Парадокс страсти

      — Доктор Кеноби! Помогите, пожалуйста!       Я увидела, как в конце коридора доктор Тико, моя коллега, отчаянно пытается справиться с пациентом, чтобы вколоть ему успокоительное. Тот, крича, приложил ее к прутьям решетки — судя по ее визгу, довольно чувствительно — и сшиб с нее очки, так что Роуз едва не воткнула шприц с «Т*****» себе самой.       Я бросилась к ним и схватила пациента за руку, давая Роуз шанс сделать укол. Пациент горестно зарыдал и отступил к себе в палату — камеру, в общем-то, — и Роуз поспешно захлопнула дверь, отрезав его от нас. Она тяжело дышала, но мы обе дружно рассмеялись. Наша психлечебница — приют милосердия для душевнобольных осужденных — считалась одной из последних сохранившихся в Штатах. Большинство подобных заведений уже опустели.       С нашими пациентами было непросто. Но мы делали все, что в наших силах, ради их защиты — и нашей.       Доктор Тико перевела дыхание и подняла с пола папку.       — Хух, ну и ну! Сильный мальчик! Спасибо за помощь.       — Без проблем, — улыбнулась я и, открыв свою папку, пролистала страницы. — Надеюсь, в скором времени нам наконец-то установят видеонаблюдение. Я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что за ними постоянно следят.       — Ага, я тоже. Сейчас с этим тут швах.       Мы шли по холодному обветшалому зданию, пока не достигли приемной на первом этаже. Тут, как всегда, царил настоящий бардак. Я аккуратно увернулась от полуголого мужчины, с воплями промчавшегося мимо меня, и нагнала Роуз по дороге в кафетерий. Многие тихие, не отличавшиеся буйством пациенты давно отбыли по домам — с коктейлем лекарств, призванных держать их поведение под контролем. Бурно развивающаяся отрасль антипсихотиков способствовала расширению амбулаторного лечения.       Но всегда находились те, кого поразил недуг слишком серьезный, чтобы их можно было выписывать — не говоря уж о том, что в нашей психлечебнице пациенты являлись официально осужденными преступниками. Должность у меня была не из тех, за которыми выстраивается очередь, но брак с человеком другой расы ограничил мои возможности. Нет, между нами все было законно, но мое замужество и поныне вызывало суровое неодобрение окружающих. Так что я нашла место здесь, а Финн, мой муж, подрабатывал механиком на дому.       Я жила изгоем в тихом маленьком городке в Род-Айленде, но меня все устраивало.       Доев салаты, мы с доктором Тико вернулись к своим обязанностям. Я поспешила в крыло «А», где работала практически постоянно — как считалось, здесь было куда безопаснее, чем в крыле «F», куда назначили Роуз. Конечно, это было сделано намеренно. Никто из мужчин, заведовавших психлечебницей, не испытывал восторга от того, что пришлось нанять двух женщин — одна из которых вдобавок представительница небелой расы. Они только и ждали случая, чтобы уволить ее или, может, убить — руками какого-нибудь сорвавшегося с цепи психопата.       Моим последним пациентом в тот день был Джо Пек, приятный в принципе человек, за которым числилась склонность впадать в состояние психопатической ярости — однажды во время приступа он покушался на собственную жену, за что и угодил сюда. Но я его не боялась. Прилепив на лицо улыбку, я вошла в его палату, и он заулыбался, помахав мне рукой. Супруга навещала его примерно раз в неделю — приходила узнать, как дела. У него диагностировали биполярку, и требовались довольно сильные препараты, чтобы обеспечить контроль над ним. Пока о его выписке речи не шло.       — Привет, Джо, — кивнула я, неторопливо заполняя его карту. — Как ты сегодня?       Большая часть методик не опиралась на беседы — хотя пациентов собирали для групповой терапии каждые несколько дней, — и нам предписывалось держать их на постоянной диете: таблетки плюс строгое больничное питание. Так себе лечение. Я это знала. Но не в моей власти было что-либо изменить.       Джо был светловолосым, долговязым и тощим.       — Вроде ничего, — пожал плечами он. — У меня в голове какой-то туман.       — Хм. Это «Г*****». Не хочешь немного прогуляться? По свежескошенной траве.       Он согласился без особого энтузиазма, и я похлопала его по спине перед уходом. Джо и правда был неплохим парнем — но мы не могли позволить ему снова причинить вред жене.       