***
Последующие несколько ночей Джинни спала совсем плохо. Её безумно мучила совесть. Из-за её глупости и наивности едва не погиб Рон. Она была просто обязана рассказать всё директору, но одна мысль об этом была ей противна. Сблизившись с Бродягой, она перестала видеть в Сириусе Блэке опасного преступника. Она видела верного мохнатого друга, за которого она готова стоять насмерть. Прямо в воскресение на завтраке, она, собрав волю в кулак, предложила Гарри немедленно пойти к Дамблдору. Гриффиндорец её отговорил, хотя, честно говоря, она и была рада отговориться. Но душу будто в тиски загнали. Надо поговорить с единственным человеком в этом замке, который её поймёт. И срочно. Бесшумно Джинни поднялась с кровати и тихо-тихо прокралась к двери. Мерлина нигде не было, поэтому пришлось на свой страх и риск красться по ночному Хогвартсу, молясь, чтобы профессор Люпин её не выгнал. От страха девочка даже не помнила, как добралась до кабинета ЗОТи. — Профессор Люпин, — тихо неуверенно постучав, прошептала она. Может она зря пришла? Вдруг он её не поймёт? Выставит, или хуже, отправит к крёстному или директору? Нет, ну что она ему скажет? Простите, может, всё-таки сходим к директору? Я тут подумала, наверно это немного противозаконно молчать, что у известного сбежавшего преступника в виде бонуса имеется анималогическая форма огромной собаки и, скорее всего именно так он пробирается в замок. Что? Почему молчала раньше? Ну, знаете, я с ним играла всё лето и подумала, а может не такой он и плохой, ну убил тринадцать магглов и бывшего друга, с кем не бывает? А ещё у него глаза красивые, может быть, вы его оправдаете? Это было бы весьма мило с вашей стороны. — Джинни? Девочка уже почти вышла из класса, как её нагнал взволнованный голос профессора Люпина. Его каштановые с ранней сединой волосы пребывали в полнейшем беспорядке, поверх пижамы небрежно накинут бордовый халат. Неожиданно её посетила мысль, что она сама надеть халат не додумалась. Вместе с этим пришло осознание, что ей вообще-то немножечко холодно, и руки самую малость трясутся и не только от нервов. — Ты замёрзла, проходи, — сделав приглашающий жест, вежливо произнёс профессор. В его кабинете было более чем уютно, конечно порядок стоял не идеальный, но это добавляло комнате жизни. На одном из кресел небрежно висел клетчатый плед, на столе стояла чашка явно не самая чистая, книги на полках лежали как придётся. — Садись в кресло, — махнув рукой, велел преподаватель, разжигая камин.- Что тебя так поздно ко мне привело? — Профессор, Рон… Бродяга… — пряча лицо в ледяных ладонях лицо, неуверенно проговорила девочка, — это моя вина… Люпин тяжело вздохнул, заворачивая ноги Джинни в плед. Надо как-то убедить её, что она не виновата. Ага, себя бы в этом убедить для начала… — Джинни, ты тут не причём, — тихо отозвался преподаватель, — я виноват не меньше. Девочка подняла холодные ноги, завёрнутые в шерстяной плед, в кресло, чтобы хоть немножечко их согреть. Преподаватель тем временем налил ей чай и отошёл в противоположный конец комнаты. Тишина была жутко неуютной, душащей. Нужно было что-то говорить, чтобы её нарушить и заполнить. — Как вы справились, тогда? — Я должен был, — стоя лицом к окну, проговорил Люпин. Джинни тоже не смотрела на собеседника, её взгляд был прикован к пламени камина. — Мне в тот момент было несладко, я тяжело переносил смерти друзей, но кому-то нужно было заняться похоронами. К тому же я должен был убедиться, что с Гарри всё в порядке. Комнату опять окутала тишина. Обоим было до жути неуютно. Но как же хотелось выговориться! — А вы смогли научиться ненавидеть Бродягу? — А ты как думаешь? — горько усмехнулся профессор. — Если даже когда его застали с ножом над студентом, я не пошёл к директору? Джинни грела руки о горячую кружку. Вот и она не смогла, и не сможет. Какая она Рону после этого подруга? Его же едва не убили из-за неё! — Какая же я подруга Рону? — прошептала Джинни в чашку. — А Гарри? Он ведь его цель! — Да, и это самое удивительное, — задумчиво заметил преподаватель, смотря в светлеющее небо. — Он так любил Гарри, будто тот был его сыном. Как они здорово играли, часто Бродяга обращался в собаку и катал этого непоседу на спине. А сам мечтал, что у него когда-нибудь будет дочь. Такая же умница как ты. — Наверно он её во мне увидел, — с улыбкой на губах заметила девочка, обводя