ничего святого

Регулус с детства не любил шумные компании, но ради однокурсников всегда делал исключения. Обычно они собирались вместе тоскливыми пасмурными вечерами, зажигали пару свечей, воровато доставали вино из родительского погреба, а потом зажигали люмос на палочках, и, таясь, украдкой, перешептываясь тихо, прислоняли свои левые предплечья к коже друг друга, и обводили контуры чернильно-черной метки острием древка. В этот раз все было немного иначе. Они сидели в дальней из комнат особняка Малфоев: очередной бал кузины Цисси затягивался уже на второй день, и все гости давно уже умиротворенно сопели в своих кроватках, но только не Регулус. Барти зачаровал дверь особо мудреным заклятьем, и, паскудно ухмыляясь, сообщил, что любому, кто сюда сунется со взломом, конкретно прилетит по зубам. Сладковатое земляничное вино, украдкой утащенное с винного погреба Малфоев неприятно горело на языке какой-то пряной приторностью. Регулус поморщился. В сиреневом полумраке ароматических свечей тускло блестела плотная черная ткань штор, скрывающая длинные французские окна; слабо и неровно горели две бледно-желтые лампы, а под потолком вились белые клубы сладко пахнущего дыма из кальяна. Регулус сложил губы трубочкой и задумчиво выдохнул ярко-зеленое колечко дыма, которое ярко сверкнуло и свернулось в восьмерку, прежде чем истаять где-то в углу. - Реджи, ты чего такой хмурый? Алекто запуталась в ворохе белых кружевных юбок, пытаясь развязать карикатурно-розовый бант на корсете. Смешливые золотистые глаза смотрели на него из пепельно-серого полумрака. Кажется, она даже не моргала. Регулус тронул рукой золотую запонку и прищурился, сравнивая глаза Алекто с золотом высшей пробы. Сравнение выходило так себе, и уж точно не в сторону золота. - Он всегда такой хмурый, - отмахнулся от сестры Амикус, и Регулус раздраженно щелкнул языком о нёбо. Иногда ему очень хотелось выхватить палочку и пообщаться с другом на тему его тактичности. Но он бы никогда этого не сделал. - Заткнись, - беззлобно фыркнул Регулус. Амикус затянулся горькой маггловской сигаретой, глубоко втягивая сладковато-вишневый дым. Апельсиново-рыжие волосы ловили отблески от тусклых ламп. Они с Алекто были такие солнечно-яркие, что от их ослепляющей красоты хотелось зажмуриться. Такие волосы он видел только у одного человека - у Дарси Смит. Только если грязнокровке Смит эти яркие патлы хотелось повыдергивать голыми руками, то волосы Алекто ему нравились. Они пахли сигаретами и земляничным вином. Регулус хмыкнул, а потом принялся делать цифры из клубов дыма. Пар клубился тонкими мягкими полосками и послушно скручивался в каких-то цветастых диковинных животных. - … ну-ка подожди! Ты думаешь, что я хреново сражаюсь, потому что я девчонка? Регулус в это время доделывал очередную игрушку: развел пальцы, как лепестки цветка, а по краям огненной змеи засияли желтые крапинки. В воздухе плясала игривая саламандра. Алекто быстро, по-змеиному бросилась вперед, только мелькнули тощие бледные щиколотки под многочисленными слоями белых шелковых юбок. Регулус вздохнул: Алекто вскочила с дивана и перестала согревать его теплым боком. - Черт побери, нет! Я думаю, что ты не сможешь сражаться, потому что ты в свадебном платье. Регулус вскинул бровь и затянулся снова. Дым неприятно защекотал где-то в носу, и он едва сдержал желание как следует чихнуть. Да, сегодня Алекто действительно пришла в каком-то подобии свадебного платья: белый шелк, тонкая белая вуаль, бархатные тонкие перчатки с белыми кружевами. - И что дальше? Алекто ловко вытащила палочку и оплела древко изящными узкими пальцами. Амикус потянулся вперед и мгновенно содрал с плеч сестры белую шаль, а потом отпрыгнул на три шага назад и вытянул её перед собой, будто флаг. Регулус почувствовал, как его губы подрагивают в смешливой ухмылке. - Даже Барти не смог бы пойти в битву, нарядившись в свадебное платье! Барти, сидящий совсем рядом, перегнулся через плечо беззвучно смеющегося Регулуса и стер пальцами заварной крем с тонких губ. Белая манжета чуть испачкалась в баварском шоколаде, но Барти не обратил на это никакого внимания, продолжая что-то серьезно вещать. Вот только всю серьезность портили молочные усы и капли шоколада на подбородке. - Верно, - откликнулся он неторопливо, – но я был бы прекрасной невестой, разве нет? Алекто тяжело вздохнула, а потом перебросила абрикосовые локоны на плечо, и они замерцали на белой ткани, заизвивались, словно кармин пляшущих цинковых саламандр в снегу. - Кстати, - вмешался Амикус, который набросил шаль сестры себе на плечи и теперь смотрел на них из-за плотной занавесы сиренево-зеленого дыма, - почему именно белое? Алекто улыбнулась мечтательно, а потом насмешливо цокнула высокими белыми каблуками. - Чтобы подразнить Нарциссу, конечно, - ответила она незамедлительно, - вы разве не знали, что сегодня здесь был мистер Долохов? Золотистые глаза Алекто заискрились лукавыми огоньками. И тогда Регулус не сдержался. Он звонко и громко расхохотался, словно забыл о своей неприязни к шумным компаниям. Алекто рассмеялась тоже, а потом послала ему воздушный поцелуй. На белом бархате кружевной перчатке отпечатался след ярко-алых губ. Сегодня их совершенно не интересовали чернила на левых предплечьях, обтянутые белым праздничным шелком и замазанные скользким лоском холеных рук. Волосы Алекто пахли дымом от кальяна и дорогим земляничным вином. Регулусу это нравилось.