Один раз в год сады цветут

– Думаю там ничего интересного, – говорит Сашка. Но я с ним не согласна, меня так же, как и Вику, жутко возбуждает эта мысль. – Там будет душ, умывальник и широкая кровать – о-о-очень широкая, – говорю я, специально делаю ударения на гласных «о». – Только я там собираюсь спать! – угрожает Сашка, а меня уже смешат его угрозы. «Ну-у, попробуй заснуть, когда рядом резвятся две красоточки. Но считает ли нас Сашка красивыми? Скорее всего, он давно уже привык к тому, что проводит время с красотками. Он реально не шарит, как ему кругом все завидуют. Я имею в виду мужскую половину, а женская, возможно, завидует нам, Сашка, мягко говоря, смазливый. Он почти идеальный – как Бред Питт или даже чуточку лучше. Он даже мне нравится, хотя я специализируюсь по девочкам. – До мотеля десять километров, – говорит Сашка, – тут и телефончик есть. – Давай, – отвечаю ему, – диктуй номер. Достаю свой телефон и записываю номер, который диктует Сашка, а потом сразу его набираю. Тем временем Сашка заводит машину и, сонно глядя на дорогу, везёт нас дальше. – Только смотри в оба, – наставляет его Викуля. – Не пропусти мотель. – Она такая заботливая, меня уже тянет её поцеловать. А вообще я хочу с ней, голенькая, сходить в душ. Я соскучилась по «киске», сосать члены – не моё, хотя надо признать, мне понравилось. Я, можно сказать, только-только вошла во вкус. Чёрт, у всех всё такое «вкусное», прямо не знаю, что и выбрать! – Да-да, – отвечаю я, когда слышу, что кто-то снял трубку. – Мотель «Подорожник у дороги», слушаем, – звучит сонный голос сотрудницы мотеля. Ну и название! Как они их себе придумывают? Смотрю, что с фантазией у людей совсем плохо. – Да, – говорю, – мы подъезжаем, нам нужен номер. – Одноместный, двухместный? – говорит сотрудница. – С большой кроватью. – Смотрю на Сашку и на Вику. – С очень большой. – Сколько вас будет? – Трое. – Есть номер с диванчиком. – Нет, не стоит, мы на одной кровати поспим. – А вы спать собрались? – Вот уж реально странное замечание! А зачем, по её мнению, люди останавливаются в мотеле? Риторический вопрос, конечно, ведь ответ очевиден. Хотя я почти уверена, что и у нас без «этого» не обойдётся.– Бронирую номер. Когда вас ждать? – Через семь минут. – Смотрю на Сашкин навигатор. Надеюсь, он правильно показывает расстояние. Сашка едва доезжает, у него трясутся руки и слипаются глаза, а десять чашек кофе, которые он влил в себя за время поездки, реально не спасают. Вика уже посапывает у меня на плече. – Вставай, – шепчу я её. – Вставай, приехали, засоня. Она неохотно потягивается и смотрит то на меня, то на Сашку – вспоминает, видать, где находится. – Мы уже на море? – она выглядывает в окошко, а за окном почти светло. – До моря ещё километров 300, – отвечает Сашка, потягивается и выходит из машины. Я забираю свою сумочку (там у меня самое необходимое) и Вику тяну за собой. А она буквально спит на ходу. Сашка тоже уже шатается. Как же хорошо, что я настояла на мотеле! Мы заходим в фойе; там бурлит небольшой резервуар с водой и горит приглушённый свет. – Это вы звонили? – шёпотом спрашивает нас консьерж. – Это я, – говорю. Достаю кошелёк. Я сама заплачу за номер, в конце концов, мне неудобно всегда брать деньги у Сашки. – Может, вам всё-таки диванчик? – смотрит на нас троих консьержка. – Нет, спасибо, не надо, – качаю я головой. – Окей, – говорит она и протягивает мне листы для заполнения. Я по-быстрому вношу туда свою