Альфа и Омега 2: Падшие

      Младший Синдзи давно пришел в сознание, но решил не афишировать этот факт. Даже не открывая глаз, он понимал, что находится в лазарете на борту «Wunder». А еще он понимал, что находится в нем не один. Судя по тихим шагам, доносившимся с разных сторон, поблизости было как минимум двое. Но он, похоже, их не интересовал и не мешал им перешептываться.       Синдзи всё же решил открыть глаза. Свет, идущий из внешнего мира, был милостиво тусклым — вероятно, стояли сумерки. Ему пришлось пораскинуть мозгами, чтобы вспомнить, как он сюда попал. Причина, однако, нашлась достаточно быстро.       Каору и Рей… вернулись, вспомнил он, а затем в голове вспыхнул иной образ — то, что он увидел прямо перед тем, как потерял сознание. Мама… Синдзи молча лежал и вспоминал, пытаясь сосредоточиться на эмоциях и выяснить, какие же чувства вызвала у него эта встреча.       К нему вернулась мать. Поправка: к нему вернулась мать и вернулись друзья.       Радость? — подумал он. — Я чувствую радость?       Нет.       К нему вернулась мать, бросившая его, чтобы слиться с ЕВОЙ, и вернулись друзья, которых он не смог спасти и в смерти одного из которых повинен.       Значит, отчаяние? — решил он. — Я чувствую отчаяние?       Нет.       К нему вернулась та, по кому он тосковал, сколько себя помнил — мать, которая бросила его, но при этом спасла, которая пожертвовала всем ради него. К нему вернулась подруга, поглощенная Ангелом, и друг, погибший после того, как их обоих обманули.       Облегчение и радость?       Да, Синдзи понимал, что должен их чувствовать, полностью это осознавал, но ничего такого не испытывал. Вокруг облегчения и радости бурлило нечто иное, затмевавшее их, а заодно и все остальные эмоции:       Страх.       В этот раз Синдзи не задавался вопросом — внезапно он сильно перепугался, даже не поняв, почему. Он осознавал лишь то, что встреча с этими людьми переполняет его абсолютным ужасом.       Нужно… Нужно убираться отсюда…       Сакура Судзухара и пара медсестер находились в другом конце лазарета, скучковавшись вокруг монитора. Краем глаза посмотрев на их лица, Синдзи понял, что их что-то беспокоит. Не сводя с них взгляда, он осторожно поднялся и с мимолетной благодарностью отметил, что его оставили в одежде, а не переодели в больничный халат.       Он их просто ненавидел.       Синдзи похромал к двери из лазарета — той, что была как можно дальше от медработников, благо, конструкция позволяла. Когда дверь с громким шипением открылась при его приближении, Синдзи вжал голову в плечи, ожидая, что его вот-вот окликнут или поймают, но медсестры не заметили ни его телодвижений, ни даже закрытия двери.       Коридоры «Wunder» были до странного пусты. Синдзи заметил, что вокруг объявлена боевая тревога, хотя никто на них пока что не нападал. Он был рад этим внезапным странностям: так его никто не замечал и так он мог побыть наедине. Ему нужно было привести мысли в порядок.       -Ω-       Старший Синдзи стоял на мостике, слепо глядя на основной экран — на затемненное изображение японского побережья. Небеса над ним почернело от непроницаемых облаков дыма, сажи и пепла. Даже спустя несколько часов после взрывов на мостике царила мрачная тишина.       — Сколько? — наконец, выдохнул он. — Мы… Мы уже знаем?       Откуда-то из-за спины донесся голос СРОК:       — Количество задействованных бомб N2 должно…       — Я спрашивал не про бомбы, — апатично прервал ее Синдзи. — Ты знаешь, о чем я.       СРОК нехарактерно надолго замолчала, будто колеблясь.       — Мы успели эвакуировать примерно двенадцать процентов беженцев до того, как… — она вновь замолчала. — Количество жертв оценивается как минимум в сто семьдесят пять тысяч. И это не считая добровольцев из экипажа на земле и на кораблях, патрулирующих этот район. Полагаю, это еще пара тысяч сверху.       — Почему?.. — выдохнул Синдзи.       — Думаю, командующий Икари предположил — и обоснованно — что нас снабдили ресурсами, а Альянс решил нарушить нейтралитет.       — Но раньше он никогда не опускался до провокаций и мелкой мести.       — Полагаю, мы можем смело предположить, что сейчас он ментально нестабилен, — незримо для Синдзи СРОК повернула голову и прочла входящий отчет. — А твоя юная версия решил сбежать.       Синдзи моргнул и посмотрел на нее, как-то сдерживая раздражение.       — Сбежать?       — Он покинул лазарет и до сих пор не вернулся. Твоя мать спрашивает, нужно ли послать кого-то на его поиски.       — Не волнуйся, — отмахнулся Синдзи. — Я понимаю, почему он сбежал. Где он? Только не говори, что не знаешь. Каждый дюйм этого корабля покрыт твоими глазами и ушами.       СРОК наклонила голову, не отрицая правды.       — Он на внешней дорожке возле стыковочного порта «Дитя грома».       Синдзи покачала головой.       — Ладно, просто… пошли сообщение на ближайший к нему уни-инструмент и вели его владельцу вернуть пацана на место.       — На ближайший? — переспросила СРОК. Синдзи глянул на нее.       — Какие-то проблемы?       СРОК покачала головой. Она сомневалась, что ближайший к Синдзи человек обратит хоть какое-то внимание на ее сообщение — если судить по тому, чем она занята. Значит, оставался второй по близости.       — Никаких… — наконец, ответила она.       Синдзи неохотно перевел взгляд на экран. На миг он пожалел, что отпустил всех наемников после перемещения Терры, но потом понял, что пострадавших это бы не спасло. Вероятно, Альянс по прибытии попросту бы перестрелял или арестовал наемников за различные не совсем законные делишки (а подобные допущения, что неудивительно, в указанных в контракте обязательствах не значились).       Честно говоря, было рискованно даже оставлять весь штат наемников на «Wunder», поскольку в случае чего они с трудом бы поместились на борту «Дитя грома». Синдзи был искренне шокирован, узнав, что они не смылись при первой же возможности, но предположил, что их преданность Арии и абсурдно высокое жалование как-то с этим связаны. Впрочем, он был уверен, что Ария найдет способ спасти свою команду. Он же просто добавит это к списку вопросов, о которых не стоит забывать.       Его пугало, как сильно разросся этот список…       — Мы готовы к бою? — отстраненно спросил он, покончив с самоанализом.       — Хюга только что отчитался. Все наши ЕВЫ готовы к экстренному запуску. Мы останемся на второй стадии боевой тревоги, пока… — СРОК замолчала.       — Пока не наступит неизбежное, — закончил за нее Синдзи. — Скоро он сделает свой ход, — он посмотрел на экипаж мостика. — Что с кораблем?       — Все основные турели полностью заряжены и готовы к бою, — доложила со своего места Тисала. — Можете просто ткнуть, во что стрелять.       — Поле АТ стабильно, — сказал Аоба. — Нарушений не обнаружено.       — Главный двигатель также стабилен, — донесся голос Кодзи. — Думаю, мы готовы настолько, насколько это возможно.       Синдзи медленно кивнул.       — Отлично, — он протяжно выдохнул. — Надо бы проверить, готов ли я.       Он развернулся, спустился с командного мостика и направился в отсеки ЕВ.       -Ω-       Ария нахмурилась, пока СРОК продолжала говорить с ней через канал связи на уни-инструменте.       — Слушай, он же прямо у тебя на пути, просто прихвати его и оставь в безопасном месте. Ближе тебя к нему никого нет. Не хочешь сама — перепоручи его тому, кого встретишь.       Арии хотелось в красках описать ИИ, куда она может засунуть свои просьбы, но решила, что только головной боли от общения с машиной ей сейчас не хватало. В любом случае, за младшим Синдзи требовалось все-то лишний раз свернуть направо. Выйдя на внешнюю дорожку, она сразу же увидела его — он стоял, перегнувшись через перила, и равнодушно смотрел вдаль.       — Что ты делаешь?       Синдзи вздрогнул, услышав ее голос, и, повернувшись, взглянул на нетерпеливо ждущую его азари.       — Объявлена боевая тревога. Мне некогда искать шляющихся по кораблю пацанов. Возвращайся туда, где приказано сидеть.       Синдзи нахмурился, на миг крепче сжав перила, а затем намеренно отвернулся от нее, вновь смотря на горизонт.       — Отстаньте от меня…       Синдзи физически ощутил, как она сощурилась.       — Я твоего мнения не спрашивала.       — А я на вас не работаю! — крикнул он, не сдержав язык за зубами, и недовольно посмотрел на нее. Ария посуровела и отрыла было рот, но Синдзи ей помешал. — И в отличие от остальных я вас не боюсь! Хотите ударить меня? Притащить за шкирку, пока я буду лягаться и орать? Давайте, не стесняйтесь!       Выражение лица Арии изменилось, и Синдзи обнаружил, что она смотрит на него почти что спокойно.       — Закончил?       Синдзи хотел было ей нагрубить, но потом у него поникли плечи.       — Я… не знаю. Наверное…       — Не наверное, а точно, — сказала она и пошла прочь. — Кончай ныть и поговори с матерью.       Синдзи моргнул. Не успел он задаться вопросом, прочла ли она его мысли, она добавила:       — А если смелости не хватает, то одолжи ее у мелочи, которая за тобой прячется.       — Кто это тут мелочь? — возмущенно крикнула Нима, но Ария уже ушла.       Синдзи растерянно нахмурился и глянул через плечо на юную азари, после чего молча повернулся к океану. Какое-то время они молчали, слушая редкий грохот отдаленных взрывов.       — Сколько ты тут уже? — отстраненно поинтересовался он.       — Я… следовала за тобой… из лазарета, — нехарактерно застенчиво ответила она, подходя к нему поближе. Он искоса посмотрел на нее; тепло ее тела совсем ему не докучало.       — Почему же ничего не сказала? — после очередной паузы спросил он. Нима проводила береговую линию странным взглядом и пожала плечами.       — Мне показалось, тебе нужно было побыть одному.       Губы Синдзи на миг изогнулись в неохотной, безрадостной улыбке.       — Ты, похоже, всегда такое ухватываешь, — сказал он и чуть нахмурился, заметив белые хлопья, падающие из густых, аномально черных облаков. — Снег пошел?.. — прошептал он.       Периферийным зрением Синдзи заметил, как Нима крепче сжала перила.       — Знаешь, а она права… — тихо сказала она. Синдзи нахмурился.       — Кто?       Нима молча кивнула в ту сторону, куда ушла Ария, не отрывая взгляда от береговой линии. Синдзи опустил взгляд на воду, мало-помалу белевшую из-за осадков.       — Всё… сложно.       — Лучше что-то сложное, чем грустное ничего.       Синдзи не знал, что на это ответить, и просто кивнул. Вновь повисло молчание.       — Почему я жива?       Синдзи моргнул и повернулся к юной азари. Теперь она держалась за перила лишь одной рукой, безвольно свесив другую. Наклонившись к ней, он распахнул глаза, увидев, что она плачет. Синдзи слепо уставился на нее. Он не совсем понимал, как реагировать на такую внезапную смену настроения.       — Я… О чем ты? Т-ты же не думаешь, что мы всерьёз планировали убивать…       — Нет! — злобно рявкнула она, впиваясь в него мрачным взглядом. — Я должна быть мертва!       — Я… не понимаю.       — Синдзи, это не снег! — воскликнула она, тыча пальцем в осадки.       Синдзи невольно протянул руку и поймал раскрытой ладонью падающие белые хлопья. Поднеся их к лицу, он сжал кулак, но не ощутил ни холода, ни растаявшей воды. Наоборот, в его пальцах что-то рассыпалось, и, разжав ладонь, он увидел, что его кожа покрыта тонким слоем мелово-серого порошка.       — Пыль? — пробормотал он.       — Пепел, — поправила Нима, вяло махнув в сторону японского побережья. — Твой… отец, он… детонировал множество бомб, которые, по-видимому, прятал подо всей территорией, на которую вышли беженцы, — она судорожно вздохнула и чуть слышно закончила: — Он убил их всех.       Синдзи показалось, что «Wunder» резко снизил высоту — внезапно ему стало крайне сложно устоять на ногах.       — Он… что? — прошептал он, ухватившись за перила. Нима не ответила на вопрос, едва различимо пробормотав:       — И я должна была оказаться среди них.       Моргнув, Синдзи вышел из оцепенения. Шок от содеянного отцом сошел на нет, хотя наверняка ненадолго, и чужие эмоциональные проблемы стали странно, почти превратно ближе его собственных.       — Почему ты так решила?       Она громко всхлипнула и вытерла рукой нос.       — А это не очевидно? Если бы вы не захватили мой корабль, я бы, наверное, была бы там, вместе с другими беженцами.       — Но это… это же хорошо, так? — неуверенно спросил Синдзи.       — Со мной улетело всего трое. Согласно протоколу в порту должны были выбрать другого пилота, чтобы забрать оставшихся пассажиров, другого пилота, которого бы не выбрали в иных обстоятельствах и который никуда не должен был лететь.       — Но ты же в этом не виновата, — выдохнул Синдзи. — Ты никак не могла знать, что это произойдет.       — Я так устала… — пискнула она. — Устала от тех, кто гибнет вместо меня!       Синдзи не знал, что сказать, и потому шагнул ближе и робко положил ей руку на плечо. Он ощутил, как напряглись ее мышцы, а затем расслабились. То, что она не отдернулась от него, он посчитал хорошим знаком. Нима долгое время не двигалась, и Синдзии решил спросить сам:       — Что произошло?       Он убрал ладонь с плеча и взял ее за руку. К его удивлению, она не только не вырвала ее, но еще и вцепилась в него так яростно, будто он остался единственным звеном, не позволяющим ей развалиться на части. Нима молчала; слезы порой капали с ее подбородка. Она пристально смотрела на далекий горизонт, видя вместо него обрывки воспоминаний.       — Ты помнишь, кто я? — тихо и отстраненно спросила она. — Тебе сказали на шаттле…       — Ты… — Синдзи нахмурился. — Сказала, что ты… чистокровная? — спросил он, и потому, как она напряглась, понял, что попал в точку. Тем не менее, она кивнула. — И что это из-за того, что оба твоих родителя — азари.       — Да, но ты знаешь, что это значит?       Синдзи покачал головой.       — Ну, помимо того, что это считается упущенной возможностью разбавить великий генофонд азари, в нашем обществе принято по возможности скрывать свою чистокровность от не-азари и рожать чистокровных детей. Помнишь, какой термин я назвала?       Синдзи нахмурился, пытаясь вспомнить, как звучало то странное слово.       — Ар-что-то?       — Ардат-якши, — кивнула она.       — А что это? В смысле, я вроде слышал, как наемники Арии шутили про это…       Она усмехнулась.       — Наверное, они шутили про то, как им не хотелось бы пересечься с такой темной ночью. В этом они правы, но важно другое, — она глубоко вдохнула, словно подыскивая в себе сил. — Во время войны выяснилось, что Жнецы способны обращать ардат-якши или азари с их рецессивным геном в своего рода… рабов. Они могли удаленно управлять ими с огромных расстояний и заставлять их нападать на всех, даже на друзей и родных, чтобы позднее превратить их в нечто… ужасное.       Синдзи понял, что Нима явно смягчила картину, но решил никак это не комментировать.       — Но ты же не такая. Ты сказала…       Она кивком прервала его.       — После войны меня проверяли. Не то чтобы это вообще требовалось — Жнецы даже не добрались до колонии, в которую я улетела на время войны.       — Ты улетела одна? — спросил он. — Твои родители отправились воевать?       — Нет, — она покачала головой. — Они остались на планете. Мама состояла в гарнизоне. Мой отец… она была пилотом шаттла.       Синдзи растерялся. Нима сказала, что потеряла родителей на войне. Он логично предположил, что их убили в бою. Только теперь он начал осознавать, что правда была куда менее приятной.       — Что произошло?       — Ну, можешь вообразить, что началось, когда в колониях прошел слух о том, как Жнецы могут воздействовать на чистокровных? Даже военные назвали нас обузой, поскольку у них не было ресурсов, чтобы посреди войны проверить сотни миллионов азари на наличие рецессивного гена. К тому же, настоящие ардат-якши, которые это скрывают, так или иначе не дали бы себя проверить. Поэтому выпустили постановление…       — Постановление?       Она кивнула.       — Все чистокровные, находящиеся на передовой — поскольку военные не могли допустить, чтобы погибло еще больше солдат — должны были покинуть колонии в зонах боевых действий и отправиться во внешние миры.       — Они… начали считать вас врагами?       Нима не ответила на вопрос.       — Но потом всё стало хуже: Жнецы отрезали пути отступления, изолировали колонии и блокировали доступ к ретрансляторам.       Она помолчала пару секунд, а потом прищурилась и сухо продолжила, будто с трудом мешая эмоциям поглотить ее с головой.       — Ближе к концу войны… Жнецы направились в нашу сторону. Сообщения, которые до нас доходили, были, мягко сказать, мрачными. Казалось, что конец уже неизбежен. В смысле, никто так не говорил, но многие начинали… готовиться. Я ожидала, что в любой момент меня могут отправить в неведомые дали, оторвать от родителей, чтобы я не стала той, кто может причинить им вред. А потом нас изолировали. Планы на меня и других чистокровных внезапно рухнули. Мы оказались в ловушке вместе со всеми.       Она вздохнула.       — Страх сменился безумием — хотя, уверена, они так не думали. Как-никак, они, типа, застряли с дюжинами чистокровных, способных в любой момент броситься на них и в мгновение ока истребить их детей… Нима помолчала и сильнее прищурилась, явно пытаясь сформировать мысли в слова. — Убить их до того, как они убьют нас.       Синдзи ощутил нарастающий ужас — он понимал, к чему именно это шло.       — Что случилось с твоими родителями, Нима?       Она крепче сжала его руку. Он уже давно перестал чувствовать свои пальцы, но не жаловался.       — Они спрятали меня, когда они всё же явились, заперли в ящике для больших грузов. Но те, кто пришли, не знали, кого они ищут — им просто сказали, что где-то тут прячется чистокровная азари. К тому времени корабли Жнецов были уже на краю системы. Поэтому пойманные обратили безумие на себе подобных… и мама притворилась, что прячется именно она.       Нима протяжно, судорожно выдохнула.       — Я… видела, что они сделали, — она посмотрела на него. — Мои родители погибли, Синдзи, от рук таких же азари, а не Жнецов, — у нее вновь потекли слезы. — Война закончилась на следующий день. Жнецы так и не добрались до колонии, — теперь она была в гневе, в гневе и отчаянии. — И вот она я! — крикнула она, указывая свободной рукой на побережье. — Жива! Вместо меня погибли другие! Я… ненавижу это! Ненавижу себя! Из-за меня погибли трое, из-за какого-то… бесполезного, постыдного мясного мешка, — она всхлипнула, упала на перила и снова расплакалась.       Ошеломленный Синдзи стоял, продолжая держать ее за руку.       Что мне делать? — подумал он. — Что мне сказать на это?       