Я побрела по длинному коридору к лестнице и едва не врезалась в нашего заведующего, доктора По Дэмерона. Он был лет на десять старше меня — почти сорокалетний, — и в целом мы нормально ладили. Я приветственно улыбнулась ему и застонала, когда он, не здороваясь, протянул мне новую карту.       — Извини, — пояснил он, пригладив пятерней седеющие черные волосы, — мы с Кайдел так давно планировали этот ужин. — И, не дожидаясь моих возражений, зашагал вниз по ступенькам, не забыв подчеркнуть напоследок: — Но ты не волнуйся, там вооруженная охрана, так что наслаждайся опытом!       Вооруженная охрана?.. Нахмурившись, я открыла карту и зашипела от раздражения, когда увидела, что, во-первых, она заведена на мужчину в расцвете сил, а во-вторых, в истории болезни стоит пометка «особо опасен». Прекрасно. Гениальная идея — вверить его заботам женщины-врача.       — Ну спасибо! — рявкнула я в сторону лестничного пролета.       — Всегда пожалуйста! — издалека откликнулся По.       Полная праведного гнева, я отправилась в ненавистное крыло «F».       Кайло Рен, русский иммигрант, которого упекли сюда за «порочащее поведение». Я вздохнула, изучая карту, и вскоре обнаружила, что в его анамнезе числятся судимости за преступления всевозможных видов, но в основном — та-дам! — за убийства и изнасилования. Что и говорить, денек вышел чудесный. Как будто я вернулась во времена практики в медучилище, когда на мою долю доставались самые сложные случаи, а коллеги-мужчины располагали правом широкого выбора.       Доктор Тико, судорожно вздыхая, вышла из кабинета и бросила строгий взгляд на охранника, который курил в коридоре. Тот ухмыльнулся, и она ограничилась тем, что поправила очки на носу.       Но, заметив меня, она просияла, грубо отпихнула курильщика и взялась меня проводить. Вдалеке виднелась тяжелая металлическая дверь — к этой палате приставили целых двух охранников. Удивленная Роуз взяла у меня карту, чтобы посмотреть, а я со вздохом засунула руки в карманы белого халата. Мне не терпелось вернуться домой, распустить тугой хвост… Может, Финн уже приготовил ужин…       — Это просто смешно! — фыркнула Роуз. — Кто дал тебе этого пациента?       — А ты как считаешь? Дэмерон, упорхнувший на очередное свидание с молодой женой, — я закатила глаза и забрала у Роуз карту. — Все в порядке, там будет охрана. Сейчас разберусь с этим и завтра вручу его Дэмерону обратно. Сделай одолжение, если не сложно, позвони Финну. Я сегодня задержусь.       — Без проблем! Вообще-то мне все равно надо заехать к тебе. Я забыла шарф, когда в прошлый раз ужинала у вас.       Мы распрощались, и я, посмотрев на карту, кивком приказала охранникам впустить меня в камеру. За свою недолгую карьеру я повидала немало опасных пациентов. Этот случай не должен был стать чем-то особенным.       Тяжелая дверь со стоном отворилась, на все лады заскрежетала по линолеуму так, что я поморщилась. Эта камера относилась к отделению строгого режима, и пациенту не предоставлялось ничего, кроме самого необходимого: узкой койки с одной простыней, раковины и унитаза. Окно было зарешечено, а вместо линолеума под ногами раскинулся холодный потрескавшийся цемент. Бр-р! Зима была не за горами, а психлечебница, как обычно, отапливалась из рук вон плохо.       Я вошла, щелкнула ручкой и быстро взглянула на порученного мне пациента.       Кайло сидел у окна и выглядел обманчиво спокойно. Одетый, как все пациенты, в невнятно-серый комбинезон, заметно узкий ему в рукавах. Черные волосы, резко контрастирующие с белизной кожи, свисали спутанными прядями на скошенную челюсть и крупный нос. Странно притягательная внешность… в сугубо профессиональном, врачебном смысле, конечно.       Его зеленые глаза остановились на мне — яркие и голодные, и краешки его губ тронула легкая улыбка. А затем он медленно поднялся во весь рост, не отрывая от меня взгляда, пока я потрясенно застыла, как мышка перед удавом. Он сделал три степенных шага и встал в футе от меня, продолжая смотреть мне в глаза и держа руки в карманах, а я не могла пошевелиться — только таращилась с отвисшей челюстью.       