кончиком пальца ободок чашки. Люпин за её спиной заметно напрягся. — К тому же я на маму похожа, а они в детстве много общались, говорят. Тяжело дыша, будто он только, что пробежал стометровку, профессор повернулся к студентке. Она ведь сейчас догадается… она совсем близка. Только пару минут подумать! Эх, мог бы он ей подсказать! Хоть как-то намекнуть! Натолкнуть на мысль! — К тому же мы похожи, как две капли воды, только глаза подвели. Наверно они в отца. Я его не видела никогда, все фотографии чёрно-белые. Люпин затаил дыхание. Ну же! Ну же! — А расскажите мне, каким он был в школе, пожалуйста, — отвлеклась Джинни. — Должна же я знать, кого выгораживаю, ценою безопасности лучших друзей. Профессор улыбнулся, из-за кресла высунулась лохматая чёрноволосая макушка. Заинтересованно сверкнули в предрассветном мареве озорные синие глаза. — Из нас четверых, он был самый сумасбродный, а сколько идей роилось в этой бесшабашной кудрявой голове? — Люпин окунулся в воспоминания. Его совесть, не дающая ему спать все прошедшие дни, потихоньку умолкала. Если в этом сбежавшем психе осталась, хоть малюсенькая частица былого Бродяги, он ради него будет врать кому угодно, а если надо сесть за него в Азкабан. Джинни пришла к тому же выводу где-то на середине рассказа. Незаметно тиски, сжимавшие сердце и душу растаяли, к девочке пришёл спокойный безмятежный сон.***
В пятницу Джинни и Гермиона на обеденном перерыве кинулись к Хагриду, он вот-вот должен был отправиться в Министерство Магии на слушание по делу Клювокрыла. Они хотели сказать ему пару напутственных слов. -Так, Хагрид, ты всё прочитал? Запомнил, как действовал тогда Саламандер? — с порога начала Гермиона. — Главное не тушуйся и будь максимально уверен в себе и своей победе. Джинни решила не доставать великана юридической ерундой. Он, итак нервничал, а если его сейчас продолжать засыпать всякими датами, судебными прецедентами и номерами статей, то бедный лесничий совсем перенервничает. Он и без того уже почти минут двадцать не мог галстук завязать, небрежно взмахнув палочкой, Джинни поспешила ему на помощь. — С-с-спасибо… — неуверенно пробасил Хагрид. — Дык я весь вчерашний день читал, вроде как всё помню. — Точно? В каком веке…? — Так, Гермиона, хватит, — пресекла на корню поток вопросов подруги слизеринка. — Хагрид, всё будет хорошо. Будь самим собой и не волнуйся. — Спасибо, девчонки, — заливаясь слезами и обнимая обеих девочек, поблагодарил профессор. — Мы в тебя верим, — проникновенно отозвалась Гермиона, слегка склонив голову на бок. — Всё у тебя получится, — мягко улыбнулась Джинни. -Ладно, идите, дык и так вас задержал, — хлюпнул носом лесничий. — Ежели вы сейчас на обед не попадёте, поесть не успеете. А мы с Клювиком на поезд опоздаем. — Хорошо, только я к Клювику загляну, — отозвалась Джинни. Выходя из дома слизеринка, услышала тихий, насколько это возможно басистый голос Хагрида. — Ко мне вчера Гарри и Рон заходили… Дальше ей слушать было не обязательно, может эти два охламона, наконец-то, успокоятся и снова начнут нормально с Гермионой общаться?***
Субботнее посещение Хогсмида было омрачено кислой миной Седрика. Вот непонятно, какого гиппогрифа он-то дуется? Это она на него должна была злиться! Он меньше чем неделю назад чуть до инфаркта или психиатрического отделения в Мунго не довёл, а ещё и на неё злиться! Это же уму непостижимо! — Джинни, подождёшь меня? — нарушил тягостное молчание Седрик. — Я сбегаю в Зонко и найду тебя. — Хорошо, я буду в книжном, — холодно ответила Джинни. Судя по всему, их отношения дышали на ладан. А может так будет лучше? Седрик, конечно прекрасный парень, хороший человек, отличный игрок и так далее, но от ближайшего матча зависела их победа в кубке школы, как неустанно ей напоминал Флинт. Хотя плевать ей на этот матч! Ей надоели вечные косые взгляды парня на её друзей. Она же ему не говорит, что… что… Что ж он у неё такой идеальный, что даже придраться не к чему?! Это же какой-то ужас просто! Это она — один большой недостаток в их идеальных отношениях. И то, что друзья ей дороже парня. Иногда она себя за это просто ненавидела, но ничего с собой поделать не могла. Гарри, Рон и Гермиона и вправду были ей гораздо дороже Седрика. — Джинни! — по главной улице по направлению к замку, навстречу ей буквально нёсся Рон. Мантия развивалась, как крылья за спиной, оголяя связанный