Внутри него поднялась паника, а в голове вновь возникло глупое желание сбежать. Он, распахнув глаза, посмотрел на их сцепленные пальцы. Он чувствовал, как напрягаются мышцы в предплечье, готовясь отстраниться, как вдруг его уни-инструмент беззвучно включился и отобразил сообщение:       ОТ: ШИКИНАМИА1       ДЛЯ: ИКАРИС2       ТЕКСТ СООБЩЕНИЯ: Обними ее, придурок!       Синдзи моргнул и глянул через плечо. Кажется, он заметил что-то красное, завернувшее за угол дальше по дорожке. На миг ошалев, Синдзи посмотрел на Ниму. Приказ. С этим он способен справиться…       Нима сильно вздрогнула, ощутив, как Синдзи обхватывает ее рукой за плечо и притягивает к себе. Синдзи не знал, как это должно помочь. Однако страх близости и возможного отказа быстро испарился, когда Нима вцепилась изо всех сил в его рубашку и разревелась у него на груди.       Это… Это хорошо или плохо? — подумал он.       Синдзи не знал, как скоро юная азари смогла взять себя в руки, но у нее ушло на это не менее двадцати минут. Он был поражен тем, сколько боли она скрывала за неизменной радостной улыбкой. Нима прижималась лицом к груди Синдзи, даже когда слезы высохли на ее щеках. Ей нравилось быть в его руках и хотелось сказать об этом, но изо рта почему-то вышло:       — Я тебе рубашку намочила…       Синдзи вяло улыбнулся.       — Высохнет. Ты в порядке? — тихо спросил он. Нима постаралась улыбнуться ему. Она не знала, удалось ли ей. Но ей было плевать.       — Не, дай еще пару минут, лады?       — Ты говорила, что покинула родню, как только представилась возможность, — сказал Синдзи. — Это из-за того… что ты понимала, кто ты?       Она кивнула, еще сильнее сминая его потрепанную рубашку.       — Мои тети говорили, что я им не в тягость, но я понимала, что остальные косо смотрят на чистокровных. Я была единственным ребенком в семье, будущим двух родов. Я знала, что во мне видят лишь впустую потраченные годы эволюции.       — Уверен, они так не считали. Я бы на их месте не стал. Уверен, они и сейчас ужасно за тебя волнуются.       Она хмыкнула.       — Какой же ты милый. Теперь…       — Что теперь? — спросил Синдзи.       — Иди и поговори со своей мамой.       — Н-но…       — Поверь в то, что я сказала раньше, Синдзи… — прошептала она, погладив его по щеке подушечкой большого пальца. — Лучше что-то сложное, может, даже пугающее, чем грустное ничего.       Синдзи кивнул, опустив взгляд.       — Знаю. Просто…       — Да?       Он посмотрел в ее сияющие глаза.       — Слушай, я понимаю, почему она так поступила: она знала, что грядет, и должна была заставить ЕВУ-01 работать, но…       — Что «но»?       Теперь уже Синдзи пришлось бороться со слезами; эмоция, которая не давала ему покоя, наконец-то всплыла наружу, и ей оказался гнев.       — Но она заставила меня смотреть на это! Зачем?       Нима положила ладонь ему на затылок и притянула к себе.       — Мне казалось, это очевидно, — прошептала она ему на ухо. Синдзи, не вырываясь, прижался щекой к изгибу ее шеи.       — Но не мне… — уныло пробормотал он.       — В ней проснулся эгоизм, — ответила она, из-за чего Синдзи удивленно моргнул, но не отпрянул от нее. — Но мне понятен этот эгоизм.       — Я… А мне — нет.       Нима поставила Синдзи на расстоянии вытянутой руки, чтобы посмотреть ему в глаза.       — Если бы я знала, что пожертвую собой, ну… я бы хотела увидеть перед смертью того, кого люблю больше всего на свете. Возможно, с ее стороны это было эгоистично и тебя не стоило туда пускать, но, думаю, ей можно это простить, что скажешь? Боль в сердце в обмен на последнюю улыбку той, кто решила отдать за тебя жизнь… не такой уж плохой обмен, как думаешь?       Синдзи помолчал, а потом вновь обнял азари, утыкаясь носом в ее плечо.       — Почему ты настолько умнее меня? — пробормотал он. Она медленно погладила его по спине и хмыкнула.       — Ну, я вроде как в десять раз тебя старше.       — В пять, — уточнил Синдзи, неуверенно улыбнулся, и они погрузились в уютное молчание.       — Синдзи… — вдруг сказала Нима.       — Хм?       — Что такое «dummkopf»?       Синдзи чуть отпрянул, растерянно нахмурившись. Как выяснилось, Нима смотрела на его запястье. Она прищурилась, наклонила голову и нахмурилась.       — «Хорошо. А теперь поцелуй ее… dummkopf»?..       Только в этот момент Синдзи понял, что на его уни-инструмент пришло еще одно сообщение. Он заметил, что теперь Нима смотрит ему через плечо. Когда же он повернулся и проследил за ее взглядом, то ничего не увидел. Он открыл было рот, собираясь поделиться подозрениями, но Нима сократила расстояние между ними и прижалась к его губам.       Синдзи мог лишь сдавленно пискнуть, когда рука Нимы, лежавшая у него на поясе, опустилась ниже, крепко сжала его и притянула ближе. В ответ он инстинктивно схватился за что-то чрезвычайно мягкое и податливое. Азари на это удивленно, но при этом обрадованно простонала. Синдзи тут же понял, за что именно он держится, и попытался отпрянуть, но Нима подалась вперед в его раскрытую ладонь, протяжно и низко мурлыча от удовольствия.       Синдзи ошарашенно распахнул глаза, но через пару секунд они сами закрылись в гормональном тумане. Но до этого он заметил, как ярко-сапфировые глаза азари слегка приоткрылись и посмотрели ему за плечо. Даже целуя ее, Синдзи ощущал, как ее губы изогнулись в ухмылке, а ее стон чем-то походил на удивленный смешок.       После нескольких очень долгих минут Синдзи весьма отчетливо ощутил биение сердца под своей ладонью, и, когда его челюсть уже начала болеть от напряжения, Нима всё же решила разорвать поцелуй. Она прижалась лбом к его лбу, лаская его губы рваным и горячим дыханием. Она коротко, почти мелодично хихикнула.       — Что, других запросов не будет? — спросила она, быстро касаясь его губами. — Я немножко разочарована, — она в последний раз нежно сжала его пониже спины и разомкнула объятья.       Синдзи отвел взгляд и кашлянул. Он чувствовал легкость на ногах и заметил, что мир вокруг по какой-то причине стал намного теплее.       — Н-ну, кхем, э-это… это было…       — Здорово, — весело прощебетала Нима. — Я читала, что человеческие мужчины набираются храбрости от актов физической близости.       Синдзи моргнул.       — Н-ну, наверное, в этом… есть доля правды.       — Значит, сработало? — спросила она. Синдзи медленно кивнул.       — Вроде того.       — Отлично, — она улыбнулась. — Теперь можем пойти поговорить с твоей мамой, — она моргнула и посмотрела на свою грудь, будто только что-то заметив. — О, можешь уже ее отпустить…       Синдзи отдернул руку.       — П-прости, — заикнулся он; его ладонь пыталась ухватиться за воспоминания ощущений, но он заставил ее расслабиться и опуститься. Нима к тому времени успела развернуться и взять Синдзи под руку.       — Не волнуйся. Мне же было приятно. Пойдем.       — Аг-га… — и Синдзи позволил Ниме потащить его за собой. Хотя Синдзи все еще был возбужден вызванным ею гормональным каскадом, он осторожно глянул через плечо на черные облака, висящие над Японией.       Небо затрещало. Тьма ненадолго рассеялась, когда с небес полились потоки синего света, нацеленные на что-то за горизонтом. Синдзи понял, что они ему напоминают — залпы основных пушек «Wunder» после улучшения пиратами, только во много, много раз больше.       Очевидно, заключил Синдзи, Альянс обиделся…       -Ω-       Юй безучастно смотрела на монитор над ЕВОЙ-Ω2 и не глядя нажимала на кнопки. Предполагалось, что она экстренно проверит целостность брони перед неизбежным боем, но за последние две минуты она только и делала, что смотрела в экран, сканируя Евангелиона в шестой раз кряду.       — Ц-целостность — девяносто девять целых, девяносто шесть сотых процента, доктор, — неуверенно сообщил доктор Вара, вставая перед Юй и очищая экран. — Но благодарю за дотошность. Чрезмерная осторожность еще никому не помешала… наверное.       Саларианец с опаской осмотрел ее и отошел. Несмотря на то, что он редко отрывался от работы, и он, и вся его научная бригада не могли не заметить, что доктор Икари последние несколько часов ходила сама не своя. Вара остановился на перекрестке сигнальных мостиков, задумчиво прищурился и вновь повернулся к ней.       — У меня есть дочь.       Юй моргнула, помотала головой и посмотрела на главного саларианца.       — Что, простите?       Он наклонил голову, будто терзаясь сомнениями.       — Верно; крайне неожиданно. Был удивлен, услышав об оплодотворении.       — Я… — Юй несколько опешила. — Полагаю, это был приятный сюрприз. Я слышала, что ваши женские особи обычно занимают высокие политические должности и зачастую возглавляют ваши… «кланы», так? Надеюсь, я правильно их назвала.       — Перевод корректен. Но ценю вашу осторожность.       — Сколько ей?       — На этом Бето Мирис будет семь. Очень умна. С юных лет желала быть ученой.       — О, вы, должно быть, ей очень гордитесь.       — Верно, — Вара, казалось, улыбнулся. — Хотя ее поведение не одобрялось. Семья считала, что она зазря растрачивает ум в выбранных областях. Предлагала сосредоточиться на политике и занять место далатрессы, когда придет время.       Юй нахмурилась.       — Хотите сказать, ваша дочь… бунтарка?       Он вновь кивнул, словно обдумывая услышанное.       — Подходящий термин. Контактировала выше среднего. Задавала много вопросов. Вероятно, не следовало потворствовать ее любопытству. Не знал тогда. Требовалось влияние матери. За это я был… соответственно наказан. Но что было, то было.       — Прилипчивая дочь-бунтарка? — улыбнулась Юй. Он быстро кивнул.       — И «заботливый родитель», выражаясь человеческим языком. Плохое сочетание в саларианском обществе.       — И что случилось?       — Было «рекомендовано» разорвать контакт. Увеличил дистанцию между нами. Уменьшил влияние, — он вытянул руку, указывая на их окружение. — Присоединился к научному мозговому тресту. Набрал частных контрактов. Не виделся два года.       — Это… должно быть, было очень тяжело.       Вара посмотрел на нее, будто не зная, как корректно выразить свои мысли, а потом произнес странным тоном, которого она прежде от него не слышала:       — Душераздирающе.       — А что случилось с Мирис?       Он пожал плечами и посмотрел на уни-инструмент.       — Игнорировала родителей. Поступила в научную академию. Закончила с отличием. Лично присутствовал на выпуске.       — Значит, она всё же не отказалась от мечты, — улыбнулась Юй. Вара вновь мечтательно улыбнулся.       — Верно. Бунтарство прошло. Вероятно, уже никогда не будет папенькиной дочкой, — он тихо хмыкнул, чего Юй почти не замечала за саларианцами. Однако его улыбка быстро померкла. — Не была рада видеть меня на выпуске. Два года для саларианцев — не маленький срок.       — Вы… Вы с тех пор хоть раз общались?       Он отмахнулся голографическим стилусом.       — О, да. Примирились на следующий же день. С чувством.       — Это замечательно! — широко улыбнулась Юй. — Полагаю, здесь, на Земле, вы по ней скучаете.       — Каждый день, — подтвердил он. — Но она была бы довольна, узнав о нашем прогрессе. Потенциальные достижения в области биоинженерии будут находиться на начальных этапах изучения даже спустя годы после моей смерти. Но Мирис, несомненно, сначала расстроится, — сказал он и устало вздохнул. Юй нахмурилась.       — Вара, почему вы рассказываете мне об этом?       Он пожал плечами.       — Увидел эмоциональное напряжение; провел параллели. Мы делали то, что должны, ради… ну…       — Любви? — вяло улыбнулась Юй.       — Да, — пробормотал он и глянул на Юй. — Пожалуйста, не разглашайте остальным, что я с вами согласился. И был бы благодарен, если вы не станете приписывать мне следующее: то, что сделано из любви и ранило нас вместо нами любимых, не разрушит эту любовь.       Юй опешила. Она уже порядочно проработала с Варой, но он никогда не распространялся о своих чувствах или личной жизни. Вообще говоря, это была самая длинная речь, которую она от него слышала. Она отвела взгляд.       — Хотите сказать, Синдзи меня когда-нибудь простит?       Он отвлекся от уни-инструмента ровно настолько, чтобы видеть ее и не прерывать работу.       — Привязанность к потомству является нормой для вашего вида, так? Вы его любите?       — Конечно.       — Тогда это чувство, скорее всего, взаимно, — сказал он и пристально рассмотрел непрерывный поток информации на экране. — Но может уйти не один день. Саларианцы куда быстрее справляются с эмоциями; не теряют времени зря.       Юй опустила взгляд и улыбнулась.       — Да, так и есть…       — Я… — в голосе Вары прослеживалась неуверенность. — Только что вспомнил… Забыл зарядить уни-инструмент до начала боя. Скоро вернусь.       