Триада Хаоса

      Каждый шаг по ступеням старой лестницы сопровождался громким жалобным скрипом. Казалось, что еще чуть-чуть – и она рассыплется прямо под ногами. За стенами завывал ледяной ветер, а весь дом был наполнен тихими шорохами и потрескиванием, как это часто происходит со старыми деревянными зданиями. Катара зябко поежилась. Ей и так было не по себе из-за необходимости дежурить этой ночью рядом с духом, захватившим тело ее мужа, а вся эта жуткая обстановка еще и изрядно прибавляла страху, безотчетного, но от того не менее глубокого и леденящего.       Катара до последнего пыталась себя убедить, что Зуко все-таки остался собой. Что его воля достаточно сильна, чтобы он мог сопротивляться влиянию Хаоса. Но когда он напал на Сокку, чтобы сбежать, когда он причинил вред ее брату, она поняла, что больше не может доверять ему. Его поступок окончательно разорвал ту тонкую нить, которая до сих пор еще связывала их. А уж после того, что произошло во время сеанса гипноза, она окончательно уверилась, что Зуко действительно больше нет.              – Не нужно сопротивляться. Тебе это не нужно. Ты и не хочешь этого. Расслабься и плыви по течению. Не бойся. Все будет хорошо.       Стоя за спиной Рэна, Катара хорошо видела, что происходит с Зуко. Она видела, как его взгляд постепенно стекленеет и становится неосознанным. Зуко неотрывно смотрел на гипнотизера, но казалось, будто смотрит сквозь него. Его черты окаменели, а кожа в неровном движущемся свете лампы выглядела заметно побледневшей, и только шрам по-прежнему ярко выделялся на его ставшем совершенно неподвижном лице. Катаре было безумно больно видеть Зуко таким. Она знала, что его отчаяние не было беспричинным: после гипноза Дай Ли он уже не будет собой. И он, и она, и все остальные хорошо это понимали. Но теперь это все равно уже не имело значения. Зуко и так больше не был собой. Этот гипноз был единственным шансом сохранить хотя бы ту небольшую часть его настоящей личности, которую дух Хаоса еще не подчинил себе.       – Ты готов, Зуко. Спи!       Зуко вздрогнул всем телом, и его глаза закрылись. Внутри Катары все сжалось. Она резко отвернулась, и в тот же момент стены подвала внезапно сотряс оглушительный грохот.              Взявшись за ручку двери, Катара замерла в нерешительности. В последние дни ей было необходимо собирать всю свою силу воли, чтобы смотреть Зуко в глаза. Ни самоувещевания, ни медитация, ни уверения друзей, что Зуко вернулся, по крайней мере, на какое-то время, не могли заставить ее вновь начать воспринимать его как прежде. Для нее ее муж умер. Осталась лишь телесная оболочка, которую с каждым днем, с каждым часом дух Хаоса все безраздельнее подчинял себе.       Катара прикрыла глаза и медленно выдохнула, восстанавливая внутреннее равновесие. Нужно просто сохранять спокойствие. Не реагировать на него, не думать о нем, а просто следить, чтобы он не пытался сбежать. Казалось бы, что может быть проще? Но, духи, как же это тяжело!       Катара еще раз глубоко вздохнула и решительно толкнула незапертую дверь.              Катара едва успела пригнуться от полетевших во все стороны каменных обломков. Рэна попросту снесло с места невидимой ударной волной. С огромной силой врезавшись в стену буквально в шаге от Катары, он тяжело рухнул на пол и больше не двигался. Масляная лампа, которая служила здесь единственным источником света, разбилась, и подвал окутала кромешная тьма.       – Что за хрень?! – послышался ошеломленный возглас Джета.       Внезапно помещение вновь залил яркий свет, разорвав темноту в клочья. Катара на мгновение даже зажмурилась, а когда открыла глаза, то просто оцепенела от ужаса. То место, где всего несколько секунд назад Зуко сидел в каменном кресле, было охвачено огнем. Желтые, оранжевые и черные языки пламени поднимались прямо с земли, со всех сторон окружая темную фигуру, в которой Катара с большим трудом узнала своего мужа.       Катара поняла, что Зуко больше не был человеком. Он стал духом. Его черты заострились, лицо будто превратилось в глиняную маску. Со всех сторон его окутывала густая тьма. Черная, непроницаемая, сквозь которую не мог пробиться даже свет пламени. Катара ощутила, как по земле волнами пошли вибрации, и с ужасом осознала, что эта дрожь исходит от Зуко… От духа, захватившего его тело.       В воздухе почувствовался резкий запах озона, послышался треск электрических разрядов, стены задрожали сильнее, и с потолка посыпались мелкие камни.       – Ты что это творишь?! – рявкнул Джет, бросаясь к духу. – Стой!       Тот даже не обернулся к нему. Короткий толчок руки – и Джет отлетел в сторону, снесенный очередной силовой волной. Мико швырнул в духа каменную перчатку, но та будто натолкнулась на невидимую стену и попросту рассыпалась на куски.       – Нас тут сейчас всех завалит! – испуганно воскликнул Сокка. – Тоф, помоги!       – Не могу! – крикнула Тоф в ответ. – Я ничего не чувствую! Камень вибрирует. Я ничего не могу сделать!       Она наугад выдвинула из земли несколько каменных опор, но те тут же пошли крупными трещинами и обвалились.       Воздух вокруг уплотнился, стало трудно дышать. Стены вибрировали и дрожали, в ушах стоял громкий гул, заглушающий даже грохот быстро разрушающегося здания.       – Валим отсюда! – проорал Сокка, подхватывая безжизненное тело Рэна на руки и устремляясь к двери. – Тоф, Катара, валим!       Дух злобно оскалился, и пламя неожиданно взметнулось вверх, поднявшись стеной и преградив путь к выходу.       – Подчинитесь Хаосу или умрите, – провозгласил он, и голос его отдался жутким мистическим эхом, прозвучавшим, казалось, со всех сторон.       Дух медленно повернул голову, встретившись с Катарой взглядом, и ее пробил холодный пот. Его глаза стали совершенно черными, совсем как тогда, когда он пытался поцеловать ее несколько дней назад, а позади него она отчетливо различила еще один темный человеческий силуэт.              Сокка сидел на скамье у самой двери и уже клевал носом, однако звук отворившейся двери вырвал его из дремы. Резко вскочив на ноги, он сперва подозрительно уставился на пленника и лишь потом повернулся к Катаре.       – О, привет, Катара. – Он широко зевнул и так энергично потянулся, что Катара отчетливо услышала хруст его суставов. – Слушай, не могу совсем. Засыпаю на ходу. Просто рубит и все.       – Неудивительно. Ты почти сутки не спал, – мягко отозвалась Катара, постаравшись выдавить из себя хоть какую-то улыбку. – Пойди отдохни, я подежурю.       Сокка благодарно улыбнулся ей в ответ.       – Джет и Тоф еще не возвращались? – поинтересовался он, уже перешагивая порог.       Катара молча покачала головой. Джет вместе с Тоф отправились за покупками в ближайшее поселение еще в середине дня и должны были вернуться к вечеру. Катара старательно гнала от себя пугающие мысли, но перестать тревожиться за них не могла.       Сокка замер на месте и пристально вгляделся в ее лицо.       – Катара, ты только не переживай, ладно? – серьезно проговорил он. – С ними все в порядке, я уверен. Просто их что-то задержало в пути.       – Да, Сокка, я понимаю, – отозвалась она. – Просто… – Она прикрыла глаза ладонью и покачала головой. – Я понимаю, что мне нужно успокоиться, но не выходит. Просто в последнее время мы постоянно словно на вулкане живем, и…       – Вообще-то, ты большую половину своей жизни постоянно на вулкане живешь, – резонно заметил Сокка. – Хм. Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему все люди огня такие психованные.       Катара не выдержала и улыбнулась.       – Ты всегда найдешь нужные слова, чтобы подбодрить меня, братишка, – хмыкнула она.       – Да, я такой, – ухмыльнулся Сокка в ответ. Вернувшись к Катаре, он крепко обнял ее и чмокнул в макушку. – Не переживай, ладно? Я буду внизу. Если что – буди, я сплю чутко.       – Ага, чутко, как же, – шутливо проворчала Катара ему вслед.       Сокка, еще раз обернувшись через плечо, весело подмигнул ей и скрылся в царящем на лестнице полумраке, оставив Катару с пленником наедине.              Катара в ступоре стояла на месте и просто не могла пошевелиться. А вокруг уже творился настоящий хаос. Стены дрожали и осыпались, пол ходил ходуном, пламя яростно пылало, безостановочно подпитываясь невидимой энергией. Тоф и Мико упорно сражались с обвалом и одновременно пытались пробить в стене выход наружу. Рэн сломанной куклой неподвижно лежал в углу. Джет и Сокка все еще пытались остановить Зуко, наскакивая на него, но он всякий раз успевал оттолкнуть их от себя невидимыми силовыми волнами.       – Зуко! Остановись, Зуко! – пытаясь перекричать грохот разрушающихся камней, в очередной раз проорал Джет. – Ты ведь тоже погибнешь здесь!       – Он не слышит тебя! – крикнул Сокка в ответ. – С ним происходит то же самое, что происходило с Аангом, когда он еще не контролировал Состояние Аватара. Он сейчас не с нами. Им управляет дух.       