фамилию, Викину и Сашкину, спешу забрать ключ. Консьержка сначала сама поднимается в номер, что-то там проверяет, а после спускается и провожает нас наверх. На улице уже светло, и многие жильцы мотеля проснулись – по крайней мере, мы встречаем в коридорчике парочку ребят, которые куда-то спешат. Я открываю магнитным ключом замок и распахиваю дверь. В номере темно; включаю свет и вижу перед собой огромную кровать, шириной почти во всю комнату. – Наконец-то – говорит Вика и прямо в одежде падает на матрас. – Разбудите меня, как можно позже, – добавляет она. – Я в душ и спать. – Сашка закрывает дверь и сразу начинает раздеваться. А я нахожу пульт и включаю какой-то канал на четверть громкости. Посмотрю телек, пока душ занят. Я не хочу спать и в туалет не хочу. Слушаю музыку и смотрю в окно. Поднимаюсь с кровати и плотно-плотно закрываю шторки, чтобы нас не разбудил утренний свет, а после ложусь на кровать и прижимаюсь к Вике, нежно повожу рукой по её лицу. – Юлька, если ты разбудишь меня – я тебя убью, – совершенно серьёзно произносит она. – Я аккуратно, – говорю и стягиваю с неё шортики, расстёгиваю блузочку и вешаю на плечики в шкаф. Снимаю с кровати покрывало и накрываю её тоненьким одеялком. Вика мурлычет от удовольствия, обнимает подушку и зарывается в неё носом. А я ложусь поближе и любуюсь её закрытыми глазами. Как же она красива, когда спит! От неё исходит какое-то сияние. Прикасаюсь губами к её губам, а она улыбается и, не раскрывая глаз, шепчет: – Ты всё-таки меня разбудила. Теперь держись. – Её руки скользят по моему телу и прижимают меня к ней, а губы впиваются в мои. Мы лежим под одеялом, лапаем друг друга и целуемся. – Это самый лучший день в моей жизни, – шепчу я. – С тех пор как я тебя встретила, у меня каждый день такой, – отвечает Вика, её рука опускается вниз моего животика, и сначала один, а потом и второй пальчик проникает между моих «лепесточков» прямо в «щёлку». – Аа-а-а-ах! А-а-ах! – постанываю я. – Тч-ч-ч, – закрывает она мне рот рукой. – Только пискни, поняла? – М-м-м-угу, – отвечаю я, и она убирает руку с моих губ, но продолжает пальчикам поглаживать мою «кисулю» изнутри. Мне так хорошо сейчас, что я не могу сдерживаться, сжимаю кулаки, сжимаю пальчики на ногах; я не удержусь, я сейчас закричу. Моё дыхание учащается, а сердце бьётся всё быстрее. – Викуль, я сейчас кончу. – Молю её не останавливаться, и она ускоряется. – А-а-ах! А-а-ах! – постанываю я и тяну носочки изо всех сил. – Тч-ч-ч, – закрывает она мне рот рукой. Я целую её пальчики. – Хочешь чтобы я не стонала – не убирай руку. Я пытаюсь держаться, но это выше моих сил. Вика делает резкое движение пальчиками в моей «кисульке» и достаёт их оттуда, полностью в моём соке. Она проводит ими по мои губам, а после – по своим и обсасывает их. – Я, кажется, поняла твою помешанность на «кисках», – говорит Викуля и стягивает с меня трусики. Я приподнимаю ножки и держу их за коленки, при этом тяну носочки. А она нежно-нежно прикасается губами к моей «кисульке» и лижет её, лижет и целует её вдоль и поперёк – каждый миллиметр, каждую складочку, сверху от пупка и вниз до попочки. Меня трясёт от наслаждения, и я кончаю. А она не останавливается, продолжая пытать меня бесконечной лаской. Сашка выходит из душа и внимательно на нас смотрит. Он завёрнут в полотенце, но я же вижу, как под ним уже напрягся его член. Я смотрю на него счастливыми глазами, пока Вика лижет мою «кисулю» под