Юй не знала, что на это сказать — саларианец не только держал на запястье полностью рабочий уни-инструмент, но и смотрел прямо на него, спешно удаляясь. Она собиралась его окликнуть, но слова застряли у нее в горле, когда она увидела, кто занял место Вары.       На смотровом мостике стоял младший Синдзи. Рядом с ним была Нима. Юная азари переглянулась с Юй и Синдзи.       — И мне, эм, нужно… идти, — и она быстренько свалила, оставив их в тишине. Синдзи долго смотрел на мать, на лицо, чьи черты он не помнил, но при этом так хорошо знал.       — Мама… — наконец, прошептал он.       -Ω-       Старший Синдзи сидел на одном из верхних сигнальных мостиков, свесив ноги через край, перекинув руки через перила и незаметно наблюдая за не-собой и не-своей матерью.       Почти незаметно…       — СРОК сказала тебе, где я? — пробормотал он. Конечно же, он знал, что она здесь. Похоже, у него выработалось шестое чувство, позволявшее ему ощущать ее приближение.       Да, Ария стояла прямо за ним, скрестив руки и с отстраненным интересом наблюдая за парой внизу.       — Мне для этого бот не нужен, — ответила она. — Я знала, что она здесь и что он пойдет сюда. Ты бы такое точно не упустил. А еще тебе нравится забираться туда, где повыше.       Он пожал плечами.       — Наверное, это немного напоминает о доме, — он вздохнул и огляделся. — Будешь скучать по этому, когда мы улетим?       — Нет, — сухо ответила она. — Ты, похоже, забыл, что я изначально прилетела с одной целью: забрать тебя и превратить этот корабль в тлеющие обломки на дне их океана.       — А теперь?       — Я всё ещё взвешиваю все варианты…       Синдзи улыбнулся и посмотрел вниз.       — О чем они говорят? До сих пор не научился читать по губам. А вот у тебя глаза, как у ястреба, — он кивнул на Юй и другого Синдзи. — Ну давай.       Ария закатила глаза и прищурилась.       — Какая-то чушь про прощение… Что-то требовало много времени… Ее величайшая любовь… — она поколебалась. — И что ей хочется обняться.       Синдзи тихо хмыкнул, смотря на слезливое воссоединение под ними.       — Я знаю.       — Что знаешь? — нахмурилась Ария.       — О чем они говорят, — он повернул голову и указал на наушник. — Я подслушивал через жучок на стене у клети Ω2.       — Тогда зачем просил повторить?       Он пожал плечами.       — Потому что мне смешно слышать, как ты произносишь нечто подобное.       — Тебе так повезло, что ты — это ты.       Синдзи криво ухмыльнулся, не отрывая взгляда от матери, обнимающей его двойника.       — Раньше я бы посмеялся над этим… Сколько они будут так стоять?       — У тебя что, более важных дел нет? — нетерпеливо спросила Ария. Синдзи чуть отодвинул воротник, обнажая контактный комбинезон, надетый под фрак.       — Уже на всякий случай оделся. Кроме того, мне надо было убедиться, что в бою не придется решать еще чьи-то проблемы, — сказал он, кивая на двойника.       — У тебя опасно пораженческий тон, — заметила Ария. Синдзи вновь улыбнулся.       — С чего бы вдруг? Даже не знаю…       — Ты этого не отрицаешь.       — Я не знаю будущего, Ария, — ответил он. — Но, верь-не верь, на этот раз я в наших шансах уверен. Кроме того, настройся я на поражение, то уже бы заманивал тебя в нашу каюту.       Ария пару секунд помолчала.       — А если заманивать начну я?       Синдзи улыбнулся чуть шире.       — Посчитал бы я это недостатком уверенности? — он счел ее молчание знаком согласия. — Нет, я бы не назвал тебя фаталисткой. Просто Арией Т’Лоак, которая ведет себя, как Ария Т’Лоак… — он замолчал; его взгляд посуровел. — Я не намерен здесь погибать.       — Приятно слышать, — ответила она и кивнула вниз. — Похоже, он представляет мамочке свой новый хвостик.       Синдзи вновь улыбнулся.       — Уверен, если она нравится ему, то понравится и маме, — он посмотрел на Арию через плечо. — Ей нравишься и ты, хоть она и обязана не одобрять твой образ жизни. В этом плане она старомодна.       — Она мать, — заметила Ария. — Я понимаю, что она чувствует. По тем же причинам я держала мою дочь на расстоянии вытянутой руки.       — Ты будто не одобряешь саму себя.       Она мрачно хмыкнула.       — В галактике крайне мало тех, кому бы я пожелала пройти мой путь.       — Ты сказала ей? — спросил Синдзи, продолжая смотреть за троицей внизу.       — Что? — спросила Ария, глядя на него.       — Твое настоящее имя. Ну… То, с которым ты родилась.       Ария перевела взгляд на перила.       — Кроме тебя его уже никто не знает. Да это и не важно; я была Арией Т’Лоак дольше любой другой своей личности — даже той, что носила имя, данное мне родителями. В этом плане… она знает мое настоящее имя.       — Наверное, — посетовал Синдзи, глядя, как Нима вприпрыжку уходит вместе с младшим Синдзи и Юй. — Ты жалеешь, что не была близка с ней…       Это был не вопрос, но Ария помедлила с ответом, будто решая, озвучивать свои мысли или нет.       — Я жалею, что не оттолкнула ее еще сильнее… и что не была близка с ней. И повторюсь: я не намерена вновь повторять эту ошибку.       Синдзи кивнул.       — Я понимаю… — а потом он резко опешил и повернулся к ней. — «Вновь»?       Она посмотрела на него.       — Да, — ответила она. — Когда у нас будут дети.       Синдзи молча уставился на нее. Ария чуть нахмурилась.       — Что?       — Н-ну, я просто… — заикнулся он. — Я не думал, что ты…       — Что я что? — спросила она. — Что я могу? — она сильнее нахмурилась. — Ты осознаешь, что я еще даже не матриарх?       — Да, — быстро ответил он. — Я просто не думал, что ты хочешь… — он замолчал, отчаянно пытаясь собрать разрозненные мысли. — Слушай, я даже не знаю, как…       — Всё ты знаешь, хотя большая часть забот ляжет на меня. Или тебе объяснить, как дети получаются?       Синдзи закатил глаза.       — Как быть отцом, Ария, — простонал он. — Я понятия не имею, каково быть родителем. У меня есть разве что один — или два, это как посмотреть — ярких, наглядных примера того, каким отцом быть не нужно.       — У некоторых нет и такого. А я была «ярким, наглядным примером» того, какой не нужно быть матерью. Думаю, из нас обоих получится хотя бы один относительно терпимый родитель.       Синдзи хотел было возразить, но не стал.       — Верно подмечено.       — Я всегда верно подмечаю.       