Катара медленно моргнула, не сводя с Зуко потрясенного взгляда. Да, Сокка прав. Зуко действительно сейчас выглядел совсем как Аанг, когда тот входил в Состояние Аватара. Жутко, пугающе, словно пришелец из другого мира. Да, от его человечности в такие моменты тоже практически ничего не оставалось. Но Катаре все равно всегда удавалось достучаться до настоящей личности Аанга. Удавалось заставить его прийти в себя.       Катара резко выдохнула, зажмурившись на мгновение, а затем решительно шагнула вперед.       – Катара, отойди от него! – гаркнул Джет.       Катара не среагировала. Ее обдало жаром пламени, и она явственно почувствовала волнами исходящие от Зуко мощные энергетические импульсы.       – Катара, нет!       Катара шагнула прямо сквозь пламя. Дыхание ее перехватило, по коже хлестнули струи обжигающего горячего воздуха. Зуко резко обернулся и уже занес было руку, чтобы оттолкнуть ее. Катара тоже вскинула руки, показывая, что не собирается нападать. Зуко на мгновение замешкался, и Катара, воспользовавшись этим, порывисто бросилась к нему.       – Зуко, пожалуйста! – воскликнула она, обхватив его руками и крепко прижавшись к его груди. – Услышь меня, прошу! Ты можешь контролировать это. Ты можешь его остановить.       Катара почувствовала, как обжигающий огонь лизнул ее ноги, и крепко зажмурилась. Зуко отступил на шаг, но Катара его не отпустила.       – Зуко остановись. Просто остановись. Остановись хоть на секунду.       Очередной кусок потолка с грохотом обвалился. Послышался короткий вскрик Тоф. Еще одна силовая волна прошла по полу, вздыбливая его и вырывая из него камни, но Катара не обратила на это внимания и лишь еще крепче притиснулась к Зуко.       – Зуко, остановись, – словно мантру повторяла она снова и снова. – Очнись, пожалуйста. Остановись, прошу. Остановись. Ради меня.       И тут все резко стихло. Настолько внезапно, что Катаре даже на мгновение показалось, что она лишилась сознания. Вибрации в один момент прекратились, жар пламени исчез, и в подвале воцарилась звенящая тишина.       Все еще боясь открыть глаза, Катара продолжала прижиматься к Зуко, пряча лицо на его груди. Она почувствовала, как он бессильно покачнулся, и вместе с ним осела на землю, не выпуская его из объятий.       Послышались вздохи облегчения и тихие возгласы. Короткий грохот выдвинувшегося из земли камня. Торопливые шаги, голоса, звук ударившихся друг о друга искровых камней и едва различимый треск вспыхнувшего огонька.       Катара медленно отстранилась от Зуко и осторожно приоткрыла глаза. Тусклый свет свечи выхватил из темноты лицо ее мужа. Его глаза стали прежними, но взгляд был абсолютно безжизненным. Он неподвижно сидел на месте и бездумно смотрел прямо перед собой.              Плотно прикрыв дверь, чтобы избавиться от сквозняка, Катара зябко поежилась. На чердаке было холодно: тепло от очага внизу сюда почти не проникало. Ветер пригоршнями бросал холодные дождевые капли в единственное закрытое окно под самой крышей и скрежетал ветхой глиняной кровлей. Катара поплотнее запахнула плед, в который куталась поверх одежды, и осторожно покосилась на Зуко. Вопреки ее надеждам, он не спал – она заметила это сразу, как только вошла сюда. Зуко сидел на служащем ему лежанкой матрасе, прислонившись к деревянному столбу, к которому был прикован за одну руку, и неподвижно смотрел в пол прямо перед собой.       Одержимость духом Хаоса не прошла для Зуко бесследно. В первые несколько часов он буквально отрешился от реальности и вообще ни на что не реагировал. Словно сомнамбула, он шел туда, куда его вели, и сидел там, куда его садили, не видя и не слыша ничего, что происходило вокруг. Впрочем, это было не самым худшим, что могло с ним случиться. По крайней мере, он не пострадал физически. В отличие от всех остальных. Рэн едва остался в живых после того чудовищного удара об стену. Катара провела весь остаток дня и почти половину ночи, пытаясь исцелить его. Несколько переломов, обширные ушибы, сотрясение – Рэну предстояла еще очень долгая реабилитация, прежде чем он сможет вновь вернуться к нормальному образу жизни. Все остальные пострадали меньше, отделавшись многочисленными ушибами и ожогами, и Сокка считал, что им еще очень повезло. Сравнивая одержимость Зуко с Состоянием Аватара, он напомнил всем остальным, какими разрушительными последствиями заканчивались бесконтрольные переходы Аанга в это состояние, так что пара синяков – это еще ничего по сравнению с тем, что могло бы случиться, не сумей Катара вовремя остановить Зуко.       