхнул. — Прекратите! Сейчас же прекратите так говорить! — заорал он. — Вы думаете, что таким поведением облегчили бы страдания моего сына? Наоборот! Смерть принесла ему покой, которого он так ждал! У вас бы с ним всё равно не было бы будущего! — Оно могло бы быть! Гай мне это доказал… — И на сколько бы вас хватило, Хана?! Месяц? Год? Вы лишились бы здоровья очень быстро, а потом умерли во цвете лет, не познав прелести жизни! Оставьте мёртвое мёртвым! Вы должны жить! — Гай был моей жизнью… А с его смертью всё ушло… — Это неправда. У вас ещё будет любовь, дети и семейное счастье, которое вы так ждёте! Хана подняла голову и посмотрела в жёлтые глаза Алессандро, которые были спокойны, словно гладь лесного озера. — Не хочу я больше никакой любви… Сегодня ты счастлива и влюблена, и всё вокруг кажется прекрасным. А завтра все обрушивается… и любовь заканчивается страданиями. Я всего лишь глотнула счастья с Гаем, а после его смерти… Я не знаю, что может успокоить эту боль… И я не хочу больше начинать всё заново… — Я думаю, из вашей истории с Гаем, вы извлекли неверный урок, Хана. — А какой же верный? — Нужно наслаждаться жизнью, пока можешь. Люби… — И страдай от последствий! Алессандро фыркнул: — В любом случае мой сын желал вам искреннего счастья. И он обещал позаботиться о вашем будущем, Хана… — Это вы о том, что он оставил мне все своё состояние и половину дома особняка Андо? — Именно. И кстати сегодня приедет второй наследник осматривать свои новые владения. Я надеюсь, вы ему все покажете… Хана с недоумением посмотрела на Алессандро. Она только заметила, что мужчина был одет в чёрный с иголочки костюм, явно сшитый на заказ, а в руках у него была эбонитовая трость с медным набалдашником. — Но… я думала, что вы мне поможете… — неуверенно произнесла она. Алессандро покачал головой. — Увы, дорогое дитя, сегодня я уезжаю… — Но куда? — Во Францию… в Париж… Я очень давно там не был. А потом, пожалуй, отправлюсь в путешествие… — И мы… мы больше с вами не увидимся? Алессандро улыбнулся, и эта улыбка так сильно походила на улыбку Гая, что у Ханы невольно кольнуло в сердце. — Кто знает… — загадочно ответил он. — Но могу вас уверить, что в скором времени у вас появятся совершенно иные заботы! Так что я говорю вам: до свидания, мадмуазель Хана Хонда. С этими словами Алессандро развернулся и зашагал прочь, насвистывая под нос весёленький мотивчик. — Постойте! Господин Алессандро! — окликнула его Хана, бросившаяся вслед за ним. Он обернулся. — Скажите мне! Что происходит с человеком после Смерти? Куда мы все уходим? — Это суждено узнать, только когда придёт сама Смерть, — вновь улыбнулся он. — Но на этот счёт у меня есть своя личная теория. После смерти происходит расслоение души… И та информация, принадлежавшая когда-то человеку, все его воспоминания и знания развеваются над миром и как купол окружают нашу планету, что даёт ей возможность развиваться… А душа человека… слой за слоем отбрасывает она всё ненужное, за что цеплялась в своей жизни, оставляя где-то глубоко внутри запись о произошедших событиях. Если же привязки личности очень сильны, то отпечаток её остаётся в виде Тени в нашем мире. Но при любом раскладе душа, та неделимая субстанция под названием Искра Божья, всегда возвращается в цикл перерождений, чтобы снова воплотиться на земле. — Значит ли это, что и Гай мог воплотиться, несмотря на то, что его Тень, припечатанная к телу при помощи «Эмет», существовала более двухсот лет? — Я думаю, такое вполне могло случиться, Хана, — ответил Алессандро и, развернувшись, растворился в тумане, как будто его и не было. Какое-то время девушка стояла, не смея пошевелиться. Она обдумывала его слова. Внезапно какое-то движение привлекло её внимание. Она подумала, что это вернулся Алессандро, но когда из тумана вынырнула фигура невысокого молодого человека, Хана поняла, что ошиблась. На первый взгляд в нём не было ничего необычного — чёрные джинсы, чёрная же футболка с огромный принтом в виде черепа, кожаная косуха, высокие ботинки и стильные браслеты на руках. Однако по мере того, как он подходил, Хана чувствовала, как холодела её кровь, а сердце бешено заколотилось. Внезапно из горла девушки вырвался испуганный крик. В обрамлении мягких платиновых волос, подстриженных под боб, на неё смотрело лицо Гая Андо. Хана думала, что сходит с ума. Перед ней стоял доводивший до безумия любимый образ, внезапно явившийся ей. — Простите, я вас напугал? — спросил молодой человек, заметив Хану. — А то на этом кладбище вообще не души… — затем он развернулся и кому-то помахал. — Эй, не отставайте! Послышалось недовольное бурчание, и через секунду из тумана вынырнули еще два человека — немного взъерошенный синеглазый брюнет и высокая шатенка с умными лиловыми глазами. — Блять, Хиллер, куда тебя нелёгкая понесла?! — пожаловался брюнет. — Нафиг мы вообще потащились на это старое