одеялом. – Аа-а-ах! А-а-ах! – уже не стесняясь, громко стону я. Недолго думая Сашка сбрасывает с себя полотенце, и я вижу его во всей красе. Он красив – надо признать, он нереально красив, прям Аполлон. Походу, мне нравятся не только девушки. Парни с красивыми телами мне нравятся тоже. Я вообще за любую красоту, я поклоняюсь ей, поэтому и сама всё-время пытаюсь быть красивой, поэтому всё время крашусь, одеваюсь, делаю маникюры, педикюры, пиллинги. Я беру Сашку за руку и целую его в тыльную сторону ладони, а после облизываю её. Кожа не имеет привычного вкуса сразу после душа. Но Сашка не хочет продолжения. – Спокойной ночи, – говорит он, накрывается одеялом и отворачивается к стенке. «Ну-у-у, это уже оскорбление! Спать, когда две разгорячённые красоточки лижут друг другу в твоей кровати!» Я ничего не говорю, но явно нахмуриваю брови. Вика выглядывает из-под одеяла, она сейчас такая красивая и такая расслабленная после кунилингуса. Она как будто понимает, о чём я думаю. – Не страшно, обойдёмся и без него, – шепчет она теми же губами, которыми только что мне целовала. – Спасибо, Викуль, – бормочет Сашка сквозь сон. – Нет, ну это уже наглость! – вслух возмущаюсь я, и тут Викуля целует меня в губы, у меня от этого даже коленки дрожат. Её пальчик в моей «кисульке», а язычок у меня во рту довершают дело. Другой пальчик нежно приникает в мою попочку. Я изо всех сил стараюсь громко не стонать, чтобы не будить Сашку. А Вика дрочит мне и томно на меня смотрит. Какая же я сейчас счастливая! Под утро мы лишь нежно гладим друг друга и смотрим друг другу в глаза, накрываемся одеялом и засыпаем. – Спокойной ночи, любимая, – шепчет она. – Спокойной ночи, – отвечаю я. – Люблю тебя, – говорит она – Люблю тебя, – повторяю я. – Ты всё будешь за мной повторять? – улыбается Вика. – Как ты захочешь, так и будет, – отвечаю я и нежно-нежно целую её, прикусываю её нижнюю губу, сосу её, закрываю от удовольствия глаза. – Ну вы когда-нибудь заснёте?! Дайте же человеку поспать! – бормочет недовольный Сашка. – Ну что, дадим? – Викуля хитро смотрит на меня. Этот её озорной хулиганский взгляд, будто гипнотизирует меня. – Как скажешь, так и будет, – говорю и добавляю про себя: «Я теперь навечно твоя». – Я так счастлива! – говорит она и так крепко сжимает меня в своих объятиях, что я едва могу дышать. – Ты такая сильная! – щупаю её тоненький бицепс, а она реально сильная, хоть у неё и тоненькие ручки, но такие жилистые. Это меня ещё сильнее возбуждает. – Люблю тебя, – в сотый раз повторяю и не могу не повторяться. Я же так сильно её люблю! В сто первый раз это повторяю. – Ты моя ласточка, ты моё солнышко, ты моя Юлечка! – Она прижимает меня ещё сильнее. – Как бы я жила без тебя? – Наверное, плохо? – Тупейший вывод, но ждать от меня сейчас умных было бы как-то странно. У меня же от гормонов все мозги потекли и расплавились. – Конечно же, плохо, конечно, плохо, Юлечка. – Она поднимается с кровати. – Тебе же уже восемнадцать, а значит, мы можем попробовать разные штучки. – Что?! – для вида возмущаюсь я. – А что мы ещё не пробовали? – Я про игрушки. – А-а-а, ну да, – хитренько улыбаюсь. – Я не против. Всегда хотела поиграться взрослыми игрушками. – Девчонки, хорошие мои, ну дайте же мне поспать, – сквозь сон бормочет Сашка и накрывает голову подушкой. Мы пару секунд смотрим на него, а потом – опять друг на друга. – Дадим? – спрашивает Вика. – Ну-у-у, это ещё заслужить нужно, – непроизвольно вырывается у меня.