Устроенное Зуко землетрясение разрушило здание, в подвале которого проводился сеанс гипноза, до основания. Покорителям земли пришлось пробивать тоннель в земле, чтобы выбраться наружу. Решив, что больше подвергать опасности мирных жителей нельзя, Джет где-то раздобыл небольшой экипаж, запряженный двумя страусовыми лошадьми, и той же ночью они вместе с Катарой, Соккой, Тоф и все еще пребывающим в глубокой прострации Зуко покинули город.       Джет и Сокка зорко следили за тем, чтобы за ними не было слежки, и тщательно заметали за собой все следы, чтобы не оставить сектантам Триады Хаоса даже шанса снова добраться до них. Несколько дней пути по безлюдной местности привели путешественников в заброшенное поселение в предгорье, состоящее из буквально трех наполовину разрушенных домов и нескольких пустых хозяйственных построек. В одном из этих домов они и решили временно остановиться, чтобы перевести дыхание и решить, что им делать дальше.       Зуко пришел в себя лишь на следующее утро после их побега из города, но даже после этого не произнес ни слова. Он безропотно выполнял все, что от него требовалось, но при этом старался не встречаться с друзьями взглядом и не отвечал ни на какие их реплики или вопросы. Впрочем, сами они тоже не особо стремились общаться с ним. Джет злился на него, а Сокка и Тоф, как и сама Катара, его боялись. Боялись вновь пробудить в нем дух Хаоса и потому все время оставались в напряжении, каждую минуту ожидая этого.              Катара прошлась по чердаку туда-сюда, пытаясь согреться, и мельком поглядывая на Зуко. В его внешности произошли перемены, но она никак не могла уловить, что именно в нем изменилось. Вроде тот же человек – а все равно другой. Мимика, жесты, взгляд – все в нем стало немного иным. При всем желании, воспринимать Зуко прежним Катара уже не могла.       – Мне жаль.       Катара чуть не подпрыгнула от испуга, когда голос Зуко неожиданно разорвал царящую в доме тяжелую тишину. Она резко развернулась к нему всем корпусом и с подозрением уставилась на него.       – Что?       – Мне жаль, что все так вышло, – все так же не отрывая взгляда от пола, бесцветным тоном повторил он.       Катара поджала губы и, обхватив себя руками за плечи, резко отвернулась. Духу Хаоса не было жаль. Последователю Хаоса не было жаль. А Зуко, ее Зуко, человека, которого она любила больше жизни, уже не существовало.       – Ты ведь помнишь, что там произошло? – угрюмо поинтересовалась она.       Зуко немного помедлил прежде, чем ответить.       – Смутно. Как сон. Помню, что было непреодолимое желание все разрушить, уничтожить, испепелить, – совершенно безэмоционально проговорил он. – Новый мир должен возродиться из пепла. Старый мир должен быть разрушен, чтобы в новом мире воцарился истинный порядок.       Катара горько хмыкнула, и к глазам ее вновь подкатили слезы. Она в жизни не смогла бы даже предположить, в какого отвратительного монстра может превратиться ее муж.       – Ненавижу тебя, – зло бросила она через плечо. – Чудовище!       Краем глаза она заметила, как Зуко резко вскинул голову, и, снова развернувшись к нему, с вызовом уставилась ему в глаза.       – Что? – рявкнула она. – Хочешь сказать, это не так? «Разрушать, уничтожать, испепелять». Да ты ничуть не лучше, чем твой отец!       Глаза Зуко сузились, и он гневно нахмурился.       – Катара, ты прекрасно знаешь, что мной управлял дух, – сдерживаясь, проговорил он, поднимаясь на ноги.       – Да? А кто виноват в том, что энергия Хаоса теперь внутри тебя? – уже не помня себя от злости, прокричала Катара, подступая к нему. – Кто согласился на ритуал посвящения? Кто позволил духу Хаоса завладеть тобой? Я? Или, может быть, Сокка, или Джет? А? – Она остановилась буквально в шаге от Зуко и яростно ткнула его пальцем в грудь. – Ты сам все это допустил, Зуко! Ты сам пошел туда! Ты… Ты… Ты предал меня! – надрывно выкрикнула она ему в лицо и вдруг, неожиданно даже для самой себя, разрыдалась.       Зуко буквально застыл на месте, не сводя с Катары ошеломленного взгляда, а она, уже больше не сдерживаясь, просто плакала, выплескивая на него все, что у нее накопилось на сердце.       – Как ты мог, Зуко? Как ты мог оставить меня? Как ты мог променять меня на этого духа? – Она бессильно ударила его кулаком по плечу. – Ты ведь обещал мне! Ты обещал – и не сдержал обещания. Лжец! Предатель! Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя!       