Синдзи вздохнул.       — Ну, может, хотя бы торопиться с этим не будем? Мы еще даже не стали партнерами.       — Конечно. Я просто информирую тебя о своих намерениях.       Синдзи протяжно, облегченно выдохнул.       — Да я так-то не против, просто… может, через пару лет. Когда всё устаканится.       — Это само собой разумеется, — кивнула Ария. — Полагаю, готов ты будешь лет через пятьдесят. Тогда я вновь подниму эту тему.       Синдзи слепо взглянул на нее.       — Пятьдесят?..       Ария пожала плечами.       — Что сказать? Я бываю импульсивна.       — Я… — сказал Синдзи, не совсем понимая, как на это ответить. — Справедливо. Срок, конечно, недолгий, но, думаю, к тому времени я буду готов.       — Хорошо, — она кивнула в ту сторону, в которую ушла Юй. — Уверена, если твоя мать жаждет увидеть внуков, то мелочь, повисшая на твоем близнеце, сможет наплодить парочку еще до ее старости.       — Уверен, Нима будет польщена это узнать.       — Сарказм?       Синдзи поднялся, одернул фрак и пошел по мостику. Ария последовала за ним.       — Возможно. Я пока и сам не знаю.       — Ловко выкрутился, — пробормотала Ария. — Становишься всё лучше, — она опустила взгляд на руки Синдзи. Она заметила, что во время всего их разговора он сжимал предплечья и постоянно нервно ерзал, но сомневалась, что Синдзи это осознавал. — Что-то не так?       Синдзи остановился у открытой двери, ведущей на внешнюю дорожку. Он оглянулся на нее. Мимо них пролетел прохладный ветерок.       — Нет, — нахмурился он. — А что?       Она кивнула на его руки.       — Ты взволнован. Что случилось?       Синдзи вышел наружу, посмотрел на руки и моргнул, словно смутившись тому, что увидел.       — Я… не замечал, — он закатал рукав фрака, обнажая контактный комбинезон. В материале были сделаны прорези для двух ядер, вросших в его запястья. Он присмотрелся к сферам: сейчас они казались парой безобидных рубинов. Вот только Синдзи мог поклясться, что ощущал слабый холодок, идущий от них. Теперь, когда он сосредоточился, холод стал пронизывать его насквозь. — Что-то не так… — отстраненно пробормотал он.       Ария взглянула на потемневший горизонт. Залпы света, подобные синим метеоритам, с грохотом врезались в землю — «Эверест» продолжал вбивать то, что осталось от Японии, в земную кору Терры.       — Я именно это у тебя и спросила. Ты не мог бы уточнить?       Они вздрогнули, когда сквозь отдаленный шум бомбардировки пробился вой сирены. Синдзи присмотрелся к побережью.       — Они грядут… — выдохнул он.       Из горящих утесов и расколотых, извергающих лаву гор Японии появились Серийные ЕВЫ — дюжины, если ни сотни, сильно опаленные и почерневшие, но спасенные АТ-полями от непрерывного обстрела. Но вдруг демонические силуэты замерли. Они были вооружены, но почему-то предпочли молча и выжидательно наблюдать со своих каменистых насестов.       — Синдзи-кун! — раздался по каналу связи голос СРОК.       — Я вижу их, — ответил он, отворачиваясь. — Я уже иду в…       — Не их! — в ужасе вскрикнула она. — Сверху!       Они задрали головы, и Синдзи застыл, как олень в свете фар, увидев нависшую над ними черно-белую сферу.       — Э-это… — заикнулся он. — Н-но этого не может быть…       Синдзи отдаленно осознавал, что огромная сфера, катастрофически похожая на Лелиила, двенадцатого Ангела из его реальности, не отбрасывала на них тени, хотя полностью заслоняла солнце. Он опустил взгляд, и прямо под его ногами разверзлось море черноты. Консорт знал, что его ждет, еще до того, как из-под ног пропал мостик. Он ничего не мог поделать, никак не мог себя спасти. Ловушка была готова захлопнуться.       Однако…       Ария уже бросилась к Синдзи, но он вдруг взмахнул рукой, а его глаза засветились рубиново-красным. В следующий же миг ее в лицо ударило его АТ-поле. Тень под ее ногами затрещала — АТ-поле сферы частично нейтрализовалось, а саму Арию отбросило на добрых восемь метров. Сила удара была столь велика, что сломала ей не меньше трех ребер, а что-то в ее плече явно не выдержало последующего столкновения с палубой.       Как только мир перестал кружиться перед глазами, Ария едва успела увидеть, как исчезла сфера. Шквал залпов автопушек безвредно пронесся через то место, где она висела всего секунду назад. Перебарывая головную боль, Ария попыталась разобраться в случившемся хаосе.       Напал? — подумала она сквозь звон в ушах. Он на меня… напал?       Нет, вдруг поняла она, он не напал. Спас…       Вспышка осознания заставила Арию приподняться на здоровой руке. Ребра и другая рука с жаром протестовали, но она забила на них. Боль даже помогала ей быстрее прийти в чувство. Как только она смогла четко смотреть на мир, Ария уставилась на дорожку, на которой всего несколько секунд назад стоял Синдзи.       Ее не было.       Ее часть, чем-то похожая на полукруг, просто пропала, будто кто-то выделил ее и нажал «удалить». Синдзи тоже не было. Эту мысль Арии пришлось пару раз прокрутить в голове, прежде чем полностью осознать. В ней быстро поднялась буря эмоций — от паники и гнева до тех, в которых она не призналась бы даже самой себе. Но до того, как эти эмоции успели накрыть ее с головой, Ария воткнула себе шприц панацелина и бодро вскочила на ноги. Боль всё ещё пронизывала её, хотя раны быстро зарастали.       Но Ария не возражала. Боль лишь сильнее разжигала пламя гнева. Это ее устраивало: гнев был ее неизменным спутником.       Из двери выбежала СРОК и резко замерла у обрыва. Ее горели тревожным зеленым огнем. Ария медленно повернулась к ней.       — Его забрали, — сухо сказала Ария, подтверждая то, что андроид и сама знала. — Поднимай всех: этот корабль, ЕВ, «Дитя грома»… — она посмотрела на горизонт и Серийных ЕВ, ожидающих ее ответа.       — У тебя есть план атаки? — с напускным спокойствием спросила СРОК?       — Да, — дружелюбно сказала Ария, наклонив голову. — Мы атакуем.       -Ω-       Синдзи не знал, как долго он пребывал в безвременной черноте, но подозревал, что не очень долго. Вокруг него медленно проявлялся мир. Первым делом он ощутил повышенную влажность в воздухе и зловещий стук, пугающе похожий на биение сердца.       Синдзи простонал, подняв голову и попытавшись потянуться, но ощутил острую боль в руках, заставившую его тут же прийти в себя.       