кладбище?! У меня новые кеды все в грязи по твоей милости! — Я тебе говорил, что хочу найти могилу наших родственников! — фыркнул молодой человек с платиновыми волосами. — Стыдно не знать свои корни, Лотус! Тот возвёл глаза к небу. — По ходу все студенты-медики настоящие шизики! — Сам ты шизик, придурок! — выругался «Хиллер». — То, что тебя взяли на юридический факультет из-за того, что ты классно играешь в футбол, ещё не даёт тебе право оскорблять брата, который набрал при поступлении в Токийский Университет наивысший балл среди абитуриентов! — О Боже, ты мне своими баллами теперь до пенсии будешь тыкать, Доктор-Смерть недоделанный? — съязвил Лотус, изображая зевок. Глядя на споривших молодых людей, Хана чувствовала, что земля стала уплывать у неё из-под ног. Она пошатнулась, но заметивший это «Хиллер», подхватил её на руки. — Этого не может быть… — пролепетали её губы. — Эй, что с тобой? — спросил оторопевший молодой человек. Она подняла на него помутневший взор. От потрясения и шока у неё перехватило горло. — Я… я… не знаю… — выдавила она наконец. — По ходу эта крошка сбрендила, — усмехнулся Лотус. — Заткнись, идиот! — рявкнул «Хиллер». — Ты что, не видишь ей плохо?! Бросив свою куртку на землю, молодой человек осторожно положил на неё Хану и принялся расстёгивать мелкие пуговички на её чёрной рубашке. Прикосновение его ловких и умелых пальцев вызвало настоящую бурю чувств. Она вспомнила Гая и вновь поразилась их внешнему сходству. Телосложение, цвет волос, черты лица, голос… И всё же, присмотревшись повнимательнее, Хана поняла, что перед ней был вовсе не Гай Андо, что этот молодой человек намного красивее… словно архангел Гавриил. И девушка почувствовала, что руки у неё холодеют и румянец разливается по щекам при одном только взгляде на него. А когда он посмотрел в её глаза, Хане показалось, что она окунулась в две черные бездны, горящие лихорадочным блеском. — Кто ты? Скажи, пожалуйста… — попросила Хана едва слышным голосом. — Сначала мне бы хотелось узнать, кто ты, прекрасная фея, — усмехнулся молодой человек. — Но могу ли я отказать столь милой девушке, находящейся на грани обморока? Меня зовут Гай Андоцу. А это… — он показал в сторону брюнета и шатенки, склонившихся над ней, — мои брат Лотус и сестра Шанна Андоцу. — Андоцу? — удивилась Хана. — Да. Мы ищем здесь могилу наших далёких родственников по фамилии Андо. Один из них недавно умер и почему-то решил оставить мне наследство в виде прав на владение половины своего дома. Вот мы и приехали выяснить что-нибудь об этом родственнике, а также встретиться с другой наследницей. Её зовут Хана Хонда. Но мы тут немного заплутали в тумане… — Ну что ж, думаю, вам повезло. Ведь Хана Хонда это я, — улыбнулась девушка. Услышав историю Гая, и осознав, что он не Тень, она тут же пришла в себя. — Ты? — глаза Гая округлились, и молодой человек тут же просиял, прижав её холодные пальчики к своей груди. — Вот это встреча! Как же повезло! Так ты нам все расскажешь и покажешь? — С удовольствием, — смутилась она под его пристальным взглядом. Гай помог ей встать и, не выпуская её руки из своей, бережно повёл вдоль могил. Переглянувшись, Лотус и Шанна последовали за ними. — Я покажу, где покоится семейство Андо, — сказала Хана. — Ты была с ними знакома? — спросил Гай. — Только с одним из них… С тем, кто оставил нам дом… — Он был хорошим человеком? Хана кивнула. — Очень. Смерть принесла ему покой… — Знаешь, Хана, у меня такое чувство, что мы с тобой где-то уже встречались… — он поймал её взгляд. — Мы ведь встречались? Хана посмотрела на молодого человека. На его лицо, которое навсегда запечатлелось в её памяти и сердце. Лицо, которое она узнала бы среди тысячи других и которое так бесконечно любила. «Лицо её Гая». Губы Ханы растянулись в солнечной улыбке: — Да! Он увлёк её за собой, повернувшись спиной к тем, кто безмолвными тенями стоял позади на страже этого мира и другого, внимательно наблюдая за молодыми людьми. Поднялся осенний ветер, срывающий последние жёлтые и багряные листочки с деревьев. Эту зиму Хана и Гай проведут в семейном особняке Андо… А весной, когда растает снег и земля возродится, снова придёт время для любви и все вновь расцветёт, как было много раз до этого в бесконечном Круге Жизни… Vita incerta, mors certissima! Жизнь непредсказуема, но Смерть сомнению не подлежит! Post Mortem. Конец. ___________________________________ Перевод с англ. песни «Неупокоенная могила» (Unquiet grave) Моя грудь холодна, как глина, Дыхание пахнет землёй; И если ты поцелуешь мои холодные застывшие губы, Твои дни не будут долгими. На той могиле, милая, Возле которой мы хотели бродить вдвоём, Самый прекрасный цветок, который я когда-либо видел, умер и засох… Когда же мы вновь встретимся, дорогая? Когда мы снова увидимся? Возможно, это случится весной, когда опавшие осенью листья вновь возродятся и зазеленеют…