Катара бессильно осела на пол и закрыла лицо ладонями, содрогаясь от безудержных мучительных рыданий. Отчаяние, которое она столько времени старательно сдерживала, все-таки вырвалось наружу, разнеся плотину ее самообладания в щепки. Она плакала, и плакала, и плакала, и ничто не могло ее утешить.       Ощутив тяжесть теплой ладони на своем плече, она чуть подалась вперед и уткнулась лбом в грудь опустившегося перед ней на колени Зуко.       – Как ты мог, Зуко? – сдавленным шепотом повторила она. – Как ты мог предать меня?       – Мне очень жаль, Катара, – глухо отозвался он.              Прошло довольно много времени, а они так и продолжали неподвижно сидеть на полу, прижимаясь друг к другу и слушая завывание холодного зимнего ветра за окном. Слезы Катары иссякли, но она не могла заставить себя даже пошевелиться. Зуко обнимал ее свободной рукой, и эти его прикосновения были настолько привычными, настолько родными, что ей даже вдруг подумалось, что, возможно, все это просто страшный сон. Что она сейчас проснется, дома, в теплых объятиях возлюбленного, а дух Хаоса, его посвященные, одержимые, Предвестник и все остальное окажется просто жутким кошмаром, который исчезнет, едва она откроет глаза.       Катара тяжело вздохнула и покачала головой, отвечая собственным мыслям. Она знала, что это был не сон.       – Я не думал, что все так выйдет, – тихо проговорил Зуко.       – Ты никогда не думаешь, – горько отозвалась Катара. – Просто прешь напролом, не думая о последствиях. Не думая о тех, кому ты так нужен.       Она почувствовала, как пальцы Зуко крепче стиснули ее плечо.       – Твои слова несправедливы, Катара. Я думал о вас. Я сделал это ради Арисы и Изана.       – А ради меня? – Катара резко вскинула голову и с упреком взглянула ему в глаза. – Почему ты не думал обо мне? Зная, как сильно ты мне нужен, почему ты забыл обо мне?       Зуко отрицательно помотал головой.       – Я никогда не забывал о тебе, Катара.       – Не забывал, да? Тогда почему ты пошел к этим сектантам один, посреди ночи, не позвав никого на помощь? Посмотри, во что вылилась твоя глупая гордость и самонадеянность!       – Да почему ты такая упрямая, Катара?! – рассерженно воскликнул Зуко. – Ты же прекрасно знаешь, что у меня не было времени возвращаться за помощью. Это был наш единственный шанс выйти на сектантов. Я должен был рискнуть.       – И ты проиграл.       Зуко шумно выдохнул.       – Не знаю, проиграл я или выиграл, – процедил он сквозь зубы, – но, по крайней мере, я попытался.       Катара опустила голову. Что бы она ни говорила, она всегда это знала. Знала с самого начала, что, если только Зуко подвернется шанс хоть как-то обернуть ситуацию в свою пользу, он им воспользуется. Что он нарушит свое обещание и рискнет собой. Она сердилась на него за это и в то же время понимала, что иначе и быть не могло.       – Может, для тебя так действительно будет лучше, – тихо проговорила она, решительно отстраняясь от него. – Но мне невыносимо больно осознавать, что я тебя потеряла.       И снова Зуко ответил не сразу, помедлив несколько секунд.       – Почему ты так говоришь? Ты же знаешь, что мы все равно будем вместе. После пришествия Хаоса.       – Не будем. – Катара вскинула голову и серьезно посмотрела ему в глаза. – Мы не сможем быть вместе, Зуко. Потому что тебя больше нет.       Зуко слегка склонил голову набок.       – Что значит – меня больше нет?       – То и значит. Ты больше не человек. Ты теперь дух.       К собственному удивлению, Катара внезапно заметила, как губы Зуко едва заметно дрогнули.       – Я дух лишь отчасти, и это ты знаешь тоже.       – Все равно. – Катара упрямо мотнула головой. – Отчасти или целиком – это уже не так важно. Важно, что в тебе не осталось ничего от моего мужа, от того человека, которого я люблю.       Зуко яростно оскалился.       – Хочешь, чтобы я доказал тебе, что ты ошибаешься?       – Ты уже все доказал! – запальчиво воскликнула Катара, вскакивая на ноги. – Тогда, когда ударил Сокку, чтобы сбежать. И когда бросил нас, воспользовавшись суматохой во время пожара. И когда чуть не убил…       Зуко не дал ей договорить. Он вдруг так резко рванулся к ней, что она не успела среагировать. Схватив ее свободной рукой за плечо, он рывком притянул ее к себе и яростно впился в ее губы.       Катара буквально опешила от неожиданности. Сперва она хотела оттолкнуть Зуко, ударить его водяным хлыстом, но… не смогла. Он с такой жадностью, с таким упоением целовал ее, что она просто не нашла в себе сил заставить его остановиться. Сперва она замерла в растерянности, а спустя несколько секунд стала невольно отвечать на его ласку. Она обхватила Зуко за шею, запустила пальцы в его спутанные волосы и, приоткрыв губы, позволила его языку проникнуть в свой рот, чем он незамедлительно воспользовался, сделав поцелуй еще более влажным, горячим и глубоким.       