Он по-прежнему был одет в контактный комбинезон, хоть и без фрака и уни-инструмента.       Ну, в этот раз его хотя бы не раздели. Но этим он лишь отвлекался от насущной проблемы — его вновь сковали и куда-то подвесили. Ему связали ноги и широко развели руки. Боль шла как раз из них, и только теперь он понял, почему: обе его ладони были пронзены насквозь.       Он был распят.       Синдзи заставил себя успокоиться и спокойно дышать, чтобы не поддаваться нарастающей панике. Он быстро заметил, что из него не течет кровь. Как будто в его ладонях открылись стигматы. К слову, прибит он был двумя копьями — миниатюрными версиями Копий Лонгиния и Кассия.       Вдох, выдох, повторял он, закрыв глаза и слушая, как постепенно замедляется сердцебиение. Не паникуй, не… паникуй. Просто… вспомни Третий Удар.       Синдзи захотелось расхохотаться от абсурда: он уговаривает себя, что этот-то кошмар еще ничего, с ним случались вещи и пострашнее. Но это сработало. Держа в голове картинку конца света, он открыл глаза и как следует осмотрелся.       К его появлению явно хорошо подготовились. Черный крест, на котором он был распят, был подвешен примерно в тридцати метрах над нагромождением черных колонн, подобных тем, которыми его окружили на «Wunder». В единственном просвете между ними виднелось обнаженное рубиново-красное ядро Евангелиона.       ЕВА-01…       Услышав редкий глухой стук и вибрацию, Синдзи поднял взгляд. Он верно предположил, что находится где-то в глубине новой штаб-квартиры NERV, а слышит он удары залпов Альянса по АТ-полям, защищающих это сооружение.       Наконец, Синдзи заставил себя перевести взгляд на то, что занимало большую часть помещения. За сигнальным мостиком, проходившим под крестом, прямо у дальней стены, находилась огромная черная сфера. Верх ее был распахнут, а по ее бокам виднелись следы засохшей кровавой LCL. Чем бы ни была сфера, свое предназначение она явно выполнила. Подсказку могла дать лишь большая цифра «13», нарисованная с одного бока.       Но внимание Синдзи привлекло то, что было перед сферой, стоящее на конце Т-образного соединения дорожек. Похоже, именно от него и исходило громкое, зловещее сердцебиение, эхом разносящееся по всему помещению.       Это была еще одна черная сфера, возможно, всего трех метров в диаметре, если не учитывать многочисленные трубки и кабели, подсоединенные к ней. По конструкции она была практически идентична большой, но в отличие от нее осталась целой, пульсировала и будто бы корчилась от чего-то, запертого внутри нее.       Синдзи прищурился и углядел маленький бело-золотой предмет, встроенный в бок малой сферы. С такого расстояния он походил на замок для очень странного ключа.       Рядом со ступенями, ведущими к сфере, лежала аккуратно сложенная униформа, пара перчаток и туфель. Взгляд Синдзи задержался на том, что находилось рядом с ними: на открытом серебристом кейсе. Он был пуст и, если Синдзи не ошибался, весь покрыт печатями Ангелов.       Синдзи вновь вернулся к сверкающему золотому предмету в сфере, и в этот момент из глубин его разума, из мест, к которым он не мог сознательно попасть, полностью запертых тем, чем его сковали, выплыло одно-единственное слово:       Навуходоносор.       Одежда наверняка принадлежала его отцу, но не это вызывало у него беспокойство. Всё, что он видел, собранное воедино, вызвало у него приступ панического ужаса.       — Что ты наделал? — прошептал Синдзи, предполагая, до каких же крайностей в этот раз дошел его отец, полностью впав в безумие.       Внезапно по помещению разнесся громкий лязг, и всё, за исключением бомбардировки, потемнело и затихло. В свете кроваво-красного сияния ядра Синдзи увидел, как замок, встроенный в сферу, с шумом упал на пол. Если там и был ключ, то он пропал.       Бомбардировка отошла для Синдзи на второй план — ее заглушало биение его сердца. Ему хотелось бы стереть холодный пот, застилающий глаза. Он постарался сглотнуть ком страха, застрявший в горле, не отрывая взгляда от застывшей и замолкшей сферы.       В миг идеальной тишины из сферы вырвалась бледная белая рука, покрытая кровью. Она размяла пальцы, будто новорожденный, впервые ощущающий воздух. Синдзи мог лишь беспомощно смотреть, как наружу пробилась вторая рука, еще больше разрушая сферу.       Следом появилась голова; она опустилась, и вместе с ней на платформу упало и остальное тело.       К этому моменту Синдзи потерял контроль над дыханием; он наблюдал за тем, как нечто голое, некогда бывшее Гендо Икари, медленно и осторожно поднимается на ноги. Он значительно помолодел и посвежел. Визор, будто приклеенный к его лицу, свалился на пол, ненужный и забытый.       Рациональная сторона Синдзи хотела назвать это существо «человеком», но каждая фибра его души отрицала это. Алебастровая кожа нового Гендо была такой же, как у Каору и Рей, но заметно светлее, если такое было возможно. Его волосы на первый взгляд не изменились, но их цвет будто бы чуть изменился, словно парикмахер-неумеха пытался повторить их настоящий цвет. Прямо в центре верхней части его торса был вырезан контур крошечной человеческой нервной системы с одиннадцатью красными ядрами, образовывающими каббалистическое древо жизни.       Если Рей и Каору казались людьми с некоторыми заметными отличиями, то это существо было их прямой противоположностью. Оно походило на человека — настолько идеального человека, что излучало самую явственную ауру неправильности, какую может представить человеческое сознание, будто кто-то персонифицировал саму суть зловещей долины и вдохнул в нее жизнь.       После того, как автоматический душ смыл оставшуюся плаценту и LCL, существо всё же взглянуло на распятое Третье Дитя. Его глаза цвета свежепролитой крови, заставили Синдзи содрогнуться от ужаса.       Консорт задыхался и не мог ничего с этим поделать. Существо раскрыло рот и заговорило — а, может, прошептало, Синдзи не разбирал. Он понимал лишь то, что каждый слог ощущался бархатной лаской истинной чужеродности.       — Синдзи…       Ужасные воспоминания из далекого прошлого, которыми успокаивал себя Синдзи, внезапно померкли пред лицом бесконечно более отвратительного настоящего.       В этот раз Синдзи закричал.       -Ω-       Завершение следует…