его мамой свитер жуткого бордового цвета с огромной буквой «R»на груди. — Гарри… попал в переплёт, … ты нужна ему, … быстрее! Они оба бросились в школу. По пути, ни на минуту не останавливаясь, Рон поведал ей что случилось. Оказывается этот непроходимый идиот — Поттер, нашёл способ проникать в Хогсмид, преодолевая дементоров и, меньше чем через неделю после очередного налёта на Хогвартс, он не придумал ничего лучше, чем отправится в деревню! Внимание вопрос: как этот придурок в принципе дожил до тринадцати лет?! Так, с другой стороны сейчас важнее избежать его отчисления. Высказать ему свои претензии можно и потом. В считанные минуты они долетели до кабинета крёстного. Даже не постучав, они, рука об руку вбежали в комнату. — Это я… я… дал Гарри… — запыхавшись пробормотал Рон. Джинни в глаза бросился пергамент в руках Люпина, который тоже здесь каким-то чудом оказался, потом перевела взгляд на крёстного. Он был вне себя от гнева. И причина явно была в пергаменте. — Пергамент — мой, — едва слышно от сбившегося дыхания прошептала Джинни. — Что?! — глаза Снейпа чуть из орбит не вылезли. — Это… я дала… его Гарри, — тут и Поттер посмотрел на неё, не скрывая ужаса. — Джиневра! — чуть ли не прошипел Снейп. — Пока вы здесь разбираетесь с мисс Лестрейндж, — спокойно, понимая цель Джинни, заметил Люпин, — я провожу Гарри и Рона. Пока мальчики, смотрящие на Джинни как на привидение, и ободряюще улыбнувшейся ей Люпин покидали комнату, в кабинете воцарилась тишина. Ох, как же ей сейчас достанется… Снейп огромной чёрной тенью подошёл к крестнице вплотную. Его глубокие чёрные глаза прожигали девочку насквозь. Джинни с честью выдержала этот взгляд. — Профессор, этот пергамент принадлежит мне, — спокойно отозвалась слизеринка. — Тебе его отдал Люпин? — не отрывая от неё взгляда, поинтересовался Снейп. — Я нашла его в библиотеке ещё в сентябре, — спокойно отозвалась девочка, — он лежал в одной из книг. — А ты хоть знаешь… — Почему ты так уверен, что его мне дал профессор Люпин? — так же спокойно перебила его студентка. Не ждать же ей, когда он спросит, что ещё умеет эта карта. А она даже понятия не имела, чего ему наврал Гарри перед этим. — Не перебивай меня! — крёстный был просто в бешенстве. Тут Гарри и Люпин ей очень помогли, вывести его из себя сейчас могла даже малышка-Касси, и это было слизеринке на руку. Во-первых, он совершенно перестал себя контролировать, в ментальных щитах кое-где образовались бреши, что позволило узнать, что же нагородил ему гриффиндорец. Во-вторых, это помогло девочке сменить тему. — Чего же ты так бесишься, крёстный? — поинтересовалась девочка, заглядывая ему в глаза. — Я хотела помириться с Гарри, вот и отдала ему свою находку для развлечения. Так ответь, пожалуйста, на мой вопрос. В этом пергаменте даже его имени не значилось. Только какие-то неизвестные Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост. Хотя, смею предположить, что это всего лишь клички. — Что тебе говорил Люпин? — не обращая на её вопрос внимания, хватая её за плечи с такой силой, что там явно уже налились синяки. — Крёстный… — Отвечай!!! — ощутимо её дёрнув, вскричал профессор. — Ничего такого, ты же говорил с ним не общаться… — Прекрати врать! — Он учил нас с Гарри вызывать патронус, — смело воскликнула девочка, пытаясь уязвить крёстного, и прекратить этот отвратительный допрос. — И мы с ним не говорили не о чём кроме уроков. Вена на шее у крёстного раздулась так, что было ощущёние, будто у него вот-вот вырастит вторая голова. Видя его гнев, Джинни вдруг решилась на неожиданный даже для неё самой поступок. Она приподнялась на носочки и невесомо коснулась губами щеки взбешённого мужчины. Снейп опешил, даже отступил от неё на шаг, но её не отпустил. — Не злись, крёстный, — кротко произнесла девочка, — у меня так и не вышло ничего кроме лёгкого тумана, но ты же мне поможешь? — Да, — тихо отозвался профессор, отпуская студентку, — иди, — довольная Джинни уже почти вышла, когда её снова нагнал голос преподавателя. — Не верь этому оборотню, чего бы он не нёс. Джинни опешила, но поспешила ответить: — Конечно, крёстный, — вполоборота разворачиваясь к декану, — ты же знаешь, между нами никогда никто не встанет, тем более кто-то чужой. За дверью её встретили Гарри, Рон и Гермиона. Лица у них были более чем убитые. — Что слу… — Хагрид проиграл дело. Клювокрыла казнят.