Кровь застучала у Катары в висках, пламя вспыхнуло внизу ее живота, и ей моментально стало так жарко, что она напрочь забыла о царящем на чердаке холоде. Это был ее Зуко. Только он мог целовать ее так. Только он мог вызвать в ней такое желание. Горячее, безумное и всепоглощающее. Только он.       Когда Зуко, наконец, отстранился, у Катары все плыло перед глазами. Сам Зуко тяжело дышал, охваченный нестерпимым желанием, и в глазах его плясали очень хорошо знакомые Катаре искры.       – Ты все еще считаешь, что во мне не осталось ничего от прежнего меня? – охрипшим от страсти голосом спросил он.       Катара ласково провела ладонью по его щеке, очертив пальцами кромку шрама, и покачала головой.       – Зуко, – прошептала она, и по лицу ее покатились слезы, которые она, как ни пыталась, не могла сдержать. – Любовь моя. Как же мне вернуть тебя?       – Не плачь, Катара. – Зуко снова подался к ней и приблизил губы к ее губам. – Не плачь, прошу. Я здесь, с тобой. Я сдержу свое обещание. Я не оставлю тебя.       Они все целовались и целовались, до разливающегося по всему телу жара, до подкашивающихся ног, и никак не могли оторваться друг от друга. Зуко целовал лицо Катары, ее волосы, ее шею, шептал ей нежные слова, и она буквально утопала в его нежности. Прикосновения его губ словно обволакивали ее ласковой дымкой. Он целовал ее медленно и сладко, томно и чувственно, в то время как рука его то нетерпеливо сминала платье на ее груди, то страстно сжимала ее плечо, то требовательно поглаживала ее ягодицы, вызывая в ней совершенно другие, совсем не невинные чувства. И она тоже обнимала его, гладила его по груди, наслаждаясь ощущением его рельефных мускулов и учащенным биением сердца, по рукам, по спине – повсюду, куда только могла дотянуться. Ей так сильно не хватало его все это время, что она боялась оторваться от него даже на мгновение, опасаясь, что это волшебство их единения вновь исчезнет, развеется, как дым на ветру. Она хотела прикасаться к нему, ласкать его, ощущать его и никогда-никогда больше не отпускать. Его возбуждение передалось и ей, и ее ласки становились все более откровенными, вторя его отнюдь не целомудренным прикосновениям.       – Катара… – хрипло выдохнул Зуко прямо в губы Катары, когда она, повинуясь нестерпимому желанию коснуться его оголенной кожи, забралась руками ему под рубашку и провела ладонями по его животу. – Погоди… Остановись…       Но Катара и не думала останавливаться. Вместо этого она обняла его рукой за шею, прижалась губами к его губам, заставив замолчать, а второй рукой скользнула в его штаны и плотно обхватила его напряженную плоть.       Воздух между ними буквально заискрился. Зуко резко разорвал поцелуй, и в его глазах Катара прочла такой неистовый, ничем не прикрытый сексуальный голод, что сама задрожала от желания.       – Хаос всемогущий, как же я хочу тебя, – прошептал он.       У Катары сладко заныло внизу живота, и она уверенно скользнула ладонью вдоль отвердевшего горячего ствола члена Зуко. Ей безумно нравилось доводить его своими ласками до исступления, видеть, как он задыхается от желания и удовольствия, которое она могла ему доставить. Однако на этот раз Зуко не позволил ей это сделать. Он решительно перехватил ее руку, заставив остановиться, и помотал головой.       – Нет, Катара. Не так. Не сегодня. Сегодня я сам возьму тебя.       Катару словно пламенем обожгло, когда он властно притиснул ее к себе и, подавшись бедрами вперед, потерся об ее бедро своей отвердевшей плотью. О, как она желала этого! Отдаться ему, позволить ему овладеть собой, почувствовать его в себе. А он снова принялся торопливо целовать ее губы, быстро шепча, в точности вторя ее мыслям:       – Хочу тебя, Катара. Хочу овладеть тобой. Погрузиться в тебя как можно глубже, чтобы ощутить тебя всю, целиком. Я так соскучился по тебе! Я желаю тебя так сильно, что просто схожу с ума. Ты ведь тоже хочешь этого? Хочешь? Ответь!       – Да, Зуко, – бессильно выдохнула она.       – Тогда освободи меня.       Катара, которая к этому моменту уже почти потерялась в реальности от охватившего ее мучительного желания, вздрогнула и так резко отпрянула от Зуко, что он от неожиданности даже потерял равновесие и едва не упал.       – Освободить тебя? – переспросила она, тяжело дыша и во все глаза глядя на него.       Зуко слегка дернул прикованной к столбу рукой.       – Я не могу даже нормально обнять тебя       – Нет. – Катара резко мотнула головой, постепенно приходя в себя. – Нет, Зуко. Ты лжешь. Ты просто хочешь сбежать. Я не… я не освобожу тебя.       – Катара, посмотри на меня! – Зуко развел руками. – Неужели ты и вправду веришь, что я сейчас могу думать хоть о чем-нибудь, кроме тебя? Умоляю, освободи меня. Ты так нужна мне. Клянусь, я не сбегу.       Катара медленно скользнула взглядом по часто вздымающейся в такт тяжелому дыханию груди Зуко и встретилась с ним взглядом. Его потемневшие от страсти глаза говорили только об одном. В них не было даже намека на фальшь, лишь отчаянная мольба и желание. Но, даже если это было не так, Катара все равно уже сдалась. Искушение хотя бы ненадолго вернуть настоящего Зуко, почувствовать его, было настолько сильным, что полностью заглушало голос разума.       Подойдя к скамье у двери, Катара взяла лежащий там ключ от наручников и вернулась к Зуко. Он молча наблюдал за ней, не двигаясь с места, но стоило ей отпереть замок, как он тут же схватил ее в охапку, не дав опомниться, повалил на лежанку, тяжело прижал своим телом и принялся торопливо срывать с нее одежду.       Катара только успела подумать о том, что дверь на чердак осталась незапертой, лишь прикрытой. Что Сокка может проснуться, услышав их. Или Джет с Тоф могут неожиданно вернуться. Однако Зуко, похоже, было на это плевать. Он уже успел стащить с нее белье и стал покрывать влажными поцелуями ее шею и ключицы, быстро спускаясь вниз.       – Зуко… – выдохнула Катара, когда он обхватил губами ее сосок, и невольно выгнулась ему навстречу всем телом, охваченная неистовым желанием.       Издав короткий мученический стон, Зуко слегка отстранился от нее и принялся быстро раздеваться. Катара молча наблюдала за ним, пристально вглядываясь в его глаза. Сомнения вновь стали одолевать ее. Кто сейчас перед ней, Зуко или дух? Может ли она довериться ему, раскрыться перед ним, или все это – лишь уловка, чтобы заставить ее впустить энергию Хаоса и позволить духу овладеть ею?       Окончательно избавившись от своей одежды, Зуко снова склонился над Катарой. Он принялся ласкать ее, доставляя чудесные ощущения, отдающиеся сладкой истомой внизу ее живота. Прикосновения его горячего влажного рта и ладоней вызывали у Катары непроизвольные чувственные содрогания, но сейчас она была сосредоточена совсем на другом. Она ни на секунду не отрывала от Зуко взгляда, впитывая и изучая каждое его движение. Она вдыхала запах его тела, запах раскаленного пляжного песка и летнего солнца. Она ласкала его крепкую спину, его широкие плечи, его сильные, мускулистые руки. Она зарывалась пальцами в его жесткие густые волосы. И, уловив момент, она склонила голову и провела языком по его плечу, желая ощутить вкус его влажной, чуть солоноватой кожи.       Зуко на мгновение замер и, слегка приподнявшись, серьезно заглянул Катаре в глаза.       – Катара, любовь моя, – едва слышно прошептал он. – Как же я по тебе соскучился!       Катара едва не задохнулась от охватившего ее счастья. Это был Зуко. Ее Зуко. Она не могла спутать его ни с кем другим. Она чувствовала его. Она знала, что это был он.       Все тяжелые мысли испарились, разочарование вытеснилось теплом тела Зуко, и Катара позволила, себе, наконец, расслабиться, полностью отдаться во власть его рук и раствориться в его ласках.       Вся эта нежная прелюдия длилась невыносимо долго. Катара вся пылала и горела желанием, а Зуко все целовал и целовал ее, обдавая нежную кожу горячим дыханием, словно нарочно продлевая эту сладкую, упоительную пытку. Катара трепетала и вздрагивала, когда он касался особо чувствительных участков ее тела, а он, превосходно зная, что именно ей больше всего нравится, без устали продолжал поднимать ее на новые и новые вершины блаженства. Купаясь в его любви и нежности, Катара практически потерялась в реальности, и когда Зуко, собственнически раздвинув ее ноги, принялся ласкать ее самую сокровенную плоть, она испытала такое невыразимое наслаждение, что едва не лишилась чувств.       Ей не потребовалось много времени, чтобы достигнуть пика. Едва язык Зуко коснулся заветного бугорка, как неконтролируемая дрожь охватила все ее тело. Она металась, и извивалась, и стонала под ним, но он не отпускал ее и не останавливался, пока экстаз окончательно не захватил ее, и острое наслаждение пылающим копьем не пронзило все ее тело. Выгнувшись дугой, она громко вскрикнула, содрогаясь в сладострастных конвульсиях и трепеща от восторга, но не успела даже опомниться, как тут же вновь ощутила еще одно, гораздо более глубокое и безжалостное вторжение.       