Кайло криво усмехнулся и поддел мой подбородок длинным указательным пальцем, напоминая о необходимости закрыть рот. Я смотрела на него, постепенно приходя в себя — и вздрогнула, когда дверь за спиной с грохотом захлопнулась. Он вскинул бровь, сомкнутые губы дернулись — похоже, он еле подавил смех.       Я запоздало отшатнулась, прочищая пересохшее горло.       — Здравствуйте, мистер Рен. Меня зовут доктор Кеноби, и сегодня я замещаю вашего лечащего врача. Доктор Дэмерон вернется к вам завтра.       Кайло неспешно отошел от меня к окну и вздохнул.       — Все эти перемены так беспокоят… Я бы предпочел сохранить моего нынешнего врача, — он послал мне самодовольный взгляд через плечо. — Исключительно ради моего здоровья, разумеется.       — Учитывая вашу историю с представительницами противоположного пола, это неприемлемо. Приступим, у меня есть несколько…       Он слегка засмеялся и присел на скамью.       — О да, у меня долгая, легендарная история с женщинами, — перебил он меня. — Не пытайтесь замаскировать истину, доктор. Учитывая то, что я серийный убийца и насильник… — он коротко помахал рукой. — И так далее и тому подобное — в свете очевидного.       — …Да. Ладно, — я оставалась у двери, не желая давать ему иллюзорный шанс пошатнуть мое самообладание, — мы здесь не для галантных бесед. В любом случае я обязана обсудить с вами несколько вещей.       — Как тебя зовут? — спросил Кайло, пропустив мои слова мимо ушей.       — Рей. Ваша дата рождения…       — Рей, — повторил он, словно стараясь распробовать на вкус хорошее вино. — Рей Кеноби. Прелестно.       Я почувствовала неприятные иголочки раздражения и прищурилась, разглядывая Кайло, который устроился на скамье под окном. Он наклонил голову и улыбнулся мне, но в его глазах — холодных и пустых — улыбки не было.       Я сцепила зубы и кашлянула.       — Ваша дата рождения, мистер Рен?       — …Двадцать третье августа тысяча девятьсот тридцать шестого.       Каким-то образом мне удалось выудить из него нужные ответы. Он родился в Волгограде — так теперь назывался этот город в Советском Союзе, — и его родители давным-давно умерли. У него не осталось ни семьи, ни родственников. В целом он внезапно показался мне… скучным. Я ожидала услышать намеки на детские травмы, пристрастие к алкоголю — хоть что-то, способное послужить спусковым крючком, но он был спокоен, уравновешен и собран. Тем не менее я прилежно заполняла карту, а когда взглянула на часы, то увидела, что уже семь. Наконец-то...       Я сложила бумаги.       — Что ж, мистер Рен, завтра вас навестит доктор Дэмерон и продолжит с того места, где мы прервались.       — Знаешь, мне бы хотелось тебя изнасиловать.       У меня екнуло сердце. Я совершила ошибку, подняв взгляд на Кайло, и он опять склонил голову набок, сузив глаза и выпятив губы — будто в задумчивости. Потом кивнул сам себе и поднялся со скамьи. Какой же он был высокий… Один ненормальный рост делал его фигуру угрожающей, не говоря уж о внимательных хищных глазах зеленого цвета и черных как смоль волосах.       — Да, — промурлыкал он, приближаясь ко мне. — Думаю, я был бы не прочь.       Я попробовала сглотнуть, но во рту пересохло.       — За дверью двое охранников, Кайло.       — Я знаю, — он медленно ступал вперед, не вынимая рук из карманов, обходя меня с видом стервятника. — Я не сказал, что я это сделаю, доктор Кеноби — только то, что мне бы хотелось.       Что-то во мне буквально ощетинилось от его слов, и я хмуро следила, как он останавливается передо мной. Очередной мужлан, вздумавший меня запугать! Но я его не боялась.       — Я вас не боюсь, — произнесла я тихо, вторя своим мыслям.       — Мне нравится вламываться в их дома, — продолжал Кайло, будто не слыша моего ответа. — Вторгаться в их безопасный уголок… Делать так, чтобы они больше никогда не могли лечь в собственную постель со спокойной душой. — Он был близко, но я стойко не отступала, глядя в его жуткие глаза. — Тебя, впрочем, я бы изнасиловал здесь — ведь это твой безопасный уголок.       Я дважды постучала по двери, и охранники без промедления отперли замки. Пальцы Кайло мимолетно коснулись хвоста на моей голове, когда я, круто развернувшись, покидала камеру, не удостоив его словом. А потом я мчалась по коридору, стуча каблучками по линолеуму, и тряслась. Радуясь, что мне не придется иметь дело с этим пациентом ни минуты более.