Зуко не стал больше медлить и сразу вошел в нее глубоко, как он и хотел, до самого конца. Катара снова вскрикнула от сладкой боли, которая пронзила ее. Ей показалось, что его плоть заполнила ее целиком, и в этот момент она испытала самое настоящее счастье. Она даже не осознавала, насколько сильно истосковалась по объятиям Зуко, по его ласкам, по его любви. Горячей, страстной, неукротимой и всепоглощающей, заставляющей ее чувствовать абсолютную принадлежность ему.       – Моя Катара, – прошептал Зуко, врываясь в нее медленными, глубокими толчками, и звук его охрипшего от страсти голоса буквально разорвал на части ее оголенные нервные окончания, вызвав в животе новые огненные вспышки.       Напряжение вновь стало нарастать, закручиваясь внутри тела Катары спиралью и быстро приближая ее к новой вершине наслаждения. Она двигала бедрами навстречу Зуко в одном ритме с ним, следуя за движениями пылающего огнем тела возлюбленного. Это был не просто секс. Это был чудесный танец любви, наполненный взаимной гармонией и сладострастной мукой.       Зуко чуть поменял позу, склонившись над Катарой и плотно прижавшись к ней. Теперь она всем телом ощущала его напряженные до предела мускулы. Сила, напор и ритм его движений увеличились. Катара впивалась ногтями в его спину, задыхаясь от удовольствия и наслаждаясь ощущением прижимающего к ней его влажного жесткого тела. Их с Зуко движения им больше не принадлежали. Они просто следовали друг за другом, необузданные и естественные, подчиняясь только одному основному инстинкту. Никакой игры. Никакого притворства. Только страстное слияние и буря жаркого желания в их неразрывно переплетенных телах.       Вскоре толчки еще участились, став короткими и напряженными. Зуко прижался лицом к шее Катары, с каждым выдохом издавая по-настоящему животный рык, и от этой его первобытной страсти внутри Катары с каждой секундой вздымались и вскипали все новые и новые обжигающие волны, быстро подводящие ее к пику наслаждения.       Они достигли оргазма практически одновременно. Катара буквально потерялась в этом чувственном слиянии, едва не лишившись сознания. Движения исчезли. Прикосновения рук, плеч, бедер растворились во влажном, обжигающем потоке, слившем их воедино, приковавшем друг к другу и взорвавшимся снопом раскаленных добела искр.       А потом были новые нежные объятия и новые долгие, медленные поцелуи. А потом Катара поддалась охватывающей ее усталости, позволила теплу тела Зуко окутать себя и погрузилась в глубокий, крепкий сон.                     *              Когда Катара проснулась, ночь уже отступила. Дождь тоже прекратился. Тусклый утренний свет проникал через чердачное окно, слабо освещая крошечное помещение и неохотно разгоняя тени по углам. Приподняв веки, Катара несколько секунд лежала неподвижно, бездумно глядя на приоткрытое окно, а потом вдруг резко подорвалась с места, когда воспоминания о вчерашней ночи внезапно пронзили ее сознание, и беспокойно огляделась.       Она лежала на том же матрасе, на котором они с Зуко вчера занимались любовью, заботливо прикрытая одеялом и пледом. Одна. Зуко рядом не было.       Катара зажала себе рот ладонью. Как она допустила это? Как могла опять потерять Зуко, едва обретя его? Слезы отчаяния безудержно хлынули из ее глаз. То, что произошло между ними этой ночью, окончательно ослабило ее бдительность, и она позволила себе уснуть, забыв обо всем на свете. Она никогда не простит себе этого! Никогда.       Придерживая одеяло на груди, Катара вскочила на ноги, развернулась к двери и тут же застыла на месте, ошеломленно уставившись на сидящего у дальней стены Зуко.       Зуко, несмотря на царящий на чердаке холод, был почти раздет, из одежды на нем были надеты только штаны, и Катаре была хорошо видна выжженная на его левом предплечье несимметричная восьмиконечная звезда. Он сидел на полу, задумчиво смотрел в пространство перед собой и машинально вертел в руках те самые наручники, которые постоянно сковывали его запястья последние несколько недель. Видимо, заметив краем глаза движение, он поднял на Катару спокойный взгляд, и она не смогла сдержать вздоха облегчения.       – Ты не сбежал.       И снова Зуко чуть помедлил прежде, чем ответить.       – Конечно, нет. Я ведь пообещал.